– Конечно с вами, – на язык мое коматозное состояние отчего-то действовало совершенно противоположным образом. – Ведь мне придется вас устранить, – я даже вздохнула. – А я так не люблю лишнюю работу!
– О, я уважаю чужую лень. Поэтому давайте, я просто пообещаю, что никому ничего не скажу?
– Ну что ж с вами делать… Давайте, обещайте, – он, приподняв бровь, чуть качнул головой, видно поражаясь моей наглости. А что делать, я сама ей поражаюсь.
– Обещаю и даже торжественно клянусь..эээ…Билом Гейтсом, – таракан величественно махнул моей рукой (ну не сама же я сподобилась на такой жест!), принимая клятву. – Может, мы теперь посмотрим, что вы действительно там сделали?
Как ни странно, но сделала, и даже правильно. Какое-то раздвоение личности, право слово. Пока одна половинка пускает на Егора Вячеславовича слюнки и тянет лапки с криком "моя прелесссть!", вторая половинка весьма разумно следит за ходом урока, успевает все делать, еще и огрызаться с преподавателем умудряется.
– Ну ты и отожгла! – пара закончилась, и Егор Вячеславович покинул класс. Поэтому мой мыслительный процесс стал возвращаться в привычные рамки. Теперь мои одногруппники решили выразить восхищение моим поступком. Первым подошел Коля. Когда-то ему очень нравилась Лидуся, но в её формат небольшого роста и средних способностей парень не вписался. Зато он неплохо вписался в нашу компашку, и теперь частенько на переменах мы дурачились вместе.
– Старалась, Коль, старалась…
– Ну да, Демонова, как всегда, выпендриться решила, – Кристина Сулейко, которую я упорно звала на польский манер Крысей (догадываетесь, как она к этому относится?), одернула на себе макси-пояс, призванный заменить юбку. – Надеешься, что он обратит на тебя внимание?
– Крысь, – она зашипела, – мне, в отличие от некоторых, нет нужды зарабатывать хорошие оценки ногами и декольте. У меня для этого мозг имеется.
Хорошо, что у нас не принято выяснять отношения при помощи драки. А то не одна бы Крыся попыталась попортить маникюр о мое нежное личико. Так что пошипели друг на друга и разошлись.
– Что будешь делать? – мы с Лидусей побежали в столовую, благодаря заботливого Егора Вячеславовича: хоть и занимались без перемены, зато сейчас отпустил пораньше, а, значит, мы успеем до образования гигантской очереди.
– Делать с чем?
– С кем. С Егорушкой.
– Чего ты его так зовёшь?
– Ревнуешь? – Лида ухмылялась.
– Вот Мише расскажу, посмотрим тогда, кто ревновать будет, – пригрозила я. – А разве с Егором Вячеславовичем нужно что-то делать?
– О, Лера, я по глазам твоим вижу, что ты с ним собралась сделать…
– Ты не можешь видеть, ты с боку идешь. И ничего я делать не собираюсь. Вот ещё. А сны – это просто сны. И ещё – давай, организуй мне какое-нибудь свидание. Только, чур, не вслепую.
– Мдааа, влипла ты, Демонова, как я погляжу…
Я только яростно фыркнула. А то я не знаю, что влипла. И Лидусю не обмануть – слишком хорошо она меня знает.
***
Посреди ночи Егор Вячеславович проснулся в волнении весьма деликатного свойства. Тишина квартиры оглушала. Даже подумалось: не завести ли в доме обычные механические часы, чтобы они своим стуком нарушали звуковой вакуум.
– Дожил, – Егор сел на кровати и понял, что в ванную комнату идти всё же придется. – Студентки теперь снятся. И надо же, как подробно…
Не в обычае Егора было разговаривать самому с собой, но уж слишком странным был сон.
Уже в незапланированном душе, дождавшись, когда из крана пойдет горячая вода, Егор вспоминал приснившееся и понимал: более реального сна у него не было никогда.
Начался он довольно банально: Егор осознал себя сидящим в кресле в своей комнате. В руках у него была книга, название которой он никак не мог уловить. Вдруг чьи-то горячие и мягкие ладони закрыли ему глаза.
– Попался, – нежно прошептал на ухо чей-то смутно знакомый голос.
– Кто это? – Егор провел ладонями по гладкой и, он не сомневался, девичьей коже.
