Роман их длился, не развиваясь и не заканчиваясь, без энтузиазма с его стороны и с большими надеждами и расчетами с ее.
Конечно, он вел себя по-свински, а кто спорит! Света большая умница и заслуживает других, серьезных отношений, но, даже испытывая чувство вины, он ничего не собирался менять, отдав всю инициативу по разрыву отношений в ее руки. Его и так устраивало.
Ой, да ладно, чего уж там! До Светы была Надя, до Нади Марина, с ней они продержались дольше всех – целый год. Да много кого еще было!
Серьезных отношений он избегал по причинам, в которых даже не собирался разбираться и копаться.
Не хочу, и все!
Нормальный тридцатисемилетний мужик, у которого есть любимая работа, кстати отнимающая почти все время, очень приличная зарплата, которую многие назвали бы богатством, любимые родители, слава богу, живые и здоровые, друзья и весьма даже интересные любовницы!
Все хорошо, о чем переживать?
* * *«А никто и не переживает! Просто как-то тошно это! Тошно, пошло, банально до ломоты в зубах!» – подумал он, входя в бар.
Егор пробежал взглядом по столикам, увидел Дениса, махнувшего ему рукой, машинально посмотрел на часы – без трех минут шесть.
Денис встал, когда Егор подошел к столику, они обнялись, радуясь встрече, похлопали друг друга по спине.
Они познакомились в Чечне.
Никакие тусклое «дружба» или пафосное «боевое братство» не могут описать и передать глубины прочного, какого-то духовного единства, возникающего между людьми на войне. Это выше, прочнее, сильнее любых родственных связей и юношеских дружб, выше любых моралей и общепринятых пониманий родства, нечто замешенное на общей смерти, то единственно ценное, что прорастает из грязи, вони, мата, неистовости и крови вперемешку с кусками тел твоих товарищей.
Кто не прошел этого, тот не поймет.
Дениса, тогда еще капитана ФСБ, принесли в госпиталь поздно ночью, накануне старого Нового года. Внутренности у него были разворочены и больше напоминали кровавую кашу, чем человеческое тело. Совершенно невероятным образом он был в сознании, когда Егор его осматривал.
– Брось это, док, – прохрипел он разбитыми, засохшими от крови губами. – Иди лучше других спасай, со мной уже все.
– А это не тебе решать, – резко ответил Егор.
– И не тебе, – выдохнул капитан и потерял наконец сознание.
Двенадцать часов Егор сшивал его по кусочкам. Дважды у капитана останавливалось сердце. Сцепив зубы и матерясь так, что медсестры роняли инструмент, Егор боролся.
Матерился, но боролся!
Когда зеленый хирургический халат промокал насквозь от крови, ему надевали сверху новый, стерильный, и он продолжал бороться!
– Вышивальщица, твою мать! – орал Егор, когда накладывал внутренние швы, торопясь и видя, что рядом не останавливается кровотечение.
Но он собрал его! Всего, целиком!
Он понимал, что просто так капитан не вытянет, хотя у них и были все необходимые препараты, но нужно было еще что-то в сочетании с чудом! Транспортировать его в стационарный госпиталь никак нельзя, в себя он не приходил от огромной потери крови и непереносимой боли, которую не могли заглушить даже наркотики.
Егор, придя в штаб, обзвонил знакомых, друзей, орал охрипшим голосом в трубку, матерился, но добился того, что через сутки получил посылку, в которой было мумие, настоящее, налипшее на кусочки камней, и еще целая куча почти неизвестных тогда в России препаратов.
Он сам вливал в бесчувственного капитана лекарства литрами, не доверяя их никому, и боролся со смертью, как с личным врагом, кричал ему в ухо, что если он, хрен последний, вздумает умереть, то Егор его сам, лично, придушит.
И Денис пришел в сознание, открыл глаза, попытался улыбнуться и еле слышно прохрипел:
– Док, ты что, офигел, чего ты так орешь?
Егор готов был его расцеловать, но вместо этого дернул пятьдесят граммов спирта и пошел оперировать. Если бы не дернул, то, скорее всего, сдох бы от усталости прямо там, возле койки пришедшего в себя Дениса.
