Выпрямившись, натянула улыбку в стиле «а вы что, разве так не делаете?», посмотрела на женщину и замотала головой.
— Экзорциста? — она тут же с заботой предложила другой вариант.
— Никого не надо, просто пуговицу вчера где-то потеряла, вот ищу.
— А, ну раз пуговицу… — Катерина Максимовна многозначительно хмыкнула, словно под ответом имела в виду совершенно другие слова. Что-то вроде «ты б все-таки доктору б показалась, а то вдруг что», после чего вернулась к приготовлению чая.
Когда я, наконец, заняла свой стул и посмотрела на Андрея, его лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций, словно это не благодаря ему я только что так опозорилась!
Весь день я ждала от него удара. Например на складе, когда нужно было достать коробку с одного из верхних стеллажей. От помощи Мишутки и его кошек я предпочла отказаться, до сих пор не простила предательство, поэтому пришлось ползти самостоятельно, однако ничего не случилось. Никакого фестиваля красок из картриджей для принтера.
Когда Андрею было поручено отксерить документы, а мне после этого разнести их по офису, я проверила каждый лист. Каждый из, черт возьми, ста двадцати шести! Ничего! Только нужные бумаги. Ни одного сообщения с содержанием «Начальство кроватного королевства — идиоты» и подписью «Регина, младший помощник стажера», ни одной ксерокопии голой задницы или еще какого-нибудь непотребства! Просто очень скучные документы.
К концу рабочего дня я совершенно извелась, дергалась от каждого шороха, с опаской смотрела на любого незнакомца, заглядывала за углы и передвигалась по офису короткими перебежками. Но ничего не произошло. Абсолютно. Совершенно. Ни-че-го!
Окончательно выдохнуть с облегчением я смогла, лишь заперев замок на дверях своей крепости в тридцать с небольшим квадратных метров. Ладно, не своей, арендованной. Но, так или иначе, здесь подлянки от Ионова я точно не ждала.
Вариантов такого поведения парня у меня оказалось всего два. Первый был не слишком приятным, поэтому о нем я старалась практически не думать. Ну тот, где месть — это такое блюдо, которое подают холодным.
Второй мне нравился гораздо больше. Я не исключала того, что папина кампания, направленная на мое воспитание, была всего лишь показательным выступлением, поэтому кто-нибудь мог невзначай намекнуть Андрею о том, что со мной лучше не воевать.
Оставалось лишь выяснить, правда это или нет. И я просто обязана была сделать это завтра!
Подготовка к семейному ужину заняла добрую половину субботы. Я уложила волосы, как любил папа. Я сделала макияж, который нравился папе. Я выбрала одежду, которая бы не раздражала папу. В общем, подошла к грядущему мероприятию со всей ответственностью и теперь, глядя на свое отражение в зеркале, понимала, что больше напоминаю куклу-переростка, нежели саму себя.
Белокурые локоны, милое голубое платье до колен, едва заметный розовый блеск для губ — хоть сейчас в упаковку и на прилавок «Детского мира».
Не желая помять наряд, стала нарезать круги по квартире в ожидании звонка Сергея Валентиновича. Круги получались короткими, на выделенных мне квадратных метрах не особо-то и разгуляешься.
К счастью, папин верный охранник не заставил себя долго ждать, мобильник зазвонил до того момента, как начала кружиться голова.
Конечно, я могла бы добраться и самостоятельно, но поймите правильно, вечер в компании моего отца, настроенного на долгие беседы о смысле жизни и важности в этом смысле владения империей замороженных пельменей, это не то событие, которое хочется раз за разом переживать абсолютно трезвой.
Сергей Валентинович, как и обычно, был приветлив и улыбчив. Если честно, глядя на этого доброжелательного подтянутого мужчину с легкой сединой в густых темно-русых волосах, я бы никогда не подумала, что именно он стоял плечом к плечу с отцом у истоков «Волшебной снежинки». Ну не представляла я его в кожаной куртке, малиновом пиджаке и со всеми атрибутами, присущими лихим девяностым. Папу представляла, а вот его нет.
