После многих недель размышлений и мучительно медленного продвижения вперед у Дариуса возникло неприятное чувство, что сейчас время стало роскошью, которой он не может себе позволить.
– Вот видите? – топнула ногой миссис Макфедден, стоя в парадном холле после того, как ей не удалось перехватить Дариуса, пока экипаж не выехал со двора. – Забыл свои шляпу и шарф. Будем молиться, чтобы погода не обрушилась на него за это!
Изабель оставалось только безмолвно кивнуть.
«Берегите его пальцы».
«И выкиньте его из головы».
Глава 10
На следующее утро за завтраком Дариус налил себе чашку крепкого кофе, ибо устал, как собака, после своей непредвиденной поездки в Эдинбург, но она стоила всех мучительных миль грязных замерзших дорог. Ему невероятно хотелось немедленно поделиться с Еленой тем, что узнал, но он страшно боялся встретиться с ней после вчерашней интимной сцены и его внезапного отъезда.
У нее было полное право злиться, если…
– Вы вернулись далеко за полночь, – тихо сказало с порога видение в светло-желтом дневном платье.
– Значит, я разбудил вас? – Дариус встал и, когда Изабель подошла, подвинул для нее стул. – Я старался войти как можно тише.
– Грабители позавидовали бы вашему искусству, мистер Торн, – покачав головой, ответила она, – но я ужасно беспокоилась о вашей безопасности… Миссис Макфедден приспичило несколько раз заводить разговор о бандитах на темных дорогах, и я лишилась сна.
– Что ж, она беспокоится о Хеймише, – улыбнулся Дариус и сел на свое место напротив Изабель. – Позже я получу нагоняй за то, что из-за меня ему грозила встреча с криминальными элементами.
– Это было связано с письмом, которое вы получили? – спросила она.
Дариус кивнул и вытащил из кармана помятую бумагу.
– Оно немного попортилось в кармане, но это подлинное послание.
Изабель быстро прочитала записку.
– Проклятие? Значит, теперь нам нужно не только определить, что это за камень, но… еще существует и какое-то проклятие?
– Я не истинный верующий, – пожал он плечами, – но, несомненно, за доской есть такой игрок. Я расспросил мистера Мастерса более подробно, и мне удалось лучше разобраться в этой истории. Согласно этому пророчеству, совсем не все равно, у кого находится сокровище, и боюсь, что в данном случае мои друзья и я неподходящие хранители.
– А что говорит проклятие?
– Если мы передадим сокровище – и здесь, как говорит мистер Мастерс, точная цитата – «вползающим змеям или Черному Псу из Ост-Индской компании, все поплатятся жизнями». – Он взял с блюда еще одну булочку. – Такая вот информация.
– А если вы оставите его? – поинтересовалась она, наполняя свою тарелку.
– Ни капли крови не прольется. – Дариус взялся за кофейник. – Хотите?
Изабель отрицательно покачала головой.
– Значит, условия головоломки меняются. Вы должны хранить его – каким бы оно ни было.
– Что бы это ни было, и каким бы оно ни было, – вздохнул Дариус. – Мы снова вернулись к началу. За исключением того, что в какой-то момент мне придется поехать в Лондон. Только у меня есть драгоценные камни, и для правильной оценки нам, вероятно, придется очень внимательно пересмотреть их все. Думаю, жемчуга и опалы наименее вероятные кандидаты из-за их хрупкости и самой сущности. – Он взъерошил рукой волосы. – Но я от имени моих друзей уже продал несколько других камней – рубинов и изумрудов. Это мог быть и бриллиант, окрашенный в красный или зеленый цвет, и мне остается только надеяться, что я уже не испортил все и не отдал сокровище. Дурацкое сплетение обстоятельств, да?
– И даже хуже. Если следовать этим загадочным указаниям, вы должны хранить ваше сокровище. Но… нет ли здесь какой-то угрозы от агента компании, желающего, чтобы вы не передавали эту вещь? Не поэтому ли мы пытаемся установить, как она выглядит? Чтобы можно было и удовлетворить этого человека, и спасти ваших друзей?
– Возможно, мы оказались между пресловутыми Сциллой и Харибдой, – согласился он. – Дело в том, что Эйш в своем последнем письме написал, что они больше не собираются ждать. Я беспокоюсь, что они в Лондоне состряпали план и попытаются начать действовать.
