- Мама сырники с изюмом жарит! Они просто обалденные! Тебе обязательно надо попробовать!
Артем ее поддержал:
- Давай к нам! Чай, кофе?
- Кофе, - сказал я, пытаясь пробиться к кофеварке.
- Чай, - возразила Тамила, - причем зеленый. Я тут нашла пару сортов.
- Не понял?! - возмутился я. - Мне что, уже кофе зажали?
Тамила сняла последнюю партию сырников, подошла ко мне и так ласково, как неразумному ребенку, поглаживая по плечу (такое впечатление, что если бы достала до головы, то гладила бы по макушке), сказала:
- Ты явно слишком много в последнее время кофе употреблял. Лучше давай сейчас чай, он бодрит не меньше, и сырники, а там, если через час захочется, то я лично сварю тебе кофе.
Ну и как ей противиться можно? Ведьма. Артем засмеялся.
- Не спорь с ней, она и мне кофе не налила. Представь, в собственном доме мне указали на место: 'Сядь за стол и ешь, что положено'.
Мой взгляд исподлобья Тамилу не пронял.
- И не зыркай на меня, - улыбнулась она.
Тамила поставила тарелку с сырниками на стол, налила мне и себе чай в большие кружки, и мы присоединились к Артему. Она оказалась права, после приличного завтрака и как-то спать расхотелось. Дети уже умчались играть на улицу, а мы, засунув посуду мыться, пошли в гостиную продолжить вчерашнее обсуждение.
Тамила
Ну что ж, сон повлиял на мужчин в лучшую сторону: никто не пырхал, оба согласились на мои предложения. Осталось аккуратно уговорить детей на поездку, но это я взяла на себя. Артем посмеялся, что я у них сейчас вообще в таком авторитете после гонки, что они поедут даже в глушь в деревню вскапывать огород, если я предложу. Я сказала, что я еще подумаю, как использовать детское восхищение им на пользу.
- Игнат, давай уже свою флэшку, - сказала я. - Вижу же, что невтерпеж тебе отдать своим спецам видео. Я уже тебе сделала нарезку.
Он порылся в кармане и достал ее. Протягивая мне, сказал:
- Я понял, почему ты порой меня так раздражаешь.
- И почему же? - я лукаво улыбнулась.
- Вот была бы ты мужчиной, твои указания воспринимались бы адекватно ситуации.
Артем расхохотался и заметил:
- Ага, это ты женат не был. А то один бы раз не услышал, что надо было бы выбросить мусор, так потом бы долго сковородку от лица отлеплял бы. Зато в следующий раз слушал бы очень внимательно.
- Это ты на своем горьком опыте? - усмехнулся Игнат.
- Было дело.
Я обрадовалась, что обстановка стала разряжаться, ребята мне нравились, не хотелось бы ссориться с ними из-за всякой ерунды.
- Ладно, со своей стороны постараюсь вами сильно не командовать, - улыбнулась я и вернула флэшку Игнату.
Соприкасаясь пальцами, я обратила внимание на его руки. Эх, красивой формы грабарки. Грабарки - это от размера. Только сейчас осознала, что вчера было весьма приятно ощущать настоящие мужские руки на себе, пусть это и был простой осмотр после аварии. Нет, ну почему, например, не Артем, а этот, иногда весьма угрюмый тип. К тому же я порой сильно раздражаю Игната. Я не представляю, какая женщина должна быть рядом с ним. Наверно, та, которая не будет им командовать. Как всякий разумный организм, я решила, что эти мои мысли появились под влиянием ситуации: адреналин, отсутствие нормального мужчины рядом и... не знаю, чего еще себе в оправдание придумать.
У меня раздался телефонный звонок, я, не глядя, ответила.
- Привет, - прозвучал хрипловатый голос Игоря.
- И тебе здравствуй, - я была рада его слышать.
- Как у тебя дела?
- Нормально, опять машину ремонтирую.
- И кто тебя на этот раз? - усмехнулся он. - Уже не поверю, что ты сама попала в аварию. Без жертв?
- Ты прав, опять меня. Жертв нет.
- Рассказывай, что случилось, - быстро подобрался он.
Я не стала описывать, что произошло на самом деле, представив всё так, как будто какой-то полудурок просто теранул мою машинку, так что ей грозит теперь покраска.
