- Наглость — второе счастье, — хмыкнул Ник и вернулся на подоконник.
Звукоизоляция, точнее, ее отсутствие в доме Немовых поражало — такое ощущение, что стены были картонными. Ник прекрасно слышал, как Глеб ходил по комнате, видимо, раздевался и расстилал постель, как забормотал включенный телевизор. Телевизора хватило минут на десять, потом все смолкло. Наверное, Глеб почувствовал, что засыпает, и выключил его. Вот и все, никаких тебе приключений. По кроваткам и баиньки. А ведь еще два года назад их не остановило даже присутствие Ирмы в доме.
Ладно, так тоже нельзя. Глеб просто устал, в конце концов ему не тридцать. И вроде бы совсем недавно Ник сам возмущался чрезмерной активности любимого, которая уже довела до скандала с дядюшкой. Еще не хватало чего-нибудь подобного с Ирмой. Пусть уж лучше спит. А Ник сам виноват, надо было ехать домой. Или хотя бы ноутбук с собой прихватить — верного спутника бессонных ночей.
Ник приоткрыл окно и закурил. Вместе с холодным воздухом в комнату сразу проникли звуки улицы. Сосны от ветра поскрипывают, где-то вдалеке филин заухал. В плане единения с природой у них тут здорово. Открой ночью в Москве окно — гул машин и ничего больше. Впрочем, машины и тут ездят. До Ника долетело урчание заводимого на морозе мотора и шелест протекторов по снегу. Дорогу из окна спальни видно не было, но судя по звуку, кто-то выехал с их улочки. Кого это понесло в город посреди ночи, интересно? Стоп, а ведь у Глеба крайний дом, дальше уже берег реки. Мимо никто проехать не мог, значит, отъезжали от его дома? Да нет, не может быть. Просто в лесу звук искажается. Наверняка кто-то из соседей с другой стороны уехал.
Ник закрыл окно и подошел к кровати, подвинул развалившуюся на подушке Динку, лег и вскоре уснул. Но спать ему пришлось недолго.
Сначала в соседней комнате что-то грохнулось, потом подскочила и отчаянно залаяла Динка, и тогда Ник уже окончательно проснулся. Трудно на проснуться, когда по тебе прыгают и лают.
- Дина, угомонись, а то за дверь выставлю. Ну уронил твой папа опять что-нибудь, спи!
Стоп! Ник дотянулся до телефона и глянул на время — половина четвертого утра. Что можно уронить в половине четвертого?
Ник сорвался с постели и через секунду был уже в спальне Глеба.
- Что у тебя произошло? Глеб!
Глеб Васильевич стоял на четвереньках возле кровати, наклонив голову.
- Глебушка, родной, ты чего?
Ник бросился его поднимать, но Глеб протестующе застонал.
- Не надо, пожалуйста. Спина!
- Что спина? Опять заклинило? Ты почему на корячках?
- Упал. В туалет встал, и рухнул. Нога не слушается. А теперь еще и спину свело.
- Господи, ходячее ты несчастье.
- Уже не ходячее.
- Ты еще шутишь? Очень больно?
- Терплю.
- Давай я попробую тебя поднять на кровать. Ты же не можешь вот так стоять. Сексуально, конечно, не спорю. Но я бы не хотел, чтобы кто-нибудь еще видел тебя в столь эротичной позе. Да и Диночка вот переживает.
Ник специально отвлекал Глеба болтовней, обхватывая его поудобнее. Один рывок, упоминание матери Ника в нецензурном контексте, и Немов уже на кровати, правда, в скрюченном виде.
- Ну что, Скорую вызывать? — Ник присел на край кровати и начал успокаивающе гладить Глеба по спине.
- Может, обойдется? Вот ты гладишь, и сразу легче.
- Если легче от этого и станет, то только морально. Массаж сейчас делать нельзя, хуже будет.
Ванну можно, горячую, расслабляющую. Но не факт, что поможет. Надежнее медиков вызвать, не мучиться.