– О-о! – задохнувшись, воскликнула Изабель. – Но этого нельзя делать!
– Сегодня утром я напишу письмо и отправлю его с курьером Радерфорду, чтобы помешать этому. – Дариус долил кофе себе в чашку и поставил ее. – Это, конечно, срочное дело, но я уже заработал выговор и не хочу, чтобы вы волновались. Майкл не позволит им очертя голову во что-то ввязаться. Он будет держать Блэкуэлла под контролем.
– Боже мой! – Елена положила вилку. – У нас нет времени даже заняться проверкой нашей первой гипотезы о том, что один из камней был каким-то способом окрашен. Как же тогда вы узнаете, обладает ли камень магическими свойствами? Или вы собираетесь найти какую-то колдовскую книгу на эту тему?
– Роуэн – вот кто ближе всего к ученому. Я отправлю письмо доктору Уэсту и опишу проблему. – Дариус улыбнулся. – Жаль только, что я не смогу быть там, чтобы увидеть его лицо, когда он прочтет послание.
– Вы скучаете по друзьям. – Это не было вопросом, но забота, светившаяся в ее глазах, вызвала у него внутри боль.
Каково это было бы, если бы рядом находилась женщина, которая все время вот так смотрела бы на него? Или волновалась бы из-за каждого пустяка, или улыбалась бы малейшему проблеску удачи?
Проклятие, зачем он продолжает мучить себя, постоянно задавая такие вопросы?
– Да. Они для меня семья. – Несколько мгновений Дариус пристально всматривался в нее. – А вы по кому-нибудь скучаете?
– Нет, – покачала Изабель головой, – и от этого мне грустно. Все те друзья и знакомые, которые появились у меня во время моих первых двух сезонов, исчезли, как призраки. Не могу сказать, потрудился ли кто-нибудь написать мне после моей свадьбы. Возможно, и писали, но муж никогда не давал мне писем. А что касается родителей, то могу только сказать об облегчении отца и безразличии матери во время моего дебюта.
– Что ж, если вы намерены стать отшельницей, предупреждаю вас: в этом есть свои отрицательные моменты, – пошутил он, пытаясь улучшить ей настроение.
– Правда?
– Прежде всего разговоры с самой собой могут быть чрезвычайно односторонними. – Сделав глоток, он наслаждался горьким теплом, а потом снова поставил чашку.
– О-о, зато я бы выигрывала все споры, – с озорством возразила она.
– Елена, – начал он, отодвинув в сторону тарелку, – я должен извиниться за вчерашнее. Это было самое страшное злоупотребление вашим доверием. Вы замужняя женщина, и я никогда…
– Подождите! Это именно я… Я не сделала ничего, чтобы воспротивиться тому, что произошло в библиотеке. Я поощряла вас, мистер Торн. Вы не можете взять на себя всю вину.
– Возможно, но не думаю, что можно сказать то же самое о поцелуе на пороге вашей спальни, – вздохнул он.
– Тогда мы квиты. – Изабель дерзко вздернула подбородок, вызвав у него удивление. – Я… не извиняюсь за свою роль и не собираюсь этого делать.
Дариус ошеломленно молчал.
– У меня и в мыслях не было, что вы должны извиняться. Я полагал, что только джентльмен несет ответственность за какие-либо…
– Нет! – Встав из-за стола, Елена раздраженно топнула ногой в домашней туфле.
Дариус поспешил прикусить изнутри щеку, чтобы не улыбнуться неожиданной вспышке возмущения в ее глазах.
– Нет? – Он тоже поднялся со стула.
– Мне надоело слепо слоняться из угла в угол и позволять другим решать мою судьбу, мистер Торн. Я… я хотела, чтобы вы меня поцеловали. Я… – она набрала побольше воздуха, – я не беспомощна.
– Я совсем не имел этого в виду. – Дариус заставил себя заглянуть немного вперед. Как бы сильно ни влекло его к ней, он был способен провести границу – для ее же собственного благополучия. – С моей стороны было недопустимо дотрагиваться до вас. Я обещал вам убежище и неприкосновенность. Елена, я не имел права… злоупотреблять вашим доверием и приложу все силы, чтобы это не повторилось. Мы должны быть здравомыслящими.