- Помощь нужна? - спросил он.
- Ну что ты, - мурлыкнула я, - с такими мелочами я и сама справлюсь. Ты же знаешь.
Игорь расхохотался:
- Ну да, наверно, этот несчастный нес твою машину на руках до сервиса.
- Ага, почти так и было, - я не могла удержаться от улыбки.
- Я завтра буду у вас. Уделишь мне своё драгоценное время?
- Надо же, уже не ставим в известность, а просим об аудиенции, - подколола его я.
- Ну не могу ж я приказывать другу.
- С тебя и это может статься, - я улыбалась вовсю. - Когда тебя ждать?
- К обеду буду в городе, так что во второй половине дня.
Договорились созвониться завтра и попрощались. И тут мой взгляд упал на сидящих напротив меня мужчин, которые с большим любопытством наблюдали за моей беседой. Фух, хорошо, что реплик Игоря не было слышно.
- Решила не рассказывать о своих неприятностях? - поинтересовался Артем.
- Зачем нагружать человека лишними проблемами, - пожала я плечами.
- Похоже, ты вообще не любишь кого-либо беспокоить, - заметил он.
Я лишь улыбнулась.
Дети с радостью приняли наше предложение съездить в языковой лагерь, так что мы с Артемом собрали документы и отдали их на оформление. Полинка с Денисом должны были уехать дней через 5. Единственное, что расстроило дочку, это то, что она пропустит мой день рождения, но я успокоила, что связь по телефону или Skype никто не отменял.
Игорь
Я совсем замотался в делах. У меня такое впечатление, что я буквально живу в самолете между Краснодаром и Москвой. Меня уже в лицо узнают в аэропортах, а стюардессы не спрашивают, что я буду. Проектов и планов громадье, а реализация их, как всегда в России, тормозится бюрократической машиной и иногда недостатком финансирования. В редкие дни затишья я просто отсыпался, уезжая в какую-нибудь глушь и выключая телефон хоть на один день. Вот наконец-то опять появился свет в конце тоннеля, а я давно не общался с Тамилой, так, иногда названивал, но виделись мы последний раз в том кафе. После своеобразной декларации о намерении с моей стороны, отношения не то чтобы потеплели, но исчезла агрессия в мой адрес, хоть настороженность с ее стороны осталась.
Никогда не имел женщин-друзей, можно сказать, первый опыт. Для меня даже женщина-деловой партнер - весьма экзотический объект, потому что мало кому из них удается не скатываться к давлению на мою мужскую составляющую, когда дело решается не в их пользу. Обязательно пытаются взять меня на джентльмена. Ну не джентльмен я в делах, а делец, иначе денег не заработаешь. Вот и тут... и как с ней дружить? Хотя вон, по уже редким докладам от того же Олега, она вроде как бы по-приятельски общается с моими 'друзьями'.
Договорились мы встретиться в небольшом кафе-ресторане, так чтоб пафоса поменьше, а еды вкусной побольше. Тамила не заставила себя ждать, войдя в дверь минута в минуту. Вездесущие брюки и почти мужская рубашка, если бы не забавные разноцветные пуговицы, на ногах туфли на небольшом каблуке и небольшая сумочка, обычно у женщин косметички такого размера.
- День добрый, - улыбнулась она мне.
- Наидобрейший, - ответил я, помогая ей присесть. - А чего руку не протягиваешь для рукопожатия?
- Не хочу провоцировать тебя на лобызание моей конечности, - смеясь, ответила она.
- Ну вот, такой чести лишили, - в притворной скорби отшутился я, устраиваясь напротив.
Несколько минут у нас занял заказ, и в ожидании него мы продолжили беседу.
- Вот мне интересно, почему ты встречи назначаешь в едальнях? - спросила меня Тамила.
- Именно с тобой или вообще?
- Про 'вообще' я ничего не знаю.
- Это я так балую себя: обед или ужин в прекрасной компании - это такая редкость.
Тамила хмыкнула:
- Неприкрытая лесть.
- Отнюдь. Я за последний месяц переобщался по необходимости с таким количеством разнообразного народа, что уже хочется чего-то приятного для себя.
- Ладно, постараюсь вести себя культурно, - улыбнулась она.