– Ну ты как всегда, – в голосе прозвучало разочарование, но тут впадинки за ухом чуть коснулся проворный язычок. Егор вздрогнул. – А реакции всё те же.
И со звонким смехом к нему на колени приземлилась Валерия Демонова в одной полупрозрачной и короткой сорочке. Не теряя времени даром, она обвила его шею руками и нежно коснулась его губ своими. В тот же миг Егор прекратил задумываться, что делает эта язвительная студентка в его квартире да еще в таком виде.
Губы сами ответили на её поцелуй, руки проворно забрались под ненадежную преграду сорочки и огладили такое притягательное и казавшееся знакомым тело. Проснулись какая-то ненасытность и желание обладать. Будто умирающий от жажды дорвался до колодца с водой.
– Тише, тише, Егорушка. Будто в первый раз, – девушка тихонько засмеялась, когда он в нетерпении нечаянно порвал её сорочку. Но это его не остановило, потому что тут же раздался женский стон, лишивший его последних остатков сдержанности.
Надо ли говорить, чем всё закончилось?
И теперь в душе Егор вынужден был включить воду похолоднее, потому что воспоминания самым недвусмысленным образом сказались на его организме. А помнил он всё: и нежность кожи, и вкус губ, и даже тонкий приятный запах её длинных волос.
– Дурдом… – Егор прислонился лбом к холодной плитке. – Кажется, мне нужна женщина.
Он с ужасом думал о том, что завтра на лекции встретится с Валерией. Какими глазами на нее смотреть, после такого сна?
***
– Ты чего такая задумчивая? Даже пришла вовремя, – Лида оглядела меня с головы до ног, чуть сморщив нос от моего наряда. На мне красовались ярко-желтые брюки и такой же пиджак, под который я надела красную шелковую блузу. Окружающим не понять, а вот Лиде было хорошо известно: если я надеваю что-то столь яркое, значит моё настроение находится на отметке "всех убью, одна останусь, или пойду повешусь, чтоб вас, гадов, не видеть".
– Он мне опять приснился…
– Ну еще бы, после вчерашней встречи. Опять баловались, шалунишки?
– Прекрати, – попытки развеселить меня сейчас не радовали. – Я проснулась посреди ночи в порванной сорочке.
– Слушай, подруга, ну я тебя уважаю. Это ж надо: так хотеть мужика, чтоб сорочку на себе порвать, – она сказала это с таким серьезным видом, что я не удержалась и все же рассмеялась.
– А мне приснилось, что это он на мне её порвал.
– Главное, чтоб он тебе другое что не порвал…
– Пошлячка, – цветом я сравнялась с кофточкой. Моя девственность вообще частенько становилась предметом шуток со стороны Лидуси.
– Ну а что, проснешься как-нибудь, а уже, опа, пятый месяц. Ты смотри, бери в сны презервативы.
– Да ну тебя…
Зря я волновалась по поводу цвета своего лица: стоило только увидеть Егора, и я сама почувствовала, как побелела.
– Эй, подруга, дышать не забывай, – донесся, как сквозь вату, голос Лиды.
***
Егор нервничал. Мало того, что не выспался – после сна с Лерой в главной роли уснуть так и не получилось, – так еще этот сон упорно не хотел уходить из памяти. Так и казалось: протяни руку и вот она, здесь, мягкая, нежная и желанная… Еще какая желанная. Он скрипнул зубами. Вопреки всему, ощущения сна не становились призрачней и блеклей, как это происходит со всеми снами. Напротив, они всё больше распаляли кровь и требовали реализации на практике.
Находясь в таком состоянии, Егор даже не поехал на своей машине – вызвал такси. А зайдя в здание университета, понял, что ищет глазами конкретный девичий силуэт. Да так, что совсем не обращает внимания на других девушек, хотя только вчера они его как мужчину волновали. При взгляде на других он только ощущал досаду и раздражение, потому что они не были Лерой.
И когда, наконец, увидел её перед дверью аудитории, ощутил такой прилив эйфории, что в испуге остановился. Лера о чем-то разговаривала со своей подружкой, Егор сейчас не мог вспомнить её имени. Желтый костюм Лере очень шел, подчеркивая хрупкость фигурки. Толстая золотисто-русая коса сложного плетения перекинута через плечо. Даже рука сама собой поднялась, так хотелось распустить её и вновь ощутить шелк волос.
