– Знаешь, мне не идут синие тени, – призналась я.
– Как хочешь, – Валя пожала плечами, – хоть ресницы накрась погуще.
Я вздохнула и несколько раз послушно провела кисточкой по уже накрашенным ресницам.
Когда с макияжем было покончено, Валя сняла с двери «плечики», на которых прищепками была закреплена клетчатая юбка с многочисленными складками, причем каждая складочка пришпилена булавкой.
– А это зачем? – честно говоря, я уже тихо бесилась, наблюдая, как Валя аккуратно выдергивает булавки, и этому процессу не было видно конца.
– Чтоб складки не расходились, – спокойно ответила она, не прерывая своего занятия.
– С чего ты взяла, что они разойдутся?
– Мама сказала, она так делает. И все у нас всегда так делают. Разве у вас по-другому? – Кажется, вот-вот подруга обвинит меня в жуткой неаккуратности и неумении следить за вещами.
– Да, наверное, ты права, просто у меня никогда не было такой юбки, – миролюбиво ответила я и решила ни на что больше не обращать внимания, терпеливо ждать, пока подруга закончит свой туалет. Что бы ни случилось.
А случилось много чего. Сначала Валя гладила юбку, каждую складку в отдельности, а потом принялась за белую блузку с таким количеством рюшей, воланов, планочек, пуговичек и прочего, что я уже начала подумывать о том, не сбежать ли мне домой.
Наконец, покончив с глажкой, Валя взялась за свою прическу. Она сняла бигуди, придирчиво осмотрела получившиеся локоны и залила их лаком. Нахмурившись, она долго изучала себя в зеркале, потом начала красить один глаз, осмотрев его, приступила ко второму. С губами и румянами Валентина провозилась не менее получаса. Но, видимо, результат ее вполне удовлетворил: получилось кукольное лицо с широко распахнутыми глазами, обрамленными синевой, кирпичными щеками и коричневыми губами. Валя оторвалась от зеркала и посмотрела на меня. В ее взгляде мелькнуло выражение превосходства, но тут же погасло. Подруга постаралась тактично скрыть свое отношение к тому, как я выгляжу.
– Ну, все, – удовлетворенно выдохнула она, – хорошо, что я ногти успела раньше накрасить, а то пришлось бы ждать, пока лак высохнет.
Довольно быстро она облачилась в блузку с юбкой. Зато долго крутилась у зеркала, выгибаясь так и сяк. Вот она достала из шкафа обувную коробку, там оказались «выходные» босоножки на шпильке. Обулась, оценила свое отражение в полной экипировке и заявила:
– Я готова! Мы можем идти.
Я вспомнила, как мы в прошлом году бегали с ней в клуб на дискотеку, или на открытую площадку в парке, где по выходным выступал местный ансамбль. Мы обычно сидели, забившись в уголок, и просто смотрели на танцующих, а потом спешили домой, потому что вернуться надо было до темноты. Нам и в голову не приходило наряжаться: джинсы, футболки, да какая разница! Однако в этом году многое изменилось. Сегодня и я принарядилась: на мне был чудесный новенький костюмчик – бриджи и короткий жакет золотистого цвета с вышивкой. А уж моя подруга…
Мы с Валей одновременно бросили взгляды в зеркало. Да, вместе мы выглядели странно.
Что же такого с нами случилось за этот прошедший год?
Глава 4
Танцы
Пока мы шли, Валя поучала:
– От меня не отходи. Если кто-то будет приглашать на медленный танец, смотри на меня, я кивну, если можно. Имей в виду, парни более или менее приличные разобраны, чтоб проблем не было. А то у нас тут есть такие крутые девахи, морду набьют, и не поймешь за что. Не нарывайся!
– Что, прям вот так вот все серьезно? – Чем дольше я ее слушала, тем меньше мне нравилась затея с дискотекой.
– Ничего, – неожиданно сжалилась подруга, – со мной не пропадешь!
Народу в парке скопилось предостаточно. Я и не думала, что в поселке столько молодежи. Валька шептала:
– Вон видишь тех парней? Это заводские, а те – наши. Наверное, драка будет.