- А у тебя получится? - в тон ответил я.
Она хитро улыбнулась.
Несмотря на дружеский тон беседы, я видел, что Тамила была чем-то обеспокоена. Внешне это практически не проявлялось, только нет-нет в паузах в разговоре она мыслями куда-то уплывала.
- Что-то случилось? - поинтересовался я.
- Нет, всё нормально, просто напряженная неделя была, а выходные почему-то почти закончились.
- Личный вопрос можно?
- Как друг? - иронично спросила она.
- А как же.
- Ну давай, а я посмотрю, как это у тебя получится.
- И много у тебя друзей мужчин?
- Это личный вопрос? - удивилась она. - Смотря что ты вкладываешь в это понятие.
- А мне интересно послушать, что для тебя это значит.
Тамила задумалась. В это время нам принесли заказ, и мы до десерта молчали. Мне уже стало казаться, что я влез куда-то не туда и я зря задал этот вопрос. Но когда принесли кофе, она заговорила.
- По большому счету, друзей в моем понимании у меня нет. Есть люди, к которым я хорошо отношусь и, или хорошо относятся ко мне.
- Что, даже поплакаться некому или обратиться за помощью?
- Я не плачу, а помощь... ее можно или заслужить, или купить, но для этого не обязательно быть друзьями.
- А бескорыстно, просто так?
- А ты что-нибудь делаешь 'за так'? - чуть грустно улыбнулась она. - Ты ж тоже исходишь из своих интересов, возможностей и возможной выгоды в будущем. Но если нет выгоды, то сгодится и праздное любопытство или скука.
- Пожалуй, ты права.
- Вот и мне ты дружбу предложил скорей всего из-за любопытства и скуки. Разнообразия ж, наверно, захотелось в своей суматошной жизни.
Было неприятно сознаваться ей, что в чем-то она оказалась права. А она видела это. От этого становилось еще как-то гадостней на душе что ли.
- Не мучайся, - она на несколько секунд накрыла мою руку своей ладошкой.
Мне было странно чувствовать какую-то поддержку и заботу, в принципе, от чужого мне человека. Я привык карать и миловать, отбирать и раздавать 'благодать', но поддерживать бескорыстно - такая милость была только для моей семьи. У Тамилы было по-другому, она, не открываясь сама, становилась как бы якорем или пристанищем. С ней было спокойно и уютно. Моментами я ощущал себя как возле иконы Богоматери: прощение и любовь, и снисхождение к неразумному ребенку.
- Ты крещеная?
- Нет. Христианство не для меня.
- Почему? Не веришь?
Она пожала плечами.
- Конечно во что-то я верю, но... это сложно объяснить, у меня это на ощущениях. Я не понимаю, как можно совершать плохие поступки, а потом идти каяться. Ты знаешь, была у меня одна знакомая, истово верующая женщина, вот как скажет или сделает какую-нибудь гадость от всего сердца, а потом от всего же сердца и раскаивается, и просит прощение. Мне этого было не понять. Мне ближе такая философия, что все наши поступки имеют свою цену, и плохое нельзя нивелировать даже искренним сожалением о содеянном.
- А как же прощение другого человека?
- Самое страшное, когда ты сам себя простить не можешь.
На секунду задумавшись, я согласился с ней. Мне тоже было как-то всё равно, прощают ли меня за мои, порой, неблаговидные поступки окружающие или нет, а вот с собой наедине... не всегда получается договориться со своей совестью.
- В какие-то философские дебри мы полезли в столь солнечный день, пойдем развеем грусть-тоску в парке, - прервала моё самокопание Тамила.
Я расплатился за обед, и мы пошли в близлежащий тихий парк, местами заброшенный, но ценный зверьем: можно было увидеть белок, для которых местами соорудили кормушки.
- Подскажи мне, - начал я, когда мы вошли под сень деревьев, - что можно подарить молодой привлекательной женщине?
- Не знаю, всё зависит от того, что ты от нее хочешь, делая упор на то, что она любит.
- Золото-бриллианты?
- Настоящей или потенциальной любовнице? Оценит.
- Нет.
- Тогда может и не принять подарок.
- А ты бы приняла?
- Нет, я сама себе покупаю то, что считаю нужным, к тому же золото не ношу.
