Он нисколько не сомневался, что она тщательно продумала каждую деталь своего образа. Этой одеждой она заявляла: «Я такая же, как другие женщины, мягкая и практичная, не представляющая никакой угрозы».
Поднявшись, он выбрался на пристань и подошел к ней. Она не улыбалась и этим еще больше ему понравилась. Улыбка была бы притворством. Он отлично разбирался в женщинах. Умел читать их жесты и позы.
Он смотрел на Джеки, приближавшуюся к нему. Исходящие от нее сигналы были противоречивыми. В их мире было принято касаться друг друга во время приветствия, вне зависимости от степени близости и отношений. Джеки подошла к нему вплотную, и он взял ее за руку и поцеловал в щеку. Он проделывал это тысячу раз с другими женщинами на модных показах, видел, как Джеки проделывает это с другими мужчинами, но когда отстранился, на него нахлынула волна воспоминаний.
От нее исходил тот же аромат. Теплый, пряный, женственный.
Неожиданно ее рука в его ладони стала податливой, и он почувствовал, как в ней бьется пульс. От прикосновения к ее щеке его губы слегка покалывало.
До сих пор возобновление отношений с Джеки Пэттерсон казалось ему невозможным. Но после этого контакта он решил, что новый роман с ней помог бы ему избавиться от неприятного осадка, который был у него на душе все эти годы. Только на этот раз не должно быть никаких обещаний и клятв в вечной любви. Они оба зрелые самодостаточные люди и не нуждаются в привязанностях.
Помогая Джеки усесться в лодку, он понял, что хочет возобновить с ней отношения не только для того, чтобы избавиться от призраков прошлого. Его к ней влекло. Он хотел снова обладать ею, но понимал, что не должен торопиться. Хотя Джеки выглядела абсолютно спокойной и уверенной в себе, он знал, что это показное. Если он хочет затащить Джеки в постель, ему для начала необходимо расположить ее к себе.
На острове было несколько причалов, и он выбрал самый далекий от палаццо, чтобы они могли прогуляться по саду.
Когда они поднимались по каменистым террасам, Джеки почти все время молчала. Время от времени он замечал, как дрожат ее веки и на щеках вспыхивает румянец. Романо знал, что в эти минуты она предавалась тем же воспоминаниям, что и он.
Именно здесь, в саду, они впервые занимались любовью однажды поздним вечером, когда его отец был в отъезде. Он придумал убедительный предлог, чтобы отослать домработницу и повара, разумеется, после того, как они приготовили ужин. После этого он привел Джеки в палаццо, и они ужинали вдвоем в роскошной столовой, пробовали лучшие вина из бара его отца и притворялись взрослыми и искушенными.
Он не собирался ее соблазнять. Просто хотел побыть с ней наедине. Она заслуживала лучшего места, чем заброшенный фермерский дом, где они обычно встречались. Она была слишком молода, и он сдерживался, но тем вечером, когда она во время их прогулки по саду поцеловала его и, глядя ему в глаза, предложила себя ему, он не смог сказать «нет». Она играла с огнем, делала вещи, которые его возбуждали, и в конце концов зов плоти взял верх над голосом разума.
Они оба рисковали, но он ни о чем не жалел. Остаток лета они провели в блаженном дурмане. Единственное, что для них обоих имело значение, это их тайные свидания.
То далекое счастливое лето навсегда останется в его памяти.
Они добрались до большой террасы с цветником и огромными вазонами. Джеки провела ладонью по безупречно подстриженным веткам живой изгороди и наклонилась, чтобы понюхать цветы.
На этот раз все будет по-другому. Теперь они оба взрослые люди, свободные от юношеских страхов. Романо не сомневался, что их новые встречи будут такими же незабываемыми.
Завернув за угол дворца, они очутились в просторном патио. Там под кремовым зонтом стоял накрытый стол. В ведерке охлаждалась бутылка белого вина, вокруг него стояло несколько блюд с крышками. Джеки приподняла очки, и он заметил, что ее брови слегка изогнулись. Очевидно, она была удивлена.
— Мне немного помогли, — произнес Романо, не удержавшись от соблазна поддразнить ее, хотя большую часть еды приготовил сам. — Может, хочешь посидеть на солнце? Я могу убрать зонт.
