Он опускается коленями на кровать, размещая их по обе стороны от меня, как делает всякий раз, когда мы боремся.
- Ну же, Элла, дай мне посмотреть, - говорит он сладким голосом, который использует только тогда, когда пытается добиться своей цели.
- Этот тон на меня не действует. - Я пытаюсь переместиться вверх по кровати и выползти из-под него. - Он срабатывает только на девчонках, подобных Диане.
Он усмехается, но не сдвигается с места, а я продолжаю извиваться, пытаясь выбраться из-под него.
- Ну же. Отпусти меня, - прошу я.
- Не раньше, чем покажешь, что скрываешь от меня.
- Ни за что. - Я сильнее сжимаю книгу. – Мои работы не предназначены для просмотра. И ты знаешь об этом. - Что своего рода является ложью. Поскольку только рисунки, на которых изображен он, я не показываю.
Он обдумывает мои слова, вздыхает и слезает с меня.
- Прекрасно. Ты выиграла.
- Я всегда выигрываю, - говорю я, окидывая его самодовольной ухмылкой.
- Ну, если ты собираешься вести себя подобным образом. - Он снова опускается на меня и принимается щекотать из-за чего из рук выскальзывает альбом.
- Ты самый подлый парень в мире! - Я надрываюсь от смеха, что слезы катятся по моим щекам.
Он улыбается и отпускает меня, вставая спиной с кровати. Улыбка сползает с его лица, как только его внимание привлекает мой альбом и рисунок, который я пыталась от него спрятать. Его лицо непроницаемо - он смущен и вроде как... польщен?
- Ты рисуешь меня? - На его лице написано любопытство.
Мои щеки вспыхивают, и я плюхаюсь обратно на кровать, уставившись на плакат с группой Chevelle на потолке.
- Мне было скучно, ясно? А проекты в художественном классе слишком банальны, а мне необходимо улучшать навыки рисования с натуры. - Врушка. Врушка.
Я жду, что именно так он меня и назовет, потому что достаточно хорошо меня знает.
Он наклоняется и поднимает с пола альбом.
– Не хочешь прогуляться со мной в парк и немного поболтать? - спрашивает он, кидая альбом на комод.
Я привстаю, опираясь на локти и изгибаю брови.
- Что? Никакого язвительного замечания о том, что мой набросок означает мою тайную влюбленность в тебя? Или, что я думаю, какой ты красавчик? - на моем лице появляется восторженное выражение, которое потом сменяется на тошнотворное.
Он громко смеется и машет на меня рукой.
- Неее, мне не нужно повторять то, что мы оба и так знаем. - Когда я щипаю его руку, он посмеивается. - Давай. Пойдем со мной в парк. - Он надувает губы. - Пожалуйста, красавица. Будет весело.
Я закатываю глаза, но с легкостью уступаю ему, зная, что он будет продолжать смотреть на меня таким вот взглядом, пока не соглашусь. Кроме того, я никогда не упускаю возможность выбраться из дома.
- Ладно, - сдаюсь я и поднимаюсь с кровати. - Но только потому, что мне нечем заняться.
С идиотской ухмылкой, он предлагает мне руку и помогает подняться с кровати. Всю дорогу из комнаты и пока мы спускаемся по лестнице вниз, он не выпускает мои пальцы, переплетя их со своими.
Держание за руки не является чем-то новым для нас. С тех пор, как десять лет назад мы стали лучшими друзьями, он обычно либо обнимает меня, держит за руку и щекочет, либо прикасается к моим волосам. Порой мне кажется, что он и сам не осознает, что делает. Рене - девушка, с которой я иногда тусуюсь, считает, что это потому что Миша запал на меня и тайно влюблен. Подобные предположения вызывают у меня смех, поскольку Миша не влюблен в меня, по крайней мере, не так, как она считает. Он уже целовался, по крайней мере, с тремя девушками, и не похоже, что он когда-нибудь попытается поцеловать меня. Ну, кроме, может быть, как в щечку.
- Итак, насколько плохо после драки выглядит Диана? - спрашивает Миша после того, как мы вышли из моего дома и слоняемся по району, в котором оба выросли. - Предполагаю, что ты хорошенько ее отделала.
- Конечно, отделала, - отвечаю я, когда мы сворачиваем на дорогу, вдоль которой тянутся ветхие дома. День был в разгаре, и большая часть округи выглядит так, будто все спят. Но это типично для Стар Гроув. Около десяти вечера дворы и дома наполнятся громкими звуками вечеринок. - Оба глаза распухли.
