— Да, Гуров, ты прав, милиция отпадает, — выслушав его речь, согласилась Сашка. — Но я одна не полезу и вопросов Лиле или еще кому бы то ни было задавать не буду. Мне одной не справиться. Поэтому, думаю, лучше всего спрятаться. Как там говорят: «Лечь на дно». Вот я и лягу.
И он понял, что она его переиграла! Вот так — на раз-два! Она вынудила его выказать свою заинтересованность, и этот ход с милицией! Одно дело — его показательные выступления в виде героя — он помогает даме в беде, другое — милиция отпадает, тогда и закончим на этом, разбираться она не будет, так как она барышня разумная и понимает, что ей не справиться. Что-нибудь придумает, где-нибудь пересидит, а там, глядишь, все и уляжется. А вам, Иван Федорович, глубокое спасибо за помощь и всего наилучшего! Всем спасибо, все свободны! Ай да девка! Ну, молодец!
— И долго ты там лежать будешь? — разозлился он на самого себя за то, что недооценил барышню.
— Если я так срочно кому-то понадобилась, то срочность имеет свойство проходить и, как правило, быстро испаряться.
— А если нет, если данный интерес постоянный? Как ты собираешься проверять, ищут тебя или уже не придут? Методом проб? Приезжать домой и ждать, придут за тобой или нет? — заводился он все больше.
— У тебя есть другие предложения? — невинно поинтересовалась Сашка.
Вот ожидал же он от нее нечто такое, почему тогда повелся на эти заходцы с заявлением в органы? Еще и разъяснять принялся их бесполезность!
— Да, давай разбираться вместе!
— И для чего это тебе надо? Вроде лимит геройских дел ты исчерпал — дважды спас барышню, предоставил ночлег, вон даже кофе напоил и завтраком накормил! Лезть в ее непонятные дела — это уже перебор, Гуров!
— Ну, ты мне нравишься, и я хочу помочь! — предложил он последний нейтральный вариант.
— Да пошел ты знаешь куда? — не вняла его примирительности Сашка. — Каковы твои интересы во всем этом?
Все, марлезон закончился, и дамочка требует прямых ответов. Он скривился:
— Саш, главное, что в данный момент наши интересы совпадают!
— А я откуда это знаю? — не сдавалась Сашка. — Ты представляешь, какие мысли возникают по поводу твоего участия? Либо вся эта суета на дороге была специально подстроена, чтобы ты образовался в нужный момент, весь такой в белом, расположил к себе даму и без осложнений получил от нее что-то тебе очень нужное: информацию, деньги или что-то еще.
— Либо что? — прищурившись, спросил он.
— Да полно вариантов других «либо»! Можешь сам рассказать, облегчить душу! Кто ты, Гуров?
— Сань, — скривился он.
— Без комментариев?
— Без них. Могу только поклясться, что к ребятушкам я не имею никакого отношения.
— Значит, ты у нас с другой стороны? Которая тоже может быть криминальной!
— Так же, как и ты, Александра, можешь быть с какой угодно криминальной стороны, а посему хватит твоего праведного гнева, ладно!
— Не ладно! Очень даже не ладно! — не могла остановиться Сашка.
— Ты хочешь узнать, кому и что от тебя понадобилось? — добавив металла в голосе, спросил Иван.
— Хочу! Но мне страшно, честно, страшно! И их, не пойми кого, много, а ты тут у нас один прынц из полей образовался! По законам жанра оно конечно: мечом помахал, на лошадке поездил, всех супостатов извел, принцессу спас. Но у нас жанр другой — криминал и деньги!
— Все, Саш! — не выдержав, оборвал он ее пламенную речь. — Давай обойдемся без язвительного красноречия! Пункт первый — либо улепетывать, пока не поймают, а поймают — к гадалке не ходить, либо разобраться, что происходит. Пункт второй — поговорить с Лилей и любыми возможными способами выяснить, кому и зачем она тебя сдала. Пункт третий наступает после выполнения пункта второго, по результатам допроса.
