— А я и не пью, — вздохнула она. — Но сейчас хочется напиться вусмерть.
— Напейся, не проблема, — не менее серьезно кивнул он. В его жизни несколько раз случалось такое, что вызывало именно это желание. Поддался он ему всего однажды и, как ни странно, по вине этой девушки, когда впервые увидел ее в поликлинике. На следующий день чуть не умер, но стресс тогда снял. — Только закусывать не забывай. За первой рюмкой я даже тебе компанию составлю. А дальше уж сама… — чокнулся он с ней и первый опрокинул рюмку в себя.
Даша проследила за ним все тем же грустно-задумчивым взглядом и последовала его примеру. Не нравилось ему ее настроение. Не нравилось и все тут. И после их близости она выглядела еще более потерянная. Что же ему с ней делать?
За ужином Даша выпила еще две рюмки и все-таки доела мясо. За этим Антон проследил.
— Давай-ка переберемся в гостиную. На диване тебе будет удобнее, — нахмурился он, понимая, что даже от такого количества спиртного девушка изрядно опьянела.
— Да ладно тебе, — махнула она рукой. — Я могу и в спальне продолжить.
— Ну уж нет! — снова позвонил и вызвал горничную. Распорядился, чтобы сервировала столик с закуской в малой гостиной. Ее он считал самой уютной в своем доме и часто там проводил часы досуга.
— Мило тут у тебя, — оглядела Даша комнату с порога. — Только вот я понять не могу, зачем одному человеку такая… туча комнат, — хихикнула. Ну хоть настроение ее улучшилось и на том спасибо.
— Ну я же не всегда буду один, — пожал он плечами. — Когда-нибудь у меня будет семья. И детей я хочу много, — улыбнулся воспоминаниям, как в детстве завидовал мальчишкам, что росли не единственным ребенком в семье.
Лиза закончила сервировать столик и молча удалилась.
Даша забралась с ногами на диван, но прежде наполнила себе рюмку. Антон присел рядом. Ему даже интересно стало, как она поведет себя дальше.
— Семья… — протянула она, выпив и отхлебнув из стана с апельсиновым соком. — А у меня нет семьи.
— В каком смысле?
— В прямом, — посмотрела она на него. — Мама сказала, что я проститутка и отказалась от меня. А отец всегда поступает так же как она. Сестра меня ненавидит. И теперь я вот сирота, — снова хихикнула, а в глазах ее застыли слезы.
— И почему же мать тебя так назвала? — аккуратно поинтересовался Антон. Раз она сама завела разговор на эту тему, то будет глупо не воспользоваться ситуацией, хоть ему и было ее до ужаса жалко. Но его жалость ей сейчас нужна меньше всего.
— Из-за тебя. Она сказала, что я продалась тебе за деньги, которые взяла для Ленки, — рука ее потянулась к бутылке, но Антон опередил ее.
Бутылка подрагивала в его руке от все возрастающей злобы. Вот, значит, как? Ее убогая сестренка передала все родителям, да еще и извратила факты как следует? Стерва!
— Они меня никогда не любили, — посмотрела Даша на Антона после того, как и с этой рюмкой расправилась. Ее вдруг повело в сторону, и Антон не дал ей упасть — придвинулся ближе и зажал ее между подлокотником дивана и собой. — Однажды даже мама призналась, что не хотела меня рожать. Но по каким-то причинам у нее не получилось сделать аборт. Так что, с тобой сейчас сидит жертва аборта, — рассмеялась она и громко икнула. — Они никогда и ничего мне не разрешали. Туда не ходи, это не делай, то не трогай, се не смей… И кричала… Мама всегда так громко кричит. Или смотрит так, что… — она замолчала и прикрыла рот ладошкой. А потом так пьяненько захихикала. — Чуть не рассказала тебе о своем позоре.
— Расскажи, — взял он ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. В лицо пахнуло водкой, но даже этот запах не перебил ее собственного. Она была сейчас почти вдрызг пьяной, но даже такую он ее хотел.
— О позоре?
— Мне ты можешь рассказать все.
— Почему? — смешно округлила она глаза, но ему было не до смеха.
