- Так она еще и холопка была, - надула губки Агафья. Демьян понял, что опять сболтнул лишнее: «Хоть рот не открывай!», - злился парень сам на себя. Он бережно взял в широкие ладони тонкие девичьи пальчики и начал согревать их дыханием, пытаясь растопить этим и девичье сердце.
- Встань на колени, да крест поцелуй, что женишься на мне, - прошептала Агаша. Демьян тут же бухнулся в снег, доставая из-за пазухи распятье.
- Ну, пойдем, - робко улыбнулась девушка, глядя на него сверху вниз, - сапоги с тебя снимать стану.
Парень так же быстро вскочил, подхватил любимую на руки, и целуя в щечку, понес к лапнику. Голова кружилась, сердце учащенно билось, а вот совесть, до этого постоянно донимавшая его по разным поводам, отчего-то молчала.
Демьян бережно положил Агафью на кожух, жадно, уже не сдерживаясь, как тогда у калитки припал к губам. «Сама разрешила, теперь можно». Руки суетливо пытались распахнуть душегрейку.
- Сапоги, - слегка отстраняясь, прошептала девушка.
- Что, лада моя? - выдохнул он, уже плохо соображая.
- Дай, сапоги с тебя сниму... как положено.
- Разувай, - улыбнулся Демьян, все происходящее казалось каким-то нереальным, словно через пелену сна.
Агаша вывернулась из его объятий и встала с лапника, ажурный платочек спал, на висках запрыгали веселые лошадки. «Лишь бы опять не убежала», - с опаской посмотрел на нее Демьян. Не отрывая от красавицы взгляд, он снял кушак с ножнами, отложил меч в сторону и протянул вперед правую ногу. Девушка ловко подхватила ее и быстро стянула добротный, но уже изрядно потертый сафьян. Второй сапог поддался так же легко. Агаша сама сняла душегреечку, бережно вывернула изнанкой и уложила на край лапника, зябко повела плечами, не решаясь лечь назад. Под рубахой и поневой сложно было разглядеть девичье тело, но пылкое воображение уже рисовало приятные округлости.
- Замерзла? Иди, греть стану, - ласково поманил Демьян и, так как она продолжала стоять в нерешительности, тихонько дернул ее за подол. Агаша сделала глубокий вдох и кинулась в объятья любимого.
- Не бойся, ничего не бойся, - шептал он ей на ухо, согревая горячим дыханием.
- Мне еще тебе сказать кое-что нужно... нужно сказать, а то не честно будет... ты ведь не понял, не знаешь, - девушка опять попыталась вывернуться, но Демьян задрав поневу, уже коснулся теплого округлого колена, и вновь выпускать зеленоглазую из рук не собирался, только сильнее сжимая объятья.
- Сказаться нужно, - опять повторила Агафья.
- Потом скажешься, потом... - пальцы скользили выше по внутренней стороне бедра.
- Я воеводы дочь, - выпалила Агаша.
- Что?! - Демьян так быстро отпрянул от девушки, словно между ними кто-то плеснул кипятком.
- Воеводы я дочь, - растерянно повторила Агафья, смущенно одергивая поневу.
- Федора? - задал Олексич бессмысленный вопрос.
Девушка кивнула. Кровь отлила от лица Демьяна.
- Нельзя нам тогда этого творить, - стыдясь пронзительных девичьих глаз, отвел он взгляд.
- Почему? - еле слышно прошептала она.
- Резня на заставе начнется, коли я воеводы дочь попорчу.
- Так ты соврал, ты жениться на мне и не думал, - Агафья резкими, судорожными движениями повязала платок и начала надевать душегрейку.
- Думал, думал! - горячо запротестовал Демьян, хватая ее за рукав.
- Струсил, - презрительно сузила глаза девушка, вырывая руку.
- Не струсил я! - Олексич почувствовал, как у него огнем загорелись уши и шея. - Пойми, кровь из-за нас безвинная прольется, батюшка твой такой обиды не простит. Он мне сам тем пригрозил.
- То ты не знаешь, чья я дочь, а то тебе уже и батюшка мой успел пригрозить, - Агафья прикусила губу, очи наполнились влагой, видно было, что она из последних сил старается сдержать слезы.
- Я не знал, чья ты дочь, мог бы догадаться, да любовь мне глаза застилала, а угрозу его я тогда не понял, думал он зол, что князь мачехе твоей на пиру подмигивал, а только теперь ясно, что он о тебе речь вел... Прозорлив воевода, раньше меня тугодума все сложил.
- По-твоему отец мой - упырь какой, людей безвинных губить?! - выкрикнула Агафья.
- Ты своего отца знаешь, не упырь, но слово держит, - мрачно ответил Демьян.
Дева задохнулась от обиды. Ничего больше не говоря, она, не оглядываясь, пошла прочь.
Демьян, на ходу натягивая сапоги и хватая кожух, побежал за ней.
- Ну, подожди! Отчего ты обиделась? Да я же правду сказал!
Агаша молчала, слезы вырвались на свободу и теперь щедро умывали ей щеки.
- Я посватаюсь, как обычай велит, посватаюсь! Может он и отдаст тебя. Да я крепко просить стану! А не отдаст, сговоримся тайком... Придумаем что ни будь, ты только не плачь, не надо.
Агафья беззвучно глотала слезы.
- Ну, давай вернемся да с начала начнем. Я на себя вину всю возьму, пусть меня одного карают, князя попрошу, чтобы он от меня отрекся. Не его человек, так и вины на дружине нет.
В напряжении он ждал ответа, девушка хотела что-то сказать, но только беспомощно ртом ловила воздух, слова никак не хотели слетать с губ. Наконец она, чуть успокоившись, указала рукой на распахнутый кожух и распоясанную свиту Демьяна:
- Меч забыл, - тихо прошептала она.
Парень привычным жестом в поисках ножен поймал пустоту.
- Я сейчас, ты здесь постой, я быстро обернусь. Не уходи, слышишь! Мы придумаем что-нибудь, обязательно придумаем!
Он бросился назад к лапнику, два раза споткнувшись, зайцем перепрыгивая через поваленный сухостой, долетел до сосновой лежанки, подхватил кушак с мечом и тут же, не подпоясываясь, побежал обратно к Агафье. Однако девы уже не было.
- Агаша! - крикнул Демьян. Никто не откликнулся. Парень заспешил по девичьим следам по дну оврага, но у поваленного дерева они резко обрывались, и как он не крутил головой, так и не смог понять, куда подевалась девчонка. «Может, и вправду, ведунья? - Олексич растерянно почесал затылок. - Лес-то она лучше меня знает. Захотела, чтоб не нашел, так и не найти». Он задумчиво начал подпоясываться кушаком. На душе было тоскливо и гадко до тошноты.
На кладбищенской поляне наоборот царило веселье. Проня, соревнуясь с Вьюном, сыпали шутками и побасенками, Купава заливисто смеялась, раскрасневшись от мужского внимания. Матрена слегка отстранено стояла в сторонке, показывая всем видом, что ее такие балагуры ничуть не забавляют, но и она не могла сдержать время от времени вырывающуюся на волю улыбку.
- Так вот, решил я на Купальскую ночь русалок посмотреть, - понижая голос, зловеще произнес Пронька, но это от чего-то вызвало всплеск хохота. - И нечего ржать как мерин! - толкнул он в бок Осипа. - Так вот, выпил я хмельного для храбрости и пошел на реку, заводь у нас там есть, так Русальей и кличут. Многие там утопленниц видели, ну и я ж захотел посмотреть. Осенил себя крестным знамением да полез в камыши, долго там сидел, уж и дремать начал...
- Вот тебе пьяному во сне и померещилось, - перебил его Вьюн, сражаясь за девичье внимание. - Никаких там русалок отродясь не водилось...
- Как не водилось, коли я сам под утро видел! Выплыла из тумана, глазищи горят, перси оголила, не при девках будет сказано, и пальцем меня манит...
Новая волна дружного смеха утопила его слова.
- Все б вам смеяться, а я ели вырвался.
- Что персями придавила, - прыснул Вьюн.
Тут не удержалась и закатилась смехом даже Матрена. Проня обиженно шмыгнул носом.
- Агафья Федоровна идет, - посерьезнела сразу Купава, - одна? - удивленно приподняла она бровь.
Агаша, не отвечая на вопросительные взгляды, и отворачивая заплаканное лицо, порывисто пролетела мимо, на ходу кидая:
- Пойдемте быстрей, а то дома попадет!
- А боярин наш где? - растерянно крикнул ей вслед Проня.
- Меч позабыл, воротиться пришлось, - не поворачиваясь, ответила девушка.
- Агаша, вы что - рассорились? Он, что - обидел тебя...- озадаченно начала Матрена.
- Нет! - резко оборвала ее Агафья.
Девушки побежали к заставе.
- Да уж-ж-ж, - нараспев протянул Проня, глядя им вслед.