Он врал, естественно — «расспросить, действовать дальше» — ага, как раз тот случай! Он прекрасно осознавал, что никто разговаривать с Сашей не будет, но и посвятить ее не мог, потому что со-овсем непонятна была ее роль во всей этой истории, так же как для нее его, Гурова. Она запросто могла быть замешана к какой-то темной истории — вот запросто! Может, не в настоящем, а прошлом, и в каком угодно качестве — от любимой первой гаремной «жены» крутого авторитета до личного участия в чем угодно! Построила же она как-то свою фирму. На какие шиши? У него пока не было всей информации о ней, и времени выяснять данную информацию — не было. Но и то, что он о ней знал уже, давало повод к размышлениям.
Так что в данный момент два не доверяющих друг другу человека объединились в одинаково горячем желании провести расследование. Только ее горячее желание обусловлено жизненной — в прямом смысле — необходимостью, а его — работой.
Песня!
Они смотрели в глаза друг другу — шоколад замерзал в балтийской волне, — обмениваясь взаимным недоверием и подозрениями. Иван криво усмехнулся, принимая ее обличительные мысли. Сашка поддержала, столь же понимающе ухмыльнувшись в ответ.
Ну, вот и славно! Будем считать, что договорились на данном этапе, а там как хоровод сложится!
— Ладно, перемирие! — снизошла Санька. — Ну что, мне звонить Лиле?
— Звонить, но не прямо сейчас и не со своего сотового.
— Ну, излагай, Гуров! — разрешила она.
— В данный момент ты еще спишь, а проснувшись, позвонишь подруге и поведаешь о приключившихся с тобой ужасах.
— С твоего телефона?
— Нет. Мы сейчас поедем в квартиру моего приятеля, он работает за границей, а я присматриваю за его хоромами. Вот оттуда и позвоним.
— А почему не отсюда? Зачем такие сложности?
— Саш, ты не проснулась, что ли? — участливо поинтересовался он. — Зачем же мы будем себя обнаруживать в моем месте проживания?
— Ах да! Извини, торможу что-то.
— Пройдет, — диагностировал доктор Гуров. — Итак, ты рассказываешь с придыханием и переживаниями по сценарию: «Ты представляешь!»
— А как объяснить твое участие?
— Просто и незатейливо: образовался у тебя в последнее время ухажер докучливый, ходит везде за тобой и уговаривает слиться в экстазе любви, да еще и страшно ревнивый. Оказалось, что он за тобой следил, и, когда увидел, что тебя обижают… далее можешь импровизировать как угодно.
— А почему я ей о данном ухажере не поведала, когда у нее в гостях была?
— А ты бы поведала? Какие у вас с Лилей отношения?
Сашка призадумалась. А какие у них отношения? Получается, что непонятные. Рассказала бы она Лиле? Дважды влезая в романы, Сашка Лилю в них не посвящала, знала, что мужчины, не имеющие счет в банке с шестью хотя бы нулями, Лилей как особи мужеского полу не воспринимаются.
— Могла рассказать, но вряд ли. У нас с ней странные отношения, мы друг о друге почти ничего не знаем, хотя считается, что дружим с детства. Не буду сейчас объяснять.
— И не надо. Потом объяснишь, если захочешь. Значит, версия с ревнивцем рабочая?
— Вполне.
— Отлично. Идем дальше. Он, то есть я, тебя спас и привез к себе домой, а куда еще?
— Логично, тем более у моего дома меня ждали.
— И на фоне твоей безмерной благодарности у нас случилась большая чувственная любовь на шелковых простынях.
— Это лишнее, Гуров, — урезонила Сашка его разыгравшееся воображение.
— Ну, почему же, я очень даже не против такого горячего «спасибо».
— Гуров, не скатывайся с детектива на эротический триллер.
— Но нечто такое подразумевается само собой, поэтому ты позвонила подруге только утром и предложила встретиться, и мое присутствие при вашей встрече обязательно, так как я за тебя беспокоюсь — а как же после ночных ужасов и страстной любви. И как истинный влюбленный буду рядом, и все! Оберегать, прикрывать и выискивать любую возможность для горячего траха!
— Гуров! Ау! — позвала Санька, помахав руками у него перед носом. — Де-тек-тив! Не эротика и даже не женский роман, ты увлекся!
— Я излагаю нашу версию. — Тоном пай-мальчика.
— Изложил уже, и что дальше?
— Вы договоритесь о встрече, и мы поедем задавать вопросы.
