Он покраснел и опустил глаза, видимо, синхронно со мной ему на память пришло то же, что и мне, ответил же нейтральным тоном:
– Так универ – не школа, занятия позднее заканчиваются, поэтому с тобой чаще сталкиваться будем.
Тут вмешался Сашка:
– Скорее всего, Вас зовут Андрей?
– Э-э, да, – парнишка посмотрел вопросительно на Сашку, затем на меня. Я открыл рот, но дружок мой опередил меня:
– Просто Димон много о Вас говорил раньше, поэтому мне не составило труда узнать соседа по подъезду, с которым он сторожил какую-то дачу и у кого на дне рождения был. А я Александр, его друг со студенчества, бывший сокурсник, теперь вместе работаем. Можно просто – Саша. Наверняка он обо мне говорил.
– Э-э, да, – несколько растерянно повторил Андрей.
– Ну вот, и знакомить не надо, сами познакомились, – подал, наконец, и я свой голос, – пошли, что ли. А то стоим прямо на повороте.
– Точно! Андрей, хочешь присоединиться к нам? Мы пивка закупили. А чем больше компания, тем веселей. Может, у тебя найдутся симпатичные знакомые девчонки, готовые составить нам компанию? Еще клевей будет! – с энтузиазмом воскликнул Сашка, заходя в подъезд.
Андрей покраснел, нерешительно глянул на меня и стал отказываться:
– Да нет, я это…надо к занятиям готовиться.
– Забей! Мы же тоже учились, нас не обманешь. Дима, ты чего молчишь? Сам же говорил, что он твой хороший друг, чего не приглашаешь? – мой бывший сокурсник вопросительно глянул на меня. «Да уж, он нисколько не изменился после свадьбы, такой же активный в организации гулянок» – подумалось мне, и я ответил:
– Так ты же и слова вставить не даешь! Андрей, действительно, присоединяйся, весело будет, а занятия твои в лес не убегут, – я желал, чтобы он пришел. Стремление быть к нему поближе опять разгоралось во мне, и сопротивляться ему не хотелось.
Андрей заколебался. Мы как раз подъехали на 6-й этаж. Двери лифта раскрылись.
– Короче, – снова взял на себя инициативу Сашка, – ты сейчас бросаешь свои вещи и поднимаешься к нам. Иначе через пять минут мы придем за тобой. Все. Ждем, – безапелляционно произнес мой дружок, подталкивая паренька на выход.
– Хорошо. Подойду, – сдался Андрей. И снова нерешительно взглянул на меня. Я кивнул, подтверждая, что согласен со словами друга. А в душе нарастало ожидание приятного вечера.
Пока я открывал дверь квартиры, Сашка задумчиво смотрел на меня. Затем спросил:
– Мне показалось или твой друг тебя побаивается?
– С чего бы? – изумился я. И тут же снова вспомнил вчерашний вечер, его попытку поговорить со мной и мои резкие слова, – да нет, тебе показалось, – постарался скрыть возникшее смущение, излишне бодро приглашая друга: – проходи, проходи, раздевайся. Давай пакеты, я на кухню пока все отнесу.
Наблюдательность Сашки всегда меня поражала, и я понял, что вечер у меня будет не столько приятный, как напряженный – раскрыть мое влечение к парню, если я буду неосторожен, для него раз плюнуть. Звонок в двери отвлек меня от тревожных мыслей.
Андрей уже успел переодеться и даже приятно пах дорогим парфюмом – уже не впервой я замечал его любовь к хорошим запахам. Он стоял с бутылками пива и с палкой сырокопченой колбасы в охапке, взволнованно и часто дыша. «Пешком он, что ли, поднимался?» – глядя на его порозовевшее лицо, почувствовал ускорение своего сердцебиения и тут же перехватил часть бутылок из его рук, предлагая пройти на кухню. Он нерешительно вошел, как будто в первый раз. Чувствовалось, что вчерашние события все еще не выходят у него из головы, и я впервые задумался не о своих переживаниях, а о том, что же творится в душе парнишки. Пожалел, что вчера был резок с ним. Но иначе-то я не мог! Снова захотелось его обнять. Я торопливо отвернулся от него, призывая Сашку:
– Саш, тут еще пиво прибыло! Вы давайте в комнату проходите, поболтайте там, а я пока стол приготовлю, – таким образом я попытался отделиться от обоих, что бы привести себя в равновесие. Но не тут-то было.
