- Моё! – одно единственное слово, но сразу все расставило по своим местам.
- Эй, кто тут обслуживает? – услышали парни, до этого выясняющие отношения в подсобном помещении.
Павел поковылял навстречу клиентам, мысленно костеря на все лады неугомонного любовника, не дававшего ему уснуть полночи.
У витрины стояли два бритоголовых мордоворота, на шеях цепи, которыми спокойно можно сдержать бешеного пса, светлые футболки, черные брюки… Залетайкин поморщился: «Что могло понадобиться таким людям в строительном магазине?»
- Братан, нам бы это… несколько упаковок крестиков,- проговорил тот, что стоял справа от Павла.
- Плитку, плиточный клей нужен? И сколько точно упаковок вам нужно? – вежливо спросил Залетайкин, краем глаза замечая приближающегося Альберта.
Левый почесал затылок, как-то жалобно взглянул на товарища и выдал:
- У дружбана пчелы подохли, сказал, похоронить по-человечески. Ульев было пять – так что, давай пять упаковок! А плитку мы им в другом месте закажем…
Пока Павел в обалдении хлопал ресницами, стараясь осознать сказанное, ему на ухо тихо прошептали:
- Залетайкин, это судьба! – и незаметно ущипнув за ягодицу, Альберт, насвистывая, поспешил к очередному клиенту…
Будет небольшой сиквел, про минет я забыла...
И кто выиграл?
Гаргена Дормидонтовна остановилась перед прилавком, заинтересованно прислушиваясь к разговору, доносившемуся из-под него.
- Альберт, если ты еще раз зашипишь на очередную покупательницу, подошедшую ко мне за консультацией, нас обоих уволят!
- А какого хрена они на тебя смотрят? – голос Алмазова сочился негодованием, но был приглушен.
- Они должны разговаривать со мной зажмурившись и на ощупь? – Залетайкин ойкнул, когда его рук коснулись холодные пальцы любовника.
- За последнее они сразу же лишатся чувствительности! – припечатал Альберт, внимательно наблюдая за покрасневшим от злости парнем.
- Это работа! – Павел зашипел от возмущения, стряхивая с себя наглую конечность и поднимаясь с корточек. – Ой, тетя, ты что-то хотела?
- Хм, - усмехнулась названная, наклоняясь над стойкой и заглядывая под нее с другой стороны. – Альберт, а чем ты там занимаешься?
- Пыль протираю! Ваши уборщицы нагло филонят, я только что видел улитку, и ее панцирь (о, - ужас!) был грязным…
- Да?! А откуда взялась улитка в строительном магазине? – шутливо нахмурилась женщина, выпрямляясь.
- Ну, может у них миграция?.. Через гвозди… железа в организме не хватает и все такое, - Алмазов поднялся, взглянул на нахохлившегося Павла и неожиданно подмигнул. – Мы вас слушаем.
- Мальчики, я сегодня продала «Последний путь» и нашла интересную тетрадку, вот, решила занести вам, вдруг что-то важное.
Женщина достала из пакета названное и положила на прилавок. Залетайкин покраснел, а Альберт хищно оскалился. Он ударил себя ладонью по лбу, рассмеявшись.
- Точно, как я мог забыть! Паш, в обед подсчитаем количество проданного за неделю товара.
- З-зачем? – неуверенно замялся шатен, стараясь не смотреть в лицо чему-то радовавшейся тёте.
- Мы же должны… впрочем, я тебе потом все объясню, - Алмазов поднял тетрадь и прижал к себе, как будто это самое дорогое сокровище в его жизни.
Гаргена Дормидонтовна вздохнула и поинтересовалась:
- Я даже спрашивать не буду, для чего нужно было вести двойной подсчет продаж, если все фиксировалось в компьютере, мне только одно интересно: под именем Павла приписка «Я куплю тебе чупа-чупс для тренировки», под именем Альберта, как я поняла – ответ «Засунь его себе в место, пригодное для размножения мха!»… И где у тебя это место?
Покраснели оба и закашлялись.
- Эм, ну… - начал Алмазов.
- Рот? – пришел на помощь Павел.
Женщина несколько секунд рассматривала лица обоих парней, но затем махнула рукой.
- Ладно, сами разберетесь, у кого какое место отвечает за функцию размножения, а мне пора в бухгалтерию. Скажу Марине, чтобы напечатала объявление о сокращенном рабочем дне… Паш, я замуж выхожу! – лицо тети Залетайкина просто озарилось светом, а улыбка придала всегда суровому лицу очаровательность. Словно несколько лет мгновенно, как шелуха, осыпались, открыв парням еще молодую, статную и игривую леди. – Вы можете остаться на празднование, а можете…
- Мы спешим, - тут же воскликнул Альберт, уже зарывшийся с носом в тетрадь и что-то подсчитывающий в уме.
- А я бы хотел остаться, - подозрительно прищурившись, прошептал Павел.
- Не получится, - Алмазов разулыбался. – Придется отрабатывать долг!
Женщина развернулась и стала отходить.
- Тетя, - остановил ее голос племянника. – Я очень рад за тебя, правда.
- Спасибо, мой дорогой, - в голосе Гаргены послышались слезы, хотя это и могло просто показаться, она так и не обернулась, продолжив свой путь.
- Паша, а я выиграл, - горячее дыхание Альберта обожгло шею шатена, он неловко поежился, отодвигаясь. – Двадцать четыре – двадцать один.
Залетайкин резко выдохнул, зажмурился и словно закаменел. Но через мгновение его глаза распахнулись, и их решительный блеск не очень понравился довольному собой Алмазову.
