— Надо любить стриптизёршу, пока она работает. Держу пари, что из-за хлеба она набрала в весе, — сказал Мак, идя к Марти, и я предположила, что это кухня.
Так и есть. Она набрала около тридцати фунтов[6] в первый год, пока работала медсестрой. Я не стала упоминать об этом.
— Хватит о красоте танцующих голых женщин. Давай пробовать грибы, завёрнутые в бекон, которые я только что снял с гриля. Они чертовски вкусные, — сказал Марти, подзывая меня рукой к себе.
Я последовала за ними в кухню и увидела то, что можно описать только как кулинарная катастрофа. Открытые шкафы, разбросанные ингредиенты и даже повсюду пятна того, что напоминает соус. Я остановилась на середине шага и в ужасе оглядела комнату. Что произошло с миром?
Мак взглянул на меня, держа зубочистку, застрявшую в грибе, завёрнутом в бекон.
— Попробуй его. Он прав. Это фантастика.
Я продолжаю смотреть на беспорядок, который сотворил Марти.
— Марти не аккуратный повар. Ты привыкнешь к этому. Он не может ничего создать без катастрофы вокруг него.
Мне удалось кивнуть, как будто это имеет смысл, но, честно говоря, я никогда не видела такой хаос от простого приготовления пищи.
— Ты о… куске лука на двери холодильника? — спросила я, всё ещё смотря на разрушенную кухню.
Марти оглянулся и засмеялся.
— Да. Думаю, да. Не знаю, как мне это удалось.
— Он готовит и убирает это дерьмо. Если бы мне пришлось убирать, я бы объедался каждую ночь, — сказал Мак, когда засунул ещё один гриб в рот.
— Шедевр не может быть произведён упорядоченно. Хаос. Ему требуется хаос, — сказал Марти.
Мак закатил глаза и спросил меня:
— Хочешь пива?
— Нет, спасибо, — ответила я.
— Она не любитель пива. Посмотри на неё. У неё винный взгляд. Розовое вино. Я прав? — спросил Марти.
Я наслаждаюсь розовым или вином вообще, но не коснусь никакого. Не снова.
— Лучше воду.
Марти открыл холодильник, достал бутылку и передал её мне.
— Вода есть. Но эти стейки будут хороши с бокалом красного.
Дверь хлопнула, и через несколько секунд Шей вошла с тремя коробками в руках.
— Не говори, что они от Ханны, — сказал Мак раздражённо.
Шей вздохнула.
— Это потому что они не от Ханны. У Элсвудов вчера был званый ужин, и столько дерьма осталось. У меня есть множество вкусных сладостей. Ты съешь их и будешь счастлив.
— Чёрт возьми, Шей. Я хотел тот пирог.
— Это бесплатно. Смирись, что есть только дорогие бесплатные сладости, которые я принесла, и радуйся. Какой-то знаменитый шеф-повар сделал их.
Мак потянулся к холодильнику и распахнул его, затем вынул пиво и открыл его.
— Не знаю, почему мы терпим тебя. Ты даже не можешь принести мне чёртов пирог, который я хочу.
Шей поставила коробки.
— Потому что я привлекательная, и ты не можешь жить без моих остроумных шуток.
Он зарычал.
— К чёрту, — пробормотал он, обернувшись, чтобы посмотреть на меня. — Она — причина, по которой я пью. Клянусь.
Это странно. Но чувствую, что химия сжигает их обоих. Мне интересно, осознают ли они это. Между ними определённо есть притяжение. Возможно, они этого не хотят, но оно есть. Я перевела взгляд на Марти, который следит за мной. Он снова подмигнул и ухмыльнулся. Как будто мы обменялись секретом. Он тоже это видит. Сегодняшняя тусовка может стать тем, что позволит отвлечься от моей жизни. Мне, конечно, понравится наблюдать, как эта драма разворачивается прямо передо мной.
Глава Девятнадцатая
БЬЮЛА— Могу ли я сказать, что рада, что ты та, кого Мак привёл на ужин сегодня вечером, а не ещё одна безмозглая бимбо[7]? — сказала Шей, открывая третью коробку, которую принесла, и ставя на стол.
Мы закончили трапезу. На самом деле, она была восхитительна. Марти может устроить огромный беспорядок, но он талантливый повар.
