— Ну, теперь все в прошлом. Много воды уже утекло.
— Совсем нет. Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями. Я совершила ошибку и хочу ее исправить. Я полна была решимости и хочу объяснить, насколько была влюблена в Найджела. Столько людей не хотели, чтобы мы были вместе. Отчего я стала такой упрямой, желая его завоевать. Я вытерпела столько дерьма, потому что была полна решимости, что у нас все получится. У меня была мечта, и я изменила всю свою жизнь, чтобы соответствовать этой мечте. Мне очень жаль. Но я попробую что-нибудь придумать.
Я не отрываясь смотрю на нее. Если она предложит мне деньги ...
— Что ты собираешься придумать?
— Если тебе потребуется помощь, я хочу, чтобы ты сразу же обратилась ко мне. Я твоя должница.
Я отрицательно качаю головой и поднимаюсь с места.
— Мне пора.
Она тоже встает.
— Нет, пожалуйста, не уходи. Лучше уйду я. Оставайся на ланч.
— Спасибо, но у меня аппетит пропал. Ты оставайся. — И я быстро направляюсь к входной двери. На улице через стекло я вижу Розу и Синди, качающих Янну за руки, она визжит от восторга. Я открываю дверь и на миг растерянно смотрю на них. Роза замечает меня, что-то говорит Синди и направляется ко мне.
— Ты в порядке?
— А тебе какая разница? — резко отвечаю я.
Ее голова дергается.
— Эй. Я не плохой парень, стоящий перед тобой.
— Нет, нет. Ты просто парень, который принял сторону Стар, не зная всей правды.
— А ты когда-нибудь задумывалась, почему я поддерживала все это время связь со Стар, а не с тобой?
В моем взгляде сквозит удивление. Откровений сегодня явно перебор. Она что пытается мне объяснить, что у нее была для этого веская причина?
— Вообще-то, я удивлена. Так объясни мне, почему ты приняла такое решение?
— Потому что я была нужна Стар, а не тебе.
— Что?
— Ты всегда была сильной. А Стар находилась в опасности с этим педофилом. Ты сильная и уверенная, не нуждающаяся ни в ком. Ты справлялась с проблемами своей сестры и заботилась о Янне. Кто из наших друзей, по-твоему, мог бы все это вынести и глазом не моргнув?
Я смотрю ей в глаза.
— Стар не такая, как ты. Она более уязвима. Ее мать эгоистичная сучка, которая никогда никого не любила, кроме себя. Даже сейчас она звонит Стар только, когда ей нужны деньги. Стар нуждалась во мне. Я не могла позволить Найджелу победить. Я не могла позволить ему лишить Стар всей нашей поддержки.
Я, наконец, могу выдохнуть. Фактически, я сделала то же самое, что и Стар. Я осудила Розу, не дав ей возможности объясниться.
— Мне нужно время, чтобы все обдумать.
Она улыбается мне с нежностью.
— Хорошо.
Синди и Янна появляются рядом со мной.
— Что случилось, мама?
— Ничего, дорогая. Просто у меня голова болит.
— Если ты не хочешь остаться на ланч, мы все можем поехать домой, — говорит Синди.
— Нет, нет, вы оставайтесь. Янна так ждала куриный сатэй и жареное мороженое.
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы поехали с тобой?
— Абсолютно. Я, наверное, приму пару таблеток и немного полежу. Со мной все будет хорошо, когда вы вернетесь.
17.
Рейвен
Я так счастлива, когда звонит Константин, но расстраиваюсь, когда он сообщает, что уезжает по делам. Следующие два дня проходят в удушающем тумане ожидания. Когда наступает пятница, я вся уже на нервах. Рано проснувшись, начинаю готовить завтрак для всех. Янна сидит за кухонным столом, опираясь щекой на ладонь, и рассказывает о мальчике в детском саду, который все время говорит плохое слово.
С тех пор, как я ей сказала, что уеду, а она останется дома, Янна все время крутится вокруг меня, приставая и задавая вопросы, но Синди пообещала ей, что днем они пойдут посмотреть на лошадок, и хотя она продолжает немного нервничать из-за нашего расставания, настроение у нее довольно-таки приподнятое.
— Что за слово? — спрашиваю я.
— А мне можно его произнести?