Денис пошел на поправку, и через пару дней его отправляли вместе с другими ранеными в госпиталь. Он улыбался Егору, когда его уносили на носилках, и прижимал к груди пакет с лекарствами и подробной инструкцией, как и что принимать.
Через пять месяцев Денис ворвался в полевой госпиталь, неся на руках парня и громко требуя Князева. Услышав знакомый голос, Егор вышел из операционной, оставив накладывать верхние швы ассистента.
– Чего ты орешь как скаженный? – снимая халат, спросил он.
– Егор, спаси мальчишку! – прохрипел Денис.
Осмотрев молодого лейтенанта, Егор устало потер лицо и сказал:
– Денис, я не Господь Бог.
– Меня же ты собрал! – возразил Денис.
– У тебя был хотя бы один шанс из ста, а у него и этого нет, – устало пояснил Егор.
– Попробуй, Князев, прошу тебя! – взмолился Денис.
И Егор попробовал.
Когда он вышел из операционной, главный, посмотрев на него, приказал:
– Все, Егор, отдыхать! Сутки я тебе не дам, но двенадцать часов чтобы тебя здесь не видел!
– И на том спасибо! – еле ворочая языком, поблагодарил Егор.
В этот раз им повезло: госпиталь развернули в здании, разбитом от второго этажа и выше, но с сохранившимся полностью первым этажом, правда, без единой двери. Сидя на ступеньках, ведущих в здание, его ждал Денис.
– Ну что? – спросил, поднимаясь с места.
– Выпить есть? – ушел от ответа Егор.
– А то как же!
Денис подхватил его под локоть, видя, что от усталости Егора качает, и отвел в комнату для персонала. Здесь стояли кровати в два яруса, где они и не жили, а, собственно, только спали между дежурствами.
Денис усадил его на кровать, сел напротив и сунул ему в руки стакан с водкой, которой они и выпили для начала без закуски. Деятельный Денис быстренько организовал свободных от дежурства медсестер, которые приготовили им закуску, накрыли импровизированный стол, составленный из двух деревянных ящиков и накрытый непонятно откуда взявшейся, вполне приличной клеенкой.
– Он выживет? – спросил Денис.
– Этот лейтенант тебе так важен? – немного приободряясь, спросил Егор.
– Долго рассказывать, – отмахнулся Денис, – но парень герой, настоящий мужик, таких нельзя терять!
– Лаврентьев, – обратился к нему по фамилии Егор, – то, что он до сих пор жив, уже чудо, а дальше не моя епархия, все, что смог, я сделал.
– Не скажи, Князев, если ты и не Бог, то Его подручный верняк! Я-то уже там был, когда ты меня вытащил! Собрал по кускам и склеил с помощью таланта и такой-то матери! А больше всех в этой жизни тебе будет благодарна моя будущая жена!
– Ой, да ничего серьезного с твоим членом не было! Просто ты, как все мужики, носишься с ним как с писаной торбой!
– Нет, Егор! – возразил Денис, разливая водку по стаканам. – Его же мне почти отрезали, да не успели, их как раз атаковали, и чеченский резак остановился на полдороге, потому что его хозяин получил пулю в лоб.
– Работает? – спросил Егор.
– Как миленький! – похвалился Денис. – Пришлось опробовать на медсестре в госпитале, за что ей большое мужское спасибо!
– Ты что, сдурел? А швы, а реабилитационный период! – возмутился Егор.
– А это и есть лучшая реабилитация для члена! – расхохотался Денис.
Они встречались не раз, пили вместе, даже один раз вместе девок снимали, но это отдельная тема из мужской жизни.
А лейтенант тот, кстати, совершенно непонятным чудом выжил! Вот чисто Божьим чудом!
Вернувшись из Африки, Егор позвонил Денису, он был в Москве и к тому времени стал уже майором. Они тогда напились, и Егор, сам не зная почему, рассказал ему про Вику.
Жаловался, конечно, по пьянке, обвинял ее и весь женский род. Денис возражал, он женился пару лет назад, у него один за одним родились два парня, он любил свою жену и спорил с Егором, напомнив ему, что есть еще и матери.
Конечно, матери – это исключение, соглашался Егор. Это был для него последний тост: «За матерей», после которого никогда не напивавшийся и вообще редко пьющий Егор отключился, а Лаврентьев вообще никогда не пьянел.
