Голос Анжелины снизился, глаза сузились. Она прошлась по камере перед пленником, подбоченившись.
- Но ты сам подписал себе приговор, выступив против меня. Теперь ты мне не нужен. Я задавлю тебя. Одного моего слова было бы достаточно, чтобы тебя тут придушили - и пикнуть не успел бы, - первая леди вновь метнула на бандита колкий взгляд и остановилась. - Но король хочет тебя судить. Хорошо. Я дам ему эту возможность. Пусть моя кузина посмотрит на твой позор, если она ещё не поняла, какие подданные шастают по дорогам её королевства! А здесь, в этом каменном мешке, ты можешь кричать что угодно - тебя всё равно никто не услышит. Комендант только что уверял меня в вечной верности и полном равнодушии следователей Тайного совета к твоей персоне.
Чёрный Джон хотел что-то сказать, но Анжелина быстрым жестом выхватила свой любимый хлыст и несколько раз одарила атамана точными ударами. Кеннеди не нашёл сделать ничего лучше, как отпрянуть и сесть на пол - назад, в своё сено.
- Я бы и сама тебя убила, - наклонившись над ним, зловеще прошептала красавица. - Но руки марать не хочу... Ты слишком низко пал, червяк!
- Нет, дело не в том, маркизонька, - поднявшись на ноги, возразил разбойник. - Скажите лучше правду: Вы просто боитесь решения короля. Боитесь, что он захочет допросить Вас!
- Подхалим, - прошипела маркиза и отвернулась.
- Вы просто не имеете права меня тронуть. Потому что я не Ваш личный враг, а государственный преступник! Даже мой вечный соперник Красный Джон сдал меня в руки правосудия, хотя у него было больше прав убить меня на месте, чем у Вас, и к тому же была возможность насадить на свою шпагу ещё там, на берегу Темзы! Чего я тогда страстно желал, не скрою!.. Но он отдал меня суду. Так и Вы - Вы никогда не сможете взять мою жизнь без высочайшего на то повеления, потому что Вы всего лишь племянница короля!
- Я имею такое право, - процедила маркиза, обернувшись к разбойнику вполоборота. - Необязательно носить корону, чтобы управлять страной. Но убивать тебя я не стану - зачем мне наводить на себя лишние подозрения. Пусть страна считает, что в моей груди нет сердца - я поступлю иначе. Великодушно. Я буду просить дядюшку отрубить тебе голову.
- Спасибо, - поклонился Кеннеди, в глубине души подумав, что это было бы вовсе неплохой альтернативой виселице и четвертованию[8].
- Насколько мне известно, из-под топора, в отличие от верёвки, живым ещё никто не уходил... - произнесла Анжелина, снова подойдя к двери. - И не проси меня ни о чём. Твой приговор будет жёстким, но справедливым. Ты нанёс мне кровную обиду, когда забрал рубиновую брошь с гербом матери. Теперь моё сердце глухо к твоим словам. Лёд на нём никогда не растает...
Кеннеди показалось, что голос леди Линкольн дрогнул, но он не смог бы поклясться в этом даже самому себе. В следующую секунду тяжёлая дверь отворилась, и в проёме мелькнул только чёрный плащ красавицы.
Йомен затворил засов, отсчитал охраннику причитающуюся сумму за молчание, после чего проводил маркизу через главные ворота к ожидающей её лодке, и ушёл на свой пост - на крышу арсенала. Там он ещё долго видел смуглое лицо Джона Кеннеди в зарешёченном окне башни.
Джим Токкинс, которого разбойники величали не иначе, как Капитаном, сидел в кресле с высокой спинкой, которое так любил его предшественник, и крутил в руках полумаску. Не изменяя обычаям разбойничьей вольницы, испанец был одет во всё чёрное, длинный плащ висел на спинке, готовый в любой момент послужить своему хозяину защитой от дождя и посторонних глаз.
Лицо Джима Токкинса, настоящего имени которого никто в Англии не знал, было необыкновенно притягательным, если не сказать красивым. Тонкие изящные черты выдавали аристократичность происхождения не меньше, чем изысканные манеры, которые заметила Ирена ещё в первый день их встречи. Чёрные, как угольки, миндалевидные глаза нового атамана были окаймлены густыми смолянисто-чёрными копьями ресниц. Портрет дополняли правильный нос и красивые розовые губы. Маленькие усики, подстриженные по последней моде, и крошечная узкая бородка придавали лицу мужчины мягкость и изящество.