Сашка, прищурившись от подозрений, как кошка на мелькнувшую серую тень мышки, внимательно на него посмотрела, встретив «невинно-правдивый» взгляд.
— Что-то слишком гладко ты излагаешь, товарищ Гуров! Нас там будут ждать? — Не поверив его обманчиво-правдивому взгляду ни на грамм.
«Нет, Александра Владимировна, нас там ждать не будут, — ответил он ей про себя. — Зачем же ждать! Сами приедут, но тебе об этом знать пока не надо и пугаться заранее!»
— Может, и будут, мы посмотрим, ты же не уверена, что это Лиля тебя сдала, мы проверяем версию.
— Методом научного тыка?
— Им самым. Давай, Саша, собирайся. Поехали.
«Хоромы», за которыми присматривал Иван Федорович в свободное от ночных геройств время, были большой студией — кухней, совмещенной с комнатой, весьма стильной, большой, и располагалась эта красота в центре Москвы, недалеко от Садового кольца.
Сашка подержала трубку радиотелефона в ладони, рассматривая ее, собираясь с духом.
«Пусть это будет не она!» — помолилась мысленно Сашка, посмотрела на Ивана и набрала номер.
— Да-а, — бархатным голосом отозвалась Лиля.
— Лиль, привет.
— Саша? — удивилась Лиля и быстро спросила: — Что-то случилось? — моментально забыв про кошачий бархат в голосе.
— Случилось, Лиль, — вздохнула Александра и приступила к изложению завязки детективного сюжета, предложенного господином Гуровым.
— Боже мой! Что же такое творится?! — возмутилась Лиля.
— Лиль, мне сегодня не до работы как-то, давай встретимся, поговорим, надо же мне с кем-то поговорить!
— Конечно, Сашенька! Только я прямо сейчас уезжаю, у меня салон, я не могу его отменить, ты же понимаешь!
— Я понимаю.
— Давай часа через три. Подъезжай, ты помнишь где? На Новом Арбате.
— Я помню, хорошо, подъеду.
— Ну, ты как вообще? Сильно испугалась? — заботливо поинтересовалась подруга.
— Ничего. Сейчас все нормально.
— Ну да, ты же у нас железная, — холодно заметила Лилька и, спохватившись, поубавила холода в голосе: — Все, до встречи. Жду!
Сашка вздохнула, посмотрела еще раз на трубку в руке, словно ожидала ответа, и положила ее на барную стойку, отделявшую пространство комнаты от кухни, за которой сидела на высоком стуле.
— Через три часа. На Новом Арбате. В салоне, — доложила она Ивану.
— Может, займемся воздаянием герою? — указал он рукой на кровать-лежанку огромных размеров. — Надо же как-то время коротать!
Он понимал, что ее надо отвлечь от неприятных размышлений и тягостного ожидания, наполненного вопросами — сдала ее Лиля или нет. И разозлить ее в данном случае было самым действенным рецептом.
— И сколько берут нынче герои? — приняла его подачу Сашка.
— В зависимости от подвига. По прейскуранту.
— За вызволение из башни восемь поцелуев, — подхватила Санька торгово-рыночное обсуждение, — за умерщвление дракона ночь любви. На ночь любви, Гуров, ты пока не заработал!
— А на день? — живо поинтересовался он.
— Вот принесешь мне, Ванечка, яблок молодильных, тогда и поговорим, — на распев русских, естественно, народных сказок, хлопнув ресницами царевны Несмеяны, с сочувствием пропела Санька.
— Может, обойдемся без экстрима? — просящим тоном протянул Гуров, робко повторив приглашающий жест в сторону лежанки.
— Без экстрима — это к лягушке-царевне, а у нас, прынцесс, все строго: подвиг — награда, подвиг — награда. Заметь, джекпотом идет полцарства, но это только опосля изведения всей нечисти, вплоть до Кощея Бессмертного.
— Поняятно, — горестно вздохнул Иван, — значит, сексу не дадут!
— Зачем тебе секс, Гуров? — рассмеялась Санька. — Ты нынче в ином амплуа выступаешь!
— Зачем, зачем — надо! — чуть склонив голову вбок, тоном убежденного идиота тянул Иван.