– Что случилось, Егор? – без всяких предисловий спросил Денис, когда они расселись за столиком и сделали заказ симпатичной официантке.
Егор ему рассказал подробно, так, как услышал от Вики.
– Если я правильно понял, это та самая Вика? – спросил Денис.
– Да.
– И это не твой ребенок?
– Нет, не мой, моему бы сейчас было четыре.
– Тогда объясни мне, Князев, на хрена тебе это надо? – уточнил Денис, отпивая из малюсенькой чашечки кофе.
– Если бы ко мне обратилась любая знакомая женщина и попросила помощи в такой ситуации, я бы помог, чем смог. Мне, как нормальному мужику и медику, очень не нравится, когда детей пускают на органы!
– Ну, предположим, но зачем ты оставил их у себя дома? – продолжил задавать неприятные вопросы Денис, теперь уже подполковник.
– А что, надо было отправить их на холодную дачу, к черту на кулички? – сопротивлялся Егор его проницательности.
– Ну и что? Какая тебе разница? Обследование пацану ты сделаешь, девочка, судя по твоему рассказу, не дура и найдет кого-нибудь для расследования. Зачем тебе-то влезать в это? Кстати, тема очень скользкая, и замешаны в этом, как правило, серьезные люди и большие бабки.
– Вот я и хочу разобраться!
Денис усмехнулся и покачал головой:
– Ты не только разобраться хочешь, ты все еще хочешь ее!
– Не больше, чем обычный здоровый мужик любую симпатичную бабу, – не согласился Егор.
– Ну-ну! – не поверил Денис.
– Да, ничего у нас с ней не может быть и не будет! – разозлился его скепсису Егор.
– Ну да, конечно! – рассмеялся Денис. – Ты оставляешь у себя дома женщину единственную, которая тебя зацепила по жизни, на которую ты обижен уже много лет и которую ты до сих пор хочешь. Она прибегает к тебе посреди ночи, заметь, не к кому-то, а к тебе, и ты, такой весь в белом, помогаешь даме в беде, доказывая тем самым то, что больше всего в жизни хотел ей объяснить: что она, дура, отказалась от такого крутого мужика! А дама, несчастная мать-одиночка, и так не знает, куда деваться от благодарности и оттого, что ты теперь богатый, да к тому же свободный и благородный без меры, и кусает локти, что когда-то упустила такой шанс! И спите вы через стенку, ты ее хочешь, а она мечтает тебя окрутить, млея от твоего благородства. И ты считаешь, что при таком раскладе у вас ничего не будет!
– Не будет! Одного раза Вики Шалой с меня вполне достаточно! Больно ты умный, Лаврентьев!
– Что есть, то есть! – согласился Денис.
– Ты поможешь? – спросил Егор.
– Провести неофициальное расследование твоей овце?
– Денис! – поморщился Егор.
– Да, помогу, а заодно себе премию или очередное звание, если повезет, получу!
– Карьерист хренов! – расслабился Егор.
– Фирм, занимающихся подпольной поставкой органов много, – меняя тон на деловой, объяснял Денис. – Та, в которую вляпалась твоя дамочка, если судить по тому, что ты рассказал, одна из крупных. Так что победы над всеми злодеями нелегального изъятия органов я тебе не обещаю. Даже победы над этой фирмой не могу гарантировать: неизвестно, кто за ними стоит. Я возьмусь за расследование и сделаю все, что в моих силах, чтобы довести его до конца.
– Спасибо, Денис.
– Не спеши, может, ничего еще не получится, деньги там большие, и в их службе безопасности сидят очень толковые ребята. И это расследование может запросто оказаться опасным.
– Не пугай раньше времени, – не сдавался Егор.
– Я не пугаю, а предупреждаю. Ладно, поехали, поговорим с твоей дамой.
– Не моей! – злился Егор.
* * *Как она смогла сбежать?! И главное – почему?
Медперсонал ничего не знает, а даже если догадывается, то это только догадки, и уж точно этой мамаше никто ничего не говорил, ребята проверяли.
Черт!
Аванс внесен, клиент с ребенком прилетит сегодня, операция уже назначена. И что ему объяснять?!
Черт! Черт! Черт!