Все скамейки вокруг танцплощадки были заняты. Народ вел себя довольно тихо, по дорожкам бродили парочки, кто-то пил под навесом у ларька с гордым названием «кафе»; между взрослыми бегали совсем еще мелкие пацаны. На эстраде музыканты настраивали аппаратуру. У билетного окошечка собралась небольшая очередь. Но я знала – многие дожидаются начала, чтобы потом потихоньку перелезть через забор и не платить за вход.
Валька кого-то высматривала среди гуляющих.
– А, вот они, – схватив за руку, она потащила меня к скамейке. Навстречу поднялся невысокий худощавый парень: светлая рубашка, на плечи наброшена спортивная куртка. Комплектом к этому шли джинсы и начищенные до блеска ботинки. Да…
– Сестренка! – крикнул он.
– Привет! – Валька чмокнула его в щеку. – Вот, познакомься, это – Кира, я тебе про нее рассказывала.
Парень протянул мне руку и немного смущенно улыбнулся.
– Шерхан, – представила его Валя, – мой знаменитый брат.
– Э-э, очень приятно, – выдавила я, – а почему Шерхан?
Видимо, я снова ляпнула какую-то глупость. Потому что парень замялся, а Валька коротко ответила:
– Его так все называют.
«Исчерпывающе», – подумала я.
На скамейке сидели еще какие-то незнакомые ребята, но Шерхан ловко подхватил нас под руки и увел, не сказав друзьям ни слова.
– Хотите потанцевать? – спросил он.
– Да так… – ответила Валька. – Скорее я тут знакомлю Киру с обстановкой.
Она вертелась и кокетничала, как будто хотела ему понравиться. Но зачем?
– Надо билеты купить, – словно невзначай напомнила Валя.
– Не суетись, – остановил ее Шерхан, – на входе свои, так пройдем.
Валька бросила мне торжествующий взгляд: мол, видала! Я только плечами пожала.
– Подождите здесь, я сейчас, – Шерхан отошел в сторону, чтобы поговорить с кем-то из знакомых.
– Ну че? Крутой? – Валька подмигнула мне и толкнула локтем в бок. – Пока свободен, осенью в армию, так что пользуйся…
– Спасибо, я не…
– Да не за что!
– Ты меня не поняла, – я мучительно подбирала слова, ведь Валька хотела, как лучше, это я понимала. Наверное, Шерхан известная в поселке личность, может, даже завидный «жених», и мне так повезло, надо же: уходит в армию и без девушки… Но, как бы это так объяснить…
– Валь, я не хочу ни с кем встречаться.
– Да ты че? Почему?
– Ну, у меня парень есть, – я почти не соврала.
– Да ну! – Валька сделала большие глаза. – И ты молчишь! Серьезно? Ладно, потом расскажешь. – Она прижала палец к губам, Шерхан возвращался.
Весь остаток вечера мне пришлось рассказывать Шерхану и Вальке нудную историю о Саше из соседнего подъезда, который и на самом деле неровно ко мне дышал, но никаких таких особенных отношений у нас не было. Пришлось делать трагическое лицо, напускать на себя загадочность, вздыхать и говорить чуть ли не о верности до гроба.
Подумать только, и это все для того, чтобы Шерхана не обидеть!
С танцев мы ушли довольно скоро. Прослушав пару шлягеров на плохом английском и какую-то попсу, с припевом «ай-яй-яй!», пропетую сильно визжащей девушкой, я поняла – с меня достаточно.
Сказала Вале, что не могу позволить себе веселиться, когда любимый от меня так далеко. Я думала, что мне удастся сбежать домой. Не тут-то было! Пришлось еще продефилировать по центральной улице, что называется, туда-сюда. Чинно и медленно, глядя себе под ноги. Этот променад достал меня окончательно. Мы то и дело останавливались, чтоб поздороваться с такими же прохаживающимися парочками или группками Шерхановых и Валькиных друзей-приятелей.
Около десяти я взбунтовалась и заявила, что мне пора домой. Шерхан тяжело вздохнул, Валя торжественно кивнула, и они довели меня до калитки, точнее, чуть ли не донесли, как фарфоровую вазу. Напоследок Шерхан ввернул что-то очень пафосное о девичьей верности и о том, что если бы я была его девушкой… Дальше я не слушала, быстро попрощалась и скрылась, поспешно хлопнув калиткой.
Ну и вечерок я себе устроила! И что мне теперь делать? До отъезда сидеть взаперти?