— Они не безмозглые. Спроси у Бьюлы. У неё была соседка, которая была стриптизёршей, должна была учиться в колледже и заботиться о своём ребёнке, — отбил удар Мак.
— Да. Ну, такая стриптизёрша не из тех, кого ты приводишь домой. Последняя думала, что коричневые коровы дают шоколадное молоко, — сказала Шей, прежде чем положить шоколадный пирог в рот и посмотреть на него так, будто дерзит, объясняя.
— Она пошутила, — пробормотал он.
— Нет, брат. Я считаю, что она была серьёзна. Она также не знала, что Хиллари Клинтон когда-то была первой леди. Она понятия не имела, кто такой Билл Клинтон, — напомнил Марти. — Но она хорошо выглядела в платье, в котором была, поэтому могу понять, почему ты не заметил у неё отсутствие здравого смысла.
Мак выпустил раздражённый вздох, когда потянулся, чтобы придвинуть к себе одну из коробок. Когда он заглянул внутрь, то сказал:
— В её защиту — ей было два в его последний год в качестве президента.
Шей начала смеяться, как будто это весело. Слёзы наполнили её глаза, и она вытирает их, пока всё ещё смеётся.
— Боже, прекрати это! — рявкнул на неё Мак.
Она прикрыла рот, пытаясь остановиться. Марти тоже ухмыляется.
— Чувак. Мы не знали, что ей всего восемнадцать. Я бы промолчал.
Мак засунул печенье в рот и выглядит злым.
— Ужин был прекрасен, — сказала я им. — Могу ли я помочь с уборкой на кухне? — Надеюсь, моя тонкая смена темы отвлечёт их от обсуждения ужасного выбора женщин Мака.
— Вы оба смущаете Бьюлу. Разве вы не можете заткнуться? — сказал Мак, когда он встал с ещё одним печеньем в руке. — Прости их. Но нет. Ты не трогаешь кухню. Это его работа. Если он может уничтожить её, то может и убраться. Или Шей может помочь ему, так как она не смогла принести мне то, о чём я просил.
— Ты наслаждаешься этим печеньем, — огрызнулась она на него.
Он поднял обе руки, как будто закончил с ней.
— Потому что это всё, что у нас есть!
Марти вздохнул и повернул голову ко мне.
— Это грёбаный цирк.
Сегодня был длинный день. Я хочу поговорить со Стоуном и принять решение. Но уйти, не проявив грубости, будет сложно. Не хочу, чтобы они думали, что я ухожу, потому что они ссорятся. Потому что, честно говоря, это отвлекает меня.
— Ты можешь идти. Ничего страшного. Я бы ушёл, если бы не жил здесь, — сказал Марти. Я начала объясняться, когда громкий стук в дверь остановил меня. Это также остановило ссору Мака и Шей. Или, скорее, их спор.
— Я открою, — сказал Мак и вышел из комнаты.
— Он такой засранец, — пробормотала Шей.
— М-м-м, — ответил Марти, но он ухмыляется, как будто не верит ей. Должна согласиться с ним. Она почти наслаждается постоянными спорами с Маком. Как будто специально не принесла пирог.
— Это к Бьюле, — позвал Мак, и я быстро встала под звук своего имени.
— Стоун, должно быть, ищет тебя, — сказал Марти, когда тоже встал.
Он пришёл сюда из-за меня? Это кажется маловероятным. Я сложила салфетку, которая была у меня на коленях, затем положила её на использованную тарелку, прежде чем оставить их там и пойти к двери. Я подумала, что когда он вернётся домой и увидит мою машину, ему будет любопытно. Но он мог позвонить. Мой телефон в моей сумочке… сдох. Я забыла зарядить его прошлой ночью. Виню алкоголь, я была пьяна.
Когда я вошла в прихожую и увидела его, он стоит там, его глаза уставились на меня. Остановившись, я подумала, стоит ли мне объясниться или извиниться. Его это вообще волнует? Он пытался дозвониться?
— Ты не отвечала на телефон, — сказал он, звуча сердито.
— У нас было шумно… — Мак начал извиняться за меня, но я прервала его.
— Я забыла зарядить его прошлой ночью. Он отключён.
Стоун удерживает мой взгляд дольше обычного. Выражение его лица не читаемо. Не могу сказать, зол ли он, обеспокоен или раздражён.