Удивительно, но кожа испанца не была такой смуглой, как у Чёрного Джона, несмотря на то, что родился и вырос он под палящим солнцем Мадрида. В Англии Токкинс вполне сошёл бы за своего, если бы не испанский разрез глаз. Тёмные волосы Джима были аккуратно уложены, словно от него недавно ушёл цирюльник. А когда голова мужчины попадала в полосу солнечного света, его шевелюра отливала синевой, словно крыло ворона.
Джим Токкинс находился в состоянии глубокой задумчивости, когда все черты человека расслабляются, и на лице отражается суть душевных переживаний. И в эту минуту лик его был поистине прекрасен.
Стройное, но крепкое, сильное тело испанца согнулось, словно под тяжестью, в дубовом кресле бывшего атамана. Широкая старинная шпага, доставшаяся своему обладателю от отца, висела вдоль бедра как ещё одно напоминание о высоком происхождении мужчины.
В углу той же комнаты тихо сидел Громила. Он стал правой рукой Токкинса и его телохранителем. Впрочем, сам Капитан считал, что в такой услуге он не нуждается. Но Громила, помня о том, что благодаря изворотливости Джима им удалось улизнуть с берега Темзы в прошлом году и избежать участи других бандитов, был бесконечно ему благодарен: каждый разбойник мечтает много награбить, но никто не хочет болтаться на виселице.
Огромный бандит сидел без маски, и по его чертам было ясно - он тоже южанин. Выражение мрачного смуглого лица в большинстве случаев оставалось непроницаемым. Очень рослый и сильный, что оправдывало его прозвище среди приятелей, Громила выделялся на фоне сверстников с юности. Родившись младшим сыном в семье разорившегося и спившегося кабальеро[9], он был вынужден сам зарабатывать себе на жизнь. Разменяв третий десяток, парень попал в моряки и оказался в Англии. Не найдя подходящей работы, немногословный испанец ушёл в бандиты, где и повстречался с Чёрным Джоном - полукровкой.
Громила редко разговаривал, предпочитая делом доказывать свою преданность лидерам. Имени и фамилии его никто на острове не знал и даже не пытался спрашивать.
Всегда спокойный и расчётливый, в боях он был просто незаменим, поэтому Громилу уважали и боялись в разбойничьей вольнице, а атаманы всегда считались с его мнением. Самое большое удивление за всю восьмилетнюю жизнь южанина в Англии вызвало, пожалуй, только появление светловолосой хрупкой девушки со шпагой в руках там. Это случилось там, в замке Линкольн - роковом месте, где устроил разбойничье логово Чёрный Джон, после чего дела шайки стали совсем плохи. И эта девушка, оказавшаяся наследной принцессой островного королевства, по сей день не выходила у мужчины из головы. Любую свободную минуту южанин вспоминал, как ловко она выманила у него - отличного фехтовальщика - ключи.
Размышления Капитана и Громилы прервал стук в дверь. Джим поднял голову и подал знак наперснику, чтобы тот впустил пришельцев. Громила прогремел железным голосом:
- Открыто!
Дверь бесшумно распахнулась, и один из разбойников доложил, стоя на пороге:
- Капитан, мы поймали юнца, который хочет Вас видеть... Допустить?
Джим молча кивнул. Разбойник исчез и через мгновение втолкнул в дверь парнишку лет 15, среднего роста, с белокурой головой, неплохого телосложения, который в будущем обещал вырасти жилистым мужчиной.
Атаман немного приподнялся в кресле и, не выпуская из рук полумаски, стал рассматривать незваного гостя. После продолжительного молчания Токкинс нарушил тишину вопросом:
- Что тебе нужно?
- Я хочу войти в ряды «чёрных»! - выпалил юноша.
Джим дважды отрицательно качнул головой и сказал:
- У тебя нет шансов.
- Почему?
- Ты блондин, - коротко отрезал испанец и навалился на спинку кресла.
Мальчишка опешил.
- Ты не подходишь мне, - повторил свой вердикт разбойник.
- Но при чём тут мои волосы?
- Слишком ангельски выглядишь.
- Это только с виду! Я ещё юн и поэтому кажусь милым пай-мальчиком! А в душе я зверь! Я готов порвать любого, кто встанет у меня на пути!