— Первая неделя ссылки официально подошла к концу? — спросил со смехом мужчина и по-отечески обнял.
— Не напоминайте… — протянула я и, высвободившись из объятий, прошмыгнула в салон.
Дорога до дома не заняла много времени. Сергей Валентинович водил машину достаточно быстро, но предельно аккуратно, иногда даже казалось, что он словно видел обстановку на дороге на несколько кварталов вперед. Его маневры всегда были безупречными. Короче, мне о таком умении управлять автомобилем оставалось только мечтать и мечтать.
— Удачного вечера. — с усмешкой проговорил мужчина, остановив машину перед входом в дом.
— Я слышу эти издевательские нотки в вашем голосе! — не сумев спрятать улыбки, ответила я.
Конечно, Сергей Валентинович отлично знал, как проходят подобные ужины в нашей семье, ведь нередко сам являлся их гостем.
— Издеваться? Да никогда, Регинка! — мужчина легко прикоснулся к моему плечу и кивнул, разблокировав двери. — Но мужества на всякий случай пожелаю!
На этом моменте я уже не смогла сдержать смех.
Я много раз уезжала из дома на неделю или две. Отдых, курсы за границей, поездки с папой по регионам, но возвращение всегда давалось тяжело, словно праздник заканчивается, и вот она рутина с серыми буднями, учебой и постоянными лекциями отца.
Сейчас это казалось настолько глупо, что я не удержалась и скривилась.
Едва зайдя в холл и вдохнув такой родной запах дома, я поняла, что успела соскучиться. Словно провела в ссылке гораздо больше времени, чем каких-то несколько дней.
Поднявшись по лестнице, зашла в свою комнату и вздохнула с облегчением. За время моего отсутствия папа не успел переделать ее под какой-нибудь музей холодильного оборудования. Хотя нет, кое-что все-таки изменилось.
Я подошла к письменному столу и усмехнулась, покрутив в руках одну из многочисленных коробочек «Доширака».
— Мама сказала, что чайник у тебя там есть, и ты даже умеешь набирать в него воду. — раздался голос брата со стороны входу.
Вот она, забота в чистом виде!
— Родина тебе этого не забудет. — обернулась и взглянула на Митю, понимая, что даже по этому маленькому домашнему монстру я успела соскучиться, однако братик сумел быстро реабилитироваться, выстрелив в меня из игрушечного пистолета, после чего с оглушительным криком скрылся в коридоре, видимо, побежал расстреливать персонал.
Кстати, на месте папы я бы повесила на кухне предупреждающую табличку, которая вспыхивала красным и оповещалаповара и управляющего о приближении Мити. Например, минуты за две. Так бы они могли успевать спрятаться в укрытие, а отец был избавился от надобности подбирать новый персонал каждые пару месяцев.
Спустя несколько минут в комнату заглянула мама, к этому времени я уже успела собрать сумку с вещами, которые должны были заменить испорченные.
— Ты тут хоть не плачешь? — с иронией поинтересовалась родительница.
— Размышляю, как лучше повеситься. На дизайнерском шарфике или символично на папином галстуке.
— Вообще, как твоя мать, я не должна отвечать на подобные вопросы, но шарфик будет смотреться лучше. Да и отца лучше не злить… Ты же знаешь, что галстуки занимают второе по важности место в его жизни после холодильников.
Мама подошла вплотную и обняла меня за плечи, она тоже скучала, я чувствовала.
— Пойдем в столовую?
Я кивнула, но потом вспомнила о главной цели визита и едва успела перехватить ладонь родительницы на выходе из комнаты.
Чувствуя себя шпионом из какого-нибудь блокбастера, выглянула в коридор, проверила все ли чисто, а потом захлопнула дверь, подперев ее спиной.
Не знаю, то ли актриса из меня вышла не очень, то ли впечатление на маму представление не особо сильное произвело, так или иначе, она смотрела на меня таким же взглядом, как и Катерина Максимовна днем раньше.
— Мам, тут такое дело… Ты не в курсе, папа все это серьезно, или моя самостоятельная жизнь — это больше театральная постановка?