— Потому что…
Антон застыл. Сейчас он чуть не сказал ей: «Потому что я люблю тебя!» Любит? Он ее, действительно, любит! Но разве любовь может быть такой… изматывающей? Он и тогда, четыре года назад, не считал свое чувство любовью. Наваждением, одержимостью, страстью… чем угодно, только не любовью. Что же изменилось сейчас? Или он и тогда ее уже любил, но не замечал очевидного? А когда она его унизила, то место любви заняла ненависть.
— И чего ты молчишь? — тряхнула она головой, освобождаясь от его пальцев. — Вечно ты молчишь, тихушник!.. Думаешь о чем-то пакостном и молчишь! А еще ты ужасно сексуальный, знаешь? — расплылась на ее губах радостная улыбка. Вот это непоследовательность! — Ты меня сегодня так завел, что еще долго не могла успокоиться. И я очень редко кончаю, а с тобой… Ой! Я что это сказала вслух? — и она расхохоталась, упав Антону на колени. — Господи, какая же я дура! — приговаривала она, и голос ее звучал глухо. А Антон ничего не мог поделать с возбуждением, которое только усиливалось от ее горячего дыхания. Ведь дышала- то она прямо в его член. — Ого! — выпрямилась она и прижала ладошку именно к этому его органу. — Ты уже готов! — неподдельно удивилась и даже выговорила это как-то трезво. — А хочешь, я тебе сделаю минет? — серьезно посмотрела на него. Нет, пьяна она была в стельку и вряд ли осознавала, что плетет сейчас. — Эта твоя… как ее?.. Ну и не важно!.. Она думает, я не умею… Она такая противная, хоть и красивая. Чего вы только в таких находите?..
Ну слава богу, хоть член его оставила в покое, переключившись на другую тему.
— Вся такая фифа! — вскочила она с дивана и принялась вышагивать перед ним, смешно вытягивая носочки ног и нацепив на лицо глуповато-умильное выражение.
— Умная, богатая, надменная, красивая… и такая стерва! А вы на них смотрите, разинув рты, и позволяете себя дурачить. А я не такая! — развернулась она так резко, что запуталась в полах халата и повалилась на пол. — Я дура!.. — принялась хохотать, пока из глаз не потекли слезы. — Дура, что связалась с тобой. Дура, что хочу тебя. Дура, что не понимаю ничего… — приговаривала и уже плакала, а не смеялась.
— Ну все, хватит пьяных истерик! — решительно приблизился к ней Антон, поднял с пола и взял на руки. — Тебе пора баиньки, — ласково проговорил и уложил ее голову себе на плечо.
— А ты меня поцелуешь? — сонно пробормотала она, мгновенно впадая в дрему.
— Поцелую, но не сейчас, — отозвался он и прижался к ее лбу губами.
— Противный, — пробормотала она и закрыла глаза.
Кажется, она уснула моментально. Когда укладывал ее в постель и накрывал одеялом, она даже не пошевелилась.
Ему же надо было подумать, разложить по полочкам всю ту информацию, что получил сегодня. Отфильтровать пьяный бред от затаенной обиды.
Глава 9.1
Голова сейчас лопнет, и мозги растекутся по подушке, — с этой мыслью Даша проснулась окончательно, понимая, что не помнит, как оказалась в постели, но догадываясь, что сюда ее принес Антон.
С определенного момента в гостиной она ничего не помнила. Да и не хотела, догадываясь, что Антон стал невольным или вольным свидетелем ее неадекватности, когда все то, что надежно скрыто в человеке, всплывает наружу. Оставалось надеяться, что ничего сильно страшного она ему не наговорила.
Голову невозможно было даже уложить поудобнее. При малейшей попытке пошевелить той, простреливала резкая боль, а в висках так и вовсе стучало безостановочно.
— Доброе утро, — раздалось от двери.
Пришла одна из одинаковых горничных. Но кто именно, Даша не могла посмотреть, продолжая пялиться в потолок.
— Ваша таблетка от головы на тумбочке, — склонилось над ней симпатичное, дружелюбное и улыбающееся лицо. Ага, эту зовут Аня, кажется. — Помочь должна быстро. А потом вас ждет завтрак. Антом Максимович просил передать, что отсутствовать сегодня будет до вечера.
И она ушла, Даша так и не успела что-то ответить. Вернее, она слишком медленно собиралась для этого с силами.
