Возможно, оно не было случайным. Возможно, кто-то знал, что вы здесь.
Нет. Никто не знал, что они здесь. Единственный человек, который вообще знал, что они вместе, это…
Вульф.
Тревога превратилась в тошнотворную панику в животе Грэма. Этот скользкий ублюдок уже украл ее однажды. Что может помешать ему сделать это снова?
Эта мысль еще не полностью пересекла его сознание, как герцог уже выпрыгнул из окна и бежал к лошади.
Софи яростно шагала на протяжении получаса, ее мысли кружились вокруг собственного негодования и унижения. Затем, когда это упражнение расслабило ее тело и успокоило разум, она впервые начала по-настоящему оглядываться по сторонам.
Дом поместья Иденкорт был грязным и ветхим, но она отнесла это за счет того, что в течение многих лет там жили одни мужчины, без женских стандартов по ведению домашнего хозяйства. Земли вокруг дома представляли собой путаницу переросших и одичавших растений, но Софи не обратила на это большого внимания, потому что ничего другого и нельзя было ожидать от владельцев, которые проводили слишком много времени, преследуя удовольствия в Лондоне.
Затем Софи попалась первая группа коттеджей, полукругом расположенная вокруг маленькой мельницы на берегу реки. Здания с соломенными крышами были маленькими и квадратными, очевидно, построенными из местного камня много поколений назад, и во многом напоминали коттеджи вокруг Актона. За исключением того, что у этих домиков солома на крышах просела и заплесневела, а высохшие садики было полны мусора и щебня. А она-то думала, что Грэм проявляет мелочность и жадность, желая жениться на деньгах!
Здесь нужда была очевидной. В действительности, коттеджи выглядели так мрачно, что Софи заколебалась перед тем, как проходить мимо них. Не стоит ли ей обойти их кругом? Но дома выглядели заброшенными. Несомненно, никто не живет в таких позорных домах.
Инстинктивно двигаясь более тихо и быстро, Софи пошла по дорожке прямо через поселение. Ей не хотелось сходить с дороги в местности, которую она не знала.
Едва сделав три шага по открытому пространству, девушка услышала звук, напоминающий скрежет дерева о камень. Осторожно оглядевшись, она ускорила шаги. Когда она достигла центра поляны, то заметила какое-то движение сбоку от себя, трепетание темной ткани, которое исчезло за одним из коттеджей. Софи показалось, что угроза ледяным страхом поползла вверх по ее затылку. Хотя на ней и была одежда Грэма, она не сомневалась, что выглядела совершенно по-женски… и одинокой.
Что делать? Остановиться и занять позицию, схватив любое орудие, какое попадется под руку? Продолжать идти через крошечную деревушку, вниз по пустынной дороге, так, чтобы за ней легко можно было последовать? Или эта угроза задержится здесь, у себя дома, позволив ей пройти?
Тот факт, что ее первой мыслью было повернуться и сражаться, удивил бы Софи, если бы она хоть на мгновение задумалась над этим. Все ее внимание сосредоточилось в уголках глаз, на слепой области позади головы, на уязвимости ее пустых рук.
Не в силах продолжать идти с таким ощущением угрозы за спиной, девушка остановилась, чтобы медленно обернуться вокруг своей оси, делая это медленно, чтобы лучше видеть позади себя. Спиралевидная дорожка вела ее мимо кучи мусора, камней, сломанных досок и ржавых железных обломков. Софи быстро опустилась на колени, чтобы схватить кусок цепи в одну руку, а расщепленный, длинный кусок дерева – в другую. Это и в самом деле были убогие орудия, потому что цепь почти рассыпалась в пыль под ее пальцами, а прогнившая доска, вероятно, сломается при первом ударе – но, возможно, этого будет достаточно, чтобы отпугнуть кого-то и позволить ей идти своей дорогой.
Здесь никого не было, хотя ощущение угрозы росло и сгущалось. Возможно, она ошибается? Может, это всего лишь ветер скрипнул древней ставней, а затем затрепетал брошенным куском тряпки? Грэм всегда говорил ей, что у нее слишком большое воображение. Неужели она воображает драматическое преследование, тогда как на самом деле это всего лишь скучная прогулка?