— Тебя не было дома, когда я приехала. И…
— Я попросил её поужинать с нами. Меня тошнит от Шей и Марти. Нужно было немного изменить это, — оправдал меня Мак, прежде чем я смогла сказать больше. Я взглянула на Мака, и он выглядит расслабленным. — Там ещё много всего осталось, если хочешь зайти. Шей принесла дорогое дерьмо на десерт от Элсвудов.
Стоун переключил своё внимание на меня.
— Ты закончила?
Я кивнула. Но очень нервничаю. Не уверена в его настроении. Я больше ничего не сказала.
— Я уже поел, — сказал он Маку. — Но спасибо за предложение.
— В любое время, — ответил Мак, а затем повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Рад, что ты смогла прийти сегодня вечером. Мы всегда тебе рады.
— Будете ещё больше рады, если я принесу пирог, — сказала я с улыбкой.
Он усмехнулся.
— Да. Любой гость желанен, если он придёт с ним в руке. Чёрт знает, что Шей не получит и кусочка.
— Спокойной ночи, — резко сказал Стоун, открывая дверь, а затем посмотрел на меня, как будто я должна выйти первой. Так я и сделала. Я снова поблагодарила Мака, когда вышла из квартиры со Стоуном, следующим за мной. Дверь закрылась за ним. Я продолжаю идти к лестнице. Чувствуется напряжение, и я не понимаю почему. Ему не нравятся Мак и Марти? У меня будут проблемы из-за того, что я поужинала с ними?
Я не спрашиваю.
Вместо этого жду. Стоун скажет мне, когда будет готов.
Когда мы достигли вершины лестницы, я остановилась, когда он обошёл меня и открыл дверь. Он махнул мне рукой, чтобы я вошла первой. Я так и сделала.
Свет загорелся, когда мы вошли внутрь, и я собираюсь с силами, чтобы сказать правильные слова. Если бы я просто пришла сюда, когда вернулась домой, у меня было бы время подготовиться. Не могу найти правильные слова, потому что нервничаю и не знаю, как начать тему прошлой ночи.
— Спокойной ночи, — просто сказал Стоун, затем направился по коридору в свою спальню. Я молча стою там, наблюдая, как он покидает меня. Он пришёл за мной, как будто нам нужно поговорить, но собирается спать? Серьёзно?
— Ты пришёл, чтобы заставить меня лечь спать? — спросила я не в состоянии остановить себя.
Он перестал идти и постоял там несколько минут, прежде чем вернуться ко мне.
— Нет. Я пришёл за тобой, потому что ты наивна. Мак — известный бабник. Он не похож на Джаспера. Он профессионал в использовании женщин.
После этого он продолжил идти. Прежде чем я смогла придумать что-то ещё, чтобы сказать или сформулировать больше вопросов, он ушёл. Его дверь плотно закрылась за ним.
И меня оставили одну. Мы ничего не обсудили. Ни то, следует ли мне съехать, или как долго я должна оставаться здесь. Ничего.
Глава Двадцатая
БЬЮЛАВсю следующую неделю, когда я утром уезжала на работу, а вечером возвращалась, Стоуна не было дома. Даже Джеральдина спрашивала о нём. Интересуясь, почему он не навещает её. Она спросила, решила ли я сделать ему подарок на день рождения. Я не знаю. Боюсь, что мой переезд окажется подарком, который он хочет.
Мы с ней три раза на неделе навещали Хейди. Я всё время пыталась не беспокоиться об исчезновении Стоуна и о том, какова моя роль в этом. Я не спала по ночам, прислушиваясь, не вернулся ли он. Беспокоясь о том, чтобы я сказала, если бы он пришёл домой.
Через семь дней после моего последнего разговора со Стоуном я заехала на парковку перед апартаментами и обнаружила там Джаспера. Его руки спрятаны в передние карманы. Голова опущена. Плечи поникшие, как будто он потерпел поражение.
От его вида у меня заболело в груди. Мне не нравится видеть его таким. Когда он исчез из виду, я смогла блокировать свой страх, что он заберёт Хейди у меня. Что технически она его сестра, а не моя. Его можно считать злодеем в моей истории.
Однако его вид сделал эту роль невозможной. Он добрый и милый. Ничего похожего на его родителей. Он такая же жертва, как и Хейди. Его родители лгали всем. Хейди никогда не узнает и не поймёт их действий, но не Джаспер. Он должен жить с этой информацией.