Но ей пришлось подняться, безостановочно морщась от боли, и проглотить таблетку. А потом она поплелась в душ. Воспоминания из тех редких периодов в жизни, когда она еще так напивалось, подсказывали, что после душа должно хоть немного полегчать.
Воспоминания не обманули, как и горничная. Душ взбодрил, а таблетка подействовала даже не быстро, а моментально. В столовую Даша входила уже довольно бодро. К тому же, свою свежевыстиранную и выглаженную одежду она обнаружила в шкафчике ванной.
— Аня, я не ошибаюсь? — остановила Даша горничную, когда та планировала в очередной раз удрать из столовой.
— Не ошибаетесь, — вежливо улыбнулась та, остановившись в дверях.
— Не надо мне выкать, — попросила Даша. — Мы же примерно одного возраста.
— Хорошо, — на удивление быстро согласилась Аня.
— Ань, а много вас тут служит?
— Всего, не считая охраны, шесть горничных, один садовник и повариха. В смену одновременно выходит по три горничные. Повариха и садовник живут в доме Антона Максимовича постоянно.
Радовало, что на диалог девушка идет охотно и ничего секретного, судя по всему, не выбалтывает.
— Слушай, а могу я вас отвлечь ненадолго?
Эта мысль посетила Дашу, еще когда только приступила к завтраку. А сейчас она в ней созрела окончательно.
— А для чего?
— Узнаете, — подмигнула она Ане. — Минут через десять, в холле, идет?
— Хорошо. Побегу, передам всем, — весело согласилась Аня.
Э-эх, вот что значит хозяина — нет дома. И люди вновь становятся людьми из послушных роботов.
Через десять минут в холле собрались, не считая Даши, еще пять человек. Три горничных, удивительно похожих друг на друга. По типажу их, что ли, нанимал Антон? Повариха — довольно невзрачная женщина, но вполне себе дружелюбно настроенная. И даже садовник пришел — сухонький, но крепкий дедок с секатором в руке, словно не расставался с тем никогда.
Даша вдруг разволновалась от предстоящего прилюдного выступления, смысл которого сводился к тому, что раз уж она какое-то время будет гостить в этом доме, то предлагает всем служащим пройти курс массажа по выходным. Совершенно бесплатно, разумеется. Так она и пользу принесет, и скучать не будет.
Народ сначала пребывал в шоке, а когда Даша поинтересовалась, кто и какими профессиональными заболеваниями страдает, то загалдели все сразу. Еще через какое-то время она отправилась в релаксационный зал встречать первого пациента, которым согласился стать Андрей Федорович — садовник.
Для каждого из тружеников было обговорено индивидуальное время, чтобы проводить сеанс оздоровительного массажа без ущерба для работы. Даша все аккуратно записала и к назначенному времени приходила в релаксационную комнату. В перерывах между массажем она гуляла, читала или просто смотрела телевизор.
Обедала она на кухне, наотрез отказавшись корчить из себя барыню и позволять горничным ухаживать за собой в столовой. Зато с Полиной Игнатьевной, кухаркой Антона, весь обед разговаривали без умолку. Эта женщина оказалась на удивление остроумной — над ее историями из жизни Даша смеялась безостановочно, не забывая поглощать вкуснейшую солянку с еще горячим хлебом из хлебопечки. Оказывается, даже хлеб эта умелица пекла сама.
И можно было бы считать, что день этот выдался одним из самых гармоничных и счастливых в ее жизни, если бы Антон, как обычно, все не испортил.
Даша как раз закончила делать массаж горничной Ане, и та еще не успела покинуть релаксационную комнату, когда туда вошел Антон. Выглядел он хмурым, а то и злым даже.
— Что здесь происходит? — набросился на Дашу с порога.
Аня вся подобралась и быстро прошмыгнула в дверь. И правильно сделала, а то и ей бы досталось. Жаль Даша не могла так поступить — Антон не позволил бы, медленно приближаясь к ней, пока не припер ее к массажному столу. Навести порядок в комнате Даша не успела, и конечно же, он сам мог бы без труда догадаться, чем она здесь занималась.
— Совмещаю приятное с полезным, — вскинула она подбородок, глядя ему прямо в глаза и подмечая, как стремительно те чернеют.
Интересно, на что именно он так злится? Или злость эту он привез с собой, оттуда, где провел целый день?