Я ставлю перед ней тарелку с тостами, намазанными маслом.
— Только один раз.
— Дерьмо.
Я также ставлю ей в подставке для яиц яйцо всмятку.
— Хммм... это не очень красиво с его стороны.
— Я сказала то же самое.
Я сажусь перед ней.
— Вот, что я думаю. Неважно, что делает кто-то другой. Если ты считаешь, что это плохое слово просто не используй его.
— Мамочка?
— Да.
— А куда Константин повезет тебя? — спрашивает она, грызя тост.
— Не знаю. Должно быть это сюрприз.
Она перестает грызть и смотрит на меня круглыми от любопытства глазами.
— А что, если он отвезет тебя куда-нибудь, где тебе не понравится?
— Ну, обычно, когда кто-то делает сюрприз, они точно знают, что это понравится.
Она начинает ерзать на стуле.
— Это очень далеко?
— Нет, дорогая. Помнишь, я же не беру с собой паспорт, а это значит, что я даже не уеду из страны. — Я уверенно улыбаюсь. — Я буду на телефоне. Ты можешь позвонить мне в любое время.
Она кивает и опускает палец в бледно-желтый желток яйца. Я стараюсь ее успокоить, потому что мне не хочется, чтобы сегодня утром она была грустной и несчастной.
— Ты не успеешь оглянуться, как я вернусь. Сегодня ты посмотришь лошадей и останешься с бабушкой и дедушкой, а завтра проведешь весь день с тетей Синди в «Торп Парке». Ты сможешь покататься на аттракционах и поесть сладкую вату. Ты же хочешь этого, да?
Она опять кивает.
— А я вернусь на следующий день.
— Я стараюсь быть храброй, но это очень тяжело, — вдруг произносит она.
Мое сердце болезненно сжимается. Я не могу видеть несчастную Янну. От этого у меня появляются мысли, что я подвожу Октавию.
— Мне не обязательно уезжать, маленькая шалунья, — тут же говорю я.
Прежде чем она отвечает, дверь открывается и появляется Синди, ее волосы полностью закрывают лицо, а руки вытянуты вперед, как будто она зомби.
— Фе Фи Фо Фум я чувствую запах крови английской маленькой девочки, — ревет она гортанным голосом.
Янна спрыгивает со стула и выбегает из кухни. Она запрыгивает на диван, повизгивая от страха и восторга. Синди несется за ней, заваливает ее на спину и начинает дуть на живот. Она заливается смехом, еле дыша.
От этой картины я улыбаюсь, замечая, что Янна стала счастливой, а не несчастной из-за того, что я уезжаю. Я знаю, что Синди будет все время ее чем-то занимать, пока я буду отсутствовать.
* * *
Константин встречает меня в стальном сером четырехдверном «Мерседесе». Он молча кладет мою небольшую сумку в багажник. На нем джинсы и рубашка на пуговицах, он выглядит более обычным в повседневной одежде, но совсем не менее ошеломляющим. Он переводит на меня свой сексуальный взгляд, и я чувствую, как сердце быстро начинает колотиться от химии, возникающей между нами, он обхватывает меня руками, его губы на оказываются моих, и его высокое, мускулистое тело прижимается ко мне.
Он усаживает меня на пассажирское сиденье, сам садится на водительское место, и мы отъезжаем.
— Ты не собираешься сказать мне, куда мы едем? — спрашиваю я.
У него на губах появляется еле заметная улыбка, он переводит на меня взгляд.
— А ты не думаешь, что это сюрприз?
— У тебя все покрыто тайной, — говорю я, только наполовину шутя.
Маленькая улыбка, а лицо совсем невыразительное.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты ничего не рассказываешь о себе. Никогда. Я признаю, что таинственные мужчины выглядят слишком сексуальными, но было бы неплохо узнать о тебе немного побольше.
— Что бы ты хотела узнать?
— Хоть что-нибудь. Что угодно. Например, хоть что-то о твоей семье.
Его выражение остается неподвижным.
— Ты сказал, что у тебя есть братья или сестры. Сколько? Где они живут? Чем они зарабатывают на жизнь? — Я с трудом останавливаюсь. Я хочу знать о нем все, но выпаливая вопросы, может заставить его закрыться от меня еще больше.