Глава 5
Наташа
– Ничего подобного, – спокойно отреагировала Наташа на мое очень эмоциональное описание вчерашнего вечера. – Просто не надо больше ходить на дискотеки. И все.
– И все?
– Да.
– Ты сняла тяжелый камень с моей души! – я засмеялась.
Мы сидели у Наташи дома с самого утра. Родители ее ушли на работу. За окнами бушевало солнце, улицы были безлюдны, как обычно. Мы болтали, пили чай, посидели в Интернете, в общем чудно провели время. Но самое главное, Наташа рассказала, что волноваться мне незачем, что Шерхан и ему подобные собираются по вечерам в клубе, или парке, если есть танцы, но они не каждый день. Так что, вполне возможно, я даже не увижу брата Вали до самого отъезда.
– Ты просто попала не в то общество, – Наташка слегка подтрунивала надо мной. Теперь-то мне тоже было смешно.
– Будешь знать, как без меня тусоваться! – шутя пригрозила подруга. – Это тебе не город, тут свои законы. Ну, ничего, в качестве экзотического приключения даже полезно.
– Да, но ты как выживаешь? – я недоумевала вполне искренне.
– О, у меня много забот: занимаюсь, готовлюсь поступать в медицинский, да еще музыка…
Наташка откинула крышку пианино и быстро пробежалась пальцами по клавишам.
– А с кем же ты общаешься?
– Весьма узкий кружок знакомых. «Нас мало избранных…» – пропела она.
– Отгородились?
– Плебсу требуются хлеб и зрелища, мы выше этого, – все-таки Наташка перебарщивала со своим высокомерием. Может, именно поэтому у нее не было друзей? Это «мы» звучало, как «я»…
Но с ней было хорошо и понятно. И, чтобы выйти из дома, Наташке понадобилось натянуть джинсы и тонкую кофточку, да еще сандалеты. Ну совсем как мне.
Глава 6
Лодочки
Мы купили билеты в кино, до начала сеанса оставалось что-то около часа. От нечего делать пошли в парк, там, на детской площадке, у нас была любимая карусель. Наташка уселась напротив, чтобы уравновесить круг, и мы принялись крутить колесо то в одну, то в другую сторону, время от времени перебрасываясь ничего не значащими, ленивыми фразами. Когда я оказалась повернутой лицом к дорожке, то увидела знакомую долговязую фигуру, явно направляющуюся к нам и издали машущую рукой.
– Генка, что ли? – предположила я и прищурилась. Наташка обернулась и прищурилась тоже. Мы обе плохо видим. На всякий случай я не стала махать рукой в ответ, вдруг не Генка. Но фигура продолжала двигаться в нашем направлении и в конце концов оказалась именно Генкой.
– Привет! – радостно воскликнул он.
Мы ответили более сдержанно.
– Гуляете? – он уселся на одно из свободных сидений карусели.
– Да так, билеты взяли в кино…
– Хороший фильм? – он крутил головой, стараясь держать в поле зрения обеих.
– Не знаем, – я пожала плечами.
– А я иду, вижу: кто-то знакомый на каруселях, – Генка радовался и не скрывал этого, – Дай, думаю, подойду; а это – вы! – Он обернулся ко мне: – Давно ты приехала?
– Да нет, несколько дней всего…
– Что ж не позвонила? А я, знаешь, фотографию твою всем своим знакомым показываю. Классно ты получилась!
– Это какая фотография? – поинтересовалась Наташка.
– Из последних. У меня был бзик, устроила себе фотосессию и разослала портреты друзьям и знакомым, – я засмеялась, вспомнив, как прошлой осенью от скуки отрезала косу, сделала прическу и в течение месяца надоедала другу моих родителей – профессиональному фотографу, чтобы он сфотографировал меня как настоящую модель.
– А у меня такая же, как у него? – ревниво спросила Наташка, кивнув на Генку.
Я задумалась:
– Нет, не помню.
Генка вскочил:
– Я сейчас принесу, покажу!
– Сиди, – запротестовала я, – нам скоро уходить, ты не успеешь.
– Почему не успею? Мне только через забор, и все, я дома. Подождите, я быстро!
Он выбрался из слишком маленького для него сиденья и побежал к забору, окружающему парк. Забор оказался высоковат для него, и Генка долго подтягивался, а, подтянувшись, никак не мог перекинуть свое тощее тело на ту сторону.
