Игорь сверлил её взглядом, ничего не говорил, а затем и вовсе лёг и голову подушкой накрыл. Вставать он не собирался. Марине обидно стало почти до слёз.
- Игорь, не делай этого, - попросила она негромко.
Он никак не отреагировал. Марина секунду ещё ждала чего-то, а потом из комнаты вышла и даже дверью хлопнула, не сдержавшись. И тут же в этом раскаялась, встретив взгляд сына, который в прихожей Эльке сапоги помогал застёгивать, и голову поднял, когда Марина появилась. Взглянул, и сразу отвернулся, а Марине от его взгляда стало намного тяжелее, чем от самого разговора с Игорем.
- Всё хорошо, - шепнула она то ли ему, то ли себе. По волосам потрепала, мимо проходя, и тоже начала собираться. Только дышала осторожно, боясь сорваться на всхлип или рыдание. Всё напоминала себе, что дети ничего заметить не должны. И если не удаётся скрыть от них проблемы между ней и их отцом, то хотя бы постараться не показать, насколько это всё для неё тяжело.
- Мама, скажи Антону, чтобы он вечером со мной погулял! Он никогда не гуляет!
Марина квартиру заперла, повернулась и дочь за руку взяла. И строго проговорила:
- Эля, в подъезде нельзя так громко разговаривать. Сколько раз тебе говорить можно?
- Я не громко.
- Громко, - перебил её Антон, и едва ли не съехал по перилам вниз. Марина возмущённо посмотрела, а Эля её за руку подёргала.
- Мама, скажи ему!
- Не буду. Ему некогда, Эля, Антону нужно уроки учить, ему гулять с тобой некогда. Я в выходной с тобой погуляю.
Девочка выразительно надула губы, но говорить больше ничего не стала.
- Я её сама отведу, - сказала Марина, когда они на улицу вышли. – Иди в школу, ты опаздываешь уже.
Антон шапку на уши натянул и невинно возразил:
- Но ведь работа важнее школы, мам. Я Эльку отведу.
Марина подозрительно прищурилась, глядя на сына.
- Ты вчера говорил, что у тебя диктант на первом уроке?
- Подумаешь…
- Так, марш в школу! – шикнула она на него. – Бегом, Антон. Ты уже опаздываешь! Потом позвоню и проверю.
Он выразительно поджал губы, но без лишних слов направился в противоположную сторону. Правда, не слишком торопился, и Марине даже пришлось вслед ему прикрикнуть, чтобы скорость увеличил и ногами не шаркал.
- Мама, что такое диктант?
- Вот Антон тебе вечером расскажет.
- Не расскажет. – Эля помотала головой. – Он про двойки не рассказывает. Я же проболтаться могу. Но я не специально, а он не верит.
Марина глаза опустила, посмотрела в невинные детские глаза, и поневоле улыбнулась.
Оставив дочь в детском саду на попечение воспитателей, Марина вдруг поняла, что не может идти на работу. Утренний разговор с Игорем, хотя это и разговором-то назвать нельзя, заставил её последнее самообладание растерять. Внутри даже страха не осталось, если только некоторая доля паники, а ещё желание всё это, в конце концов, прекратить. Это уже больше напоминало издевательство, над ней. Она знала, что муж врёт и он уже не с ней, а Игорь всё тянул, не признавался, и никакой надежды это уже не придавало. Марина начинала подозревать его во всё больших грехах, а от этого только тяжелее. Она ведь любит его, любит, до сих пор, не смотря ни на что.
Вместо того, чтобы идти на автобусную остановку, банк, в котором Марина работала, находился в трёх автобусных остановках отсюда, она направилась обратно к своему дому. На ходу телефон из сумки достала, позвонила начальнице и выпросила у той отгул. Пришлось наврать про то, что у Эльки снова горло болит и чихает она, но это только на сегодня. Правда. Впереди выходные, и в понедельник она, как штык, на работе будет. Раньше всех. Врать было противно, но ни на какое другое оправдание фантазии Марины в данный момент не хватило. Что бы она Ольге Михайловне сказала? Что возвращается домой, чтобы поговорить с мужем и выяснить, наконец, собирается ли он с ней разводиться?