– Я благодарна за стены Трои. – Ее бравада пропала, дрожащие ресницы скрыли от него ее глаза. – И… Я не чувствую себя здравомыслящей.
– Это не чувство, Елена. Это веление разума.
– Вы можете это сделать? – Она снова посмотрела на него в упор. – Легко отделить одно от другого?
– Я должен был это делать на протяжении долгого времени. – Дариус отчаянно старался не отступить под ее пристальным взглядом. – Я старался жить так, чтобы моей жизнью управляли логика и разум.
Покачав головой, она отошла от стола.
– Нельзя иметь разум без сердца. Самый совершенный мозг без эмоций лишен сострадания и способен породить лишь жестокость и боль. Гениальность не защитит вас от сердечной боли. Это не убежище.
– Я не стараюсь жить без чувств. Я просто не могу позволить им управлять мной.
– Почему?
– Потому, Елена, что я им не доверяю. Когда страсть служила для улучшения существования человека? Или на благо человечества?
– Она служит этому каждый день. Не все наши эмоции изначально низменны. Сердце может быть благородным, Дариус.
– Я преклоняюсь перед вами, Елена, – покачал головой он. – Говорить такие вещи после того…
– Не спешите превозносить меня, Дариус. У меня дрожат коленки.
– Почему? – Тревога спиралью раскрутилась у него внутри.
– Я с вами не согласна, – улыбнулась Елена. – Я тогда была похожа на мышку и… – Внезапно замолчав, она засмеялась, удивив их обоих. – Но я все еще стою, мистер Торн. Я стою на своем.
Все приветствуют Белую Королеву! Дариус почувствовал, как улыбается совершенно по-дурацки.
– Вы сделали больше, чем настояли на своем. Вы выиграли спор, если это был спор. Мне… очень понравилось топанье ножкой.
Онемев от изумления, она швырнула в него салфетку, а потом рассмеялась собственной дерзости.
– Леди не топают, мистер Торн!
– Как скажете! – рассмеялся он вслед за ней, прижимая ко рту салфетку, чтобы заглушить смех.
– Что ж, утро веселое! – объявила от двери миссис Макфедден и внесла поднос со сложенной газетой и небольшой вазой с яблоками. – Только что приходила моя племянница из деревни и принесла это с почты, мистер Торн. Я знала, что вы спросите о газетах. – Экономка поставила вазу и протянула ему газету, которую Дариус немедленно открыл и принялся изучать первую страницу. – Доброе утро, мадам. У вас немного нездоровый вид! Приготовить теплую запеканку на…
– Черт побери! – Дариус сдавил пальцами переносицу, стараясь прогнать головную боль, а потом взглянул вверх, прося прощения за страдальческое выражение в глазах Елены и за неодобрительный вздох миссис Макфедден. – Простите за ругательство. Просто… эта газета недельной давности, а… Встреча состоится через четыре дня, считая от сегодняшнего. – Он с раздражением бросил газету на стол.
– Встреча? – Елена в недоумении наморщила лоб.
– «Отшельники» назначили встречу с этой таинственной личностью, которую мы окрестили Шакалом. Я могу понять их нетерпение двигаться вперед и встретиться с любым, чтобы получить ответ, но… – Дариус раздраженно протяжно выдохнул. – Миссис Макфедден, мне нужно собрать вещи для поездки в Лондон. Вы можете проследить, чтобы я взял необходимую одежду, и попросить Хеймиша подготовить коляску? Он должен будет отвезти меня до ближайшей гостиницы, где останавливаются почтовые кареты, чтобы я мог нанять экипаж. Хотя, пожалуй, поезда…
– В Лондон? Святые небеса! Вы только прошедшей ночью вернулись из Эдинбурга! – воскликнула экономка, но торопливо отправилась собирать его вещи, явно беспокоясь, чтобы на этот раз он в спешке не оставил что-нибудь необходимое.
– Дорога до Лондона занимает целую неделю, да? – тихо спросила Елена.
Снова повернувшись к ней, Дариус покачал головой:
– Неделю, если иметь время и путешествовать с комфортом. Но если я выеду сегодня, откажусь от комфорта и не буду нигде задерживаться, кроме как для смены лошадей или в ожидании поезда, то успею вовремя остановить их. Письмо с подробным изложением наших новых соображений, которое я собирался отправить, не имеет смысла, если у них состоится эта встреча с Шакалом.
