Вновь стало больно, и чувство вины постепенно начинало душить меня, затягивая петлю на шее всё сильнее и сильнее.
Тяжело вздохнув, я слез с Кирилла и, сев рядом, тихо прошептал:
- Прости меня, Кир.
- Зачем ты меня позвал? – Не услышав мои слова или просто сделав вид, что не слышит, спросил Кирилл. Слова, произнесённые им, говорились с такой безразличной интонацией, что я снова разозлился. Такое ощущение, что ему было всё равно. Ни борьбы, ни сопротивления, ни мольбы и слёз. Просто тупое безразличие, сводящее меня с ума.
- Кир, ты же понимаешь, что если об этих фотографиях узнает вся школа, то тебя загнобят. Я, конечно, попросил ребят молчать, и фотки я могу тебе отдать, но ты ведь понимаешь, что всё это я делаю не просто так. – Я внимательно посмотрел на парня, а тот в ответ лишь кивнул.
- Твоя мама знает, что ты гей? – Задал я очередной вопрос, теперь Кир покачал головой, тем самым отрицая данный факт.
Я не сдержался и улыбнулся. Всё шло как никогда лучше.
- Ты от меня чего-то хочешь в обмен на эти фотографии и ваше молчание, да? – Каким-то дрогнувшим голосом спросил Кирилл.
- Умный мальчик. – Улыбнулся я и потрепал Кирилла по волосам. Парень резко скинул мою руку со своей головы, и бросил на меня злой взгляд, от которого мне почему-то стало тяжелее дышать.
- И чего ты хочешь? – спросил он.
- Давай заключим что-то типа делового соглашения? –Улыбнувшись, предложил я. - Я тебе снимки и наше молчание, ты мне - нечто иное.
- И чего ты хочешь? – Пытаясь даже не смотреть мне в глаза, вновь повторил Кирилл.
Его слова пульсировали где-то в ушах, а я нервно сглотнул собираясь с силами. Я обязан ему это сказать. Обязан. Потому что я никогда не должен оставаться в проигрыше.
- Сейчас ты удовлетворяешь все мои потребности, тогда мы будем квиты, – собравшись с силами, выговорил я.
Кирилл с недоумением посмотрел на меня, а потом удивлённо моргнув, спросил:
- Какие?
- Ну, например, такие... -хрипло прошептал я и, навалившись на него всем телом, впился в его губы жадным поцелуем.
Кирилл подо мной что-то жалобно пискнул и со всех сил стал вырываться, но, естественно, у него ничего не вышло. Я всегда был сильнее.
Парень всячески мешал мне хоть как-то углубить поцелуй: извивался подо мной, махал руками и ногами, что-то нечленораздельно кричал при этом. Прижав ноги Кирилла к кровати, а руки задрав высоко над головой, я лёг на него всем телом и, требовательно посмотрев на него, произнёс:
- Делай, как хочу я, если не хочешь быть местной давалкой. Понял?
- Ты же не гей, – еле слышно произнёс Кирилл, а потом, отвернувшись от меня, всхлипнул.
- Опять ты плачешь! – разозлился я, развернув его лицо на себя и заставив посмотреть мне в глаза.
- Пожалуйста, не надо. Я не хочу так, Антон...- тихо шептал мальчик, содрогаясь всем телом.
- А как ты хочешь? Как с Валерой, да? – Я потянул его на себя за волосы. Кирилл сморщился от боли и всхлипнул ещё громче.
Больше я выдержать не мог, и, не обращая никакого внимания на всхлипы и мольбы Кирилла, вновь впился в его губы поцелуем, сильно кусая их, проталкивая внутрь язык и получая необыкновенное наслаждение от этого.
Да, конечно я не так себе всё представлял, мне совершенно не хотелось видеть слёзы и боль на его лице, но по-другому я просто не мог.
Во мне вновь бурлила дикая злоба на него за то, что я просто-напросто не могу с собой ничего поделать. При виде его у меня сносит крышу, вот и всё. И меня буквально убивает то, что ему всё равно. Он может быть с кем угодно: С Валерой, Олегом и так далее. С кем угодно, но только не со мной.
Я спустился с его губ на шею, резко стянул с него футболку, продолжая ласкать это худенькое тело, и совершенно не обращая внимания на его всхлипы. Я безумно его хотел. До дрожи в коленках. Хотел, но только не так, без насилия...
Тяжело дыша, я нашёл в себе силы отодвинуться от Кирилла, и затуманенным взглядом посмотреть в его глаза, которые по-прежнему были полны слёз.
-Кир, я хочу по-нормальному. Ты даёшь мне, я отдаю тебе фотографии. Считай это сделкой.