Улыбнувшись, он наклоняется и быстро целует меня в голову. Затем мы продолжаем наше шествие в комфортной тишине. Мы добираемся до пустынной детской площадки и, шагая по сухой траве, подходим к ржавым качелям. Садимся каждый на свои качели, а затем разбегаемся и отталкиваемся ногами, высоко раскачиваясь по направлению к верхушкам близлежащих деревьев.
- Ты когда-нибудь задумывался какова жизнь по другую сторону гор? - спрашиваю я, глядя на холмы, окружающие город.
- Разумеется. - Он толкается ногами и взметает все выше, запрокидывая голову к серому небу.
- Как ты думаешь, а мы когда-нибудь это узнаем? - Я крепко сжимаю цепи качелей, взлетая вверх. - Ты когда-нибудь думал о том, что мы выберемся отсюда?
- Конечно, выберемся, - говорит он. – Мы не сможем навсегда остаться в этом дурацком городе.
- Да, но не уверена, смогу ли я оставить маму, - бормочу я. - Кто позаботится о ней, если меня не будет рядом? Отец на это не способен, а Дин даже и не собирается. - Дин - мой старший брат, который появляется дома дважды в неделю только, чтобы сменить одежду. Я понятия не имею, где он прибывает в течение оставшейся недели.
- И что? Они смогут понять. - Челюсть Миши напрягается, а в его голубых глазах загорается решимость. - Ты не останешься здесь. Уедешь со мной.
- Посмотрим, - вздыхаю я. – В восемнадцать мы, возможно, и друзьями не будем. Я слышала, что старшая школа – тяжелое испытание.
Некоторое время он молчит, размышляя над моими словами. Не то чтобы я на самом деле верю, что старшая школа разрушит нашу дружбу. Я просто не верю, что когда-нибудь смогу покинуть Стар Гроув. Это всего лишь надежда, а я возлагала надежду на многие вещи, которые никогда не получала.
Миша резко опускает ноги в грязь и останавливает качели. Не проговорив ни слова, он протягивает руку и хватает цепи моих качелей, заставляя меня подпрыгнуть, остановиться, крутануться и врезаться прямо в него.
- Твою мать, - произношу я, едва дыша, хватаясь за цепи. - Какого черта ты делаешь?
- Потому что хочу, чтобы ты кое-что поняла, - с жаром произносит он. - Мы с тобой уедим из этого города. Вместе. - Он замолкает, увидев мои сомнения. Затем он задумчиво добавляет: - На самом деле, мы заключим соглашение. Прямо здесь. Прямо сейчас.
- Разве мы уже не заключили кучу соглашений.
- Ну так заключим еще одно?
- Хорошая мысль. - Тем не менее, я пессимист, когда речь заходит об отъезде из города. Большинство людей, рожденных и воспитанных здесь, никогда его не покидают. Но я попробую что-нибудь предпринять, дабы увеличить шансы и не оказаться очередной статистической единицей. Кроме того, предложенное им будущее звучит не так уж плохо. По-моему, звучит здорово. - Хорошо, давай заключим соглашение.
Он усмехается и плюет на ладонь, прежде чем протянуть руку мне.
- Готова?
- Знаешь, нам действительно нужно придумать менее отвратительный способ заключать пакты. - Но все равно плюю на ладонь и вкладываю свою руку в его.
- Так кто на этот раз толкнет речь? - спрашивает он. - Ты или я?
- Я скажу. - И обдумываю свои слова. - Ладно, вот мое предложение. Как только нам исполняется восемнадцать лет, мы складываем все накопленные нами деньги и убираемся отсюда. Без всяких вопросов.
- И где мы будем жить? - радостно спрашивает он.
Я пожимаю плечами.
- Как насчет рядом с океаном? Мы его никогда не видели. Там должно быть круто.
- Океан звучит неплохо. - Он погружается в размышления. – Мне кажется, хорошая идея. Отправимся к океану. Ты можешь стать известным художником, а я музыкантом.
- И мы непременно сделаем нашу жизнь лучше, - добавляю я. - Однажды мы станем счастливыми.
- Согласен, - вторит он, а затем мы пожимаем руки, скрепляя наше соглашение. - Хотя, должен сказать, что и сейчас ни о чем не жалею в своей жизни.