– Вы уверены? Вы полностью доверяете мистеру Мастерсу? То есть я знаю, что доверяете, но на самом деле странно оперировать понятиями «проклятия» и «пророчества». Ей-богу, в конце концов, сейчас 1860 год! Ведь это современный мир, не так ли?
– Не совсем. – Дариус прикусил губу. – И не имеет значения, как мы воспринимаем мир и эту мифологию. Пророчества обладают силой, когда люди верят в них, и если «Отшельники» оказались на этой дорожке, то логика здесь бессильна. Это как шахматы, Елена. Мои друзья разработали стратегию и приготовились к противоборству, но они не видят ни всей доски, ни всех фигур. Это западня!
– Вы сами сказали, что у них нет ничего, что они могли бы отдать этому Шакалу.
– Верно. Но разве тот, кто стоит за этим, – он поднял письмо торговца драгоценностями, – разве он знает, что это только первая встреча? Что мы не собираемся перевернуть все из-за угрозы нашим жизням?
– Я понимаю, о чем вы говорите.
– Елена. – Он взял ее руки в свои. – Я не хочу оставлять вас здесь. Есть очень много… Вчера… – Он медленно с досадой выдохнул. – Мне нужно, чтобы вы доверяли мне. Я должен поехать в Лондон и помешать этой встрече, если смогу.
– Я знаю. – У нее в глазах заблестели сдерживаемые слезы.
– Если бы кто-нибудь соблаговолил объяснить мне, почему я постоянно куда-то мчусь…
– Для ученого вы действительно ведете весьма беспокойную жизнь, мистер Торн. – Ей удалось улыбнуться дрожащей улыбкой.
– Я взял бы вас с собой, если бы мог, но мне нужно двигаться быстро, а если я буду заботиться об удобствах для вас и вашей безопасности…
– Да, я понимаю, Дариус. Вы должны ехать.
– Елена, прошу вас. Не смотрите так горестно, или я не уверен, что достойно выдержу это.
Он внимательно, с состраданием смотрел на нее, пока она не успокоилась и слезы не перестали блестеть в ее светло-голубых глазах.
– Поезжайте, – наконец улыбнулась она.
Проклятие. Собственный голос изменил ему, и Дариус быстро вышел, чтобы заняться последними приготовлениями к поездке, ненавидя мысль о том, что нужно оставить Елену именно тогда, когда она начала приходить в себя и восстанавливать силы.
И именно тогда, когда он понял, как много приобрел, заботясь о ней.
Через час Дариус стоял в парадном холле, и они прощались друг с другом. Взяв ее за руки, Дариус вложил что-то маленькое ей в ладонь, а потом сжал вокруг этого ее пальцы.
– Вот. Я хочу, чтобы, пока меня не будет, вы носили ее в кармане – как напоминание.
Изабель крепко зажала маленькую вещицу в руке.
– Я хочу быть храброй и не плакать, но… Боюсь, мне уже это не удастся. – У нее по щекам потекли слезы.
– В мое отсутствие миссис Макфедден позаботится о вас, а Хеймиш будет охранять вас, как лев.
– Я знаю. – Изабелл почувствовала себя маленькой и слабой, но расправила плечи. – Я буду спать, держа рядом с кроватью сковороду.
– Елена, вы такая же сильная женщина, как все остальные, кого я знаю. Самое большее две недели – и я вернусь. Вы обещаете быть здесь, когда я приеду обратно? – робко спросил он.
Изабель кивнула, не в силах говорить из-за комка в горле. В этот момент она пообещала бы ему все, что угодно, но раненая часть ее сжалась от странной боли, причиненной его отъездом, и указала очевидное.
Ей больше некуда идти.
Изабель понимала, что ее следующая просьба неприлична, но это ее не остановило.
– Дариус, поцелуйте меня на прощание.
Он в нерешительности медлил.
– Прошу вас. – Ей с трудом удалось улыбнуться.
Он поставил сумки, и Изабель, бросившись к нему в объятия, целовала его так самозабвенно, что потеряла представление об окружающем. Взяв в ладони его лицо и погрузив пальцы ему в волосы, она упивалась восхитительным огнем, который вызывало прикосновение к нему, пока совершенно не подобающий леди стон не слетел с ее губ и не возвестил об окончании их объятия.