Доминика, Роберта и Эллу.
Гэбриел какое-то время колебался, но потом кивнул и прошѐл мимо неѐ, чтобы
открыть замок на двери.
– Пожалуйста, не говорите Дому, что я позволил это, – прошептал он.
Она протянула руку за ключом.
– Обещаю, он никогда не узнает. Я запру дверь, когда уйду.
Гэбриел кивнул, а затем продолжил свой путь на первый этаж.
Брук вошла в комнату и быстро закрыла за собой дверь. Что интересного она
собирается найти в комнате мѐртвой девушки? Здесь она не узнает, как Элла умерла. В
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
комнате был затхлый воздух и полумрак из-за плотных закрытых штор на окнах. Она
открыла одну штору, прежде чем медленно пройтись по комнате.
Вероятно, комната была в том же состоянии, в каком еѐ оставила Элла, разве что за
исключением портрета красивой молодой женщины, прислонѐнного к стене. Элоиза Вульф?
У Брук было чѐткое ощущение, что это была именно она, написана прямо перед своим
восемнадцатилетием – чѐрные волосы, янтарные глаза, радостная. Возбуждѐнная
предстоящим Сезоном? Портрет, вероятно, висел внизу, но после еѐ смерти смотреть на него
стало слишком больно, поэтому его заперли в этой комнате.
Ни одна вещь не сдвинута с места и не вынесена из этой комнаты. Туалетный столик
был по-прежнему заполнен духами и девичьими безделушками, небольшая гардеробная
комната всѐ ещѐ завалена одеждой, дамскими шляпками и обувью. На стене висели две
картины: красивой белой лошади и двух парусников, вышедших в море. Элла без сомнения
любила прогулки на свежем воздухе. На ночном столике рядом с кроватью стояла небольшая
миниатюра, на которой был изображѐн Доминик. Совсем ещѐ юный Доминик, но всѐ равно
весьма похож на того, каким стал сейчас, по прошествии многих лет. Элла любила его и
была с ним очень близка, как сказал ей Гэбриел. На шкатулке с ювелирными изделиями была
вырезана голова волка. Семейная реликвия? Она открыла шкатулку и с удивлением
обнаружила, что кроме пары тусклых маленьких серебряных серѐжек там ничего не было.
Если у Эллы были свои собственные деньги, почему же эта шкатулка не наполнена
различными украшениями?
Девушке очень нравились рюши. В оборках было покрывало, портьеры, даже
туалетный столик. Но может быть она просто не успела здесь ничего поменять после того
как выросла. На бюро стояла большая тарелка с мелкими ракушками, а вокруг тарелки
лежали раковины побольше. Должно быть, она весело проводила время на пляже Скарборо,
когда была ребѐнком. Были ли они там вместе с Домиником? Может быть, они строили
замки из песка. Плавали вместе. Брук стало интересно, расскажет ли он ей когда-нибудь о
своей сестре, которую потерял.
Она стала открывать ящики бюро и почувствовала, как внутри начинает горечью
разливаться чувство вины. Это было самое настоящее омерзительное разнюхивание. Но как
ещѐ ей выяснить, что случилось с сестрой Доминика, если он не собирается рассказывать ей
ничего, кроме как то, что в смерти Эллы виновен Роберт?
Первый ящик бюро, который она открыла, был заполнен веерами. Она была удивлена,
увидев такое их количество. Брук начала открывать их и заметила, что они очень
причудливые. Каждый веер был отделан разноцветными кружевами, драгоценными камнями
и причудливыми рисунками. Без сомнения, их было так много из-за того, чтобы нашѐлся
подходящий веер для каждого бального платья. Она открыла ещѐ один веер: простой каркас
из неокрашенной древесины, без драгоценных камней, основа была выполнена из белой
бумаги, на которой лѐгким курсивом были написаны какие-то строчки. Он был самый
непримечательный, и на нѐм не было дорогих драгоценных камней, поэтому она думала, что
никто не станет возражать, если она на время одолжит его.
У неѐ никогда не было своего веера. Гарриет абсолютно упустила из виду эту деталь
туалета, а может быть эти аксессуары просто не были доставлены в Лестершир до того, как
Брук отправили сюда. Но веер будет очень полезен, чтобы спрятать улыбку, если она
появится в ненужный момент, или скрыть от Доминика то, как она в гневе стискивает
челюсти. Она положила веер в карман, прежде чем начать открывать новые ящики.