– Штаны порвет, – предположила я.
– Это он из-за нас выделывается, – усмехнулась Наташка. Мы посмотрели друг на друга, рассмеялись и с силой крутанули колесо. Нас вжало в сиденья, карусель принялась вращаться с визгом несмазанного металла.
– У-у! Я сейчас выпаду, – орала я, вращая круг еще быстрее.
– Ха-ха-ха! Ой, у меня голова кружится! – задыхалась Наташка.
– Тормози!
– Оп!
Мы снова смеялись.
– О, Генка возвращается, только почему-то не через забор, – сообщила я. – Наташка немного повернула колесо, чтобы тоже увидеть Генку. Он приближался по дорожке, со стороны входа в парк, но был не один, с ним рядом шел какой-то парень.
– Привет, – сказал парень. Он немного картавил.
– Это Данька Смирнин, – представил его Генка. И в свою очередь назвал парню наши имена.
– Привет, – ответила Наташка.
А я промолчала, рассматривая этого самого Даньку. Определенно, я его уже где-то видела… Ну да, конечно, у Вальки в альбоме.
Они уселись на нашу карусель, тоже напротив друг друга; так что теперь мы образовали некое подобие четырехугольника, а если точнее, то креста, заключенного в круг.
– Я принес, – Генка протянул Наташке фотографию.
Она взглянула и обратилась ко мне:
– У меня другая, там ты в кожаной куртке.
– Что за фотография? – спросил Данька.
– Кирина, ты ее видел, – ответил Генка.
– Так это ты? – Данька посмотрел на меня в упор. – Похожа.
– Правда? Ну, спасибо! Ты тоже – похож…
– На кого? – удивился он.
– Ты случайно не знаешь такую Валю Смирнину? – как можно равнодушнее спросила я.
– Нет, мы даже не родственники. – Данька усмехнулся, откинулся на невысокую спинку сиденья и небрежно бросил: – Но я ее знаю, мы общались в мае.
– А-а, – протянула я, – значит, я видела у нее твою фотографию.
– Может быть, нас снимали несколько раз, в этом же парке, – он изучал меня, разглядывал пристально, не стесняясь. Я почувствовала себя неловко, посмотрела на часы – до сеанса оставалось минут двадцать.
– Мы не опоздаем? – спросила Наташка.
– Да, нам пора, – я поднялась со своего сиденья, она тоже.
– Вы куда? На фильм? – спросил Данька, – Я вчера был. Тоска зеленая…
– У нас билеты, – Наташка взяла меня под руку.
– Как знаете, – он равнодушно пожал плечами, – а я хотел вас покатать на «лодочках».
Мне показалось, что он разочарован нашим уходом и в то же время пытается выказать свою незаинтересованность. Мы простились, и Наташка решительно повела меня прочь от детской площадки. Я не сопротивлялась, но оставшийся сидеть на карусели Данька притягивал меня тем сильнее, чем дальше мы уходили.
– Натали, – не выдержала я, – ты хочешь идти в кино?
Она остановилась, окинула меня взглядом и сказала полуутвердительно:
– Ты ему понравилась, мне кажется…
– Не знаю…
– В зале сейчас душно, – она глянула в сторону клуба.
– Да, – отозвалась я.
– И фильм, говорят, дерьмо.
– Говорят…
– Определенно, на «лодочках» будет гораздо лучше!
Мы резко развернулись и почти бегом кинулись к парку.
– А вдруг они уже ушли? – озабоченно сказала Наташка.
– Посмотрим, – сквозь зубы ответила я.
– Стоп! Вон они. Сбавь ход!
Она снова взяла меня под руку, и мы, отдышавшись, медленно двинулись к заветной карусели.
– Я так и знал, что вы вернетесь, – Данька был невозмутим. – Ну, пошли, покатаю. – Он высвободил мой локоть из Наташкиного и обвил моей рукой свою. Наташка фыркнула, а я засмеялась, словно приняла условия его игры.
Генка семенил следом и говорил:
– А я думал, что вы совсем ушли, хотел домой уже, а Данька сказал, что вы вернетесь. Я ему говорю: Кира гордая, она и не таких видала, за ней взрослые парни бегают. А он мне – нет, подождем. Почему вы вернулись?