— Вот ты значит какая, в корыстных целях меня использовать решила. — с укором проговорила мама, однако улыбку все же спрятать не смогла. — Регина, ты же знаешь, я в понимании Вити — слабое звено, он скорей Саратовским холодильникам правду насчет тебя расскажет, чем мне.
В принципе, примерно такого ответа я и ожидала, однако сдержать разочарованный вздох не смогла.
— Как там, кстати, Саратовские холодильники?
— О-о-о… Думаю, ты сегодня еще не раз про них услышишь.
Мама как в воду глядела! К тому времени, как подали десерт, я уже успела возненавидеть чертовы холодильники и весь Саратовский филиал в целом. Попытаться выведать что-то у отца можно было лишь при определенном удачном стечении обстоятельств, но каждый раз, когда эти обстоятельства так стекались, раздавался звонок его мобильного.
К концу вечера я окончательно расстроилась, односложно отвечала на вопросы относительно моей новой жизни, даже не задумываясь над тем, что папа мог расценить подобное поведение как слабость и еще сильнее все усложнить. Например, переселить в съемную комнату в квартире, остальную часть которой арендовали цыгане. А что, я была вполне уверена в том, что отец мог придумать нечто подобное.
А потом, когда мое отчаяние уже было готово достичь пика, произошло чудо, папа собственнолично решил проводить меня до машины, даже сумку пообещал помочь донести.
Попрощавшись с братом и мамой, я вышла на улицу и вдохнула прохладный вечерний воздух.
— Осень в этом году наступила рано. — проговорил папа, зашагавший рядом.
— Ровно по календарю. — я пожала плечами, параллельно думая, как бы перевести разговор в нужное русло. Путь до ворот был слишком коротким, чтобы оттягивать волнующий вопрос, а я все никак не могла решиться, однако и тут вселенная была благосклонна, папа сам выбрал нужную тему.
— Я уж думал, что ты прибежишь домой еще в понедельник.
— Ты меня недооцениваешь. — улыбнулась в ответ.
— Нравится самостоятельность?
— Вполне. Только иногда мне кажется, что это не совсем и самостоятельность…
Папа замедлился, и тут я поняла, что попала в точку, поэтому с энтузиазмом продолжила мысль.
— Признайся честно, присматриваешь ведь и помогаешь. — я потянула отца за рукав пиджака, уставившись на него глазами кота из «Шрека».
Ну давай же, папа, этот способ еще никогда не подводил!
— Ну-у-у… — медленно протянул он, а я в душе просияла!
— Я вполне могу справится самостоятельно, больше не надо мне помогать, хорошо? Я же должна доказать, что чего-то стою! — поучительным тоном вещала я, надеясь, что моя улыбка не была до неприличия широкой.
Никакой мести! Никакого больше страха перед Ионовым!
— Хорошо. — быстро согласился отец. — Просто… Я же не зверь какой-то.
Мне показалось, или морозильный барон испытал сейчас нечто очень похожее на муки совести.
— Я знаю, папочка. — чмокнув его в щеку уже перед самой машиной, пролепетала я. — Люблю тебя!
Услышав его короткое «И я тебя!» нырнула в салон и с довольнейшим писком откинулась на спинку сидения.
Да! Да! Да!
— Только не говори, что за ужином вы решили попробовать что-то потяжелей алкоголя. — подал голос Сергей Валентинович, когда мы выехали на трассу.
— Неа! Кажется, я только что начала получать удовольствие от самостоятельной жизни, представьте! — с улыбкой проговорила я, хотелось обниматься, целоваться и вообще дарить этому миру радость!
— Регинк, ты точно никаких подозрительных таблеточек за последние пару часов не ела? — с сомнением спросил охранник.
— Неа! — замотала головой, а потом рассмеялась, чувствуя, что теперь у меня точно все получится.
После разговора с отцом мне стало значительно легче. Словно камень с души упал, честное слово! Сразу же появилось столько сил, желания стараться, становиться лучше!
Воскресенье я решила посвятить уборке, все же родители собирались навестить меня на следующей неделе, а мое жилище больше напоминало склад, нежели место, где можно было с комфортом провести свободное время.
