— Ты где была?
Я голову повернула, посмотрела на него. Окинула изучающим взглядом. Загорелый, поджарый, и, надо сказать, что весьма симпатичный. Особенно глаза, пронзительно голубые. Такие редко у кого встретишь. А молодому человеку посчастливилось — голубые глаза, длинные ресницы, прищур роковой, а губы, пухлые, как у младенца. Женщины, наверняка, теряют разум, когда он смотрит на них с призывом и улыбается.
Но мне он не улыбался и ни к чему не призывал, кроме ответа.
Без сомнения он принял меня за Ладу, потому что я его в первый раз в жизни вижу, да и к чему бы мне от него бегать?
— А ты меня искал?
— Даже не надейся, — огрызнулся он. — Бегать по городу в поисках полоумной бабы, как-то в голову не приходило.
Молодой человек ко мне наклонился, облокотившись на стол, буравил меня взглядом. От пристальности и раздражения, исходящих от него, мне быстро стало не по себе, и я даже попробовала от него отвернуться. Если честно, высматривала Романа Евгеньевича.
— Если бы я знал, что от тебя будут сплошные неприятности, ни за что бы с тобой не связался.
Он зачем-то схватил меня за руку, это показалось угрожающим, и от его хватки я попробовала избавиться. Взглянула строго и потребовала:
— Отпусти меня немедленно.
Мы смотрели друг другу в глаза, потом я решительно дёрнула рукой. Мужские пальцы, наконец, разжались, и я поторопилась отодвинуться от стола. Показательно потёрла запястье. Кстати, на самом деле было немного больно. А молодой человек неприятно ухмыльнулся.
— Вот как ты заговорила. Понятно. — Он откинулся на спинку кресла, опять меня разглядывал, и мне в какой-то момент показалось, что хмуриться начал. Потом спросил: — Где ты была? Если ты думаешь, что сможешь без меня справиться, то сильно ошибаешься. Ты даже не знаешь, к кому в этом городе обратиться.
— Можно подумать, что ты знаешь, — пренебрежительно фыркнула я. — Ты много раз в Сочи бывал?
— Лада, ты дура.
Я деловито покивала.
— Конечно. А ты умный. Только умный человек может догадаться обокрасть Гровера. А потом сбежать.
— Заткнись, а. Не помню, чтобы ты сильно возражала, когда строила планы!
Я приглядывалась к нему. Осторожно переспросила:
— Какие планы?
— На Бали и Кубу. Так что, любимая, закрой рот. И хватит уже выпендриваться. И я тебя предупреждаю, если ты не вернёшь то, что забрала, ты из Сочи не выедешь. Думаешь, это трудно будет устроить? Кто тебя здесь станет искать?
Я молча смотрела на него, про себя изумляясь, как Ладку угораздило связаться с таким поганцем. Да, красивый, да, в глазах утонуть можно. Но только не в тот момент, когда он угрожает тебя убить. Рома рассказывал про их давнюю историю любви, и, наверное, это единственное объяснение. По крайней мере, я другого найти для себя не могу.
Артём, а я уже решила, что это он и никто другой, из-за стола резко поднялся, ещё разок глянул на меня с угрозой, и напоследок сказал:
— И не вздумай меня обмануть. Я жду тебя в отеле.
— В каком? — схватилась я за последнюю возможность узнать что-то толковое. Но Артём лишь выдал противную ухмылку и с намёком проговорил:
— В нашем. — Развернулся и пошёл прочь.
Я следом за ним убегать не торопилась, хотя сердце взволнованно стучало в груди. Я заставила себя остаться сидеть, к тому же, буквально через несколько минут в поле моего зрения на набережной появился Рома. Он шёл быстрым шагом, бдительно поглядывая по сторонам, и понятия не имел, что смысла в этом уже нет, он всё проворонил. Зато улыбнулся мне, когда подошёл ближе.
— Быстро я?
— Я даже не заметила, — проговорила я в задумчивости. — Рома, у тебя есть фотография этого Артёма?
— Плеханова?
— Наверное. Есть?
Он достал из кармана телефон, пролистал что-то, потом показал мне экран и фотографию на нём. Фотография явно из резюме или рабочего файла, как на документы. Брюнет был в костюме и при галстуке, с серьёзным выражением лица, но это, без сомнения, был мой недавний собеседник. Я кивнула и сказала:
— Точно, он.