Сглотнув, Софи покружилась еще раз, ее взгляд не отрывался от теней позади коттеджей и от зияющего провала двери мельницы.
Кто-то наблюдал за ней… кто-то, кто хотел причинить ей вред.
Глава 23
Грэм бешено мчался на лошади Сомерса, гоняя ее вперед и назад. В поместье вело две дороги. Он не знал, каким путем отправилась Софи, поэтому ему пришлось проехать вдоль каждой из них, по очереди на восток, запад, север и юг.
На дорогах не было никаких признаков жизни. Окружающая сельская местность представляла собой всего лишь неуклюже сплетенные заросли растений, сломанные стены, рушащиеся коттеджи и нескольких болезненного вида фермеров с суровыми глазами, которые только безучастно смотрели на Грэма, когда он спрашивал их об украденной женщине.
Несомненно, его люди думали о нем не слишком хорошо. Он только надеялся, что задатки воспитание удержат их от того, чтобы скрывать местонахождение Софи.
Но никто не видел ее или мужчину, по описанию похожего на Вульфа.
– Никто не приезжает сюда, милорд. – Конечно, они еще не узнали о смерти предыдущего герцога и о его собственном возвышении. – Никто никогда не бывает здесь.
– Э-э… верно. Спасибо. – Пристыженный и отчаявшийся одновременно, Грэм натянул поводья лошади Сомерса и попытал счастья в другом направлении.
Наконец, на южной дороге он увидел удивительное зрелище. Маленький ребенок играл посреди кольца рушащихся коттеджей – он смутно припоминал, что проходил мимо них пешком этим утром – и на ее грязных золотистых волосах был надет предмет, который он немедленно узнал.
Это была его любимая детская кепка.
Девочка замерла, когда Грэм приблизился, а затем повернулась, чтобы сбежать, после того как увидела, что он останавливает свою лошадь.
– Нет, подожди! Пожалуйста, ты видела леди? – Ребенок замедлил движение от его просительного тона, затем обернулся, чтобы уставиться на молодого человека, засунув один грязный пальчик в рот.
Грэм спешился и медленно двинулся вперед, отчаянно пытаясь демонстрировать безобидность, а не безрассудное желание засунуть девочку в мешок до тех пор, пока она не скажет ему, где нашла кепку.
– Видишь ли, я потерял свою леди, – тихо проговорил он. – Она высокая, с золотисто-рыжими волосами…
Девочка кивнула. О, слава Богу. Грэм сделал еще шаг вперед, бросив поводья лошади и опустившись на одно колено. Я настолько безопасен, что ты можешь свалить меня с ног одним взмахом своей крошечной, грязной ручки.
– Ты можешь мне сказать, в каком направлении она уехала?
Маленькая девочка смотрела на него огромными голубыми глазами, а затем медленно покачала головой. Нет.
– Ты не видела, как она проезжала мимо?
Нет.
Это было бесполезно! Ребенок ничего не видел. Вероятно, она нашла кепку на земле. Он должен запрыгнуть обратно на это проклятую лошадь и ехать дальше на юг!
Грэм сделал глубокий вдох, сражаясь со своей паникой, пытаясь успокоиться.
– Малышка, ты видела леди или нет?
Она кивнула.
– Где ты видела ее?
Девочка подняла одну руку, ту, которую она не жевала, и показала, но ни вверх по дороге, на север, и не вниз, на юг. Вместо этого ее короткий пальчик совершенно четко указал на коттедж меньше чем в семи ярдах от них.
– О. – Грэм поднялся, отряхнул колени и за шесть быстрых шагов добрался до двери домика. – Софи?
Софи подняла взгляд, отвлекшись от своего занятия: она ложкой вливала что-то в рот женщине, которая лежала на бедно убранной кровати в единственной комнате коттеджа.
– О, привет, Грэй. Что ты хочешь?
Хочешь? Что ж, если говорить об этом, то он хочет подбежать к ней, притянуть ее в свои объятия и отчаянно целовать. Затем ему хотелось бы из всех сил встряхнуть ее за то, что она так его напугала. А потом, возможно, снова последовали бы поцелуи. Да, определенно еще поцелуи. Но позже Грэм мог бы также встряхнуть ее еще раз.