- И где у тебя видеокамера? – Всхлипнув, спросил Кирилл.
- В смысле?
- Ты же не отстанешь от меня просто так...
- Я тебе обещаю, что об этом никто не узнает.
- Зачем тебе это, Антон? – спросил Кирилл.
- Я...- И почему-то не нашлось слов.
Больше ничего не говоря, я стянул с Кирилла джинсы, вместе с трусами, уже не наблюдая прошлого сопротивления. Парень просто вздрогнул и закрыл глаза, как будто бы смирившись со своей участью.
От его взгляда меня передёрнуло и мне стало, мягко говоря, не по себе, но взяв себя в руки я ровным голосом произнёс:
- Перевернись на живот.
Кирилл судорожно вздохнул, но послушался.
А дальше... просто не возможно несколькими фразами описать всё то, что было дальше.
Я реально терялся в океане чувств и эмоций! Такого кайфа мне не могла подарить и, наверное, уже не подарит ни одна девчонка.
Я громко стонал и рычал, ловля ответные стоны Кирилла и наслаждаясь нашей пусть не долгой, но всё же близостью.
Я тонул во всех своих ощущениях и ловил каждый вскрик и стон Кира, пытаясь делать всё нежно и осторожно, мне хотелось, чтобы приятно было и ему.
Да, это, наверное, никогда больше не повторится, но всё-таки я ни о чём не жалею. В голове промелькнула мысль не отдавать Киру снимки, но её я сразу же отмёл. Да, пусть я тварь, но не настолько же.
Я просто навсегда сохраню это в памяти, зная, что так волшебно мне может быть только с ним. И ни с кем больше...
Глава 19. Боль.
Из квартиры Антона я вышел только тогда, когда он уснул. Просто встал, удалил все фотографии с лежащего на столе фотоаппарата и ушёл, не сказав ему ничего.
Я не знаю, зачем он это сделал. Сейчас это уже не важно. Всё равно. Да и поведение Антона меня не сильно-то и волнует, он всегда делал только то, что хотел, и такому, как я, понять его ну никак невозможно.
Я шёл по холодной и тёмной улице, понимая, что теперь это было ещё хуже, чем вчера. Мне просто больно... Я чувствовал себя использованным и уже совершенно никому не нужным.
Не было обиды на Антона, лишь какое-то дикое отвращение, которое меня пугало...
Я больше не испытывал к нему всех тех трепетных чувств, которые питал буквально вчера. Я просто его презирал.
Знаете, бывают такие моменты, когда даже к самому любимому вами человеку у вас появляется чувство отвращения, которое ничем не возможно убить. Я не знаю, откуда пришло это осознание.
С меня вчера как будто бы стянули розовые очки. Я ведь верил и надеялся до самого последнего момента, что Антон всё-таки не даст меня в обиду, что он защитит, потому что я видел его взгляд... В нём было что-то такое...Я не знаю, как это выразить, я просто чувствовал. Вот и всё.
Но я опять ошибся, раз и навсегда...
Я вновь чувствовал себя опустошённым и разбитым. Меня снова раздавили, только теперь не побоями и криками, а нежностью и любовью, которую я так хотел получить.
Вновь вспоминаю его руки, губы и поцелуи... Становится как-то невыносимо больно и по щекам непроизвольно стекают слёзы.
За что со мной так? Что я сделал? Зачем?
Я не знаю, и никогда не узнаю ответы на эти вопросы. Они будут где-то в глубине меня, сидеть и разъедать мою душу каждый день, долго и мучительно.
Он, наверное, всё-таки догадался про мою любовь к нему. Может быть, ему что-то наплёл Валера, ведь вчера, когда Антон ушёл я громко и надрывисто орал, что никогда не любил Валеру и что ненавижу его. Но это им не помешало....
В принципе, как и Антону. Им всем на меня плевать, всему миру всё равно...
Я кричал, орал и вырывался, я плакал от безысходности и боли, понимая, что меня просто ломают. Я хрустел и разрывался в клочья...
Вчера и сегодня – два этих дня слились в единый клубок боли и отчаянья. Я никогда не забуду всего этого. Такое не прощается.
Шантажировать и принуждать меня к чему либо лишь для удовлетворения своих желаний- это низко. Низко и подло.
Хотя чего я собственно от них хотел? Все люди твари, и этого уже не изменить.
Ни у одного человека нет ни жалости, ни любви, ни сочувствия, лишь стадный инстинкт и звериная злоба. Всем всё равно, какой я внутри, что чувствую и чем живу. Не нравлюсь, значит, не нравлюсь, именно поэтому можно измываться надо мной и унижать меня всякими разными способами.