Он не отрывает глаз от дороги, совершенно не реагируя на мои вопросы, но температура в салоне заметно уменьшается. Определенный холодок чувствуется в нашей атмосфере, когда он отвечает совершенно без эмоций.
— У меня было два брата. Они умерли. Много лет назад.
Боже! Поверить не могу, что я неожиданно сунула свой нос в такое дело. Оба его брата умерли? Должно быть, это была какая-то трагедия. Поэтому он ведет себя так отчужденно и закрывается от всех? Я точно чувствовала, что у него что-то произошло в прошлом, что-то ужасное, что объясняет его состояние не-подходи-ко-мне-ближе. Я сама испытала трагедию в своей жизни и тоже закрылась после смерти Октавии. Но я не могла совсем уйти в себя, потому что мне необходимо было заботиться о Янне.
— Прости, — шепчу я. — Я не хотела затронуть такую болезненную тему.
Легкая игривость, царившая в салоне машины несколько минут назад, полностью исчезла, и это моя вина за свое любопытство. Почему я не могу сохранить все хорошее, что есть? Но с другой стороны, кто может меня обвинить в желании узнать больше о мужчине, на которого я запала?
Вдруг он протягивает руку и сжимает мою коленку.
— Не нужно извиняться. Это не твоя вина. Это произошло очень давно. Давай просто наслаждаться выходными, хорошо?
— Хорошо, — соглашаюсь я.
— Что еще ты хотела бы узнать? — спрашивает он.
— Все, что ты захочешь мне рассказать, — осторожно отвечаю я.
Он сжимает губы, я уже поняла, что он таким образом сдерживает свою улыбку.
— Я рассказал тебе все, что тебе необходимо знать. Если ты чувствуешь, что тебе нужно больше, то придется спросить меня.
Я прикусываю нижнюю губу. У меня крутится сто вопросов, нет, тысяча вопросов, но теперь я боюсь их задавать, боюсь, что смогу наткнуться на еще более болезненные события в его прошлом. Я не хочу рисковать и натыкаться на другую мину.
Поэтому выбираю вполне безопасный вариант.
— Сколько тебе лет?
— Тридцать два.
— Хорошо. Что тебе нравится?
— Что мне нравится? Мне очень нравится трахаться с тобой. — Мурлычит он своим глубоким бархатистым тембром.
— Ты специально это делаешь? — хохочу я, у меня даже щеки начинают побаливать от смеха. Как легко он может смутить меня.
Он посматривает на меня, улыбаясь.
— Что делаю?
— Ты вгоняешь меня... в жар и заставляешь нервничать. И это получается у тебя очень хорошо, — объясняю я ему.
Он сдавленно посмеивается.
— Чувство взаимное.
— Да? Я не могу даже представить, чтобы кто-то вогнал тебя в жар и заставил нервничать.
Загорается красный на светофоре, и он поворачивается ко мне с серьезным выражением на лице.
— Ты будешь удивлена, в какой жар ты меня вгоняешь и заставляешь нервничать.
Я смотрю на него с нескрываемым удивлением. В течение нескольких секунд не могу отвести от него глаз, он жестко улыбается, хотя и отвечает на мой вопрос вполне сносно.
— Я наслаждаюсь хорошей едой, изысканными винами, книгами, красивыми автомобилями и... красивыми женщинами.
Последнее замечание пронзает мое сердца. Сколько красивых женщин он вывозил на выходные? Меня удивляет появляющееся чувство ревности, которое внезапно и очень быстро накрывает меня, почти моментально.
Мой голос звучит резко и язвительно:
— Именно это, ты перечисляешь в своем профиле в Тиндере? Константин, тридцать два года, предпочитает изысканную кухню, автомобили и красивых женщин. (Tinder (с англ. — «фитиль», «запал») — популярное частично платное приложение для мобильных платформ Android и Apple iOS, предназначенное для романтических знакомств[1] в соответствии с заданными параметрами и с учетом геолокации. Tinder работает только с аккаунтами социальной сети Facebook. Управляется североамериканской корпорацией Match Group (англ.)русск., дочерней компанией IAC. – прим. пер.)
Он смеется.
— У меня нет там профиля.
— Я об этом и говорю, что ничего о тебе не знаю.