– Ты напугала меня, – произнес он низким голосом. – Я не знал, что ты ушла.
– Я на пути в Лондон, – рассеянно произнесла девушка, сейчас она промокала тканью лихорадочное лицо женщины. – Я только остановилась, чтобы помочь здесь Мойре. Ее муж в городе, работает на фабрике. Она вместе с детьми здесь совсем одна. Они пытались позаботиться о ней, когда она заболела, но они такие маленькие…
Сейчас Грэм видел, что так оно и было: в комнате находилось еще несколько более грязных белобрысых детей. Казалось, что их дюжина, но, несомненно, на самом деле их было не более пяти. Ад и все дьяволы, если бы он был их матерью, оставшейся с ними совсем одной, то ему бы тоже пришлось лечь в постель!
– Мойра очень больна? – Он старался говорить тихо, потому что бедная женщина на самом деле выглядела очень плохо.
Софи подняла голову, быстро улыбнувшись.
– Думаю, что она просто истощена. В последнее время у них было не слишком много еды и полагаю, что она отдавала свою часть детям.
– Софи сделала еду, – произнес кто-то.
Грэм опустил взгляд и увидел, что его придорожная собеседница вошла вслед за ним. Девочка сдвинула кепку на голове назад, чтобы пристально разглядеть его. – Вы – милорд, не так ли? Тот, кого папа проклинает, когда думает, что мы не слышим.
Грэм ответил ей таким же взглядом.
– Так быстро отказалась от своего обета молчания? Какая жалость.
– Грэм, мне так жаль, – сказала Софи, качая головой. – Я не знала, что здесь все так плохо. Я… я сейчас понимаю, насчет Лайлы, я имею в виду.
Грэм встретился глазами с ее взглядом, чтобы увидеть, как чудесным образом в ее прекрасные серые глаза вернулось сияние веры и надежды. Софи не смотрела на него так с тех пор, как он рассказал ей о приобретении своего титула. На самом деле, она никогда не смотрела на него именно такимобразом. Сейчас все выглядело так, словно ее вера в него не только восстановилась, но и увеличилась в тысячу раз.
Ему пришлось с трудом сглотнуть, чтобы отправить свое сердце обратно туда, откуда оно подскочило к его горлу.
– Да, что ж… э-э, и что тогда у вас на обед?
Девушка улыбнулась.
– Я сварила питательный суп из ветчины, которую ты оставил для меня, и сухого гороха.
– И она нашла несколько морковок и горькой зелени в саду, – высоким голоском добавила маленькая девочка. – Мы думали, что съели их все!
Софи пожала плечами в ответ на это с немного обеспокоенным видом.
– Просто так случилось, что я заметила их под упавшими бревнами, – ответила она, а затем еще раз помешала суп в котелке. – Этого хватит на еще один день, но я хотела бы, чтобы у меня было больше ветчины. Детям нужно мясо.
– А. – Грэм попятился к двери. – Я вернусь, не успеете и пикнуть, – сообщил он маленькой девочке. – Начинай считать и не останавливайся, пока не увидишь меня снова.
Та прищурила глаза.
– Тогда вам лучше поторопиться, потому что я могу сосчитать только до небольшого числа. Один, два, три, четыре… один…
Лошадь Сомерса, как Грэм начал называть ее, бросила на него скептический взгляд, когда тот попытался пустить ее кентером [11]. Затем с многострадальным вздохом животное припустило медленным галопом, который, тем не менее, приближал его к дому.
Грэм привязал лошадь к заросшей растениями клумбе и забрался в дом через окно, не затрудняя себя ключами. Через несколько мгновений он наполнил кастрюлю остатками ветчины, всеми банками с консервами и последним чаем. Герцог поискал что-то более ценное, что они смогут продать ради еды, но побоялся, что любая слишком ценная вещь сможет только навести на семью подозрения.
Затем мерцание пуговиц на собственном жилете привлекло его взгляд, когда он проходил мимо зеркала в коридоре. Золото, конечно же. Только самое лучшее для сыновей Иденкорта. Грэм, дергая и откручивая, оторвал их одну за другой и побросал в кастрюлю. Они могут медленно продавать их, и никто ничего об этом не подумает.