Джеки покачала головой:
— Я стараюсь защищаться от солнца. Из-за него стареет кожа.
Пожав плечами, он выдвинул для нее стул, и она опустилась на него. Ее взгляд упал на большое блюдо в центре стола. Романо снял куполообразную крышку. Под ней оказалось ассорти из морепродуктов: устриц, мидий, крупных сочных креветок, кальмаров и гребешков. На несколько секунд Джеки скинула маску ледяного спокойствия. Он не забыл, что она любила морепродукты.
— Ничего себе.
— Вот видишь? Я умею готовить.
Впервые с тех пор, как он помог ей застегнуть платье, она улыбнулась:
— Ты не ожидал, что я поверю, будто ты сам все это приготовил? Даже салаты?
Он протянул ей сервировочную ложку:
— Любой дурак может порвать на кусочки листья салата, порезать несколько помидоров и полить все это маслом и уксусом.
Она окинула дерзким взглядом стол:
— И все это тому подтверждение.
На душе у Романо потеплело. Ему всегда нравился ее циничный, резкий юмор.
Ланч проходил замечательно. Романо почти забыл, что Джеки приехала сюда с определенной целью. Они обсуждали работу и последние новости в мире моды. Он делился с ней идеями относительно своей следующей коллекции. Она слушала его с неподдельным интересом.
Джеки Пэттерсон полностью заслужила все то, что сейчас имела. Никто из его окружения даже не осмеливался заикнуться о том, что она добилась успеха лишь благодаря известности своей матери. В действительности все было совсем наоборот.
— Как долго ты собираешься оставаться в Монта-Корренти? — спросил он, надеясь, что у нее не возникнет срочных дел в Лондоне сразу после свадьбы сестры.
Она подцепила на вилку мидию и отправила в рот.
— Две недели. Мама убедила меня взять отпуск, поскольку должна была приехать Скарлетт.
Романо кивнул. Этого времени будет достаточно, чтобы ее соблазнить, но недостаточно, чтобы они привязались друг к другу.
Закончив есть, они молча смотрели на озеро с белыми гребнями волн. Услышав, как Джеки глубоко вздохнула, Романо повернул голову и посмотрел на нее.
Какое-то время она оставалась неподвижной, но затем повернула голову, подняла очки и пристально посмотрела на него. Он прищурился.
— Романо…
Замолчав, Джеки перевела взгляд на озеро. Прошло с минуту, прежде чем она снова повернулась лицом к нему и продолжила:
— Я… я бы хотела кое о чем с тобой поговорить.
Он перестал улыбаться.
— Мы не могли бы договориться насчет эксклюзивной фотосессии для «Глосс!» после презентации новой коллекции Пуччини?
Романо открыл рот, но не произнес ни звука. По какой-то непонятной причине он совсем этого не ожидал.
Но Джеки Пэттерсон всегда была непредсказуемой. Она умела выводить его из равновесия самыми волнующими способами. К сожалению, он забывал, что результатом этого была некоторая дезориентация и чувство дискомфорта.
Ему представилась отличная возможность провести несколько дней с Джеки, сделать так, чтобы она расслабилась и вспомнила, как хорошо им когда-то было вместе.
Он лениво улыбнулся:
— Почему нет? Как ты смотришь на то, чтобы обсудить детали завтра за ужином?
Глава 5
Хорошо, что Джеки знала маршрут до Монта-Коррента как свои пять пальцев, потому что не обращала никакого внимания на дорогу, когда возвращалась на виллу своей матери. За ланчем она выпила полбокала вина и расслабилась и решила повременить со своей главной новостью. Для такого серьезного разговора нужно быть собранной.
Все получилось не так, как она ожидала, правда?
Она струсила.
Вздохнув, Джеки свернула на дорогу, пролегающую по крутому склону холма.
Она думала, что полностью готова к этому разговору.
Она не учла, что даже после семнадцати лет обиды и ненависти ее влечение к Романо нисколько не ослабло. Ее охватывало волнение всякий раз, когда он к ней прикасался или просто улыбался ей. В такие секунды она теряла рассудок.