Джим поднялся, подошёл ближе к парнишке и похлопал его по плечу:
- Ты мне нравишься, но «чёрным» тебе не стать.
- Я покрашу волосы! Хотите?
Мужчина отрицательно качнул головой.
- Этим ты ничего не изменишь. Моё слово окончательно. Не спорь и иди с миром.
- Но Капитан!.. - попытался возразить юноша.
- Нет! - резко ответил Токкинс и, развернувшись к парню спиной, ушёл к окошку. - У тебя две минуты, чтобы исчезнуть невредимым с глаз моих.
Мальчик не заставил просить себя дважды и мигом прошмыгнул в коридор.
Ирена и Эвелина ехали шагом, уже приближаясь к Нижнему парку Виндзорского замка. Шотландка обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на облако пыли, что подняли кони Красных стражей у опушки леса: мужчины проводили девушек до половины пути и отправились назад.
- Вот они и скрылись из вида...
Наследница посмотрела на сестру - та широко улыбалась.
- Вижу, прогулка удалась и ты счастлива.
- Конечно, они такие чудесные и милые!
- Только не путай их с домашними моськами, - сморщилась английская принцесса. - Красные стражи - это благородные честные люди.
- О, да! И какие люди! С храбрыми сердцами. Но их весёлый нрав мне по душе. Особенно эти блондинистый блондин и брюнетистый брюнет, а-ха-ха, - снова рассмеялась Эвелина, вспоминая шутки ребят по поводу цвета волос. - Впрочем, они все молодцы, а Туд... - Маленькая леди приосанилась и проговорила фразу членораздельно и очень отчётливо: - Красавчик Туд меня просто воспламеняет!
- Хм... Сначала мне показалось, что тебе приглянулся Эрик. Впрочем, не важно. Главное - не сгори.
- Ой, Эрик, конечно, ангел во плоти, но мне всегда нравились озорники, ты же знаешь, - поёжившись в седле, произнесла шотландская принцесса.
- Да, помню.
- Скажи мне, а этот Красный Джон всегда был таким угрюмым?
- Не сказала бы, - на миг задумавшись, ответила принцесса Уэльская. - Раньше он был более любезным. Хотя в танцевальном зале, действительно, чувствовал себя крайне неловко и разговорчивым точно не был.
- Так что же случилось, почему он стал другим?
- Я подозреваю, что его честь была задета и... его благородное сердце не может забыть обиды, - промолвила Ирена, опустив ресницы.
- Это из-за того, что Кеннеди посадили, и он остался неотомщён?
- Нет, - отрицательно качнула головой Дочь Англии. - Это из-за того, что я не сказала им правду сразу. Я пыталась сегодня поговорить с Райтом, или хотя бы заглянуть в глаза, узнать, прощена ли... Но он всё время отводил взгляд. Думаю, там только грусть и туман... И ни капли доверия к моей персоне.
Девушка вновь подняла взор, рассматривая старые своды Виндзорского замка. На сердце стало холодно. Снова вспомнилась сцена на берегу и сложное объяснение с друзьями в присутствии отца...
- Ничего не понимаю. Чем ты его так обидела? - пожала плечиками Маленькая леди.
- Сначала всё было хорошо, и Красный Джон даже позволил мне стать первой гостьей на полянке в Эшере. Мы весело проводили время со стражами: пели, танцевали, стреляли из лука и просто хулиганили. Он снисходительно смотрел на мои шалости, понимая, что я вношу в его отряд струю свежего воздуха. Мы с ребятами стали словно единым целым, шутили и понимали друг друга. Но Красный Джон сразу изменил своё отношение ко мне, едва узнал, кто я... - нервно поправляя волосы, ответила Ирена, лишь мельком взглянув на сестру. - Райт захлопнул дверцу и теперь, хоть стучи, хоть не стучи в неё, он знать меня не желает, хоть и старается быть вежливым и учтивым. Но меня-принцессу он не примет никогда. А русалочка Ирена в его глазах уже умерла.
- Ничего себе чувствительность!
- Я же не говорила им ничего, мы познакомились случайно... при не совсем обычных обстоятельствах - потом тебе подробно расскажу. Так получилось, что у меня просто не было времени сказать ребятам правду, да и не было в том нужды. Я не думала, что встречу их вновь. А потом... Потом всё завертелось слишком быстро, и уже невозможно стало признаться, чтобы не испортить нашу нереально прекрасную дружбу.