Я заглушила машину и вышла. Его голова поднялась, чтобы встретить мой взгляд. Он выглядит разбитым. Игривый блеск исчез из его глаз. Его лёгкой улыбки, которая когда-то заставляла моё сердце биться быстрее, больше нет. Он кажется старше. Беззаботный парень, в которого я влюбилась, исчез.
Я вышла на тротуар и встала. Я в нескольких шагах от него, ожидая, когда он объяснит, зачем пришёл. В то же время думаю, стоило ли мне выходить из машины. Наш последний разговор не прошёл хорошо, и Стоуна здесь нет, чтобы вмешаться. Достаточно ли я сильная, чтобы поговорить с ним наедине?
— Я не собираюсь выяснять правду о Хейди. Ты права. У неё была мать. Семья. Вы её семья. Ты — то, что она знает и любит. Моя потребность доказать правду причинит ещё больше боли. — Его голос звучал печально. Опустошённо.
— Спасибо, — с облегчением ответила я. Груз спал с груди. Я жила с этим страхом с того момента, как вся ложь Порции начала распутываться.
— Я больше не вернусь. Завтра я уезжаю на Манхэттен. Мои вещи уже находятся в моём новом месте. Я буду управлять делами из главного офиса. Вдали от этого города, Порции, и, — он замолчал, зажмурился и выдохнул: — тебя.
Это должно было как-то задеть меня, но не задело. С Джаспером я всегда жила со страхом, что однажды мне придётся столкнуться с ним где-то. Или увидеть его с другой девушкой. Не знаю, что буду чувствовать, наблюдая, как он двигается дальше. Что нам обоим и следует сделать. Между нами ничего не может быть.
— А что насчёт твоего офиса в Саванне? — спросила я, потому что не знаю, что сказать. Понятия не имею, что ответить, чтобы не навредить нам. Невозможно понять, что сказать, чтобы это закончилось и мы оба смогли разойтись.
— Это была пустая трата времени. У меня всё схвачено, чтобы справиться с уходом отца. Мне нужно сосредоточиться на том, что уже построено. Было… что-то, что я хотел. Ложь Порции и правда, с которой мне приходится ежедневно сталкиваться в этом городе, делают его последним местом, где я хочу быть.
Он может начать всё сначала в другом месте. Создать новую жизнь. Жизнь, которую мне не приведётся случайно увидеть, если бы я столкнулась с ним однажды в городе. Его переезд поможет мне отпустить воспоминания. И исцелиться ото лжи.
— Ты будешь счастлив там. Это всё останется в прошлом и ты сможешь забыть обо всём, — наконец сказала я.
Грустная улыбка едва коснулась его губ.
— Да. Конечно.
— Спасибо тебе за всё, Джаспер. Ты был рядом, когда я нуждалась в ком-то. За оплату содержания Хейди. Ты сделал больше, чем я могла просить.
От хмурого взгляда между его бровей появились складки. Не знаю, что я такого сказала, что расстроило его или заставило изучать меня смущённым взглядом.
— Я не оплатил содержание Хейди. Я собирался, но забыл. Со всем этим дерьмом, я так и не добрался до этого. Я сделаю это сегодня. Я хочу это сделать.
Он всё ещё говорит, извиняясь. Но я не слышу его слов. Они заглушены стуком в моей голове. Знанием, которое я знаю, находилось там. Истинной. И тем, что она значит. Я покачала головой, пытаясь понять причины. Если то, о чём я думаю, правда.
Когда я поняла, что он больше не говорит, я сосредоточилась на нём.
— Ты ничего не оплачивал? — спросила я, требуя подтверждения.
— Нет. Но я сделаю это, клянусь. Я не оставлю это на тебе, — ответил он. Его выражение лица решительное, но извиняющееся.
— Всё уже оплачено. Не нужно, — произнесла я слова, прежде чем смогла обдумать их. Прежде чем смогла взвесить, правильным ли будет решение поделиться с ним этими знанием.
Он напрягся. Его плечи расправились. Его спина стала несгибаемой. Жёсткость в выражении его лица не направлена на меня, но по тому, как его глаза изменились, я знаю, что он борется со смесью эмоций. Гнев первая из них, в то время как шквал других ярко танцует с каждым вздохом, который он делает.
Он прошёл мимо меня и отправился к своей машине.