Рома тоже на фото посмотрел, потом снова на меня. Улыбаться прекратил и нахмурился.
— Ты что, его видела, здесь? — Он принялся оглядывать улицу и людей.
— Он уже ушёл, Рома.
До Романа Евгеньевича медленно, но верно доходило, взгляд стекленел.
— Ты что, с ним разговаривала?
Я руками развела.
— Рома, можно подумать, что моим желанием кто-то интересовался. Он сам подсел ко мне за столик. Он принял меня за Ладу.
Рома сдавленно кашлянул, постучал кулаком по подлокотнику.
— И после этого ты ещё удивляешься, почему я не хочу тебя одну оставлять где-либо? Вот поэтому, Липа! Потому что к тебе липнут всякие воры, мошенники и дегенераты!
— К Липе липнут дегенераты, — искренне поразившись, повторила я за ним. — Ты долго это придумывал?
— Нет, жизнь подсказала.
— Очень странно, потому что осмелюсь тебе повторить: до встречи с тобой ничего подобного со мной не происходило. И никаких дегенератов я сроду не встречала.
Рома поморщился.
— Началось.
— Ты слушать будешь?
— Буду, — буркнул он.
— Так вот, они разругались, и Лада от него сбежала.
— Прямо взяла и сбежала?
— С частью драгоценностей.
— А, ну вот в это я верю. — Рома выдал язвительный смешок.
— Рома, это не смешно. Он мне угрожал. Точнее, не мне, а Ладе. Что даже странно.
— Почему это?
— Странно было слышать угрозы от такого симпатичного молодого человека. Ему это совсем не идёт.
— Ах, так он симпатичный? — Рома зверел на глазах. Я к нему повнимательнее присмотрелась, потом поднялась.
— Пойдём, мы утомляем людей своими криками.
— Я не кричу. Хотя, стоило бы.
Он следом за мной поднялся, и мы покинули кафе. Девочки-официантки, наверняка, вздохнули с облегчением, потому что Роман Евгеньевич даже изо всех сил сдерживаясь, гневался уж как-то чересчур заметно.
— Я пыталась узнать, где они остановились, но он не сказал. А настаивать я не стала. Вдруг бы он что-то заподозрил?
Рука Ромы легла на мою талию и развернула меня в другую сторону, по направлению к отелю.
Развернула, да так и осталась лежать.
— Липа, ты ведь понимаешь, что это не игра?
— Конечно.
— И не стоит ею увлекаться. Твоё дело поддерживать мой моральный дух, а не разгадывать загадки. А уж тем более, не вступать в диалог с криминалитетом.
— Артём — криминалитет?
— Нет. Он дурачок. Ты ведь не любишь дурачков?
Я глаза закатила и отвернулась от него.
— Ты теперь долго будешь мне припоминать слова о том, что он симпатичный?
— А ты долго будешь об этом помнить?
— Вряд ли. Он преступник. Какой от него толк. Его посадят. Ведь посадят?
— Зависит от его везения.
— Куда мы идём?
Впереди уже был виден кованый забор нашего отеля, Рома рукой указал, и я заметила знакомый автомобиль и нашего шофёра рядом.
— Федя отвезёт тебя в торговый центр. — Мы приблизились, и Федя заулыбался и с готовностью кивнул. Правда, под взглядом Романа Евгеньевича и его наставительным тоном, поспешил принять серьёзный вид. — И глаз с тебя не спустит, — продолжил Рома, уже не для меня, для Феди. Я же только вздохнула.
— И что я там буду делать?
Рома пожал плечами.
— А что там женщины обычно делают? Я не знаю. Придумай что-нибудь.
— Надолго?
— Часа на три.
— А ты?
— А у меня дела. — Он наклонился ко мне и быстро поцеловал в губы. Я осталась безучастной, не могла справиться с недовольством. Рома даже шутливо потормошил меня. — Липа, это ненадолго. — Он достал из бумажника банковскую карту и сунул её мне в карман.
— Мне не нравятся твои методы решать проблемы, — заявила я, всё же садясь в машину.
— Я буду исправляться. — Рома наклонился ко мне, смотрел с намёком, и я всё-таки позволила себя ещё раз поцеловать. Он поцеловал, но рассмеялся, видимо, над моим демонстративным недовольством. Понимаете, я его веселю!