Он с удовольствием баловался балагурством Петрушки и ее втянул, впрочем, она сама подхватила с радостью, принимая возможность отпустить напряжение. Ну а он понимал — все, механизм запущен и события набирают обороты — в любой момент здесь объявятся хлопцы ретивые. В том, что Лиля причастна, Гуров не сомневался, как и в том, что ребятки заявятся сюда, а дальше… дальше как пойдет.
А пойти может как угодно!
Как угодно!
Черт, у нее такая умопомрачительная попка и грудь, а ножки! Выставка достижений российского народного хозяйства! А юмор, сила воли, характер, язвительность, и челка эта летящая над балтийским штормом глаз, запах, голос, тайна и магнит внутри, который притягивал его! И все это он сейчас подставит под горилл, которые будут хватать, тащить, испугают, конечно, и, главное — унизят!
Ох уж эта его работа, непростецкая!
Твою в бога душу мать!
Он уже ничего не сможет остановить, да и не стал бы останавливать, но Александра — ах ты господи!
Алекс — Юстасу! Все правильно.
Надо болтать, втянуть ее в, разговоры отвлекающие, не дать ей возможности призадуматься — она поймет расклад, просчитает и может испугаться раньше времени.
— Саш, а кто ты по специальности? — исчерпав выручалку дурашливости народных сказаний, поменял тему Иван.
— Химик, — удивилась вопросу Сашка, сбившись с балагурства.
— Да ты что?! Это в смысле таблица Менделеева?
— Она самая в ипостаси Библии.
— Вот прямо химик? Валентности там всякие, молекулы?
— Они, родимые.
— Выходит, эти твои шампуни-мапуни, крема-замазки по специальности?
— Где-то так.
— Ты сказала, что семь лет предпринимательствуешь, а до этого что?
— Допрос? — хмыкнула понимающе Сашка.
— Интерес, — внес Иван поправку.
— И до этого всегда химия, — уступила она.
А даже если допрос, черт бы с ним — это он правильно делает, что на нейтральную тему переходит.
— Химия. С детства, как только читать научилась, а потом всегда.
— Призвание? Талант? — раскручивал он ход разговора.
Сашка неопределенно пожала плечами, ей не очень хотелось затрагивать эту сторону ее теперь уже прошлой жизни.
— Наследственность. Папа был профессором химии, известным, преподавал, занимался наукой. — И призналась: — И призвание, и талант.
Иван поднялся с барного стула и предложил:
— Чай, кофе, может, поесть что-нибудь под разговор?
— Нет, ничего, — отказалась Саша.
— Ну а я кофейку с сигаретой. Хочешь?
— Давай, — приняла она предложение.
Действительно, под разговор как-то уютней с кофе. Гуров стал хозяйничать на чужой кухне, чувствуя себя очень уверенно, — включил чайник, чем-то там шебуршал в кухонных шкафчиках, не забывая при этом задавать вопросы.
— То есть ты занималась наукой, как я понял?
— Занималась, — все так же скупо отвечала Сашка.
— И что, звания имеешь? — старательно изображал удивление Иван.
— Имею.
— Профессор? — посмотрев на нее, выказал он живой интерес.
— Нет, просто доктор наук.
— Да ладно! — восхитился Иван Федорович неизящно, но весьма правдоподобно.
— А что ты так удивился?
— Ну, ты такая вся… — он неопределенно изобразил что-то руками, едва не рассыпав кофе из пачки, которую достал из шкафчика, — сексуальная, злая, деловая!
— Образ не вяжется с научным работником?
— Не очень, — признался Иван, возвращаясь к своим манипуляциям с кофе.
Спиной к ней.
«Психолог!» — поняла Сашка все его подачи-прощупывания и быстро, чтобы не растягивать объяснение, изложила факты, как в анкете:
— Школу я закончила в пятнадцать лет, с золотой медалью, университет в двадцать с красным дипломом, в двадцать два стала кандидатом наук, преподавала студентам и занималась научной работой, в двадцать шесть стала доктором. В двадцать восемь ушла из науки и из института и стала предпринимателем — шампуни-мапуни, гели-мели, крема-замазки!
Данные о себе она изложила почему-то зло, как отповедь Мальчиша-Кибальчиша белогвардейцам на их предложение расколоться, сдать все тайны и остальных мальчишей.
Но Иван не дал закипеть ее раздражению и миролюбиво спросил: