- Торопишься умереть? – изумился Юрий, опуская ствол.
Действие его выглядело, будто он играет, вот только мужчина, а может и Яр, знали точно, что держать оружие у него нет сил. Пальцы будто парализованные и отказываются слушаться.
- Стреляй! – чуть громче и требовательнее попросил Глеб. - Хочешь, глаза закрою, если тебе страшно, - ухмыльнулся, расплываясь в кровавой улыбке.
- Оставьте нас, - приказал Юрий, убирая ствол за пазуху и грозно глянув на Яра, добавил, - ЖИВО!
Трое мужчин не без страха оглядывались на оставшихся в помещении двоих, пока за их спинами не закрылась дверь.
Когда в помещении стало пусто, только сейчас оба почувствовали, как сильно воздух вокруг них накалился и, того и гляди, обрушится на головы искрами.
Юрий, сделав пару шагов вперед, присел перед Глебом на корточки, разместившись между его разведенными коленями.
- Ты же понимаешь, что твоя выходка не останется без внимания? – голос демона-искусителя скользил по всему телу, окутывая своим ужасающим холодом и заставляя мерзнуть сильнее, чем от мороза.
- Мне как-то похуй, - ровно ответил Глеб, не разрывая зрительного контакта.
Сейчас выдержать взгляд мужчины было в разы легче, потому что когда человек смирился со своей смертью, принял ее, ему уже ничего не страшно.
- Глупый мальчишка, и все такой же дерзкий, - не смог не восхититься Юрий, сильнее подаваясь вперед и запустив пальцы во взлохмаченные волосы, с силой сжал их в кулак на затылке, рывком притягивая голову парня к себе, вынуждая наклониться вперед и поморщиться от боли в руках, из-за неудобного положения. – Ничему-то тебя жизнь не учит. И как ты не сдох с твоим характером на улице?
- Лучше на улице, чем рядом с таким, как ты, - прошипел Глеб, попытался дернуть головой, желая уйти от прямого соприкосновения, но сделал только хуже.
Неизвестно почему, но Юра не мог злиться на парня, не сейчас, по крайней мере, и все его слова, упреки, плевки были скорее как развлечение. Слышать презрительные нотки в голосе того, кто слабее, эта интонация, тембр голоса, все было таким знакомым, вот разве что голос перестал ломаться и звенеть, в нем появились легкая хрипотца, но даже это было гармонично.
Подавшись вперед, действуя скорее на инстинктах, кончиком языка собрал капельки крови с подбородка, скользнул вверх, задевая уголок губ и пройдясь по нижней губе, едва коснулся мимолетным поцелуем, тут же отстранился, возвращаясь на место.
- Ты вкусный, - промурлыкал мужчина, замирая в этом мгновении и в этом моменте, не желая думать о том, что будет дальше.
Глеб, зависнув на пару секунд, шокировано хлопал глазами, чувствуя, что постепенно сходит с ума и того и гляди начнут мерещиться белочки и зайчики, летающие над головой. Что, черт возьми, вообще здесь происходит?!
Но Юрий, не дав себе расслабиться, встал, гордо распрямив плечи, и в упор посмотрел на парня.
- Ты будешь жить только потому, что я пока не решил, что с тобой делать. Также советую держать рот на замке, иначе придется очень быстро принимать решение. Ты понял меня? – Юрий ждал, он хотел видеть в глазах напротив понимание, но вместо ожидаемого, видел лишь безумие, такое же, как и много лет назад.
- А если я намеренно захочу отомстить тебе? – Глеб чуть наклонил голову вбок, стараясь прочитать в глазах мужчины страх, испуг, возможность пойти на компромисс, но была лишь привычная пустота.
- Я убью тебя, и нет проблем. И подумай, сможешь ли ты сломать жизнь Вику? - заметив заминку на бледном лице парня, мужчина развернулся и ровным шагом направился прочь, уже сейчас зная, что совершил ужасную, непоправимую ошибку. Но принять решение сейчас не было никакой возможности, все слишком сложно.
Хлопнула дверь, пару минут тишины, вошедший Ярослав, все та же неприступная маска, холод, пустота. Ни единого звука. Безмолвно развязывает веревки, освобождая руки, за шкварник помогает встать на ноги и подталкивает в сторону выхода.
- Теперь, прежде чем что-то сделать, думай, как это отразиться на Викторе. На себя насрать, думай о нем. Обидишь пацана, и я своими руками придушу тебя, - Яр был спокоен и эти мирные нотки давили в сто раз сильнее, чем любой крик.
- Какого хуя ты тут делаешь? – прохрипел Глеб, чувствуя, что голос от напряжения сел.
- Тебя это не должно волновать, просто хоть раз сделай, как я прошу.
Больше Яр ничего не сказал. Глеба вытолкали за дверь, вовремя успев подхватить за плечи, когда парень поскользнулся на ступеньке, и поставив на землю, толкнули в спину, вынуждая идти живее.