В отличие от меня, у Миши есть надежный родитель - его мать, которую в трудные для меня дни мне иногда нравится представлять своей матерью. Тем не менее, и в его жизни не всегда было все легко. Восемь лет назад Мишу и его маму бросил отец, и его уход тяжело сказался как на финансовом состоянии, так и в эмоциональном плане.
- Я имею ввиду тебя, - добавляет Миша, отпуская мою руку.
- Что? - хлопаю глазами, обращаясь к нему.
- Ты, Элла Мэй – творец моего счастья. - Он подмигивает мне, снова сжимает цепи качелей и, поднимая ноги, устремляется вперед.
Я закатываю глаза и отхожу назад.
- Порой ты бываешь до отвращения банальным. Ни один другой четырнадцатилетний парень не говорит подобные вещи.
- Откуда ты знаешь? - спрашивает он, раскачиваясь назад-вперед. – Или в твоей жизни есть другие четырнадцатилетние парни, о которых мне неизвестно?
Я пожимаю плечами, устремляясь вперед.
- Итан. И он так не говорит.
- Говорит.
- Ага, как же.
- Эй, он мой лучший друг, - дразнится он, когда мы выравниваемся и синхронно качаемся вместе. – И к твоему сведению, когда тебя нет рядом, он так говорит.
- Эй, я думала, что это я твой лучший друг. - Выпячивая губы, дуюсь я.
- Ни в коем случае, - отвечает он со всей серьезностью. - Ты намного дороже.
Я запрокидываю голову, зажимая рукой рот.
- Боже, прекрати этот банальный пикаперский прием. Меня тошнит от этого.
- Прекрасно, но только если ты сыграешь со мной в правду.
- Хорошо, но только я первая задаю вопрос.
- Пожалуйста. - улыбается он.
Я обдумываю свой вопрос.
- Итак, Миша Скотт, скольких девушек ты перецеловал?
Краем глаза он подозрительно смотрит на меня.
- Ты уже знаешь ответ, поскольку задавала мне тот же самый вопрос в прошлый раз, когда мы играли.
- Да, но прошло уже несколько недель. - Слегка приподнимаю плечи и пожимаю ими. - И вчера до меня дошел слух.
- Какой?
- Что ты и Кесса целовались за школой на третьем уроке.
Он бросает на меня неодобрительный взгляд.
- Нет, нет. Я бы никогда не поцеловал Кессу Финлэни. Кто тебе сказал?
- Кесса.
Он хмурится, уставившись перед собой на площадку.
- Этого никогда не было. И никогда не случится.
- Принято к сведению. - Я раскачиваюсь все выше, и он синхронно моим движениям вытягивает ноги к небу. - Значит, количество по-прежнему три?
- Да, по-прежнему три. - Он замолкает, его лицо выражает глубокую задумчивость, когда он продумывает свой вопрос. Ленивая усмешка растягивается на его лице, как только он приходит к какому-то решению, и я понимаю, что попала. - Итак, Элла Мэй, а сколько же парней поцеловала ты?
Холодный ветерок опаляет мои теплые щеки.
- Это нечестный вопрос.
- И почему?
- Потому что ты уже знаешь на него ответ.
- И как ты это поняла? Может быть, что-то изменилось с тех пор, как я спрашивал.
- Сам знаешь, что нет, - говорю я, чувствуя себя глупо. - Я практически ни с кем кроме тебя не общаюсь.
Его бровь приподнимается, а в глазах пляшут искорки веселья.
- Значит, количество по-прежнему ноль?
Я раздраженно сжимаю цепи качелей.
– Вот видишь, ответ тебе уже известен, так что это был нечестный вопрос.
- Почему? Это мой бесполезный ход. - Он снова опускает ноги на землю и на этот раз медленно останавливается. И сидит неподвижно, наблюдая, как я раскачиваюсь туда-сюда.
- Что ты делаешь? - Интересуюсь я, выше поднимая ноги. Прядки каштановых волос вылезают из хвоста и падают на лицо. - Почему ты так на меня смотришь?
Он над чем-то размышляет, потирая подбородок.
- У меня есть к тебе предложение.
- Ни за что, - тут же отвечаю я. - Я не настолько глупа, чтобы соглашаться на твое предложение.
- Сначала выслушай меня, - говорит он, снова используя тот самый свой голос. - А затем принимай решение.