Видно он слишком пристально на нее смотрел, потому что Лера, будто почувствовав его взгляд, обернулась и застыла. Для Егора этот взгляд темных глаз (а ведь ему запомнилось, что они были голубыми) послужил отрезвляющей оплеухой. "Преподаватель ты или кто? – спросил он себя. – Неужели будешь глазеть на студентку, как озабоченный четырнадцатилетний мальчишка?" И постарался небрежно улыбнуться. В ответ Лера приподняла насмешливо-вопросительно бровь. Ну вот, еще не доставало стать посмешищем для студенток! И Егор разозлился.
Хотя кого обманывать… Злился Егор на себя, потому что не слишком-то помог утренний холодный душ.
***
Он стоял чуть в отдалении и смотрел на меня. Мой вчерашний ступор при виде его мерк перед охватившим меня сейчас волнением. Казалось, что я ощущаю его руки на своей коже, его губы на моих губах и запах его парфюма, преследующий меня со вчерашнего дня.
А он взял и так ехидно улыбнулся. Ну конечно, стоит тут студенточка и тает от его вида. Не смешно ли? Стало обидно. Разве я виновата, что он, подлец, мне столько лет снился? Да фиг я ему еще хоть раз покажу, что от его вида у меня ноги подгибаются. И с трудом сдерживая подступившие слезы, я постаралась сделать вид, что вовсе мне его взглядов и не надо.
Первая часть лекции для меня прошла как в тумане, хотя я все записывала, а материал был уже знаком по практическому занятию. Просто слова Егора Вячеславовича лились через мои уши сразу на листы тетради, минуя мозг. Мозг в это время думал: оно мне надо? И балансировал между "очень надо, это судьба" и "да кому он сдался, пусть валит". Если надо, то что? Соблазнять? Так и представилась картина: Егор посреди моря-океана барахтается в воде с перекошенным от ужаса лицом, а я в виде акулы нарезаю вокруг него круги. Хотя… Нет, это не про него. Егор – капитан корабля, в мундире, стоит, улыбаясь и обнимая шикарную блондинку, а я в виде акулы бессильно грызу обшивку корабля, и в этот момент он мне с ослепительной улыбкой бросает якорь прямо на голову. Вот, это больше похоже на правду. Так что, пусть валит и не смеет мне больше сниться!
***
Глаза невольно все равно возвращались к Лере. Егору казалось, что она жутко чем-то недовольна. Когда же он поймал её взгляд, захотелось спрятаться под стол, уж слишком тот был мрачным и кровожадным. Но лекцию она строчила исправно, не придерешься. В какой-то момент её лицо стало таким одухотворенно-задумчивым, что у Егора перехватило дыхание, образовалась пауза в лекции. Студенты переглянулись, а лицо Леры засветилось каким-то мрачным торжеством, и она с ухмылкой принялась что-то активно черкать в тетради. Егор прокашлялся и продолжил лекцию, только теперь стал прохаживаться между рядами. Аудитория была не большой потоковой, а обычным классом, поэтому сделать это было нетрудно. И он как бы невзначай остановился рядом с Лерой. Её соседка пихала Леру локтем, якобы незаметно от преподавателя. Лера же только отмахивалась и рисовала в лекционной тетради.
– Ну и пламенная же у Вас ко мне любовь, – на эти слова Егора Лера подскочила и закрыла рисунки ладонями, но было уже поздно. Он успел уже все рассмотреть. Художественный талант девушки нельзя было не признать.
***
Когда над моим ухом раздались слова, вся кровь разом отхлынула от лица. Но сердце не забилось в пятки, оно убежало вниз живота, да и кровь вся туда же мигрировала. В голове успела проскочить не оформленная до конца в слова мысль: "Пусть идет всё лесом, хочу!" От резкого спазма желания, так знакомого по снам, я даже вздрогнула. И только потом поняла, что Егор разглядывает мои картинки, и закрыла их руками.
У меня получился уже ряд комиксов, где Егор падает с корабельного мостика за борт, оставляя грудастую блондинку причитать, а потом его ест акула, которой я пририсовала косу на голове. Акула как раз дожевывала его ногу на рисунке, когда Егор что-то надо мной сказал. А что он, кстати, сказал?
– Чегооо? Какая такая любовь??? – довольно неожиданно для себя возмутилась я вслух.