Боковым зрением Глеб заметил Юрия, курящего возле второй машины. Он не видел его взгляд, но точно чувствовал его, знал, что тот наблюдает, как хищник за своей жертвой, с которой решил поиграть, прежде чем разорвать на кусочки.
Глеб
Словно и не было этих десяти лет. Словно и не было этого времени, спокойствия, возможности дышать. Почему сейчас? Почему он? Как, черт подери, все неебически сложно. Ну какого хуя Юрий оказался отцом одного единственного человека, на которого мне не насрать в целом мире? Почему жизнь такая, сука, суровая? Хотя, вполне привычно и тут нечему удивляться.
За окном одна картинка сменяет другую, мелькают пейзажи, завывает метель, швыряясь снегом в стекло. Бездумно смотрю вдаль, не ощущая ни холода, ни тепла - ничего. Все словно встало, замерло в целом мире, душа скрутилась в тугой комок и медленно скулит, не понимая радоваться или плакать. Ничего не хочу.
- Приехали, - послышалось спереди. Собираюсь выйти, даже не смотря по сторонам.
Уже не важно в городе мы, на заброшенной стройке, где найдет меня смерть, или в аду, все равно.
Мне на колени падает телефон, мой вроде, бездумно засовываю его в карман и выбираюсь из авто. Морщусь от холода, сразу окутавшего меня, иду вперед: дверь, ступеньки, знакомый запах прокуренного помещения, несколько газет на полу. На моем этаже запах сигарет становится в разы сильнее, чувствую его слишком остро и, оторвав взгляд от пола, замираю на последней ступеньке.
На полу, облокотившись о мою дверь, сидит Вик, спокойно смотрит на меня, так и не выпуская сигарету из рук и я почему-то уверен, что не смотря на все его напускное спокойствие и расслабленную позу, его пальцы дрожат.
Криво усмехаюсь, не найдя в себе силы даже съязвить по поводу его расположения, подхожу ближе, присаживаюсь перед ним на корточки, стараясь рассмотреть в серо-зеленых глазах злость, беспокойство, бешенство, но там лишь мертвое спокойствие и это бесит, но одно его присутствие тут же успокаивает. Он для меня как катализатор мира.
- И какого хуя ты тут расселся? – получается улыбнуться, но как-то вымученно.
Он молчит, все так же смотрит в мои глаза, не обращая внимания на ссадины на лице и рану в уголке губ. Мгновение, в его глазах за долю секунды мелькают эмоции, слишком яркие и стремительно сменяющие друг друга, чтобы ухватиться хоть за одну. Перехватив сигарету в пальцы левой руки, подается ко мне вперед, обхватывает свободной рукой за шею и, сильно притянув к себе, прижимается губами к моим губам, так нежно, сладко и искренне, что растворяюсь в нем, в его поцелуе, простом касании губ. Именно этого порыва мне и не хватало. Прижимаю его к себе, опустившись перед ним на колени, и с силой сжимаю в своих руках, углубляя поцелуй, беспорядочно, почти дико, шарю руками по его телу, желая почувствовать, что это он, именно он. А Вик все так же мучительно нежно целует меня, теснее прижимая к себе и не позволяя отстраниться.
Что же ты делаешь с моей жизнью, парень? Ты же меня убиваешь своей любовью…
Часть 18
Сбрасываю вызов, выходя с работы, и выключив телефон, убираю его в карман. Прости, малыш, но сегодня не получится. Мне нужно отвлечься, забыться, просто потеряться, чтобы хоть немного прийти в себя. Вчера, пока он не ушел, все было в порядке, почти в порядке. Он не задавал глупых вопросов, не пытался выяснить, что произошло, просто был рядом, и этого было достаточно. Утром помогла отвлечься работа, но к вечеру безысходность затопила все тело и разум, и если не скинуть напряжение, то банально сорвусь, и не известно во что это выльется.
Ветер стих, но мороз все сильнее набирает обороты, не давая и шанса, чтобы согреться. Плотнее кутаюсь в куртку и ускоряю шаг, желая поскорее очутиться в тепле. Старый подъезд встречает меня знакомым бардаком, старой облезшей краской и стойким запахом перегара. Все привычно, все так, как и должно быть. Нет сияющих белизной перил, нет чисто вымытых ступенек белого мрамора, нет того удушающего запаха дорогих духов… Мотаю головой, желая отогнать забытые воспоминания, и перепрыгивая через ступеньку, поднимаюсь на нужный мне этаж.
Стучать нет смысла, двери этой квартиры всегда открыты, вот только войти рискнет не каждый, поэтому вхожу без стука, и даже без приглашения.
В помещении довольно накурено, стойкий запах перегара щиплет глаза, но вполне чисто и убрано, что приятно радует глаз. Скидываю ботинки, так тут положено, и бросаю их возле уже имеющихся нескольких пар. Захожу на кухню, достаю из полупустого холодильника бутылку пива и, открыв ее, на ходу делаю пару глотков, бодрым шагом направляясь туда, где слышны смех и голоса. В этом месте все замирает, и все проблемы отходят на второй план.
