- Куда собрался? В поход вокруг дома с ночевкой?
- Домой, - выдавил я.
- Домой, - эхом повторил Влад. – Решил мне закатить очередную истерику? Мы же вчера все решили.
- Влад, отпусти, - слезы вновь покатились из глаз. – Ну, посмотри ты на меня! Неужели не видишь, что со мной происходит?! Я очень тебя люблю, но не хочу здесь больше жить один! Дай мне хотя бы возможность все обдумать и прийти в себя.
Влад подошел, пристально глядя в мои заплаканные глаза. Кадык нервно дернулся. Теплая ладонь стерла слезы со скул и щек, поправила отвороты куртки.
- Ты на поезде? – хрипло спросил Влад, я закивал. – Отправление в десять? – и снова положительный кивок. – Я отвезу тебя.
- Я такси вызвал.
- Отмени.
Он отвел от меня глаза и наклонился за сумкой. Я набрал номер такси и извинился перед оператором. Молчали в лифе, молчали всю дорогу до вокзала. Влад смотрел только вперед, я – в пассажирское окно. В горле стоял ком, но я был уверен, что поступаю правильно. Он проводил меня до самого вагона. Впервые я ехал на поезде в купе и то потому, что в плацкарте мест не было, видимо, много неудачников возвращалось домой. В дорогом костюме, даже при небольшом росте, Влад выделялся из толпы, словно он из другого мира. Мы стояли возле вагона и смотрели друг на друга. Проводница начала торопить. Глаза снова наполнились слезами. Влад обхватил мою шею рукой и притянул к себе. Я чувствовал его дыхание на своем лице, рассматривал любимые глаза, словно в последний раз.
- Ты всегда можешь вернуться, слышишь? – тихо сказал он, я кивнул не в силах вымолвить и слова. – Только не плачь…
- …Я снова кивнул и отвернулся. Запрыгнув в вагон, я не почувствовал долгожданного облегчения. Поезд тронулся. Я видел, как он стоял на том же месте и смотрел в одну точку, словно потерянный, - старался говорить я тихо, потому что все уже спали.
После пиццерии мы с сестрой еще немного прогулялись и пошли к ней. Сначала Катя уложила двухлетнего Степана спать. Потом мы пили чай на кухне. И, наконец, тихо переговариваясь, улеглись на диван в гостиной. Ее муж, Петя, храпел в соседней комнате, как трактор, а нам не надо завтра на работу идти, вот и болтаем до полуночи.
- Ты давно в городе? – спросила Катя.
- Неделю.
- Он не звонил?
- Нет, - покачал я головой. – Боюсь, и не позвонит. Я знаю, что поступил малодушно, сбежав при первой же проблеме. Теперь, проанализировав и проговорив все вслух, я понимаю, что сам виноват. Нужно было многое сделать не так, но задним умом все крепки.
- Не вини себя. В паре всегда виноваты двое. Один недосмотрел, второй наговорил. К тому же резкая перемена места могла повлиять, вы друг к другу притирались. Факторов множество.
- Но что мне теперь делать? Возвращаться, поджав хвост? Подумает еще, что по деньгам соскучился.
- Твой Влад – не дурак, и никогда о тебе так не подумает.
- Тебе-то откуда знать? Ты его даже не видела! – я вздохнул и сел. – А если его отец уже умер, как он там один?
- Так, Кир, - уселась сестра рядом. – Ты правильно сделал, что уехал. Смена обстановки не повредит. Есть время все еще раз обдумать. Может, тебе еще чайку налить?
- Мы уже по три чашки выпили! Я пять раз в туалет бегал! Ты сено завариваешь, что ли?
- Тогда спать. Утро вечера мудренее.
И мы разбрелись по комнатам в их новом доме. Всю ночь ворочаюсь, заснуть не могу. Душа болит, перед глазами Влад на перроне, но как представлю себе эту пустую квартиру, тошнота к горлу подкатывает. Под утро засыпаю. Радует, что в этом доме все любят поспать и уважают сон других. Просыпаюсь поздно, дверь в комнату закрыта. Катюха со Степкой сидят в гостиной, мультики смотрят. За ночь надумал к родителям поехать:
- Не видел давно, да и отцу последнее время не звонил, волнуется наверное, - говорю я, размешивая сахар в чашке с чаем.
- Съезди, они как раз в отпуске оба, - одобрительно кивнула сестра. – А я маме позвоню, предупрежу.