– Пламенная, я б даже сказал – плотоядная. Слишком косичка у акулы знакомая.
– Ой, ну вы еще скажите, что капитан на вас похож, а блондинка, – я ткнула нарисованной тетке в глаз, – вообще вылитая ваша жена!
– Я не женат, это раз. А два: Вы очень хорошо рисуете. Я б даже сказал – слишком. И слишком похоже, – он подчеркнул ногтем родинку на скуле у нарисованного героя. О, какие у него руки. Я довольно болезненно прикусила себе губу, чтобы остановить неконтролируемую волну желания, разлившуюся по телу.
– Это совпадение. Это гипотетический капитан, и гипотетическая акула, – я постаралась улыбнуться непослушными губами, чувствуя, как от его запаха мой мозг подергивается розоватой дымкой, а всё прочее в организме вопило: "Наше! Наше! Хотим! Дай!!!!"
***
"За что же она меня так невзлюбила?" – задавал Егор себе вопрос и не находил ответа. Вчера смотрела на него глазами Фрекен Бок, увидевшей говорящее кресло. Потом хамить пыталась, хоть и выходило это у нее очень мило и забавно. На этой мысли Егор поморщился. Да что это за сумасшествие такое, если даже хамство этой девчонки он считает милым и, чего уж скрывать, возбуждающим? Но вот рисовать его в таком виде… Это вообще что?!
Егор между парами сидел на кафедре и в очередной раз разглядывал рисунки на вырванном из тетради листке бумаги. Вот опять же: зачем попросил листы выдернуть? И ведь выдернула, а на последнем листке ещё и размашисто подписалась: "С плотоядной любовью, Лера". Видно совесть ей при рождении выдать забыли. Ещё бы понять, отчего он при всём при этом её так хочет, что остается только порадоваться за наличие на себе плотных плавок и джинсов.
***
– Демонова, ты дура! Нет, не так. Ты ДУУУРА!!! Художница ты, блин, недоделанная. Анимешница шизанутая. Ты вообще на фига поперлась на информационные технологии? Шла бы в художку!!!
– Лид, ну хватит уже, а? – голова дико разболелась. И я даже знала почему – последствие нереализованного желания. Кровь вернулась к мозгам, притащила с собой гормоны, и теперь они там устраивают сабантуй. – Осознала, каюсь. Голову пеплом посыпать не буду – потом с грязными волосами ходить неохота.
– И главное, я её пихаю, а она вся в творческом процессе, Малевич ты кубический. Автограф-то ты зачем тиснула? – Лида уже начала чуть успокаиваться. Конечно, до конца пары ей пришлось сидеть тихо, только пыхтела на меня очень выразительно, и вот теперь вылила на меня всё, что думала. А я-то ведь думаю так же! Если вообще думаю. Потому что в голове такие картинки проносятся из наших совместных с Егорушкой ночей…Черт, я не досижу до конца занятий. Прости, родной факультет, но мне срочно нужна прогулка и, возможно, даже по магазинам. Чтобы выбить из головы мысли о некоем субъекте.
– Да чтоб я знала зачем. Ты не понимаешь, меня клинит. Вот совсем-совсем клинит. По сравнению со вчерашним это как бледная поганка и ядерный взрыв. Взрыв – это сегодня. Я его хочу…
Лида молча смотрела на меня, даже приоткрыв рот от удивления. Да я сама себя удивляю таким признанием.
– Мнээээ… Прям сильно хочешь?
– Писец как, – покаянно качнула я головой.
– Сильно-сильно?
– Лида! Я уже сказала! Да он когда ко мне подошел, то у меня только одна мысль и осталась: если я его затащу в туалет и там изнасилую, он сильно сопротивляться будет?
– Ты? И изнасилуешь? То есть ты готова лишиться девственности с преподавателем в университетском туалете? Тогда действительно сильно, – я чуть не зарычала на нее. – Что я тут скажу… Затащи и изнасилуй.
– Спасибо, подруженька. Еще бы подсказала как, а еще лучше – подержала бы его, чтоб не вырвался.
– А что, я могу и подержать. Только тебя не смущает, что при интимном акте дефлорации будет присутствовать третий?
– Всё, хватит. Короче, мне нужен шопинг. Ты со мной?
– Ой, а мы что, с занятий сбежим? Тогда я – за. Но просить списать у Машки будешь ты.