– Еще чего! Все делаем сообща! Так интереснее и веселее. Андрей, присоединяйся!
– Да, конечно, – все еще немногословен, слегка скован, парнишка даже не догадывался о моей внутренней реакции на такое поведение – хотелось подойти, обнять и растормошить его. Но как бы это смотрелось?
– Слышь, пацан, ты так и не сказал, есть у тебя знакомые девчонки? – сбить Сашку с задуманного было всегда сложно, – ты мне телефончик дай, а я и сам сумею уговорить придти.
– Блин, угомонись, женатик! – во мне боролись два желания: никаких девчонок около Андрея не хотелось видеть, и возможность перебить тягу к парню общением с женщиной. Воевать с самим с собой, да еще и пытаться, чтобы это было незаметно моему наблюдательному другу…Н-да-а.
– Да у меня нет таких знакомых, – смущенно ответил мой младший друг, и я обрадовался этому, хотя постарался скорчить недовольную рожу:
– Жаль, было бы веселее.
– Ну что ж, будет мальчишник! – воскликнул неунывающий Сашка и продолжил с театральной тоской:
– Но какая возможность была! М-м-м! Димон бы меня не выдал, правда? – совершенно уверенный в этом, он посмотрел на меня и подмигнул: – а для тебя это просто необходимо.
Я непроизвольно бросил быстрый взгляд на Андрея – он как раз наклонился над журнальным столиком, ставя тарелку с закуской, поэтому я не увидел его лица – и показал кулак старшему другу. Тот недоуменно приподнял брови.
– Ладно, давайте отметим ваше знакомство – сказал я, чтобы отвлечь Сашку, и наливая в бокалы пиво. Мой бывший сокурсник с удовольствием поддержал тост и направил свое любопытство на нового знакомого. Я же наблюдал за ними, сидя в кресле, потягивая пиво и изредка вставляя свои реплики.
Мне нравилось смотреть на Андрея, снова как когда-то у парадной отмечать красоту карих глаз, ресниц, бровей, губ – всех черт его внешности, следить за мимикой его лица при разговоре, за движениями молодого гибкого тела. Было видно, что от моего наблюдения он волнуется, и меня это почему-то выводило из равновесия. Где-то в районе солнечного сплетения сладко заныло. Вот Андрей откинул привычным жестом слишком длинную челку – кажется, он волосы решил вообще не обстригать после школы. Тихо засмеялся на какие-то слова Сашки – я автоматом улыбнулся, хотя и не вник в суть произнесенного. Быстрый взгляд парня на меня, который тут же испуганно метнулся в сторону, стоило ему пересечься с моим. Слегка порозовевшие щеки то ли от выпивки, то ли от смущения. Волны аромата, исходящие от него при резких движениях. Это его близкое присутствие было крайне приятно – я наслаждался. Стараясь сохранить на лице безмятежно-равнодушное выражение лица, я непроизвольно сжимал зубы, борясь со все нарастающим возбуждением, с ускоряющимся дыханием и сердцебиением. И испугался, когда почувствовал возникающее напряжение внизу живота.
– Эй, друган? – Сашка подозрительно смотрел на меня, – ты чего, не слышишь? У тебя вид такой отсутствующий и …о чем это ты думаешь?
Я со всем прилежанием изобразил на лице безмятежность и внимание, надеясь, что друг не воскликнет, как знаменитый Станиславский свое «Не верю!».
– Да ни о чем существенном, просто сижу вот, отдыхаю, вас слушаю.
– Что-то плохо ты слушаешь. Я спрашиваю, что, если мы на твой день рождения организуем крутое застолье? Пусть не круглая дата, но мы действительно давно не собирались большой компанией. Вот Андрей даже и не знал, что у тебя день рождения 9 декабря. Так что скажешь?
– Да, конечно, я не против, – криво улыбаясь, встал и направился в прихожую, стараясь проигнорировать два взгляда: вопросительный Андрея и задумчивый Сашки, – простите, я сейчас вернусь, отлить надо, – хотя основная причина была придти в себя.
Уже из коридора – музыка была включена тихо, для фона – услышал, как мой старый дружок пониженным тоном спрашивает парня:
– Ты не в курсе, что с ним случилось? Он последнее время какой-то не такой.
– Да нет, – неуверенный ответ, голос выдавал смущение, – и вообще, ты же лучше знаешь своего друга, я-то недавно с ним знаком.
– Ну, вообще-то ты прав. Передай-ка мне телефон, вон, сзади тебя. Надо жену предупредить, что не приду сегодня домой.
Дальше я уже не слушал. Умывшись холодной водой, успокоив душевное волнение и несвоевременное желание, постоял в ванне, набираясь смелости снова появиться перед друзьями, от которых требовалось скрывать неуместное внутреннее состояние. Захотелось курить. Вспомнил, что на кухне есть заначка для гостей, пошел, взял. Сам я сигаретами не увлекался, хотя в студенчестве за компанию мог и подымить – особой тяги, как у других, к этому у меня не было. Заметив пачку сигарет в моих руках, когда я зашел в комнату, Сашка заулыбался:
– О, да! Про это мы с тобой в магазине забыли. Жаль, что жена заставила бросить. Хотя дай-ка и мне, она же не узнает, а я все равно у тебя останусь, я уже решил, – он был доволен. Закурив, я передал пачку старому другу. Андрей вспомнил про кальян, на что Сашка ответил:
– Оставим это удовольствие на следующий раз. Хочешь? – и протянул сигареты парню. Тот отказался. Я, действительно, не видел ни разу, чтобы Андрей курил. И мне это нравилось. На него я теперь старался вообще не смотреть. Так было легче. Хотя изредка бросал, не удержавшись, короткие взгляды.
Все-таки я сумел скрыть свое душевное состояние, так как мой бывший сокурсник на меня больше не косился, вечер дальше протекал вполне естественно, если не считать, что мы с Андреем между собой практически не говорили. В основном, болтологией занимался Сашка. Наши посиделки закончились довольно поздно. Проводив слегка захмелевшего Андрея, я постелил другу на диване в гостиной, а сам завалился на кровать в своей спальне, прокручивая в уме прошедший вечер. Голова приятно кружилась от выпитого. Внутренне расслабившись, я отдыхал от напряжения, в котором держался весь вечер. Стук в дверь заставил встрепенуться. Сашка осторожно зашел в темную комнату, присел на кровать, помолчал, а затем тихо и как-то проникновенно сказал:
– Дима, если тебе вдруг захочется поговорить со мной, то я в любое время выслушаю тебя. Помни, что я твой друг и всегда поддержу и помогу. Сегодня ты весь вечер был в напряге. Прости, но я не мог не заметить это, – он помолчал, затем встал и направился к двери. У меня сдавило в горле. Я сглотнул и в след ему хрипло произнес:
– Спасибо, – дверь тихо щелкнула, закрываясь.
«У меня действительно есть замечательный друг» – с теплотой и благодарностью подумал я о Сашке. И стало легче. Я усмехнулся: «Ну ничего от этой сволочи не укроешь», совершенно расслабился, закрыл глаза и меня быстро засосал водоворот сна.
Наутро я проснулся на удивление бодрый и энергичный. Разбудив друга, пошел готовить яичницу с колбасой. Телефонный звонок отвлек от этого благородного дела – звонила драгоценная половинка Сашки – явно проверяла как у нас тут дела. Я ее успокоил и передал трубку приятелю. Позавтракав, отправились на работу.