Романо действовал так на всех женщин. Разве можно было винить его в том, что природа создала его таким притягательным?
В то время как Романо добился больших профессиональных успехов и твердо стоял на ногах, в личной жизни он не отличался постоянством. Она опасалась, что он был бы плохим отцом для Кейт.
«А как насчет тебя самой? В твоей жизни больше постоянства?» — нашептывал внутренний голос.
Правда заключалась в том, что после Романо она ни с кем так и не сблизилась. Разумеется, у нее были мужчины. Всякий раз их отношения продолжались не более двух лет. В конце концов ее партнер осознавал, что на первом месте для нее всегда будет работа, и они расставались. Джеки хвалила себя за то, что никогда не теряла головы.
Сбавив скорость, она заехала на небольшую площадку рядом с вершиной холма. Заглушив мотор, она выбралась из машины, подошла к ограждению и залюбовалась живописным видом озера.
Ей хотелось убежать от Романо как можно дальше. Она поэтому передумала рассказывать ему о Кейт? Чтобы обезопасить себя?
Нет, она боялась не за себя, а за Кейт. Джеки представила себе все возможные варианты развития событий. Придет ли Романо в ярость? Обрадуется ли? Будет ли безразличным?
Ее сердце будет разбито, если Романо не захочет иметь с Кейт ничего общего. Она знала, что значит потерять такого мужчину, как он. Это было очень больно. Кейт может ее возненавидеть за то, что она все делала неправильно и отпугнула его.
Ланч прошел хорошо, но это было только начало. Они должны поддерживать хрупкое перемирие, установленное сегодня. Нравится ей это или нет, но они с Романо окажутся связаны навсегда, когда он узнает правду.
Таким образом, она придумала причину, чтобы увидеться с ним еще раз. Им было нужно лучше узнать друг друга. Тогда она сможет его подготовить, и он не обратится в бегство, узнав о существовании Кейт.
Для этого ей придется игнорировать озорной блеск в его серых глазах и не позволять своему телу реагировать на его близость. По крайней мере, Романо вел себя как истинный джентльмен. Он был тактичен и, несмотря на то что воздух между ними звенел от напряжения, держал себя в руках. Слава богу, они оба были теперь старше и мудрее и понимали, что подчиниться зову плоти было бы ужасной ошибкой.
Подъезжая к вилле, Джеки увидела Скарлетт, сидевшую на ступеньках. Припарковавшись рядом со спортивным автомобилем матери, она поджала губы и заглушила мотор. Очевидно, сестра хотела с ней поговорить, но Джеки сейчас была не в настроении.
Выбравшись из машины, она попыталась проигнорировать Скарлетт, но та поднялась со ступенек и пошла ей навстречу.
— Неужели ты ждала меня здесь все это время? — произнесла Джеки недоверчивым тоном.
Скарлетт встретилась с ней взглядом:
— Да, по большей части.
Вот это упрямство! Покачав головой, Джеки начала ее обходить.
— Подожди, — сказала Скарлетт.
Отчаяние, промелькнувшее в глазах сестры, заставило Джеки остановиться. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Хорошо, — наконец сдалась Джеки. Скарлетт кивнула и быстро пошла в глубь сада.
Вместо того чтобы направиться к беседке, она продолжала, не оборачиваясь, идти вниз по склону. Добравшись до старой ели, она забралась на один из толстых нижних суков.
— Я подумала, что будет лучше поговорить на твоей территории, — объяснила она.
Джеки вопросительно посмотрела на нее. Эта неделя была самой странной в ее жизни.
— Мне не верится, что я это делаю, — ответила Джеки, оседлав соседнюю ветку. — Ты, кажется, говорила, что это глупо, — добавила она, глядя на сестру, болтающую ногами.
— Это действительно глупо, — произнесла Скарлетт. — Мы всегда приходили сюда пошептаться о вещах, о которых не хотели рассказывать маме. — Отодрав от сука кусочек коры, она несколько секунд задумчиво вертела его в руке. — Ты собираешься рассказать ей о Кейт? — спросила она, посмотрев на Джеки. Их взгляды встретились.
— Мне придется. В любом случае я не смогла бы это долго скрывать.
Скарлетт кивнула.