Затем он вынес все это прямо через окно.
– А это удобно.
Лошадь уставилась на него с откровенной тревогой, когда он вернулся.
– Извини, Л.С., но мы собираемся совершить акт милосердия. – Грэм усмехнулся, ощущая себя легче, чем в течение многих предыдущих дней. – Кроме того, эта маленькая девочка считает до четырех снова и снова. Мы должны вернуться до тех пор, пока она не доведет Софи до сумасшествия.
Когда герцог прибыл со своим смешным горшком, балансирующим на луке седла перед ним, то можно было бы подумать, что он привез Софи бриллианты и меха. Ее глаза засияли от восхищения, когда она увидела чай.
– О, идеально! Я прямо сейчас заварю немного для Мойры.
Затем она повернулась к Грэму и легко прижала свою ладонь к его распахнутому жилету.
– Твои пуговицы?
Тот пожал плечами и отвел взгляд.
– Я всегда могу найти себе медные. А для них зима будет очень долгой.
Софи долго смотрела на него, склонив голову набок.
– Ты абсолютно ошеломил меня, знаешь, Грэм Кавендиш, герцог Иденкорт?
Потому что он отдал несколько пуговиц? Молодой человек покачал головой, не понимая, но она только загадочно улыбнулась.
– Давай обеспечим Мойру и детей чаем и консервами. Затем, я думаю, нам лучше вернуться в поместье.
Он заморгал, глядя на нее.
– Но мы должны вернуть тебя обратно в Лондон! Тебя будут искать!
Софи покачала головой и указала на что-то позади него.
– Это создание не собирается везти нас сегодня в Лондон.
Грэм повернулся и увидел, что Л.С. покинула их и почти скрылась из виду, упрямо возвращаясь обратно к своей клумбе с сорняками, поводья тащились в пыли по дороге.
Он повернулся обратно к девушке.
– Я могу поймать ее. – Хотя он вовсе не был уверен, что сможет.
Та покачала головой.
– Ты можешь убедить ее снова проделать этот путь так скоро, но боюсь, что гораздо труднее тебе придется, когда ты будешь убеждать меня.
С этими словами Софи отвернулась и быстро зашагала обратно в коттедж. Место на его груди, где лежала ее рука, показалось холодным без нее.
Вульф зарычал из того места, где он прятался, в темноте самой дальней лачуги.
Снова неудача. Он почти схватил долговязую суку – но он не выносил детей, грязных маленьких животных. Кроме того, вероятно, он не смог бы убедить ее уехать с ним до того, как кто-то поднял бы тревогу. Наблюдая за тем, как два противных благодетеля кормили заплесневелую толпу, Вульф зарычал.
Он хотел убить их обоих, предпочтительно чем-то добела раскаленным и болезненным. К несчастью убить еебыло бы слишком очевидным. Стикли стал бы первым, кто указал на Вульфа.
Что-то надоедало ему в подсознании. Уже прошло много времени с тех пор, как его голова не была затуманена алкоголем несколько дней подряд, так что понадобилось потрудиться, чтобы вытащить это воспоминание на поверхность. Было очевидно, что он отвык от этого.
Затем он вспомнил. Завещание сэра Хэмиша!
«Если три поколения девушек из рода Пикерингов потерпят неудачу, то я умываю руки. Вся сумма в пятнадцать тысяч фунтов пойдет на оплату штрафов и облегчение жизни тех, кто, бросая вызов акцизным чиновникам, производит шотландское виски, которое было моим единственным утешением в этой семье болванов».
От этого усилия у него застучало в голове, но Вульф продолжал думать. Где-то здесь было что…
Это было третье поколение. Одна девушка уже потерпела неудачу. Одна удачно вышла замуж, но ее муж все еще не герцог. Весьма вероятно, что он им и не станет к тому времени, когда Сезон закончится. Последнюю девушку еще можно остановить…
Затем до него дошло.
«Вся сумма в пятнадцать тысяч фунтов пойдет…»
Пятнадцать тысяч фунтов. А не тридцать тысяч. Стикли удвоил траст, Бог мой! – и после того, как девушки потерпят неудачу, завещание потребует, чтобы пятнадцать тысяч фунтов отправились к контрабандистам!