На том и решили. Еду за вещами к Филиппу, потом на вокзал. Оттуда на автобусе в родной город. В наушниках гремит Paramore – Now, в пиджаке жарко, но в руках таскать не охота. Телефон из рук не выпускаю, но он молчит. В родном городе еду на маршрутке до дома. Старенький пятиэтажный панельный дом, знакомый двор. Бабульки на лавочках смотрят на меня, выпучив глаза. Еще бы, весь двор знает, что я гей. Четвертый этаж, деревянная дверь, обитая дермантином. Звоню. Выходит женщина в фартуке, с завязанными в высокий хвост волосами, и полотенцем в руках:
- Кирюша! – протягивает она ко мне руки. – Приехал, наконец.
- Привет, мам Галь, - обнимаю ее в ответ, а на душе сразу легче становится.
В коридоре появляется мой отец: пивное брюшко, поседел еще сильнее. Старается хмуриться, но вижу, что он рад мне.
- Привет, пап, - отрываюсь я от мачехи.
- Явился? – бурчит он.
- Ну да, - смущенно улыбаюсь, стягивая пиджак.
- Что случилось-то? Москва прожевала и выплюнула?
- Ох, пап, - морщусь я и опускаю голову.
- Ладно. Идем на кухню, стол уж накрыт. Расскажешь все.
Я кидаю вещи прямо в прихожей и иду на нашу маленькую кухню. Квартира у родителей трехкомнатная, но небольшая. Когда мы жили здесь с сестрой, родители спали в гостиной, а у нас, у каждого, была своя комната. Но когда уехали учиться, в квартире сделали ремонт. Комната сестры стала спальней, моя – комнатой для гостей с двуспальной кроватью. Везде по-прежнему стоят наши детские снимки, кое-где пылятся игрушки, в шкафах-учебники. Все родное и теплое. Ностальгия – приятное чувство. На кухне уже давно накрыт стол, отодвинут от стены, чтобы поместились все. Сравнительно недорогая мебель, веселенькая штора, обои в цветочек, холодильник с кучей магнитиков – работой дизайнера и не пахнет. Подумал, как бы почувствовал себя здесь Влад, непривыкший к подобному. Отец достает запотевшую бутылку водки. Мне становится смешно: у русских одно решение нерешаемых проблем. Мачеха смотрит тревожно. Молча ждем, когда отец разольет водку.
- Ну, - поднимает он рюмку. – С приездом.
Выпиваем невкусную жидкость. Родители ждут рассказа, и я вкратце повествую о своих приключениях. Как познакомились, как потом встретились и о переезде в Москву. Стараюсь говорить только факты, понимаю, что отцу неинтересна наша интимная жизнь, да и не нужно ему знать о ней. Но все равно история получается долгой. Бутылка водки закончилась, на улице успело стемнеть.
- Поругались сильно, - говорю я, ковыряя вилкой в картошке. – Чуть не подрались. Я и уехал.
Отец молчит. Переваривает полученную информацию. Ему всегда было сложно со мной, одна моя ориентация стоила половину седых волос. Теперь его мозг долго будет скрипеть советскими колесиками, пока обработает данные. Нарушает молчание мачеха:
- Судя по всему, твой Влад - сложный человек, но любит тебя. И ты правильно сделал, что приехал. У него появится возможность все осознать и у тебя.
- Неделя уже прошла, а он не звонит.
- Мужики-тугодумы! – заявила мачеха. – Он сначала репу почешет, потом в носу поковыряется, потом рак свистнет и до него начнет доходить!
Я рассмеялся. Мама Галя порозовела, поняв, что сказала. Отец крякнул и заявил:
- Все пороки от безделья! Пошел бы, как предлагали на шейпинг, или куда вы там педики ходите?!
- Миша! – взвизгнула мачеха.
- Что?!
- Он гей!
- Тьфу, новомодное слово! Раньше это мужеложством называлось, и сажали за это! Теперь, вишь, гей он! Ремня тебе в детстве не хватало!
При упоминании о ремне, у меня бегут по коже мурашки. И сразу вспоминается воспитание Влада. И к чему это привело? Я не обижаюсь на отца, вполне понятна его позиция. Даже смешно порой, когда он стращает меня. Но теперь чувствую усталость. Надоело воду в ступе толочь. Если бы, да кабы?! Что сделано, то сделано, и нужно стараться жить дальше. Мачеха дергает отца за руку и что-то возмущенно шепчет на ухо, даже не стараюсь расслышать.
- Я, наверно, спать пойду, - поднимаюсь из-за стола. – Спасибо, мам Галь, все было вкусно.
- Пожалуйста, дорогой, - поднимается мачеха вместе со мной и заключает в объятия. – Я тебе уже постелила. Иди, отдыхай.
Желаю, как обычно, спокойной ночи и выхожу в коридор, но меня окликает отец:
- Кирилл.
Я останавливаюсь, смотрю в такие же, как у меня карие глаза. Ростом он чуть выше, плечи шире, руки мощнее – мастью я полностью в него пошел, а вот чертами лица-в маму. Отец мнется, но выговаривает четко:
- Я, конечно, не понимаю ничего в отношениях. Но уверен, ты поступил правильно. И я рад, что ты приехал.
- Я тоже люблю тебя, пап, - улыбаюсь я и обнимаю его.
Секундные мужские объятия. Меня хлопают по спине и отправляют спать. Снова мысли о Владе, постель на утро в беспорядке. Мачеха ворчит, что я как веретено. Отец уже навел крепкого чая и ждет меня на завтрак. Стою в ванной, смотрю на себя в зеркало и не узнаю. Кожа бледная, холеная; волосы отросли, уже шею закрывают, челка ниже глаза; одежда дорогущая, хоть и домашняя, на вид – унисекс. Как есть, московский педик. А еще на Макса что-то говорил. Решаю срочно обстричь патлы. Достаю старую одежду из шкафа, вроде еще не мала. Отец ходит за мной с чашкой, макушку чешет, запихивает в меня блинчики. Мачеха тоже в недоумении, куда это я собрался? Прибежал в парикмахерскую. Девушка гладит меня по волосам и причитает:
- Может просто аккуратнее стрижку сделать? Такие волосы красивые, ухоженные, жалко обрезать.
- Реж, говорю!
Девушка режет, чуть не плача, как со своими расстается. Стрижет осторожно, предлагая разные прически. Я требую все короче, пока на затылке не остается ежик. Девушка старается оставить челку. Прошу убрать и ее. Стала обычная мужская стрижка, длинной волос в два пальца, лоб открыт, ничего нигде не висит. Доволен. Возвращаюсь домой, сияя, как начищенный пятак. Родители в шоке, что с собой сотворил?! Наверно подумали, что крыша моя уехала окончательно. За обедом решаем съездить на дачу. Природа, птички поют, все цветет – красота. Разводим бурную деятельность на грядках. К вечеру устаем, но все довольные и счастливые.
Дни пролетают как ветер. Я подаю объявления в интернете, как раньше делаю компьютеры на дому. Первые две недели было тихо, но потом пошли заказы. Дома хорошо: мачеха готовит завтраки, с отцом смотрим футбол под пиво, встречаю старых друзей. Все как раньше. Только не хватает в моей жизни одного человека. Он мне снится. Надежда на звонок тает с каждым прожитым днем. Тоскую по нему. Все чаще закрываюсь один у себя в комнате. Мачеха сетует, что ничего не ем. Пару раз подрывался собирать одежду, поехать назад, но затапливало чувство стыда. Самому позвонить, рука не поднимается. Нахожу в сумке ключи от московской квартиры, наверное, Влад сунул. Засыпаю, сжимая их в ладони. Хочу назад. Пусть он хоть дважды садист, но ради меня старался подавить свою натуру: нашел меня, забрал с собой, заботился, а я поступил, как эгоист. Думал только о том, чем занять себя, не понимая, что ему тоже тяжело.
Наступает жаркий июнь. Отпуск родителей заканчивается, и я снова остаюсь один. Чувствую себя человеком толпы, как в романе Эдгара По. Там мне внимания не хватало, теперь здесь. Решение принято. Еду назад. Стыдно, боязно, но ехать надо. Пока родителей нет, собираю сумку, пересчитываю деньги, которые никуда не тратил. Сбегал на вокзал за билетом на автобус на утро. Вернулся, лег на кровать, верчу телефон в руках. Боюсь позвонить, да и что ему сказать? Прости, забери меня назад? Провалялся до вечера, так ни на что и не решившись. Возвращаются родители с работы, зовут меня ужинать, а я не хочу. Мама Галя приходит ко мне в комнату, садится рядом, берет за руку:
- Не мучайся ты, Кирюш. Езжай назад. Даже если он не примет тебя, то будешь это точно знать. Ты думаешь, у нас с твоим отцом все гладко было? Пару раз уходить собиралась, даже документы на развод подавала.