- Хорошо, когда приедем, расскажешь, - согласилась шотландка. - Но всё равно этот Красный Джон ведёт себя, как девица. Да и вообще на наследных принцесс не обижаются. Им служат.
- Эви, - натянув повод и остановив коня, принцесса Уэльская посмотрела в глаза кузины и едва слышно проговорила вмиг понизившимся тоном: - я не хочу, чтобы мне служили. Я хочу их дружбы. Это превыше всех наград.
Шотландка остановила Самару.
- Все ребята были сильно поражены тому, что я оказалась наследницей английского трона. И мне стоило большого труда вернуть их расположение. Потом они уехали на всю зиму. Я истосковалась по ним! И поняла, что не смогу отпустить их в никуда. Они мне слишком дороги.
- Насколько я успела заметить, ты тоже дорога им. Особенно некоторым. Робину, Джерому, Рональду... - хитро прищурилась Эвелина.
- Они простили мой обман, - не заметив намёка сестры, проговорила Ирена, глубоко вздохнув. - А сердце Красного Джона... Оно слишком чистое и благородное, чтобы принять мою ложь. Иногда мне кажется, что он не приемлет лжи в любом виде, даже во спасение. За полгода ребята свыклись с мыслью, что я не могла им признаться во всём сразу - это не моя вина, а стечение обстоятельств. Хотя и сейчас у них проскакивают странные нотки и взгляды. Но это случается уже реже, чем осенью. А Джон... Он не простил меня. Я это чувствую, Эви. И это горько.
Наследница вздохнула и опустила голову, похлопав Бурана по бокам. Кони девушек вновь пошли шагом.
- Настоящий аристократ... - произнесла Эвелина, задумавшись.
- Что? - словно проснувшись, отозвалась Дочь Англии.
- Аристократическая кровь в Красном Джоне играет сильнее, чем он сам того желает. И это заметно не только внешне. Таких настоящих благородных рыцарей мало осталось.
- Согласна с тобой... И я, кажется, придумала, как их вознаградить...
Принцессы въехали в Верхний парк Виндзора и направили лошадей к конюшням.
В то время как кузины спешились на заднем дворе замка, прекрасная Анжелина во весь опор скакала от Лондона по дороге, ведущей к Кембриджу. Когда впереди показался особняк с красной крышей, она остановилась, немного поколебавшись. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что снова наступает на «любимые грабли», первая леди всё-таки ввела коня во двор коттеджа.
Громила плотнее прижал дверь и подал голос:
- Капитан, это не моё дело, конечно, но я хочу задать тебе вопрос.
- Почему блондины не могут стать частью нашей команды? - буднично произнёс Джим, опередив телохранителя.
- Да.
- Потому что они никогда не будут такими, как мы, и при первой же возможности предадут.
Громила сдвинул брови, силясь понять логику.
- И как это связано с цветом волос? Ровно так же, как рыжину связывают с колдовством? Разве ты суеверен?
- Нет, - обернулся Джим. - Это моё наблюдение из личного опыта. Белое и чёрное - это контраст, и между нами не может быть ничего общего. Кое-где, конечно, не обращают внимания на цвет гривы, - усмехнулся Токкинс, вспомнив отряд Красного Джона, - но я знаю, чем заканчиваются все эти истории... Поверь мне, дружище, это действительно важно.
Мужчина подался вперёд, желая поведать приятелю историю из прошлого, но очередной стук в дверь прервал его.
- Да кто там ещё? - недовольно буркнул атаман.
- Открыто! - гаркнул Громила.
- Капитан, к Вам женщина... - доложили с порога.
- Какая женщина? - лёгкая тень пробежала по лицу Джима, сердце на миг остановилось, а потом застучало сильнее прежнего.
- Желает видеть Вас. Назвала Ваше имя как пароль.
- Как она представилась?
- Маркиза.
- Маркиза? Так что же ты мне сразу не сказал?! Проси немедленно!
Разбойник стрелой помчался вниз. Громила не сдвинулся с места. Капитан подошёл к своему креслу, взял в руки полумаску и задумался на миг, после чего развернулся в сторону дверей и швырнул её под шкаф, стоящий рядом с входом.