Придя домой, я на ходу скинул всю одежду и, закрывшись в ванной просто ревел, сидя под холодной водой и мечтая о том, чтобы просто-напросто замёрзнуть.
Мне действительно не хотелось жить. Осточертело. Когда человека год из года гнобят и унижают, ему однажды просто надоедает весь мир вокруг. Тот, кто когда-либо с этим сталкивался, меня поймёт. Ведь разве этого я хотел? Вовсе нет. Чем я не заслужил нормального и доброго отношения к себе? Чем я хуже всех?
Я со злости ударил кулаком в стену и сразу же взвыл от боли. Плохо. Мне просто очень плохо...
Хорошо, что мама приедет только завтра и ничего этого сейчас не видит. Думаю, она была бы шокирована.
Дрожащими руками закрутив кран, я вылез из ванной, и даже не вытираясь пошёл в свою комнату. Включил свет, лёг на кровать, и стеклянными глазами смотрел на горящую люстру, представляя, что я такая же лампочка.
Она светит, и все вроде как хорошо. Есть свет, все рады. Через некоторое время она гаснет, и ей сразу же находят замену, совершенно забывая про ту, которая дарила свет ещё вчера. Да, глупое сравнение...
Тяжело вздохнув я завернулся в одеяло и громко заревел, кусая губы в кровь.
Сейчас мне было больнее, чем вчера, намного больнее... потому что эту боль мне причинил человек, которого я ещё не так давно любил. Очень сильно и так безответно....
На следующее утро я проснулся, как обычно от звона будильника. Выключил его и, взяв в руки мобильный телефон, лёг обратно.
В школу я идти не собирался, потому что не видел в этом смысла. Зачем? Я вообще никогда туда не вернусь.
Почему? Да просто я уже сломался, и мне больше ничего не надо. Ни от кого из них. Если ещё вчера я пытался всем доказать, что меня не сломать, то сегодня мне ничего из этого было не нужно. Меня раздавили и убили морально. Он убил...
Написав Олегу смс о том, что я вновь простудился и не пойду в школу, я положил телефон на стол и лёг в кровать, бездумно смотря в потолок.
Мыслей не было, лишь пустота, от которой становилось слишком уж противно.
Это сравнимо с тем, как человек отвыкает любить... Сначала столько чувств и эмоций, которые кажутся такими важными и необходимыми. Потом слёзы, боль и ненависть к человеку, без которого просто невозможно жить. А в конце... как у меня: пустота и темнота.
Я обязательно разучусь любить. Навсегда и всех. Это мне нужно для того, чтобы стать сильнее. Пусть не физически, но душевно. Мне нужно научиться не переживать, просто не чувствовать, остыть и успокоиться. Нужно впустить в своё сердце холод и стужу для того, чтобы научиться жить заново без унижений и обид. А лучший способ избавления от всего этого - ненависть.
Меня не может обидеть и задеть тот, кого я ненавижу. Не сможет. Никогда.
Незаметно, даже для самого себя, я заснул. Разбудил меня телефонный звонок. С недовольством я дотянулся до мобильника и взял трубку.
- Да, Олег.
- Кир, ты дома? – Взволнованно спросил друг.
- Да, а что?
- Поговорить нужно, очень срочно. Я к тебе зайду?
- А ты сейчас где? – Сухо спросил я, даже не интересуясь о том, какой разговор нам предстоит. Сейчас мне было просто всё равно.
- Со школы только выхожу.
- Давай лучше возле моего подъезда встретимся, – предложил я.
- Ты же простудился, не так ли?
- Хочу подышать свежим воздухом. Давай, я выхожу сейчас, придёшь первым, жди, – быстро произнёс я и, сбросив вызов, стал одеваться.
Не знаю, почему я не позвал Олега к себе. Наверное, действительно просто захотел на улицу. На холодный и свежий воздух, который остудит мысли и, тем самым, заставит меня хоть немножко поверить. Поверить в то, что я ещё жив...
Когда я вышел из подъезда, Олег уже был на месте и нервно топтался с ноги на ногу.
- Привет. – Выдавил улыбку я.
- Кир, что происходит, объясни! – Как-то нервно спросил Олег, хватая меня за руку и глядя мне в глаза.
- В смысле?
- Сегодня ко мне подошёл Антон и спросил, где ты. Я ответил, что ты вновь заболел. Он как-то странно усмехнулся и спросил, почему же я не лечу тебя, ведь я твой парень. Когда я поинтересовался у него, откуда он это взял, Антон сказал, что ты ему о нас поведал. И что это за фигня, Кир?
- И это, по-твоему, серьёзный разговор? А чем тебя статус моего парня не устраивает? – Я удивлённо взглянул на друга.