Игоря дома не оказалось. Марина, очутившись в пустой квартире, окончательно растерялась, присела на стул и остановившимся взглядом уставилась на разобранную постель, на которой совсем недавно, каких-то полчаса назад, лежал её муж, и как он сам утверждал, пролежать на ней собирался как минимум до полудня. А сейчас вот исчез. У них была маленькая квартира, две комнаты, тесные, с низкими потолками, и кухня, совсем крошечная, но сейчас, без детей и Игоря, она Марине огромным, гулким, нежилым помещением казалась. Закричать захотелось, и была уверена, что эхо услышит. А всё от одиночества и острого чувства свершившейся несправедливости. А что будет, если Игорь совсем уйдёт? Навсегда?
- Марина?
Она несколько минут простояла в распахнутых дверях автосервиса, прежде чем её заметили. Здесь царило привычное оживление, мужчины в синих рабочих комбинезонах, сновали вокруг, переговаривались, переругивались, посмеивались порой, но её не замечали. А Марина чувствовала себя сиротой, которая милостыню сюда выпрашивать пришла. И уже не рада была, когда Олег Сытин, по факту, лучший друг Игоря, её приметил. Из-под машины вылез, руки какой-то тряпкой вытер и к ней направился.
- Привет.
Марина осторожно кивнула, а сама за его плечо заглядывала, пытаясь мужа высмотреть.
- Здравствуй, Олег.
Он всматривался в её лицо, и когда Марина взглядом с ним встретилась, вдруг поняла, что Олег совсем не рад её приходу. Подбородок вскинула, стараясь казаться уверенной в себе.
- Где Игорь? Мы с ним разминулись. – Нелепо повела рукой. – Он здесь?
- Нет.
- А где он? – Видела, что Олег мучается, не зная, что ей сказать, даже глаза отвёл в сторону, а у неё сердце удар пропустило, и горло спазмом стиснуло. Поняла, что прямо здесь сейчас расплачется. И надеясь эту катастрофу предотвратить, резко развернулась и пошла прочь. Даже не видела ничего перед собой. От ужаса происходящего в глазах темнело, ноги, как ватные, в лужу наступила, брызги в разные стороны разлетелись, а потом Марина испуганно дёрнулась, когда её кто-то за руку поймал. Она в сторону шарахнулась, а Олег из лужи её вывел, а сам смотрел с сочувствием. Почти с жалостью. Это было хуже всего.
- Пойдём, поговорим.
Завёл её за угол и на кособокую лавочку усадил. Марина спорить не стала, села, сумку рядом положила, а потом на несколько секунд лицо руками закрыла.
- Да прекрати ты, Марин, - то ли с жалостью, то ли с раздражением проговорил Сытин, и сигареты из кармана вытащил. – Ну, дурак он! Сейчас-то уже что об этом говорить? Крышу у мужика снесло.
Марина головой покачала, тёмные кудри красиво встрепенулись, а когда ладони от лица отняла, выглядела уже более спокойной. Сумела взять себя в руки.
- Крышу? – повторила она негромко. – Если бы только крышу, я бы не переживала, Олег.
Он под ноги себе уставился, потом глубоко затянулся и рядом с Мариной сел, сдвинув её сумку в сторону.
- Он что, на самом деле спятил и развестись с тобой хочет?
- Он молчит. Просто молчит. Я уже с ума от этого схожу.
- Ну, молчит, это неплохо, Марин. Значит, расстраивать тебя не хочет. Таится.
Она голову повернула и на Олега посмотрела.
- Расстраивать? А ты думаешь, меня его приходы ночные якобы с работы не расстраивают? Даже дети уже замечают. Олег, у нас же дети! Вот о чём он думает?
Сытин голову опустил, локтями в колени упёрся.
- А о чём в такие моменты думаешь? – проговорил он, не вынимая сигарету изо рта. – Ни о чём. Мозги отключаются. Вот и он…
Марина ноги вытянула и посмотрела на носки своих сапог, украшенные неровными грязными брызгами.
- Ты знаешь, кто она?
Олег тут же набычился.
- Не спрашивай меня об этом.
- Почему? Потому что ты знаешь, а другу обещал молчать?
- И поэтому тоже.
- Олег, скажи мне.
- Зачем? – Он посмотрел на неё в упор. – Что тебе это даст?
- Очень многое. Я буду знать… как дальше.
- Да ничего ты не будешь знать. Ты не из таких, Марин. – Сытин поднялся, и Марине пришлось голову закинуть, чтобы видеть его лицо. Нахмурилась.