— Приятное? Ты хочешь сказать, что мять спины моим служащим тебе приятно? — вкрадчиво поинтересовался Антон.
— Ну да… — пожала плечами Даша. — А что в этом особенного? Да и знаешь ли ты, какими болячками они награждают себя, надрываясь тут на тебя? Боли в поясничном отделе, остеохондроз шейно-воротниковой зоны почти у всех, головные боли!.. У Андрея Федоровича почти каждый день болит голова! Ты об этом знаешь? А ведь он живет у тебя и гнет спину на тебя же. А Полина Игнатьевна!.. У нее варикозное расширение вен, а она целыми днями топчется на кухне! Да и даже здоровым иногда полезно пройти курс массажа, в профилактических целях!
— Все сказала? — грозно спросил Антон, когда гневно-обличительная речь Даши закончилась.
— Все! — выпалила она ему в лицо.
Она и сама не понимала, почему так разозлилась. Наверное, взбесила его агрессия, которую он даже не пытался скрыть, и то, что набросился на нее с порога. Да и что, собственно, ему так уж не понравилось? Уж свое свободное время она может расходовать так и туда, куда желает сама.
— А ты, значит, добренькая самаритянка? Готова делать массаж любому, кто только пожелает? — недобро, ох как недобро прищурился он и склонился к ее лицу. — Или у тебя к клиентуре гибкий подход — мнешь только тех, кто рожей вышел? А тех, что не вышли, бракуешь, практически не глядя?
Что за чушь он несет?!
— Это моя профессия, — проглотила она ком в горле и затолкала подальше испуг. Видеть его таким и настолько близко отчего-то было страшно. Он так смотрел на нее, словно с трудом сдерживал себя, чтобы не придушить ее. — Люди разные, а помогать я обязана всем желающим… — голос ее упал практически до шепота. Но и Антон не кричал, а говорил все тише. Его дыхание опаляло ее лицо. А когда руки Антона обхватили ее талию, и он резко притиснул ее к себе, то Даша отчетливо почувствовала подтверждение его крайнего возбуждения. И подействовало это на нее, как самые откровенные касания — она тоже мгновенно возбудилась.
— Было ли такое, что ты отказывала кому-нибудь в массаже? — его лицо уже находилось так близко от ее, что Даша была вынуждена прикрыть глаза. Она даже толком не расслышала вопроса. Думать могла только о том, что губы его практически касаются ее губ. Мечтала, чтобы он поцеловал ее.
— Нет, — нашла она в себе силы ответить. — Это же непрофессионально…
— Вот как? — усмехнулся он. — Ну тогда ты не откажешься и мне сделать массаж, прямо сейчас! — жестко произнес.
Поцелуя не последовало, и разочарование не заставило себя ждать. Да и Антон не переставал проявлять странности. Он схватил ее за руку и вывел из комнаты.
— Куда ты меня ведешь, и что собираешься делать? — сделала Даша попытку вырваться, но он зыркнул на нее так, что мгновенно душа ушла в пятки.
И привел он ее в свою спальню, в которой Даша раньше не была. Просторная комната чем-то напоминала хозяина. Возможно, минимализмом в интерьере, а моет быть, идеальным порядком, царящим повсюду.
— Предлагаю принять совместный душ, — повернулся к ней Антон с далеко недоброй улыбкой. — И это не просьба, Даша! — остановил он готовую заговорить ее. — А заодно ты доведешь до конца тот сеанс, что проводила в бане, и который прервался на самом интересном, — улыбка его и вовсе превратилась в оскал людоеда.
Глава 9.2
— Дома развлекалова, Антон Максимович, — с улыбкой сообщил охранник, когда Антон заглянул к тому поинтересоваться, все ли в порядке и не произошло ли чего за весь день, что он отсутствовал дома.
— В каком смысле?
В те дни, когда приходилось работать вне дома, он особенно уставал. Привык к тишине, только так мог заставить свой мозг работать с полной отдачей. А на выездах ему мешали люди, суета, да все, что так или иначе издавало какие-то звуки. Он даже стены в своем кабинете приказал оббить специальным звукоизоляционным материалом, как и дверь, чтобы ни единый не проникал извне. При желании из его кабинета можно было устраивать студию звукозаписи.