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
Больше она не нашла ничего интересного в ящиках. Осталось посмотреть лишь в
сундуке, который стоял в изножье кровати Эллы. Брук подозревала, что там лежат
постельные принадлежности. Но дабы убедиться, она заглянула внутрь, провела ладонью по
дну сундука и коснулась твѐрдого куска кожи. Она вынула большую книгу, у которой не
было указано названия на обложке. Открыв еѐ, она прочла надпись «Не трогать», которая
явно была выполнена детской рукой. Не веря своей удаче, она понимала, что держит в руках
детский дневник Элоизы Вульф. Пролистав страницы, она заметила, что постепенно почерк
меняется, становится более правильным и зрелым. Еѐ глаза уловили слова о примерках и
платьях, о домашних вечеринках. Это был не просто детский дневник, а дневник, который
Элла вела уже будучи взрослой. Может быть, она писала в нѐм о Роберте. Возможно,
дневник содержит подсказки о причине еѐ смерти. Брук хотела прочесть его. Она взяла
дневник и вышла из комнаты, заперев дверь, а затем скорее поспешила к себе.
Она провела остаток дня, как и последующие два дня, разбираясь в семилетнем
отрезке жизни Эллы. Девушка начала вести дневник, когда ей было одиннадцать лет, а
закончила в восемнадцать. Брук находила дневниковые записи весьма интересными и даже
не смогла сдержать смех, когда читала про то, как во время вьюги Элла и Доминик
заблудились, а дорогу им показал большой белый волк (так Элла описала собаку, которая им
помогла). У девушки даже была детская влюблѐнность в одного из друзей своего брата, и она
очень боялась, что не успеет вырасти, ведь он может жениться раньше. Об этом упоминалось
лишь раз, вероятно, она переросла своѐ детское увлечение.
В дневнике было очень много забавных историй. Например, как Элла подглядывала за
Домиником, который в укромном уголке сада пытался поцеловать местную девушку, но та с
криком от него убежала. Или как Доминик претворялся, что это было стихийное бедствие,
когда падал на построенные ими песочные замки, чтобы они могли начать строить новый.
Они всѐ-таки строили вместе замки из песка! Или истории о том, как Элла побеждала брата в
скачках, хотя Брук всѐ же думала, что Доминик специально поддавался. Брук ненавидела
отрываться от дневника, когда приходилось выезжать Бунтарку или помогать Альфреде
высаживать новый садик с травами, и особенно посещать комнату волка, чтобы ухаживать за
его раной.
Она была ужасно разочарована, когда дошла до конца дневника, потому что в отрезке
с лета, когда начался Сезон Эллы, и до осени, когда она умерла, было всего несколько
записей. Остальные страницы, по-видимому, были вырваны, сразу после упоминания о том,
что она встретила «Его». Только так Элла называла человека, который очаровал еѐ на первом
же балу. Шесть страниц, шедших после этой записи, пропали без вести. У Брук комок застыл
в горле, когда она увидела то, что вырвавший страницы из дневника, упустил последнюю
страничку, на которой рукой Эллы были выведены несколько слов. Вырвала ли эти страницы
сама Элла до того, как умерла? Нет, Брук догадалась, что их в ярости вырвал Доминик, когда
обнаружил этот дневник и проклинающие еѐ брата слова, которые разожгли в нѐм бешеное
желание убить Роберта. Не удивительно, что он упустил из вида последнюю страницу, на
которой было выведено всего лишь две строчки:
…смеялся, когда я рассказала ему о ребѐнке, но ребѐнок не оставляет мне выбора.
Чѐртов Роберт Уитворт разрушил мою жизнь!
Брук не знала, что и подумать, когда прочла последнюю страницу. Получается, еѐ
брат не только лишил Эллу девственности, он ещѐ и бросил еѐ беременной? Врал своим
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
родителям об этом, отказывался взять на себя ответственность, даже смеялся, когда девушка
рассказала ему о ребѐнке. Брук пришла в ужас от того, каким жестоким еѐ брат был по
отношению к Элле, ему было абсолютно наплевать на своего будущего ребѐнка! Брук
расплакалась, когда поняла, что со смертью Эллы потеряла племянника, а может быть
племянницу. Тем не менее, Доминик не просто обвинял Роберта в том, что тот соблазнил его
сестру, он обвинял его в смерти Элоизы. Неужели Доминик думает, что она покончила с
собой из-за Роберта? Было ли об этом написано на недостающих страницах? Только две эти
последние строчки могли заставить Доминика подумать так. Если это действительно так, то
он ненавидит Брук не только из-за того, что винит еѐ брата в смерти своей сестры, но и из-за
смерти своего племянника или племянницы.
Почему никто в Ротдейле просто не рассказал ей этого? Или же все думают, что
смерть Эллы была несчастным случаем? Брук всѐ ещѐ не была готова спросить об этом
Доминика.
Она соврала в тот вечер, когда они второй раз ужинали вместе, сказав, что застудила
уши и теперь не очень хорошо слышит его. Это помогло ей сдерживаться и не реагировать
на его колкости. Следующие два дня он перестал пытаться разозлить еѐ так сильно, чтобы
она ушла. Он вообще перестал с ней разговаривать, собираясь дождаться, когда еѐ «глухота»
пройдѐт. Хоть тишина и дала ей желанную передышку на пару дней, она ни к чему не
привела бы еѐ, не помогла бы в осуществлении задуманного. Его лихорадка и воспаление
прошли, и это был еѐ предлог, чтобы войти в его комнату.