- Что это значит? Не из каких я?
Он сигарету выбросил и сунул руки в нагрудный карман.
- Не из тех, что драться будут за мужика. – Олег моргнул, её разглядывая. – Может, и правильно.
- Кто она? – Он продолжал молчать, и тогда Марина посмотрела умоляюще. – Олег, скажи мне, мне надо знать, пойми. Я не хочу узнать в последний момент, когда он решит меня перед фактом поставить. Не могу просто ждать.
- А что ты делать будешь?
Она головой покачала, потом руками развела. И призналась:
- Я не знаю. Попытаюсь поговорить…
- С кем?
- Я не знаю, Олег! Но что-то я должна делать! Это же моя семья, понимаешь? Он мой муж, у нас дети!
- Не кричи.
Марина испуганно примолкла, и часто заморгала, глядя в сторону, надеясь, что слёзы удастся сдержать.
- Это Дашка, Марин.
Она быстро губы облизала и на Сытина глаза подняла.
- Кто? Кто это?
Олег подавил тяжкий вздох, носком кургузого ботинка камешек подтолкнул и откинул его в сторону.
- Серёги Белякова сестра младшая.
- Начальника вашего?
Олег кивнул. А Марина непонимающе затрясла головой.
- Подожди, но… Даша, я же её помню, я её видела несколько раз. Она же маленькая! – смогла она наконец оформить свою мысль. – Девчонка совсем.
- Да какая она девчонка? Двадцать три года. Такая девка вымахала, заглядишься… Вот Игорь и поплыл, в общем.
Марина сидела, сгорбившись, и остановившимся взглядом смотрела куда-то вдаль. В голове полная сумятица, и только пыталась воскресить в памяти образ той самой Даши. Видела её в последний раз года четыре назад, на дне рождения Белякова. Тот отмечал своё тридцатилетие, с шумом, на широкую ногу, и пригласил всех своих работников, правда, их тогда было всего четверо, с жёнами, в ресторан. И Даша там была. Высокая, худая, в скромном платье и огромными лучистыми глазами. Марине она тогда показалась очень спокойной и толковой девушкой. С характером, как сам Беляков о ней говорил. А вот теперь оказывается, эта спокойная девушка, с характером или без, мужа у неё увела. Или ещё не увела? Может, обойдётся?
Осторожно втянула в себя воздух, казалось, что захлебнуться им может. А сердце не билось, внутри что-то странно булькало, то ли рыдания стремительно накапливались, то ли, то самое сердце кровью обливалось. А ещё горячо очень, нестерпимо горячо.
- К ней не ходи, - сказал Олег, снова достав из кармана сигареты. – Смысла нет. Она упёртая, вся в братца. А ты… В общем, нервы себе не трепли. Хочешь, с Игорем поговори. Хотя, крыша у него крепко поехала, не знаю уж, что ты сможешь сделать.
- А правда, - очень тихо проговорила она, - что я могу? Я кто? Жена его, мать его детей, я живу с ним тринадцать лет… Что я могу?
Олег промолчал, ему было неудобно всё это выслушивать. А Марине не сразу, но тоже неудобно стало, за то, что плачет перед ним и жалуется. Они, конечно, знакомы много лет, семьями дружат, с женой Олега она постоянно перезванивается, но это ведь совсем не значит, что ему хочется решать её проблемы и слёзы ей вытирать. А уж тем более идти против лучшего друга.
Марина слёзы вытерла, взяла сумку, намотав длинную ручку на запястье, и поднялась.
- Олег, прости… Я не хотела на тебя всё это взваливать, это наши проблемы. Прости…
Он, кажется, растрогался.
- Марин, ну ты что? Я ведь Игорю говорил… Где он лучше жену найдёт?
Марина грустно улыбнулась.
- А ему, видимо, не нужна больше жена. У него совсем другое на уме.