— Куда ты спешишь, Вороненок? У тебя есть целые выходные, чтобы узнать меня. — Его глаза опускаются на мои губы.
— Да, — отвечаю я, почему-то начиная задыхаться без всякой видимой причины. Иногда Константин имеет такую способность — высасывать весь кислород из окружающего нас пространства.
— Мы скоро уже приедем.
Мы до сих пор находились в центре города.
— Я думала, мы уезжаем за город?
— Уезжаем.
Купаясь в роскошном аромате его одеколона, я опускаю голову на подголовник и наблюдаю за меняющимся видом в свое окно с боку. Больше я ни о чем не собираюсь спрашивать. Он приготовил мне сюрприз. Мы останавливаемся перед офисным зданием.
— Почему мы здесь остановились? — с любопытством интересуюсь я.
— Приехали, — отвечает он, выходя из машины. Он достает сумки из багажника, и мы заходим в здание. Он кивает администратору, который ослепительно ему улыбается. Когда видит меня, то его улыбка слегка гаснет.
— Ты здесь работаешь или что?
— Нет, — говорит он, подводя меня к лифту.
— Все очень загадочно, — комментирую я.
Он улыбается, но ничего не говорит.
Лифт поднимается на самый верхний этаж, двери открываются, и мы оказываемся на крыше.
18
Рейвен
— Что…?
Восклицаю я, видя перед собой сине-белый вертолет, стоящий на площадке. Я начинаю хохотать. Конечно, нет. Я чувствую себя, словно снимаюсь в фильме.
— Мы идем к нему?
— Да. Я арендовал его на выходные.
Он бросает сумки внутрь и поворачивается ко мне.
Я заморожено улыбаюсь.
— А где пилот?
— Ты смотришь прямо на него.
У меня моментально пропадает улыбка.
— Ты шутишь?!
— Нет.
— Что? Ты умеешь летать на этой штуковине?
— Конечно.
— Ты можешь летать на вертолете?!
— Да.
Я ошеломленно качаю головой.
—Я понял, что это необходимо уметь.
— Но у этой штуковины нет дверей. Что если я выпаду?
Он улыбается.
— Не выпадешь. Ты будешь крепко пристегнута.
— Правда? — с сомнением спрашиваю я.
— Трусиха, — поддразнивает он.
— Кого ты называешь трусихой? — спрашиваю я, залезая внутрь, хотя я очень боюсь. Он закрепляет ремни вокруг меня и говорит с насмешливой улыбкой:
— Помнишь, что ты едешь отдыхать, поэтому расслабься и наслаждайся поездкой.
Я киваю, и он надевает мне наушники.
Полет на вертолете — это неожиданный для меня опыт. Все совсем не так, как я себе представляла. Мы не взлетаем с усилием, как на самолете, а практически взмываем ввысь, плывем, как в воздушном шаре.
Я тут же успокаиваюсь, глядя на удивительный пейзаж, который можно обозреть со всех сторон. Странно с такой высоты смотреть вниз и при этом совсем не чувствовать влияния погоды. Из-за наушников я почти не слышу шума двигателя, к счастью, нет турбулентности. Когда мы пролетаем над Лондоном, мне очень нравится обозревать его с высоты. Константин указывает на достопримечательности, покидая город. Погода прекрасная, а от английских пригородных летних ландшафтов просто захватывает дух.
Мы пересекаем графство Йоркшир, пролетаем мили красивых вересковых пустошей. Белые холмы от цветущей пушицы, на которых пасется семья красивых косулей. Похоже, их совершенно не беспокоит шум пролетающего вертолета.
Вдалеке я вижу суровый готический замок гигантских размеров. После, казалось бы, бесконечной дикой красоты мавров, старинные потертые темно-серые камни поднимаются вверх в меланхолическом, одиноком величие зубчатых стен, шлюзов, ворот и башен.
— Нравится? — спрашивает Константин.
— Великолепный. Холодный и безмятежный.
Он смеется.
— Не хочешь в нем пожить?
Я чувствую, как у меня расширяются глаза.
— Мы летим к нему?
Он кивает.
— Поразительно! Это отель? Выглядит... пустынным.
— Нет. Он находится в частной собственности. Я арендовал его на выходные.
— Ты имеешь в виду, что там будем только мы?