Фёдор привёз меня в огромный торговый центр. Пять этажей магазинов, бутиков, кафе и сверкающих витрин. Я ходила мимо них, не ощущая никакой тяги к покупкам сегодня, Федя следом за мной бродил, руки в брюки, жвачку жевал, да на девушек поглядывал. Не слишком старательный из него работник, надо сказать.
Не знаю, может быть, на меня так последние события так подействовали, но зайти захотелось только в ювелирный салон. За прилавками улыбающиеся девушки в униформе, под стёклами витрин золото и бриллианты, я постояла у каждой, разглядывая. А когда одна из продавщиц предложила показать мне серьги с изумрудами, я вместо того, чтобы согласиться или отказаться, спросила:
— А у вас есть что-нибудь с историей?
Улыбка на губах девушки дрогнула.
— С историей?
Я отвлеклась от серёг и посмотрела на неё.
— Не новодел.
— Мы не ломбард. Мы не принимаем изделия у населения для продажи. Сеть наших магазинов работает с несколькими ювелирными заводами.
Я поскучнела, серьги отложила.
— Понятно. Извините за неуместный интерес.
— Ничего. — Украшение девушка поспешила припрятать. А затем негромко проговорила: — На соседней улице есть магазин, мимо не пройдёте, большая вывеска в старинном стиле. Магазин братьев Кузовковых. У них попадаются… интересные вещицы.
— Драгоценности? — тут же переспросила я.
Девушка, кажется, уже была не рада тому, что завела со мной разговор.
— И драгоценности тоже. Прогуляйтесь, очень красивая улочка, пешеходная зона. Там много интересного.
— Спасибо. — Я из магазина вышла и тогда уже обернулась через плечо на Фёдора. — Ты слышал?
Ты знаешь этот магазин?
Парень, не скрываясь, вздохнул, и знакомо, совсем, как Рома, занудил:
— Олимпиада Викторовна, зачем вам туда идти? Смотрите, сколько здесь магазинов. Да и Роман Евгеньевич…
— Что Роман Евгеньевич?
— Не говорил, что нам можно покидать торговый центр до его звонка.
— Фёдор, ты взрослый мальчик, пора научиться принимать собственные решения. Иначе так и будешь за баранкой чужого авто сидеть. Роман Евгеньевич также не говорил, что нам нельзя его покидать. Главное, как воспринимать информацию, понимаешь? Так что, пошли. Далеко до этого магазина?
Счастливее от моей отповеди Фёдор выглядеть не стал, но и спорить не решился.
— Улица за углом.
— Вот и отлично, — обрадовалась я и направилась к эскалатору. — Прогуляемся.
До магазина оказалось рукой подать. Выйдя из торгового центра, мы свернули на мощёную улочку, с обеих сторон магазины, кафе и палатки со всевозможной снедью и сувенирами. Люди прогуливались, сидели на лавочках, у маленьких фонтанчиков, фотографировались, и, кажется, только мы с Фёдором целенаправленно следовали к своей цели.
Над дверью магазина на самом деле висела огромная вывеска, тёмная, на которой золотыми каллиграфическими буквами было написано: «Магазин братьев Кузовковых. Ломбард».
Витрина также оформлена в стиле девятнадцатого века, кстати, в ней было выставлено потрясающее трюмо, кажется, с миллионом маленьких ящичков для мелочей.
Я постояла, полюбовалась на него, затем толкнула дверь магазина. Она легко поддалась, а над моей головой мелодично звякнул колокольчик. Внутри почему-то пахло ладаном, как в церкви.
Хорошо хоть не нафталином. Но ничего старого или дряхлого на глаза не попадалось.
Антикварная мебель, картины в дорогих и потускневших рамах, на полках посуда и хрусталь, а в витрине за стеклом тончайший, практически прозрачный фарфор. Я остановилась, разглядывая эту красоту. Потом заметила за дубовой стойкой справа движение, голову повернула и только тогда разглядела плотного лысоватого коротышку, маленькие глазки над пухлыми щеками глядели на меня с подозрением. Я же решила улыбнуться.
— Добрый день. Как у вас интересно, я очень люблю антикварные магазины.
Коротышка меня выслушал, после чего поглядел на Фёдора, который продолжал стоять у двери, и ему, судя по всему, интересно совсем не было.