Воспользовавшись тем, что папа улетел со срочной внеплановой проверкой во Владивосток и пока что не может слишком тщательно контролировать мою жизнь, позвонила маме и попросила собрать некоторые вещи из моей комнаты.
Родительница возражать не стала, не зря все же отец считал ее слабым звеном, и вот я уже держала в руках два увесистых пакета, врученных мне Сергеем Валентиновичем. Плед, декоративные подушки, рамки с фотографиями, свечки и еще несколько мелочей, которые были призваны сделать мою квартиру более пригодной для существования.
Однако мужчина не ограничился лишь моими вещами, попросив не закрывать дверь, он пообещал вскоре вернуться и поспешил к лифту, заставив задуматься.
Через несколько минут, когда Сергей Валентинович вернулся, держа в руках внушительных размеров коробку и предмет, слишком напоминающий по форме картину, задумчивость переросла в недоумение.
— Это что? — поинтересовалась, когда охранник сложил все это добро к моим ногам.
— Подарки с прошлого съезда родственников. — хмыкнул мужчина. — То, что должно облегчить твою самостоятельную жизнь.
Еще раз взглянув на дары, с сомнением выгнула бровь:
— Что-то мне страшновато это открывать.
— Постоять за спиной с битой? Ну… На всякий случай. — пришел на помощь Сергей Валентинович.
— Думаете, Вологда все же подарила аллигатора?
— Не влез бы… — покачав головой, утешил охранник.
— Тогда обойдемся без биты, но за заботу благодарю.
— Обращайся, Регинк.
Сергей Валентинович провел у меня еще около получаса, после чего уехал на работу, а я принялась за уборку. Квартирка действительно стала выглядеть гораздо более уютной, в ней даже появились какие-то домашние нотки, но коробка и лежащий на ней в меру плоский прямоугольник в подарочной бумаге портили весь пейзаж.
Взяв ножницы, вздохнула и принялась за дело. Кажется, откладывать распаковку подарков от родственников уже не было смысла. Пришло время посмотреть, что сотрудники морозильной империи считают жизненно необходимым.
Два утюга и фен дали мне понять, что еще не все потеряно, однако последовавшие за ними скульптура коня высотой в добрые тридцать сантиметров, спицы и пряжа, купон на уничтожение блох и тараканов, нечто очень напоминавшее куклу Вуду и, наконец, забивавшая последний гвоздь в крышку гроба картина, уничтожили все надежды на здравомыслие нашего рода.
Я четырежды перевернула этот, наверняка, шедевр современного искусства, но так и не смогла сообразить, где находился низ. С одного ракурса изображенное на холсте нечто напоминало фиолетового слона, однако, перевернув вверх тормашками, я могла разглядеть паука, но, как не крути, неизменным оставалось одно — по этому животному предварительно однозначно проехалось что-то очень тяжелое.
Я, конечно, против творчества ничего не имела, но картину все же запихнула за холодильник, а коробку с остальными сомнительными дарами вынесла на балкон и теперь любовалась чистотой и порядком. Все же это очень приятное чувство, когда делаешь что-то хорошее своими руками.
Отличное настроение не испарилось и в понедельник, хотя некоторые опасения все же сохранялись. Я не верила, что Андрей мгновенно превратился в мальчика-зайчика, даже несмотря на то, что папа умеет быть очень убедительным, поэтому планировала сохранять дистанцию. Нужно было всего лишь продержаться каких-то четыре недели.
Что вообще значат четыре недели на фоне ожидающего меня блестящего будущего? Верно! Ничего, мелочь!
Ионова я встретила по пути к лифту, на секунду напряглась, но парень приветливо улыбнулся и даже пропустил меня вперед.
Я уже говорила, что обожаю папу? Да? Ну тогда повторюсь!
День проходил так, словно мы с Андреем избежали ты череду неприятных моментов, сопровождавших наше знакомство, что было слишком непривычно, даже Катерина Максимовна не смогла сдержать удивления, поинтересовавшись, каких успокоительных мы сегодня наглотались. Странно, я даже не думала, что наша неприязнь была настолько заметна. Хорошо, что сейчас она уже в прошлом.