Пацан – идеальный донор, подходит по всем параметрам, к тому же очень здоровый ребенок! Как?! Как она смогла сбежать вместе с мальчишкой, да еще историю болезни стащить?!
Такие бабки! Боже мой, это один из самых дорогих клиентов за последнее время!
И эта долбаная служба безопасности! Куда смотрели?!
Вдруг обнаруживается, что у девки весьма богатый отчим, да черт с ним, что богатый, не такой уж и богатый, так, ничего особенного, главное, известный и со связями!
«Ладно, без паники!» – успокаивал он себя.
От злости ускорял и ускорял темп бега на тренажере, уже не вытирая катившийся по лицу пот.
Сегодня он устроил себе не тренировку, а забег на пределе сил, зная, что только так скинет злость и сможет рассуждать логично.
Стоя под жесткими, бьющими в тело, как маленькие иголки, струями воды в душе, он чувствовал, как звенят мышцы ног от перегрузки. Приняв контрастный душ и растершись полотенцем, он удовлетворенно почувствовал, что успокоился, теперь можно без эмоций подумать, что предпринять.
Он надел халат и прошел в кухню, где на столе стоял завтрак – свежевыжатый сок, йогурт и творог, приготовленный домработницей. Вся семья и прислуга знала, что входить в кухню, когда он завтракает, строго запрещено.
«Итак, что мы имеем? – рассуждал он, поглощая очень правильную, диетическую еду. – Первое – она не побежала в милицию, это точно, мои проверили, никаких заявлений не было. Второе – ее родные уверены, что она поехала с ребенком в санаторий, сомнительно, но служба безопасности обзвонит все профильные заведения. Где она находится, никто не знает, пока не звонила. Что из этого следует? Либо у нее просто сорвало крышу и она боится и не хочет оперировать ребенка, либо все-таки догадалась или каким-то образом узнала о донорстве. В любом случае она где-то прячется с мальчишкой, и ее надо найти обязательно! Ну, это Левины дела, пусть свою службу безопасности хоть на уши ставит, подключает ментов, если надо, объявляет во всероссийский розыск. А вот, когда ее найдут, то ее надо так запугать болезнью ребенка, чтобы она была уверена, что мы его спасаем. Клиенту объясним, что у донора простуда, поднялась температура и оперировать нельзя, два-три дня это нам даст. Ирэне дать срочное задание начать поиск другого донора, пусть ее участковые деньги отрабатывают! И надо выяснить, кто отец ребенка, мало ли что, сюрприз с отчимом мы уже получили!»
Радуясь, что ему удалось успокоиться, трезво оценить ситуацию и наметить план действия, он, уже совсем в другом настроении, оделся, сложил нужные документы в портфель и вальяжно вышел в прихожую. Его ждали домработница, держащая пальто в руках, и жена, выплывшая из спальни проводить мужа на работу.
– У тебя какие-то проблемы, дорогой? Ты сегодня долго бегал.
Жена поцеловала его в щеку, забрала у него портфель, пока он надевал поданное домработницей пальто.
– Обычные рабочие моменты, – ответил он, взял у нее портфель и поцеловал в щеку, привычно раздражаясь.
«Как у нее получается всегда делать вид, что она такая свежая роза по утрам, выставляя меня идиотом?»
Она вставала за полчаса до звонка его будильника, приводила себя в порядок – душ, утренняя прическа, легкий макияж, и опять ложилась в постель, изобразить, что проснулась вместе с ним вся такая прекрасная. Он всегда просыпался, когда она вставала с кровати и, не открывая глаз, тихо ненавидел ее.
Все так ненатурально, подчеркнуто-изысканно! Нет бы спала крепким сном, посапывала, улыбалась бы помятым, неумытым лицом, проснувшись вместе с ним!
Нет, что вы, как можно!
Жизнь должна протекать по высшему разряду, и чтобы лишний раз напомнить ему о его затрапезном происхождении!
Ладно! Натуральное он получал у своих многочисленных любовниц, которые были всегда, с первой его долбаной брачной ночи, когда он женился на этой доченьке папаши-академика.
«Надо было жениться на самом академике, минуя это связующее звено!»
Он улыбнулся жене.
– Буду поздно, – предупредил, как обычно.