- Думешь, это может быть он?.. – Альфа тоже нахмурился. – А вы с ним давно виделись?
- Давно, - махнул рукой омега. – Как уехал оттуда, так больше его и не видел. Это было года два назад, если не больше. Нет, вряд ли это он, конечно, дело давнее. Просто манера его. Он мне тоже тогда всякие писульки мерзкие подкидывал. Однажды залепил соседу, что я аборт от него делал. Пришлось даже его окоротить прилюдно, уличить во вранье, чтоб успокоился. Я этого терпеть не могу...
- Очень интересно, - пробормотал альфа. – Очень… Я могу рассказать об этом Хоуку?
- Если сочтёшь нужным, - развёл ладони будущий папа. – Его звали Адам Мейер. Но я даже не знаю, живёт ли он всё ещё там. И точно, по соседству с ним жил тогда какой-то пожилой итальянец или латино. Но фамилии его я и не знал никогда. А вот теперь получается, что на конверте этот адрес и написан.
Альфа сосредоточенно кусал собственный указательный палец. А потом вдруг сказал:
- Дон, кто бы это ни сделал, это он во всём виноват. Не я, и уж конечно, не ты. Мы с тобой должны найти его вместе. Я же рассказал тебе, как я мучился все эти дни. Дон, я прекрасно понимаю, что был мудаком. Но я же показал тебе снимки. Согласись, тут бы любой взбесился. Если ты всё ещё хоть немного меня любишь – пожалуйста, хотя бы попробуй меня простить. Дон, ты же моего сына носишь… Никто никогда не будет любить вас с ним больше, чем я…
- Мэтти, - вздохнул омега. – У тебя, без сомнения, огромная масса достоинств. Но ты, к сожалению, в преувеличенной степени страдаешь двумя недостатками, свойственными всем альфам. Первый – нездоровый эгоцентризм, а второй – невыносимое собственничество. Пока я жил с тобой и любил тебя, это в глаза не бросалось, а может быть, просто мне не было до этого дела. А вот со стороны, по прошествии страстной влюблённости, этот факт очень даже очевиден…
- О чём ты сейчас?..
- Я пытаюсь объяснить тебе, что именно я думаю обо всём этом. Ты же спросил – вот я отвечаю. У тебя всегда всё вращается вокруг твоих чувств, проблем, желаний… Ты же даже не подумал обо мне. О том, что даже если допустить, что я тогда не был тебе верен, у этого наверняка тоже могли бы быть какие-то объяснения. Мы всё же не в баре для потрахаться встретились, мы почти год с тобой вместе прожили, и друг без друга жизни уже не представляли. По крайней мере, я без тебя. Допустим, о беременности моей ты не знал и письма моего не получал – но уж о своих чувствах я тебе регулярно сообщал. Иногда даже письменно. Неужели они того не стоили, чтобы хотя бы попытаться объясниться со мной? Ведь ты сейчас просишь меня простить тебя за твоё поведение – почему бы нельзя было дать мне шанс объясниться с тобой, независимо от того, прав я был или виноват?..
- Дон, но ты же умница, Дон… Ты же понимаешь? – тон альфы был уже откровенно просящим, даже заискивающим.
- Конечно, - бесстрастно сказал омега. - Я понимаю, недоразумение и всё такое, и снимки эти… Но я тебе уже сказал, как это должно было при нормальных отношениях быть, как я себе их представляю. Я не претендую, ни в коем случае не претендую на то, чтобы занимать центральное место в чьей-то жизни, и не требую всего себя мне посвящать, это ни к чему. Мне и самому такие отношения нафиг не упали. Я командовать не люблю и не умею, даже дошкольниками… Но и обитание на задворках в качестве бессловесной мебели мне тоже не подходит. Чтоб вот так вот – чуть что, выкинули, передумали – вернули… Какая бы ни была причина. Извини. Может быть, я слишком резок. Но вот какое дело – у меня ребёнок скоро родится. Сам видишь. И я либо должен быть уверен в своих отношениях с его отцом, либо их вообще не будет. А в тебе поводов быть уверенным у меня больше, к сожалению, нету…
Глава 8
- Значит, так, - голос Дейна даже близко не напоминал его обычное устало-томное аристократическое произношение, сейчас он скорее вызывал ассоциации с концлагерем – на ум шли колючая проволока, рота эсэсовцев и злющие оскаленные овчарки. – И думать забудь. Ты с ума сошёл. Что из того, что эти несчастные снимки оказались подделкой – ты думаешь, он ни с кем всё это время не трахался? Он?! Мэтью, не будь идиотом.
- Папа, я недостаточно ясно выразился? Он беременный! На седьмом месяце уже! Как он мог трахаться с кем-то? Да и не пахнет от него другими альфами. Только одним – который в животе у него…
- И ты уверен, что ребёнок этот – твой? – с насмешливым презрением отозвался Дейн. – Да мало ли, с кем он его приспал, а повесит тебе на шею, и будешь, как дурачок, всю жизнь волочь на себе чужого ублюдка. А то ещё и не одного. И думать не смей отменять свадьбу с Андре Бержером. Это не просто так – цветочки-колечки, это соединение двух стариннейших семейств Теннесси! Этого весь высший свет Юга ждёт уже почти сто лет! А ты как маленький, носишься с этим янки, дайте мальчику новую игрушку!
- Папа, это не обсуждается. Я не беру замуж ни Андре, ни кого-то ещё другого. Мой омега – Дон Холден, и если он не согласится и не простит меня, я попросту дам целибат. Донни я больше никогда не оставлю и никогда не предам. Мне никто не нужен, кроме него. Ясно?
- Ясно. – Дейн со стуком резко опустил кофейную чашку на мраморный столик, её тончайший фарфор только чудом не разбился. - Ясно, что у тебя, похоже, не все дома. Или ты просто упрямишься. Господи, ты весь – весь! – в своего отца. Тот становится таким же невыносимым, когда ему хоть в чём-то пытаются противоречить, даже если это для его же собственного блага делается.
- Дэни, - подал голос присутствующий при разговоре Гарри Уэст, - разреши своему старому отцу поинтересоваться, а какое, собственно, ты видишь благо в том, чтобы не позволять своему сыну брать замуж любимого омегу, да ещё носящего его ребёнка, а вместо этого заставляешь его связывать себя навсегда с абсолютно не нужным и не интересным ему персонажем, а?
- Пусть сейчас это не очевидно, - гнул своё Дейн. – Спустя годы он поймёт, что я был прав и желал ему добра. Кроме того, я лично не верю, что этот ребёнок от Мэтью. Отец, ты забыл, что речь идёт о приблудном янки, а они крепостью моральных устоев никогда не отличались. На них же на каждом написано большими красными буквами – шлю-ха! Ты съезди в этот Бостон, или ещё того лучше, какой-нибудь Нью-Йорк, взгляни на них, как они задами виляют, как сучки течные. Вали и пользуй как хочешь, даже имени не спросят.
- Папа, - Мэтт с трудом удерживался от весьма непочтительных выражений в адрес родителя, - а твоя знаменитая дальновидность состоит в том, чтобы подбирать стереотипы и ярлыки клеить? Да будь Дон хоть трижды янки – он не такой, понятно?! Он был верен мне, это я повёл себя как ревнивый болван и дипломированный мудак! Надо было сразу сообразить, что фото эти поддельные! Теперь-то мне это кажется совершенно очевидным, а тогда… Если бы запах не сбил меня с толку…
- Вот, видишь, - торжествующе произнёс Дейн. – Запах всё-таки был! Ну почему ты так уверен, что это от ребёнка? Вот будет смешно, если этот прелестный верный папочка родит омегу! Или вообще – бету без малейших признаков запаха! Вот, вот тогда я посмеюсь, и не только я – а и весь город. А ты, мой дорогой супер-альфа, будешь выглядеть полнейшим идиотом.
- Дельфи, Прайсы, Клири и Бержеры – ещё не весь город, папа.
- Это цвет, лучшие люди города. Мнение остальных мне совершенно не интересно. А они все посмеются. А ты больше не сможешь ездить на своём новом мотоцикле. Рога не дадут шлем надеть.
- Всё, папа. Я сказал, этот вопрос вне обсуждения. Ты волен думать всё, что угодно, и делать что угодно, можешь даже устраивать эту свадьбу. Но меня на ней не будет. Ни в каком качестве. Я не возьму замуж никого, кроме своего омеги. Или он – или никто.
Дейн был так рассержен, что в этот раз не нашёлся с ответом. Мэтт взял солнцезащитные очки с полки под зеркалом и вышел. В отличие от папы, рассерженным он не выглядел – наоборот, как никогда спокойным и собранным. Омега перевёл дыхание.
- Ну, и что делать?
- Ты меня спрашиваешь? – отозвался Гарри. – Тебе известно моё мнение. Я против того, чтобы Мэтти навязывали мужа. Даже если он будет из чистого золота во весь рост. Мэтью уже нашёл своего омегу, и должен быть с ним и их сыном. По-моему, это единственный возможный вариант.
- Брось, отец. Этот ребёнок не от моего сына. Тот шлюшка его с кем-то нагулял. Да ещё какую-то любовь теперь выдумали, чушь собачья. Ты взял папу замуж по соглашению семей, меня вы выдали по расчёту – и ничего, все живы и здоровы, вполне счастливы и прекрасно себя чувствуют.
- Все? – переспросил альфа. – Ты просто прелесть, сынок. Точь-в-точь твой папочка, незамутнённая чистота и ясность. Раз тебя такая жизнь устраивает – значит, и у других всё в полном порядке. Ты не думал никогда, что Рик был прав – ты точно такой же, как этот несчастный юный одуванчик, Андре? Тебе тогда было глубоко всё равно, за кого выходить замуж, любить мужа ты всё равно не собирался. На тебя ведь даже обижаться бесполезно, ты просто продукт определённого воспитания. Знаешь что – я, пожалуй, виноват перед тобой. Если бы я хоть иногда влезал в целенаправленный процесс превращения тебя в безмозглую и бессердечную светскую пустышку, который успешно осуществлялся твоим папочкой… Но я, к сожалению, был слишком поглощён тем, что его ненавидел. Это сейчас, когда я считаю восьмой десяток лет, становится ясно, что и где упущено. Только вот не наверстать уже. И поэтому – испортить жизнь внуку я не дам. Хотя бы здесь не допущу ошибки.
- Хм, - презрительно фыркнул Дейн, как Гарри и ожидал, большую часть его речи сын попросту не услышал. – Интересно, что ты намерен делать, отец?
- Зависит от того, что намерен делать ты.
***
Донни чинно лежал на кушетке, вытянув руки вдоль тела – доктор Катце со своей неизменной улыбкой из-под усов щёточкой осторожно водил датчиком аппарата ультразвукового сканирования по гладкой, туго натянутой коже его почти уже шарообразного живота. Репродуктолог что-то приговаривал не то по-латыни, не то по-немецки, и вид у него был вполне довольный:
- Могу сказать, Донни, что вы стали одним из моих любимых пациентов. Отрадно видеть, что молодой омега так ответственно подходит к своей беременности. Вы ходите на занятия для беременных?
- Да. И на гимнастику, и на подготовку к родам, и на курсы молодых родителей.
- Какой вы молодец! Сами вы выглядите прекрасно, плод развит как положено для тридцати недель, он выглядит активным и совершенно здоровеньким. Да-с, ребёночек у вас будет крупный, настоящий альфа, это уже ясно. У вас удачно расположено плодное ложе, и родовой путь недлинный, и выбор – естественные роды или кесарево сечение – будет только за вами, никаких медицинских показаний я к этому не вижу.
- Я хочу сам родить, - смущённо сказал омега. – Я думаю, у меня получится.
- Нисколько в этом не сомневаюсь, - просиял доктор Катце. – Ну, а теперь давайте сосочки посмотрим. Не ноют, не болят?
- Уже нет, давно. А они должны такими быть?
- Да, именно такими они к вашему сроку и должны быть. На внешний вид состояние прекрасное. Вас что-то беспокоит?
- Нет, - Донни снова смутился. – Я просто боялся, что они будут похожи на…
- Грудь женщины-беты? – добродушно закончил Катце. – Хм, не у вас одного такое опасение, оно преследует многих омег, беременных в первый раз. Донни, милый мой, ну судите сами – разве вы видели на улице хоть одного, даже очень беременного омегу с грудью как у женщины-беты?.. Нет, конечно – так откуда же ей взяться у вас? Вот, будут такие остренькие маленькие упругие холмики, может быть, к родам ещё чуть-чуть увеличатся. Закончите кормить – они постепенно исчезнут, несколько дней – и их не будет вообще, как до беременности. У омег кожа обычно не обвисает, структура другая, но на всякий случай, если беспокоитесь, используете крем и специальный бандажик, он такой, как маечка, – на недельку-две… Угу, хорошо, никаких посторонних уплотнений нет… Прекрасный тонус. Маслом косметическим пользуетесь?
- Да.
- Не забывайте, это поможет избежать трещин сосочков. Они могут быть очень болезненными. Не смертельно, но кормление превращается в пытку. Об этом лучше побеспокоиться заранее. Ну что ж, мой дорогой друг, у вас всё прекрасно. Вы идеальный пациент, и не устану вам повторять – будете прекрасным папой. Вы так заботитесь о ещё не родившемся малыше – а уж когда он появится на свет, вы, наверное, будете лучшим родителем к югу от канадской границы.
- Кажется, я вас радую, доктор, не меньше, чем вы меня, - улыбнулся омега.
- Донни, я репродуктолог… - ласково глядя на пациента, сказал врач. - И к сожалению, одинокие омеги не балуют нас, докторов, своей сознательностью, большинству из них наплевать на детей. Делают аборты, бросают младенцев в клиниках. Я уж не говорю об их поведении во время беременности – иногда просто волосы дыбом. Курят, пьют алкоголь, а то и ещё чего похуже. Едят что попало и когда попало. Образ жизни тоже... И ничего невозможно сделать, им просто наплевать. А вы – другое дело. Совсем другое!
От врача Донни вышел, как всегда, в отличном настроении. Он уже привычным движением поглаживал живот и раздумывал.
«Одинокому омеге, конечно, сложно. Особенно здесь, на Юге. Многие будут косо смотреть. Ну и пусть, мне-то что. Мужа я искать не собираюсь, знакомые меня понимают, у меня есть лучший друг Тина, вот и малыш скоро будет. Деньги есть, дом есть, работа есть. Не пропаду. Что мне какие-то ханжи-моралисты-формалисты? Ну их к чёртовой бабушке. Ребёнок - это здорово».
И хотя Мэтт после их разговора в парке с тех пор приходил каждый день – иногда по нескольку раз, приносил подарки, фрукты, рассказывал о продвижении их с Джимом Хоуком расследования - Донни так и не начал считать его снова своим женихом. Он по-прежнему числил себя среди одиноких.
Омега неторопливо брёл по остывающему к вечеру центру города. Самое начало сентября, хорошее время. Днём жарковато ещё, а вечером – в самый раз, особенно когда у тебя семь месяцев беременности, и приходится таскать лишний десяток килограммов. Несмотря на бандаж, спина у Донни слегка всё же ныла, и он решил сесть отдохнуть на скамью на набережной Камберленд-ривер – там уже была тень, и если купить мороженое, станет совсем прекрасно. Он подошёл к тележке мороженщика – краснолицый немолодой бета широко улыбнулся:
- Чего желаете, папочка? Послаще или покислее? Сытного или освежающего?
- Вишнёвое с шоколадным соусом, большой рожок, пожалуйста. И бутылочку «Эвиан». Холодненькая есть?
- Ну как не быть, папочка, я же мороженщик! Держите, а это вам от меня лично – медалька шоколадная.