- Правда? – удивляюсь я. – Я и не знал.
- Катька тоже не знает. Вы выросли, уехали. Хотя нас и раньше ничего не держало вместе, вы ведь не общие дети. Но потом я подумала, и что дальше? От одного ушла, уйду от второго, а у третьего тоже будут свои недостатки. Всегда, кажется, что где-то трава зеленей. Не бывает в жизни все гладко. Просто нужно поехать и расставить все точки. Возможно, снова поругаться. А не звонит он тебе, наверное, потому, что сам такой же как ты: сидит и ждет, с телефоном не расстается.
- Спасибо тебе, - ложусь я к ней на колени и обнимаю за талию. – Я уже и билет купил на утренний автобус.
- Вот и молодец. Осталось только хорошенько покушать!
Мы смеемся. Я начинаю вставать. Вдруг раздается звонок в дверь. В груди что-то ухает, к щекам приливает кровь. Удивленно смотрю на мачеху.
- Это дядя Коля из соседнего подъезда. Опять у него с машиной что-то, - машет она рукой.
- А отец-великий механик?! – прыснул я от смеха.
- Кирилл! – гаркнул отец из прихожей, я аж подскочил. – Это к тебе!
Ой, мамочки! И кто же это?! Ноги мгновенно становятся ватными, уши закладывает, лицо пылает. Спокойно! Может, это не он? Мачеха вскакивает следом, заламывает пальцы, тоже краснеет, глаза огромные, но собирается с мыслями быстрее и подталкивает меня к выходу. Трясущейся рукой открываю дверь, выхожу в коридор. Из-за поворота не видно, кто пришел. Плетусь к прихожей. На площадке стоит светловолосый мужчина среднего роста: черная рубашка с коротким рукавом навыпуск, верхние пуговицы расстегнуты, узкие голубые джинсы облегают бедра, черные туфли начищены до блеска. Сердце пропускает удар, в горле образуется ком. Влад просто стоит и смотрит на меня горящими глазами. Колени вот-вот подогнутся, но я умудряюсь подойти к порогу и не рухнуть.
- Привет, - сипло выдавливаю я.
В голове пусто, как перед важным экзаменом, особенно если к нему не готов. Надо было хоть речь придумать оправдательную. Или сразу кинуться на него, громко рыдая?
- Привет, - просто отвечает Влад.
- Что ты здесь делаешь? – и тут же понимаю, что ничего тупее придумать не мог.
- За тобой приехал. Ты уже отдохнул? – спокойно отвечает Влад, продолжая сверлить меня взглядом. Я просто киваю. – Нам нужно поговорить, тебе так не кажется?
Я не успеваю ничего ответить, потому что за меня возмущенно бурчит отец:
- Может, вы зайдете?! Или предложите соседям поучаствовать в разговоре?!
Голова моя садовая! Вот я, точно идиот! Пропускаю Влада в квартиру. Он смотрит на отца и мачеху, потом на меня.
- Это мой отец, - вновь спохватился я. – Михаил Васильевич.
- Владислав, - протягивает он отцу руку. Тот пожал ее и буркнул: - Да понятно уж.
- И моя мачеха, Галина Станиславовна.
- Очень приятно, - кивает ей Влад.
Мама Галя кивает и улыбается ему. Я трогаю Влада за локоть и веду в комнату. Там он осматривается и подходит к окну, потирая переносицу. Снова не знаю что говорить. Смотрю на его напряженную спину и не понимаю, как без него прожил этот месяц.
- Кирилл! Вернись, пожалуйста, - хрипло проговорил Влад, не поворачиваясь. – Мне плохо без тебя.
Я знаю, что эти слова ему дорогого стоили. Сердце разрывается на части, меня начинает трясти.
- Влад, - только и могу выдавить я, но и это прозвучало, как жалкое мяуканье.
Он оборачивается и быстро подходит ко мне. Родной запах окутывает меня, теплая ладонь касается щеки, голубые глаза пристально смотрят:
- Я знаю, что уделял тебе мало внимания. Оставил одного в чужом городе. Но теперь все будет иначе, я обещаю. Работаю я теперь меньше. Выходные будут, как у нормальных людей. И тебе место уже нашел, в it отделе. Не начальника, конечно, но…