- Ага, значит, на тебе тогда была платина?
- Да.
- Скромно живет юрисконсульт, - подколол ее я.
- А я и не скрываю, что люблю красивые дорогие вещи.
- А почему не носишь?
- В быту ношу необходимый минимум, а напоминать собою елку я не люблю. Зачем выделяться.
- Ну как же, произвести впечатление...
Тамила расхохоталась:
- Мишурой можно только вызвать зависть. Я на тебя произвела впечатление явно не бирюльками. А выпячивание социального статуса... мне хватает внутреннего осознания собственной крутизны.
- Хорошо, спрошу по-другому. Что ты хочешь получить на день рождения?
- Так вот к чему были эти вопросы? Ничего.
- Ты не любишь подарки?
- Не особо. Зачем тебе нужно делать мне подарок, ведь я, по сути, тебе никто.
- Считаю, что это будет правильным.
- Тогда не вижу смысла обсуждать это со мной.
- Не хотелось бы, чтобы подарок не приняли или отправили в мусорку, - улыбнулся я.
- Мне проще не принять, чем так за глаза обидеть человека.
- Нет, ты какая-то ненормальная женщина, другая бы уже прыгала от радости и вручала бы список длинной с рулон туалетной бумаги, - усмехнулся я.
- Не, бумагу я экономить буду, - засмеялась Тамила. - Ладно, если хочешь сделать подарок, то вывези меня на стрельбище с инструктором, только с большими дистанциями. Да, и еще человек нужен, чтобы оптику под меня поставил.
- Господи, ну и подарочек ты выбрала, - я закатил глаза. - Оружие тебе тоже предоставить?
- Нет, спасибо, у меня кое-что есть в заначке.
- Хорошо, договорились, будет тебе выезд.
Мы погуляли по старому парку еще с часик, обсуждая всякую ерунду. Прощаясь, Тамила опять не подала руки.
Возвращаясь домой, у меня было много времени подумать, а еще не очень сильно загруженная трасса этому способствовала. Я начинаю понимать Михаила, что он нашел в Тамиле. Можно многому человека научить, можно его в какой-то мере воспитать, но невозможно сделать человека понимающим и принимающим остальных без осуждения. Это или дано, или нет. Ей дано. Только ради этого согласишься на что угодно, лишь бы хоть иногда можно было бы прийти, и тебя приняли, не задавая вопросов, возможно, выслушали, не давая советов, молчаливо поддержали в трудный момент и... ничего бы за это не потребовали. А ты бы сам всё отдал за такую поистине божественную милость.
Тамила
Где-то с месяц я не виделась с Игорем, но он продолжал мне периодически звонить, интересуясь моими делами. Долго по телефону мы не болтали, чувствовалась какая-то напряженность: я не могла его все же воспринимать как друга, да и он, видимо, первый раз декларировал свои намерения о дружбе женщине. С такими, как он, сложно дружить, да и не подпускают они к себе близко почти никого, но если уж удостоился такой чести, то ты приобретаешь щит и меч, который за тебя вступится в любой ситуации. Но если разочаруешь или, не дай бог, предашь... тогда лучше бы не рождаться на свете. Более страшного врага сложно будет себе представить. Вот и я не знала, как относиться к вниманию Игоря. Льстить - не льстило, больше тревожило. И опять не знала, чего ожидать, когда присаживалась на стул, любезно подвинутый им.
Меня несколько удивил его вопрос о моих друзьях. Похоже, прощупывает, насколько легко я подпускаю к себе людей. Нелегко, очень нелегко, пожалуй, даже не легче, чем он. Только у меня градаций расстояний больше, в отличие от него. Он привык или рядом, или далеко... Ему сложно даже подпускать к себе постепенно, вижу, как ему некомфортно. Не привык просить, привык приказывать... а тут... Мое утверждение, что предложение дружбы - это своеобразный эксперимент, его покоробило, но признаваться в этом он не сильно хотел. Сложно, сложно таким сильным людям признаваться даже в маленькой слабости, даже если это будет любовь к мороженому. Я порывисто накрыла его руку своей, как бы успокаивая. Не знаю, что меня толкнуло на это... где-то интуитивно посчитала это правильным. Хорошая рука, настоящая, мужская... ухоженная, но чуть шершавая на ощупь.