Захожу как к себе домой, поймав удивленные взгляды, и плюхаюсь рядом с Илюхой, изрядно потеснив его на диване.
- Привет, - ухмыляется он, забирает из моих рук бутылку и делает пару глотков. В ответ киваю всем, и так же нагло отобрав у него сигарету, крепко затягиваюсь. После затяжки понимаю, что сигарета оказывается с сюрпризом и, шлепнув по потянувшейся к ней ладони, отказываюсь возвращать ее владельцу. Илья ржет совсем неприличным образом и сев покомпактнее, обхватывает меня за плечи, притягивая к себе.
- Какими судьбами? – спрашивает он, когда я слегка захмелев, поворачиваюсь к нему.
- Мимо проходил.
- Ты что-то редко мимо проходить стал. Случилось что? - несмотря на его полупьяное состояние, глаза остаются трезвыми, а голос требовательным, что немного раздражает.
- Заебал грузить, ты как курица наседка, честное слово, - отмахиваюсь от него, понимая, что меня начинает накрывать.
- Если ты ведешь себя как яйцо, что я могу поделать? – вокруг нас воцарилась тишина, секунды на три, потом стены небольшой квартиры сотряс дружный хохот. Давно я так не смеялся, чувствую, что с истеричным смехом, с непрошеными слезами, выходит напряжение, даже выплескивается, я бы сказал.
Поймав шокировано-недоумевающий взгляд Сашки, притихшего в проходе двери, начинаю ржать еще сильнее, заваливаюсь на диван и не могу успокоиться.
- Бухаете? – спрашивает он, скидывая мои ноги на пол и присаживаясь на подлокотник небольшого дивана, потому что мы с Илюхой, две наглые задницы, заняли все свободное пространство.
- Привет, мелкий, мы тут культурно отдыхаем, - послышался почти трезвый и до безобразия правильный голос Ильи и я, взорвавшись от новой волны истерики, чуть не падаю с дивана, вовремя подхваченный Ильей, вернувшим меня на место.
Так и сидим, общаемся не о чем, смеемся, сами не понимаем чему, все мысли отошли на второй план, привычно-знакомое наркотическое опьянение лениво растекается по телу, делая все правильным, таким, каким все и должно быть.
Постоянное желание куда-то идти, что-то делать, преследует меня повсюду. Хочется пить, чем и занимаюсь, и чувствую, как начинаю пьянеть. Стоит только послышаться смеху, заметить смешное или странное, происходящее вокруг, как нас накрывает вспышкой всеобщего истерического смеха. Бездумно играем в дартс, усидеть на месте нет сил. На вопрос Ильи, какого хера я кидаю дротики в штору, если мишень на противоположной стене - безразлично развожу руками, на что нас снова накрывает ржач. А как ему объяснить, если на шторе сидела толстая красная моль и злобно клацала зубами, а я хотел ее убить.
Сидим на диване, чувствую, что силы покидают тело, пьем одну на троих, иногда переглядываясь и ухмыляясь без причины. И все в этот момент правильное, родное, мое. Все такие близкие, и я такой близкий, и дурь в голове, и святая пустота. Тело согревается приятным теплом, подгоняя ленивое возбуждение, разрастающееся с каждой минутой. И уже нет разницы с кем, для чего и есть ли какие-то моральные устои, просто болезненно хочется трахаться, без мыслей, тупой трах, желание.
Сгребаю в охапку рядом сидящего Сашку, где-то на задворках разума, который уплывает от меня все дальше, понимаю, что без разницы - Сашка это или кто-то другой, просто тело. Затаскиваю его к себе на колени, заставляя сесть мне на бедра лицом ко мне. Пьяный взгляд покрасневших глаз смотрит сквозь него, не видя ничего перед собой, а только чувствуя тепло рядом и такое же сильное, как и у меня возбуждение.
Теснее прижимаю его к себе, задирая на нем темный свитер, и стоит ему только наклониться, целую, напористо, жестко, но без чувств. Какие чувства? Я робот, кукла, бездушная куча мяса, которая тупо хочет трахаться. Он отвечает так же, не размениваясь на нежности, бездумно получает удовольствие, как и я.
Илюха, а это именно он, другой бы не рискнул, толкает меня в плечо, видимо призывая отвлечься и обратить на него внимание, но пропустив мимо ушей, лишь крепче прижимаю к себе Сашку, и подхватив его под задницу, поднимаюсь вместе с ним. Он обхватывает меня ногами за бедра, понятливый мальчик, и, так и не разрывая поцелуя, иду в комнату, слегка толкнув плечом хрен пойми кого, затуманенными глазами не разобрать.
Вик
Четыре моих звонка остались без внимания, что настораживает. Ну а выключенный телефон все поставил на свои места. И куда эта дрянь опять вляпалась?