Позже Марина покаялась, что не пошла на работу. С Игорем поговорить так и не удалось, он снова пропал, и телефон выключил, дети, в честь пятницы, ночевали у бабушки, у матери Игоря был частный дом в черте города, не так уж и далеко от них, в нескольких автобусных остановках. А Марина с ума сходила, оказавшись дома в полном одиночестве. Ходила по квартире, что-то делала, что-то прибирала, вряд ли замечая результат своих трудов. Думала о том, что делать, мысленно с мужем разговаривала, приводила какие-то доводы, которые казались ей очень важными, и оспорить их возможным не представлялось, по её представлениям, а то вдруг поддавалась отчаянию и плакать начинала. Правда, собственные рыдания в тишине квартиры казались ещё более страшными и бессмысленными. Себя становилось очень жалко, и Марине было противно, она замолкала и только дышала глубоко и с надрывом, пытаясь вернуть себе самообладание и способность мыслить здраво. Хотя, откуда здравость взять, думая о том, что любимый муж сейчас с другой, молодой и красивой. А Марине ей нечего противопоставить. Да, не уродина и даже не дурнушка, и не глупа, но всё это есть и у Даши, Марина об этом точно знала, иначе Игорь бы в неё не влюбился. А Маринины двадцать три года, лёгкость и задор, ушли безвозвратно. У неё семья, дети, ей порхать и планы на личную жизнь строить недосуг. Да и личной жизни у неё быть не может по определению, у неё же муж. А если ему её жизнь не нужна, то, что с ней делать?
Тоже изменить ему? Отомстить, отыграться, зуб за зуб… Как там ещё говорят?
Вот только это не в её характере. Она мужа любит.
Антон позвонил вечером и в трубку зашептал:
- Бабушка кормит нас пшённой кашей.
Марина через силу, но улыбнулась.
- И зачем ты мне это говоришь?
- Я не говорю, я жалуюсь. Мам, можно мы домой?
- Нет. Не обижай бабушку.
- Да кто её обижает? Они с Санычем и на пару эту кашу съедят. А Элька ноет, мам.
- Скажи ей, что завтра сырники сделаю вечером.
Сын шумно вздохнул в трубку, когда понял, что ничего от матери не добьётся, пшённой кашей не разжалобит, и ночевать у бабушки всё-таки придётся.
- Ладно, - проворчал он вполне по-взрослому. – Останусь. Хотя, здесь жутко скучно. Интернета нет.
- Ужасно, как мы можем так над тобой издеваться!
- Не смейся, мам!
- Да я не смеюсь.
- А папка дома?
Марина до боли сжала в руке телефонную трубку. Очень осторожно сглотнула, потом кашлянула в сторону, и, стараясь не сорваться и говорить ровным тоном, ответила:
- Да, только что пришёл. Он в душе, Антош.
- А-а… - И всё-таки добавил: - Везёт вам, вы дома.
Марина трубку положила, несколько минут сидела, тупо уставившись на телефонный аппарат, не думала и, кажется, не чувствовала ничего, просто переживала ту маленькую ложь, которую сыну сказала, а потом в который раз за этот день набрала номер мужа. Его номер снова отозвался механическим женским голосом, и Марина зло нажала кнопку отбоя. Очень захотелось окно нараспашку открыть и крикнуть с шестого этажа что есть силы: что мне делать?! Кажется, она впервые в жизни чувствовала себя настолько беспомощной и слабой. На самом деле не знала, как поступить.
Игорь вернулся на следующее утро. Точнее, в семь утра. Это даже смешно было в какой-то степени. Марина не стала вскакивать с постели, услышав, как в замке поворачивается ключ и открывается входная дверь, не бросилась ему навстречу, она уже ничего не ждала от его прихода. А ещё боялась встретиться с ним взглядом и окончательно понять, что всё. Всё, всё… Конец их семейной жизни. Он больше не её муж, разве что формально, он ей больше не принадлежит, но самое главное – не любит. Её Игорь её больше не любит, у него другая любовь. Господи, а ведь когда Дашке было лет семнадцать, а Игорь только устроился к Белякову, он об этой девушке отзывался с неизменным смешком, а при встрече шутливо интересовался, не завела ли она жениха. Вот теперь завела, а Марину трясти начинало, когда она пыталась представить их вместе. Целующимися, обнимающимися, занимающимися любовью… Это уже смахивает на самоистязание, честное слово. Не нужно больше об этом думать.
Когда муж в комнату вошёл, Марина с постели уже встала, и теперь подушки поправляла, укладывала их одну на другую, как всегда делала, перед тем, как постель заправить, красивым покрывалом её накрыть, которое им на прошлую годовщину свадьбы свекровь подарила. Он вошёл, а Марина даже головы не повернула, словно в том, что он утром возвращается неизвестно откуда, ничего необычного не было. Только пальцы в плотную простёганную ткань вцепились, но Игорь этого видеть не мог.