В последующие дни мой давний товарищ ни разу больше не спросил чего-либо типа «Что с тобой». Только участливые взгляды давали понять, что он по-прежнему внимателен ко мне. Словно решил ждать, когда я сам решусь вывалить на него свои проблемы. Мне же, естественно, такими своими переживаниями делиться с другом было стыдно. Я надеялся, что чувства, возникшие во мне так резко, да к тому же направленные на человека моего пола – что-то случайное и временное. Тем более что я постарался возвращаться домой попозже, дабы не встречаться случайно с Андреем у парадной, раз уж так совпадает окончание моего трудового дня и его учебы. Специально взял на себя дополнительную работу, чтобы задерживаться в офисе, мотивировав желанием побольше заработать и поскорее купить давно вожделенную машину. Сашка на такую мою отмазку недоверчиво покачал головой, но по-прежнему ничего не сказал. Все остальные сотрудники восприняли это как само собой разумеющееся. Ни я Андрею, ни он мне – мы с того вечера даже не звонили друг другу. Хотя нет, был один звонок как-то вечером: Андрей сказал, что Вадим к нему в гости собирается посидеть за компом, и они оба будут рады, если я составлю им компанию. Только в это время я все еще был на работе, хотя и заколебался: может, завтра подольше задержусь, а сейчас принять приглашение? Но, оценив, что эти ненужные чувства к нему во мне еще живы, все же отказался. Вот так прошло недели две, может, чуть больше. Пока однажды…
10.С другой стороны. Ощущение ссоры.
Андрей шел по замерзшим улицам вечернего города и вспоминал…
Прошло несколько дней с тех пор, как он вместе с Димой и его старым другом Сашей сидел и пил пиво, надеясь, что этот вечер вернет былые отношения между ними. Но ожидания оказались напрасными. Хотя сначала вроде бы все было хорошо – старший друг наблюдал за ним без презрения и брезгливости, чего так боялся парнишка после инцидента с Вадимом накануне вечером. Взгляд Димы волновал, причем это было приятно. Но чуть позже, после короткой отлучки из комнаты, он уже сидел с отстраненным выражением лица, мало говорил и даже почти не смотрел на Андрея. «Значит, все же презирает, наверно при друге не хочет показывать» – пришел парнишка к горькому для себя выводу, одновременно улыбаясь и переговариваясь с новым знакомым Сашей, – «Теперь он не хочет со мной даже разговаривать. А что бы было, узнай он, что я – гей?». Возникшее накануне ощущение ссоры с Димой так и не проходило. Горечь где-то в глубине души только усиливалась и разрасталась. Но Андрей настолько давно привык скрывать свои чувства, что никто ничего не заметил. Правда, слишком внимательный взгляд нового знакомого в лифте встревожил парня, но позже он решил, что ему просто показалось. В основном, Саша исподтишка наблюдал за своим товарищем, а с Андреем вел себя дружелюбно, заинтересованно, легко и просто, но все же, как со случайным знакомым в общей компании. Холодное же отношение Дмитрия задевало и вызывало желание оправдаться. Но с чего начать, как это сделать? Да и за что, собственно, нужны эти оправдания? «Ведь не я виноват в том поцелуе. И вообще, это мое личное дело» – парнишка мысленно метался, пытаясь найти правильную линию поведения с Димой. Андрею очень сильно не хватало тех непринужденных разговоров, что он вел прежде со своим взрослым другом. Даже большая разница в возрасте нисколько не мешала их общению. А после того, как Вадим сказал, что Дмитрий – бисексуал, у Андрея появилась надежда, что он может раскрыться перед новым своим старшим товарищем, и тот поймет его и примет. И как же сейчас было тяжело осознавать, что эти надежды разрушены.
С того вечера Андрей больше не видел Дмитрия. Звонить ему он не решался, тем более пойти и поговорить. О чем, если и так понятно, что взрослый друг не хочет с ним общаться. Время шло, а чувство потери не только не проходило, а усиливалось. Это было совершенно необъяснимо. Были в жизни Андрея ситуации, подобные этой, но такое раньше он переживал намного легче и быстро восстанавливал утраченное душевное равновесие. Даже то, что активное внимание к нему со стороны Вадима отвлекало от грустных мыслей, не помогало. С того события у парадной сокурсник ни разу больше не пытался ни обнять, ни поцеловать парнишку. Только всеми способами выказывал свое желание сблизиться. И, хоть Андрею было приятно внимание Вадима, и он нисколько на него не злился за тот поцелуй, но все равно, что-то было не так, чего-то не хватало.
Вот так, вспоминая прошедшее, парнишка дошел до своего бывшего дома, в котором жил и его друг детства Леон – к нему он пришел поплакаться в жилетку. Тот ждал, и как только прозвенел звонок, дверь перед Андреем распахнулась. Радостная физиономия хозяина квартиры вызвала широкую ответную улыбку у Андрея. Он обнял давно не виденного товарища.