Вздохнув, я опускаю ноги в грязь, останавливая качели рядом с ним и понимаю, что он не сдастся, пока я, по крайней мере, не соглашусь выслушать его.
- Хорошо, что ты предлагаешь?
- Я предлагаю, - начинает он, выглядя немного неловко, что для него не характерно, - подарить тебе твой первый поцелуй.
Я разражаюсь громким фыркающим смехом.
- Ха, очень смешно. На секунду я решила, что ты будешь серьезен.
- Я серьезен. - Выражение его лица соответствует словам.
Я меняюсь в лице.
- Что? Почему ты просишь меня об этом? И почему хочешь сделать это?
Он пожимает плечами.
- Когда-нибудь ты поцелуешься в первый раз, так почему бы не сделать этого со мной?
Я морщу нос.
- Потому что ты ... это ты. - Я не хотела, чтобы мои слова прозвучали так грубо. К счастью, Миша достаточно хорошо меня знает, чтобы не воспринимать их на свой счет.
- И что со мной не так? - Его губы изгибаются. - Я слишком отвратителен для тебя?
- Нет, - тут же бормочу я, в ответ на что он смеется. - Дело совсем не в этом. Я просто…
- Ты просто что... ожидаешь, когда появится идеальный парень? Типа Грантфорда Дэвиса?
- Фу. - Я ударяю его по руке, и его смех усиливается. - Ни за что. Я никогда бы никогда не потратила свой первый поцелуй на него. Он такой странный и ужасный.
- Многие парни нашего возраста странные и ужасные. За исключением меня.
- Это не совсем так, - говорю я, а затем умолкаю. - Но считаю, что из всех ребят в нашей школе ты - менее ужасный.
- Хорошо, тогда, - заявляет он, словно проблема решена. - Давай сделаем это.
Сделать что?
Поцеловать Мишу?
Боже, я никого не обнимала, не говоря уже о поцелуях.
Мне следует усерднее протестовать - я знаю, что следует - но какой-то части меня любопытно, почему же столько значения придается этим чертовым поцелуям.
- Обещаешь, что не будешь смеяться?
Он вглядывается в мое лицо.
- Я когда-нибудь высмеивал тебя?
- Все время. - И также пристально смотрю на него.
- Но это просто ради забавы. - Отмахивается он. - Я не имею в виду ничего такого.
- Просто пообещай мне, что не станешь меня дразнить, и я соглашусь. Более того, ты должен обещать, что никогда не станешь поднимать эту тему. - Я плюю на руку. – Заключим соглашение.
Он примерно на полсекунды задумывается над моим предложением, а затем плюет на свою ладонь и пожимает мою руку.
- Договорились.
Когда мы разрываем наше пожатие, моя нервозность из-за предстоящего поцелуя усиливается. Ведь я должна не просто поцеловать его, а поцеловаться с первым в моей жизни парнем.
- Ты уверен, что хочешь это сделать? - повторно спрашиваю у него, вытирая ладони о свои джинсы. - Потому что я понятие не имею, что делать.
- Я покажу тебе. - Он уже склонился ко мне, его пронзительные глаза цвета морской волны сосредоточились на моих губах.
Сердце, как сумасшедшее, приплясывает в груди, и кажется, что меня сейчас стошнит. - Миша, я ... - Я умолкаю и втягивая огромный глоток воздуха, когда его губы касаются моих. Пальцы крепко сжимают цепи качелей, а все тело коченеет, пока я пытаюсь сообразить, что, черт возьми, мне надо делать. Ясно же, что не просто сидеть, застыв на месте.
- Расслабься, - шепчет Миша, оставляя немного пространства между нашими губами.
Решив, что поцелуй уже закончился, я издаю тихий, облегченный вздох. Но чувство облегчения длится не долго, спустя микросекунду его голова наклоняется вперед и его губы снова касаются моих. Только на этот раз все происходит иначе. На этот раз его язык проникает в мой рот.
Боже мой, его язык у меня во рту.
Язык Миши Скотта в моем рту.
И я касаюсь его своим языком.
Прежде чем я успеваю осмыслить происходящее, мы целуемся. И под поцелуем я подразумеваю настоящий французский поцелуй. Кажется, что он длится минуты, наши колени соприкасаются, Миша играет с моими волосами и продолжает целовать меня. Незнакомые покалывающие ощущения, которые, почти уверена, я не испытывала ранее, пугают меня до потери сознания. Мне кажется, что я... теряю контроль.