— Зачем вы вернулись? — спросил мужчина за прилавком. — Я ничего у вас не куплю.
Поневоле захотелось вздохнуть. И когда Ладка всё успевает?
Оставив себе пару секунд на размышление, я, в конце концов, сказала:
— Я вас не совсем понимаю. Мы шли мимо, и меня заинтересовала ваша витрина. Особенно, трюмо. Оно тоже продаётся?
Мужчина меня разглядывал, потом протёр лысину платком.
— Продаётся, — сказал он. Снова кинул быстрый взгляд на Фёдора. Я тоже на него посмотрела.
Честно, я бы не стала особо его опасаться: белобрысый, румяный, скучающий, да и футболка с надписью, извещающая о любви к пиву и красивым девушкам, страха совсем не внушала. Но потеющего коротышку он всё равно смущал и настораживал.
— Всегда мечтала о таком трюмо, я бы для каждого ящичка нашла свою вещицу. Но совершенно не представляю, как доставить его за две тысячи километров.
Мужчина кашлянул.
— В принципе, это не проблема.
— Правда?
— Мы работаем с очень ответственной транспортной компанией.
— А сколько оно стоит?
— Семьдесят пять тысяч.
Улыбка на моём лице застыла.
— Сколько?
— Семьдесят пять. Поверьте, цена нисколько не завышена. Трюмо в отличном состоянии, даже удивительно. На нём и клеймо сохранилось. 1867 год, мастерская Клебанова. Санкт-Петербург!
— Ого… Удивительно. — Знать бы, кто этот Клебанов…
— Да, удивительно… — Коротышка снял очки и протёр стёкла носовым платком. — Удивительно, насколько вы похожи. Извините меня, я перепутал вас с одной посетительницей, она заходила сегодня утром. Но теперь я вижу, что вы не она.
Я откинула волосы за спину. Вышло немного суетливо.
— Правда? То есть, так похожи?
— Да. — Он сделал попытку улыбнуться. — У вас сестры нет?
А я взяла и окончательно испортила ему настроение. Ответила совершенно серьёзно:
— Есть. А что именно она хотела продать?
Коротышка замер передо мной, тараща глаза, и ответить ничего не ответил, на что я разозлилась. Но не на него, а на Романа Евгеньевича, который появился совершенно не вовремя.
Звякнул колокольчик, хлопнула дверь, я обернулась и увидела его. Перевела обвиняющий взгляд на Фёдора и возмущённо поинтересовалась:
— Когда ты успел?
Тот невинно хлопнул на меня глазами, я поняла, что он вряд ли себя виноватым почувствует от моего упрёка, и только головой качнула. Роман тем временем едва заметно кивнул ему в сторону выхода, и Фёдор поспешил удалиться. А Рома прошёл через небольшой магазинный зал, остановился рядом со мной.
— Расскажите мне, что обсуждаете. — Он на коротышку посмотрел и заверил: — Мне можно, я муж.
Хозяин магазинчика заметно растерялся. И если ко мне и Фёдору он совсем недавно приглядывался с подозрением, то появление Ромы его всерьёз расстроило. Он даже печально спросил:
— Вы из полиции?
— Отец, из какой полиции? Поэтому давай подойдём к вопросу со всей серьёзностью. Расскажи, как на духу.
— Я ничего не знаю, — ещё больше разволновался он и снова протёр лысину платочком. Он заметно потел. — Я уже говорил вашей девушке…
— Это моя жена.
— Очень хорошо, поздравляю вас. У вас очень красивая жена.
— Ближе к делу, — попросил его Рома, а я его под локоть толкнула.
— Рома, не наседай на человека, он из-за этого ещё больше волнуется. — Я к мужчине повернулась, постаралась говорить со всей вежливостью. — Понимаете, у меня на самом деле есть сестра, и она… пропала. Я очень хочу её найти.
— Мы очень хотим её найти, — подтвердил Рома, — и желательно найти с тем, что она вам, судя по всему, предлагала купить. Ведь предлагала?
— Я ничего у неё не купил! Можете проверить!..
— Мы вам верим, — поспешила я его заверить, а Рома кинул на меня недовольный взгляд. — Но, может, она вам что-то сказала, оставила номер телефона…
Так как мужчина опасался смотреть на Романа Евгеньевича, который давил на него своей внушительностью, то сосредоточился на мне. Потряс головой.