- А скажи мне, соперничек, как конкретно звучало условие спора? – начал Павел, в упор глядя на парня.
- Что-то типа «станете работать в паре, каждый проданный товар будете фиксировать в тетрадь», - осторожно произнес Альберт.
- Вот! «Последний путь» принадлежит моей тете, как и строительная организация. Первый рабочий день здесь был последним днем той недели! Я продал пятьсот крестов! Пчелам! Так что ты проиграл, - засмеялся Павел, чуть ли не захлопав от радости.
- Так нечестно! – взвыл Алмазов.
- Ничего подобного, умей проигрывать, - глаза Залетайкина заблестели, он повел языком по пересохшим губам и потянул Альберта в сторону туалета.
- Т-ты чего? – стал упираться парень, хватаясь рукой за полку с красками.
- Хочу получить выигрыш, - лицо Павла горело лихорадочным румянцем, одной рукой он оттягивал низ футболки и перебирал ногами, словно очень сильно хотел в туалет.
- С ума сошел? Не в магазине же! Тем более ты хотел остаться на празднование…
- Нет! Мы сейчас же едем домой.
- Но…
***
К четырем часам парни добрались до квартиры. Альберту по дороге срочно требовалось заскочить в несколько магазинов, купить бананы, без которых, как оказалось, он не мог жить, снять кошку с дерева и даже перевести старушку через дорогу. В конце концов Павел поймал такси и запихнул в него упирающегося Алмазова, доказывающего, что без огурцов он просто не сможет уснуть!
- Тебе и не нужно спать! – припечатал Павел, захлопывая дверь машины и называя адрес.
- Что, никогда? – ужаснулся Альберт.
- Сегодня!
Прямо с порога Залетайкин начал раздеваться, внимательно следя, чтобы этому трусу не потребовалась в аптеке мазь от комаров, клещей и прочей нечисти, о которой он бормотал в такси.
- Я в душ, - крикнул Альберт и прямо в ботинках заскочил в ванную, закрываясь.
Шатен тяжело вздохнул, разулся и подошел к запертой двери, прислоняясь к ней спиной.
- Ал, - начал он. – Если ты не хочешь, я не стану заставлять…
- Правда? – голос Альберта был полон надежды.
- Нет, конечно, шучу! Кофе будешь?
- С коньяком! И можно без кофе…
***
- Два часа! – возмущался Залетайкин, лежа на кровати полностью раздетым и тяжелым взглядом гипнотизируя дверь в спальню. – Что можно делать два часа в ванной? Он там утопился?
Тут она скрипнула, и в комнату неуверенно вошел Альберт, придерживая полотенце на бедрах.
- Твоя очередь, - сказал он, присаживаясь на краешек кровати. – Иди мыться.
- Я утром принимал душ, - Павел приподнялся, соблазнительно выгибая спину и демонстрируя полностью вставший член. Альберт нервно вздохнул и отвел глаза. – Ну хорошо, подожди пару минут.
С такой скоростью Залетайкин еще никогда не приводил себя в порядок. Он уложился в три минуты!
Вернувшись, он застал Альберта в той же позе, что и оставлял.
- Ложись, - Алмазов приподнялся и скинул с себя полотенце. – Нет, лучше сядь, раздвинь ноги и не двигайся!
- А дышать мне можно? – усмехнулся Павел, выполняя требование.
- Через «раз», - хрипло произнес Альберт, вставая на колени между широко разведенных ног.
Несколько секунд он смотрел в глаза Павла, словно выискивая что-то в них, потом перевел взгляд на губы, по которым проскользнул язык парня, и его перемкнуло. Как в замедленной съемке он потянулся к нему всем телом, наваливаясь и опуская горячее тело на кровать. Целовал грубо, жадно, с нетерпением. Руки гладили плечи, грудь.
Павел сначала яростно отвечал, но когда Альберт уже недвусмысленно стал тереться об него возбужденным пахом, оттолкнул от себя, намекая, что пора бы и приступить к тому, ради чего они, собственно, здесь собрались.
- Сердца у тебя нет! – глухо простонал Алмазов, сползая на палас, рядом с кроватью.
- Оно у меня сейчас остановится… Ал, я хочу… пожалуйста…
Альберт дернулся, не выдержав, и сжал свой член, закусив губу. Павел присел на кровать, снова расставив ноги и тяжело дыша. Возбуждение зашкаливало, он уже практически ничего не соображал, наблюдая, как медленно склоняется над его плотью любовник. Когда горячие губы коснулись головки, а язык неуверенно лизнул дырочку – словно удар тока прошиб тело шатена. Он выгнулся и громко застонал, делая движение бедрами вперед.
Алмазов поднял глаза на зажмурившегося Павла, руки которого сжимали одеяло, а на щеках выступили красные пятна. На шее парня бешено билась венка, а стук сердца был слышен даже в соседней квартире. И это зрелище так понравилось Альберту, что внутри что-то замерло от нежности, он уже увереннее вобрал член, старательно вспоминая, как ему самому нравилось. Шатен прерывисто выдыхал сквозь стиснутые зубы, толкаясь в глубину рта, потерявшись в ощущениях.
- Аллл… - простонал Павел, резко кончая в рот не успевшего отстраниться Альберта, который в такт толчкам у себя во рту надрачивал собственный член. Несколько движений, и он последовал вслед за любовником, прикрывая затуманенные глаза и сплевывая остатки спермы.
Альберт поднялся на ватных ногах и лег рядом с чуть вздрагивающим Павлом, наслаждаясь зрелищем. Глаза сами собой стали закрываться.