Джеки сделала глубокий вдох:
— Но сначала я должна сказать Романо.
Лицо Скарлетт омрачилось.
— Мне так жаль, Джеки. Мне следовало во всем сознаться раньше.
Они по-прежнему не сводили друг с друга глаз.
— Да, следовало, — тихо сказала Джеки.
Скарлетт тяжело вздохнула:
— Когда я уехала на другой конец земного шара, мне стало легче делать вид, будто все это было лишь кошмарным сном. Я думала, что смогу убежать от этого, убедить себя, что ничего не случилось. Повзрослев, я осознала всю серьезность своего поступка. Мне следовало тогда во всем тебе признаться, но я струсила. Мне очень жаль.
Джеки покачала головой. Она обнаружила, что ей становится все труднее злиться на Скарлетт. Еще вчера она думала, что взорвется от негодования. Но извинения Скарлетт не были просто красивыми словами. Она искренне сожалела о случившемся и заслуживала прощение. Джеки надеялась, что этот разговор станет отправной точкой для воссоединения сестер.
— По крайней мере, я понимаю, почему ты меня ненавидела все эти годы, — произнесла Джеки.
Ей хотелось попросить прощения у Скарлетт за то, что она ее разочаровала и своим ужасным поведением заставила переехать к отцу, но слова застряли у нее в горле.
Скарлетт ловко перебралась на тот сук, где сидела Джеки. Ее глаза блестели.
— Ты думала, что я тебя ненавижу?
Джеки прищурилась:
— А разве это было не так?
— Нет! — неистово возразила ее младшая сестра.
— Но…
Из глаз Скарлетт потекли слезы.
— Я уехала вовсе не из-за тебя, Джеки. Я уехала, потому что не могла жить в ладу с самой собой. — Скарлетт опустила голову. — Когда ты вернулась из Лондона, ты выглядела такой печальной, непохожей на себя. Мне было больно на тебя смотреть, и я поступила так, как поступила бы любая трусливая маленькая девочка. Я сказала себе, что ни в чем не виновата, и сбежала.
Джеки даже не подозревала, что все настолько ужасно. Она всегда думала только о себе.
У Романо была дочь, о существовании которой он не знал. Он потерял целых шестнадцать лет и никогда уже не сможет их вернуть.
Все эти годы Скарлетт не могла спокойно жить, потому что ее точило изнутри чувство вины. Это негативно отразилось на ее отношениях с Джеки и с матерью.
Почувствовав жжение в глазах, Джеки закрыла их и, потянув Скарлетт за рукав блузки, заключила ее в объятия.
Они долго сидели, прижавшись друг к другу, и тихо рыдали.
— Я была слишком гордой, — прошептала Джеки. — Мне следовало самой пойти к Романо, но я струсила. Я не должна была тебя в это впутывать, Скарлетт.
Та слегка отстранилась и посмотрела на нее широко раскрытыми глазами:
— Ты хочешь сказать, что прощаешь меня?
Джеки закусила дрожащую нижнюю губу:
— Если ты сможешь меня простить.
Скарлетт так крепко стиснула ее в объятиях, что ей стало трудно дышать. Это было так неожиданно, что Джеки потеряла равновесие. Скарлетт взвизгнула, и перед глазами вдруг все закружилось. Мгновение спустя они обе шлепнулись на землю.
Молодой человек на «веспе» притормозил позади заброшенного фермерского дома и заглушил мотор. Он прислушался, но не уловил ни звука в окружающей тишине. Облачка в небе были такими бледными, что казалось, вот-вот растают в его яркой синеве.
Ее не было в доме? Почему она не выбежала, как обычно, его встречать, когда услышала шум его мопеда?
Нахмурившись, он позвал ее. Ответа не последовало.
Обогнув дом, он обнаружил ее сидящей на верхней ступеньке. Она не пошевелилась, даже не посмотрела в его сторону.
— Джеки? В чем дело? — спросил он, садясь рядом с ней. Ее длинные темные волосы были аккуратно собраны в высокий хвост, что придавало ей строгий вид.
— Удивлена, что тебе удалось вырваться, — произнесла она, подняв глаза. Ее тон был ровным и спокойным. — Я думала, ты все еще на площади с Франческой Гамбарди.