- У Ирмы есть телефон коммерческой Скорой, там у нас «своя» бригада, прирученная. Спустись постучи, ее комната справа по коридору от гостиной.
«Интересное кино, — думал Ник, спускаясь на первый этаж. — Они столько шума подняли, а Ирма не проснулась. А если бы я не остался ночевать? Глеб так до утра раком стоял? Что вообще за манера спать в разных комнатах на разных этажах?»
Подумал и сам себе удивился. Радоваться ведь должен. А как-то не радостно. Вот так что случись с Глебом, и не дозовется.
Он осторожно постучал.
- Ирма! Проснись, пожалуйста! У нас тут проблемы.
Ирма встала минуты через три. Еще минут пять искали телефон и вызывали бригаду. Потом Ника отправили на улицу открывать ворота и встречать медиков, Ирма осталась с Глебом. Ник, конечно, предпочел бы наоборот, но не спорить же. Да и отправлять ночью женщину на мороз не по-мужски.
Бригада приехала быстро — Ник успел выкурить всего пять сигарет, правда, одну за одной. В дом медики вошли уверенно, дорогу показывать не пришлось. Сразу понятно, что тут они уже бывали ни раз. Это удручало.
Еще грустнее стало, когда Ник поднялся вслед за бригадой в спальню. Ирма приветствовала врача как старого знакомого, Глеб, не дожидаясь указаний, подставил спину, а не другое место, в которое, как полагал Ник, обычно делают уколы. Но врач делал какую-то сложную инъекцию в район больного позвонка, сопровождая малоприятную процедуру нотацией:
- Глеб Васильевич, это уже третья блокада за месяц! Вы понимаете, что так нельзя? Мы снимаем боль на время, мы не лечим, наоборот! Эти препараты еще больше разрушают межпозвоночный диск! Можно было бы чередовать с релаксантами, но у вас к ним противопоказания. Надо лечиться, Глеб Васильевич! Хотя бы физиотерапевтическими методами.
- Прогреваниями и ваннами? Мертвому припарки, проходили уже, — процедил Глеб сквозь зубы. — До юбилея продержаться, а там видно будет.
Врач только головой покачал.
- Снотворное вам уколоть? Или спину отпустит — сами уснете?
- Да куда уже спать, светает! У меня сегодня работы — море.
Врач снова покачал головой, но ничего не сказал. Ирма расплатилась с медиками, Ник проводил их до ворот. Когда вернулся, Глеб уже причесывался у зеркала. Ирма ушла готовить завтрак.
- И что дальше? — Ник присел на край тумбочки и скрестил руки на груди.
- Что дальше? Сейчас позавтракаем и поехали в город. Отвезешь меня? Пораньше в офис попаду, успею до вечера побольше дел сделать. А вечером у меня два выступления — в Театре Российской армии и в КДС.
- Слушай, прекрати делать вид, что все в порядке! Ты живешь на уколах! Очень вредных уколах! И ничего мне не говоришь!
- Ник, не начинай, пожалуйста! Я тебе уже сказал, это не лечится. Мне теперь сесть дома в инвалидное кресло? И докладывать тебе о каждом пуке?
- Лечится, Глеб! Я специально узнавал, прекрасно лечится в Израиле, я звонил отцу и просил все выяснить, у него полно друзей среди врачей.
- Это мое дело! Я не просил тебя никому звонить! Я не собираюсь никуда ехать, у меня график до юбилея расписан по дням. Сейчас новогодние съемки косяком идут, потом репетиции, записи, спевки. Мне некогда! И не заставляй меня кричать, мне сегодня еще петь!
Ник уже и так понял, что ругаться бесполезно. Если милый уперся рогом, напролом нельзя, хуже будет. Но как его убедить заняться собой?
Завтракали молча. Глеб был зол как сто чертей, Ирма думала о чем-то своем и даже не приставала к Нику с разговорами. Хотелось надеяться, что озабочена она здоровьем Глеба, а не очередным своим тренингом.