Из леса такой же надутый, как и Агафья вышел Демьян.
- Приходила? - коротко спросил он.
- Была, к заставе побежали. Домой им скоро нужно было, - пояснил Вьюн.
- Пойдем и мы, - вздохнул Олексич.
Он зашагал впереди, все больше и больше погружаясь в невеселые мысли, а глаза упрямо следили за тоненькой фигуркой, уже торопливо приближающейся к городне.
Проня наклонился к Вьюну и тихо, чтобы Демьян не слышал, зашептал:
- Это что ж они там делали, что меч пришлось снимать? Ай, да боярин!
Осип хитро улыбнулся, широко развел руки, как бы потягиваясь, а потом, сделав резкий выпад, зажал голову Проньки у себя под мышкой:
- Что-нибудь про то ляпнешь в дружине - прибью, - спокойно произнес он.
- Ай, пусти! - начал выворачиваться Проня. - Ничего я и не собирался говорить!
Вьюн ослабил хватку, выпуская дружка. Пронька, обиженно надув щеки, начал тереть покрасневшие уши.
- Уж и сказать ничего нельзя, - ворчал он себе под нос.
5.
- Князь велел, как явишься, чтоб к нему зашел, - Горшеня испод густых с проседью бровей сверлил пытливым взглядом Демьяна.
- Аспид твой князь, - угрюмо ответил боярин.
- Случилось чего? - десятник, бесцеремонно схватив Олексича за локоть, повел в сторонку. - Сказывай уж.
- На потеху меня выставил, человека одного оговорил, таких про него небылиц наплел, а я - дурень и поверил, а князю поразвлечься лишь хотелось, скучно князюшке здесь, а я у него для забавы, что медведь скомороший, только бубна не хватает! - Демьян распалял сам себя, гневно раздувая ноздри.
- А у человека того оговоренного коса русая была? - улыбнулся Горшеня.
- И ты предатель! - Олексичу надо было на ком-то сорвать бушующую внутри досаду. - В церкви же видел, что она с клироса на меня смотрела, а смолчал! Знал ведь, что ищу ее!
- Да откуда ж мне знать, что то зазноба твоя была? На тебя в церкви многие девки пялились, ты у нас молодец видный, - успокаивающим мягким голосом пропел Горшеня.
- Врешь! Все ты понял! Отец тебе приказал приглядывать за мной, чтобы я здесь с какой не спутался, а домой жениться ехал, вот ты и помалкивал.
- Ну, боярин, это уж теперь ты нелепицы сказываешь, - обиделся старый вой. - Ничего такого мне Олекса Гаврилыч не поручал, чай ты не малое дитя, чтобы за тобой приглядывать, а с девками своими ты сам разбирайся.
Демьян начал остывать.
- Она воеводы дочь оказалась, - признался он, наконец. - Что делать-то?
- Свататься, - спокойно ответил Горшеня.
- Откажет, - вздохнул Демьян.
- На все воля Божья, - развел руками десятник. - Откажет, один домой поедешь, в Ольгове жену сыщешь.
- Мне другая не нужна! - опять закипел Олексич.
- Князя в сваты не бери, один на двор к воеводе ступай, - пропустил мимо ушей очередную вспышку боярского гнева Горшеня.
- И не собирался, и без него обойдусь. Пусть другого для забавы ищет!
- Велел же ко мне явиться, а ты с воями лясы точишь! - в воротах, беспечно улыбаясь, стоял Александр, для вида показно хмуря брови.
Демьян небрежно поклонился.
- Что надулся? Мне дуться нужно, пропал на целый день. Говорят, на ловы еще за темно подался, а меня не позвал. Поймали чего?
- За что ж ты со мной так, княже? Я ведь голову ради тебя готов был сложить, отца с матерью в беде бросил, а ты меня на потеху выставил, - нарочито спокойно заговорил Олексич, но злость ядовитой струей все равно просачивалась сквозь неспешную речь.
- О чем ты? - оторопел князь, под напором боярина невольно делая шаг назад.
- Сам про то ведаешь, - прищурил глаза Демьян.
- Про воеводы дочь прознал, - догадался Александр, отводя взгляд.
- Прознал, - глухо ответил Олексич.
- Не со зла я то сделал, для тебя старался, - начал оправдываться князь, - ты ж не понимаешь ничего.
- Куда уж мне, - огрызнулся Демьян.
- Да, для тебя! От унижения тебя защитить хотел, посмеется над тобой Федор да вон выставит, ничего ты там не добьешься, - Александр заговорил быстро, не давая своему боярину вставить ни слова. - К ней ведь Буян уже сватался, сам братец сватом ходил. И что? Отказал, мол, уже просватана в Переяславль, слово нарушить он, дескать, не может...
- Врет, она мне сказывала, что не просватана, - успел вклиниться в словесный поток Демьян.
- Да, понятное дело, что врет, не в том дело. Не хочет он дочь за курского отдавать. Брезгует нами, нос дерет, а с чего? На заставке бедненькой сидит с горсткой воев, в Богом забытом месте! Завтра найдет рать какая, и пепла от крепостицы не останется. А все ж не такие мы ему! Буяну отказал, а тебе уж и подавно откажет.
- Чем же я Буяна хуже? - вскинул подбородок Демьян.
- А тем, Робша, что Филька - правая рука Липовецкого князя, а ты лишь при младшем сынке ходишь. И двор у него, уж можешь обижаться, побогаче вашего будет. Он вдовец, приданое жены все при нем осталось, сам себе хозяин, а ты при отце пока.
- У меня дружина своя, - не желал мериться с суровой правдой Олексич.
- А что за татя Федора пред тобой выставлял, так тать он и есть. Уж поверь мне, тестя такого ни к чему иметь, аки коршун, вопьется когтями, не отцепишься. Оградить я тебя хотел от семейки этой. А знаешь, что он вдовицу воя обрюхатил, думал, пуста, родить не сможет, да нахаживал к ней, греха не боясь, а она взяла да понесла. Так Агафья твоя три дня на коленях пред ним стояла, чтобы он женился, да вдовицу не позорил. Вот у него жена-то откуда, а ты породниться с ним хочешь.
«Твоя Агафья» теплой волной пробежало по телу и вызвало у Демьяна улыбку.
- Что скалишься? Смешно ему! С такими родниться, все равно, что с бродниками али погаными якшаться, бесчестье одно, - по своему истолковал улыбку Олексича князь.
- Агаша за отца не в ответе. Да и Федора можно ли судить? Сколько нарочитых мужей на сторонке детишек от простых девок наживают, а под венец вести дочерей смердов не спешат. А этот женился все ж, хоть и не по чести жена, пересудов да гнева княжеского не побоялся. Не всякий решится. Кто без греха?
Демьян мстительно бил не в бровь, а в глаз, зная, что у Алексашки на стороне растет дочь.
- Ну, ежели ты в том греха не видишь, так иди - сватайся. Я, что мог, сделал, - князь жестом словно омыл руки.
- Завтра поутру и пойду, - с вызовом бросил Олексич.
- Иди, иди, у крыльца постоишь, он тебя и в сени не пустит.
Демьян ничего не ответил, он и сам в глубине души понимал безнадежность затеи, но не хотел себе в том признаваться.
- Ну, хочешь, я с тобой сватом пойду, да Миронега для веса с собой прихватим? - заискивающим тоном вдруг предложил Александр.
- Сам я пойду, - буркнул Демьян.
- Бог в помощь, - ядовито усмехнулся князь, раздосадованный, что боярин не пошел на щедро предложенное примирение.
Алый княжеский корзень мелькнул за дырявым частоколом. Молодой боярин остался один с невеселыми мыслями.
Тяжелые дубовые ворота смотрели на Демьяна глухой безнадежностью. Жених потоптался в нерешительности, едва заметно вздохнул и, толкнув плечом массивную калитку, ступил на неприветливо пустынный двор. Заливаясь раскатистым лаем, к незваному гостю рванула свора собак. Мелкая, и оттого самая задорная шавка, оскалив острые клыки, попыталась схватить Демьяна за сапог. Он легонечко пнул ее ногой, но этим только раззадорил нахалку. Никто не спешил отгонять настырных сторожей. Положение становилось потешным: жених, сражающийся с собаками.
- Дружок! - не растерявшись, крикнул Олексич. Из-за угла клети вынырнула лобастая, измазанная сажей морда. Пес в несколько прыжков подлетел к своре, по хозяйски властно рыкнул и лизнул правую руку Демьяна. Собаки сразу успокоились и лениво стали разбредаться в разные стороны. Атака закончилась. Парень, благодарно потрепав Дружка за ухом, пошел к сеням.
Дверь противно скрипнула, на пороге появился старик с жиденькой бороденкой на сморщенном лице, одетый в полинялую свиту. Дед напряг подслеповатые глаза и вопросительно уставился на гостя.