Теперь, когда она закончила читать дневник, и у неѐ появились сотни вопросов о том,
что случилось с Эллой, она решила, что еѐ слух восстановится сегодняшним вечером.
ГЛАВА 21
– ВОТ ПОЧЕМУ ТЫ ОТОСЛАЛ МЕНЯ! – обвинил Доминика Гэбриел, вернувшись в
его комнату и увидев, что тот стоит около окна. – Чтобы снова сбежать из постели?
– Я не сбегал, – Доминик даже не взглянул назад, он просто поднял трость в руке,
чтобы показать, как добрался до окна. – Я ковылял вот с этим.
– Но все же…
– Да всѐ со мной в порядке, Гэйб. Лихорадка прекратилась несколько дней назад, и
будь я проклят, но вокруг раны действительно нет покраснения.
– Это хорошая новость, – ответил Гэбриел и присоединился к Доминику около окна.
– Я скажу мисс Вичвей, что еѐ…
– Даже и не думай.
– Но это даст мне повод, чтобы разыскать ее.
Доминик покосился в его сторону.
– Зачем тебе нужно еѐ…
Он не закончил. Выражение лица Гэбриела все объяснило. Доминик закатил глаза.
– Ты не думаешь, что она слишком стара для тебя?
– Ничего подобного.
Доминик фыркнул. Эти две женщины перевернули его дом с ног на голову, они
очаровали его повариху и влюбили в себя его лучшего друга! Даже его сдержанный
камердинер улыбался в последние пять дней больше, чем за все время до этого. И Волк тоже
не лает на них, а ведь должен! Собака не любит чужаков. Если бы Доминик верил во всю эту
чушь, то подумал бы, что обе женщины – ведьмы.
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
Младшая из них села на скамейку под белой ивой, чтобы почитать в тени. Еѐ длинные
черные волосы больше не были стянуты назад, а свободно ниспадали на ее худенькие плечи.
Как и все маленькие девчушки, она не заботилась о своей внешности, когда думала, что
никого не было рядом или никто не наблюдает за ней.
У нее были пухлые губы. Он представил себе, что она закусывает нижнюю губу, когда
читает. Она делала так при нѐм уже трижды с того времени, как приехала сюда, и его глаза
каждый раз цеплялись за это. Черт побери, он что считал?! Ее глаза были притягивающими,
бледно-зелеными, как будто роса блестела с утра на траве. Слегка загорелая кожа,
указывающая на то, что она с удовольствием проводила время на открытом воздухе.
Странно, правда?
Она должна была быть бледной, ведь так диктовала мода, но не была. Другие дамы,
находясь на открытом воздухе, всегда пользовались шляпками, вуалями или зонтами, чтобы
защитить свою нежную кожу от солнца. Она должна была быть тихой и спокойной, но
оказалась смелой и дерзкой. Она должна была бояться входить в его спальню, но он не
заметил розового румянца на еѐ щеках. Она сделала вид, что испугалась, но притворство
быстро прекратилось.
Она была такой худенькой и хрупкой, и немного выше, чем остальные девушки. Но еѐ
округлая грудь была очень хорошо заметна в том желтом платье, которое она надела в свой
первый вечер пребывания здесь… Боже, как ему пережить это?
То, как она выглядела, это был удар ниже пояса. Неожиданный и нежелательный. И
почему она не убежала в слезах из комнаты, когда он поцеловал ее? Он не собирался снова
думать об этой неудаче, но ее реакция говорила о том, что она не была девственницей. Была
ли она такой же распутной, как и ее брат?
Она пряталась в своей комнате последние несколько дней, как говорила прислуга.
Доминик думал, что у неѐ могут побаливать уши, но она никогда не выказывала никаких
признаков дискомфорта, когда прибегала из своей комнаты, чтобы нанести ему мазь. Хотя
Брук практически ничего не говорила в эти дни. Казалось, еѐ что-то отвлекало. Ему
пришлось множество раз вслух повторить себе о том, что ему нужно изводить еѐ. Вчера они
с трудом сказали друг другу лишь пару слов. А он не любил тишину.
– Что, она уже успела понравиться тебе? – спросил Гэбриел, проследив за взглядом
Доминика, а может даже догадался о его мыслях.
Доминик посмотрел на пастбище, прежде чем сказал:
– Настолько, что меня даже тошнит.
Гэбриел фыркнул, но не стал возражать.
Хорошо. Доминику не хотелось слушать, как его друг снова будет петь ей дифирамбы.
– Мне кажется, что Георг не знал, кого он прислал ко мне, иначе он забрал бы еѐ себе.
Наш Принц ведет жизнь полную дикой экстравагантности, глупых выходок, и у него так
много любовниц, что и не сосчитать. Но все же он оказался недоволен из-за нескольких
поединков? Кто-то доложил ему об этом и посоветовал, что для него это будет выгодно.