В Москву Ник вез любимого также в полном молчании. Только остановив Бэху у входа в офисный центр, повернулся к Глебу и сказал как можно более миролюбиво:
- Хорошего дня, родной. Если потребуюсь, звони. Привезти, отвезти, изобразить директора или сварить кофе — в твоем полном распоряжении. Если после концертов захочешь приехать, позвони, я приготовлю ужин. И береги себя, пожалуйста.
Глеб фыркнул, но кивнул. Вот и славно, можно считать, что мир восстановлен.
Глава 7. Непростое решение
Добравшись домой, Ник первым делом набрал отца. Батя, конечно, обещал сам перезвонить, но мог и забыть, безалаберностью Ник в него.
- О, Никитос! — судя по голосу, доктор Тайлевич находился в отличном расположении духа. — Я все узнал!
- Узнал и не позвонил? Бать, мне срочно, вообще-то!
- Что ты говоришь? То раз в год звонишь, то прям папа срочно понадобился. Ладно, пиши. Лучший спинальный хирург Израиля — кто бы ты думал? Фимочка Гутенберг! Ты помнишь Фимочку? Мы еще в Одессе вместе в меде учились.
- Пап, как я могу помнить, с кем ты учился в Одессе?
- А, ну да, точно. В общем, я даже не знал, что он тоже в Израиле теперь. Ну сферы-то у нас разные, и не пересекались. А Фимка местная звезда, оказывается, к нему со всего СНГ на полгода вперед записываются. В общем, я его набрал, мы на ближайший шаббат решили встретиться, покушаем, молодость вспомним.
- Пап, давай ближе к делу!
- Так пиши! Клиника «Шумед», Тель-Авив, улица…
От отца Ник получил не только адрес, но и телефон приемного отделения, где, как уверял доктор Тайлевич, прекрасно понимали по-русски. На иврите Ник знал всего пару фраз, с английским дело обстояло лучше, но на родном языке оно как-то все равно приятнее.
- Пап, а ты можешь конкретно узнать у этого Гутенберга: мужчина, 60 лет, грыжа межпозвонкового диска, сильные боли, потеря чувствительности в ноге и совершенно нет времени на лечение. Что можно сделать?
- Сына, ты меня поражаешь! Какой врач будет по телефону консультировать? Надо приехать, показаться, снимки привезти.
- Почему привезти? А у вас сделать нельзя?
- Можно, но дорого. И вообще все денег стоит немаленьких. Этот твой мужчина 60 лет состоятельный?
- Весьма. Только он лечиться не хочет, у него времени нет.
- Ну значит не приспичило еще! Ладно, пиши личный телефон Фимы, скажешь, что ты мой сын. Сам все у него спросишь.
-Спасибо, бать!
- Не обляпайся. За кого ты хоть так хлопочешь?
- Ну пап, один знакомый, друг дядюшки.
- Глеб, что ли?!
- Ты его знаешь?!
- Сына, ты таки включи мозги! Как я могу не знать Глеба? Они с Ромкой сто лет дружат, мы еще когда я в Москве работал так гуляли… Впрочем, неважно. Ну и сейчас если у них гастроли в Израиле, всегда встречаемся. Правда, давно Глеб не приезжал. Так что с ним случилось?
Пришлось еще раз, теперь уже подробно рассказывать, и про приступы, и про ночной инцидент, и про то, что Глеб не хочет лечиться.
- Ну я ему позвоню, мозги вправлю, — мрачно пообещал отец.
- Пап, он меня убьет потом!
- А я кстати не понял, при чем тут вообще ты? Почему мне не Ромка звонит? Ты какое к Немову отношение имеешь?
Ник на секунду завис. Хороший вопрос. И что ответить? Батя у него мировой, конечно, и врать он ему не привык. Но ошарашивать отца откровениями о своей личной жизни он тоже не собирался.
- Дядюшка сейчас с Глебом Васильевичем в состоянии войны.
- Опять? Как же они достали.
- Ну а жена его своими делами занимается.