И тут Арчи, без лишних слов, просто вытащил из заднего кармана джинсов (нет, не коробочку с кольцом, увы и ах), а два продолговатых билета: черных, с белыми буквами различных шрифтов. Он положил их передо мной на барную стойку. Я непонимающе взяла их в руки и прочитала надписи. Потом еще раз. Затем проморгалась и прочитала еще раз.
— Это… Это что? — Тихо спросила я.
Арчи, улыбнулся довольной улыбкой:
— И кто теперь в шоке?
В моих руках было два билета на ежегодный рок-фестиваль «Живые», который проходил рядом с Санта-Луи, в Бергоме. До него час на пароме, и вот вы уже там — на самом масштабном летнем опен-эйре для любителей рока всех мастей и инди. Среди участников этого года были заявлены Radiohead, Coldplay, The Chemical Brothers, Muse, Arctic Monkeys, The Prodigy и конечно… Imagine Dragons.
-Как ты… — Как ты что? Что я собиралась спросить? Как он достал билеты в фан-зону? Как он додумался это сделать?
— Ты говорила о нем, помнишь?
— Разве? — Я все еще смотрела на билеты в своей руке.
— Ну да… Погоди, ты что, не рада?
Рада ли я? Именно из-за трансляции этого фестиваля по телевизору, которую я случайно увидела в двенадцать лет, я стала без ума от рок-групп. Затем, каждое лето, с шестнадцати лет, я ездила на этот фестиваль с Эшли и Эмили. Эм ненавидела его, но стойко выносила наши с Эш восторги. И вот теперь… Готова ли я поехать туда снова? Без них?..
Готова ли я вообще двинуться с этого острова? За его пределы? Иногда мне казалось, что я выбрала для себя Санта-Луи, как тюрьму, наполненную воспоминаниями о девочках. И уплыть отсюда, даже на время, казалось мне бегством…
Я медленно положила билет на стойку и отвернулась от парня, поворачиваясь к бутылкам с сиропами и начиная бездумно переставлять их и поправлять вещи, который и без того в порядке.
— Прости, Арчи. Но это плохая идея.
Мой ответ встретила затянувшаяся тишина, нарушаемая только моей возней.
— Потому что?.. — Услышала я возникший у брюнета вопрос.
Я лишь пожала плечами, все еще находясь спиной к нему. Очевидно, общение с моим затылком парня не прельщало. В следующее мгновение он невозмутимо слез с высокого стула и прошел за барную стойку.
— Ты что делаешь? Тебе нельзя сюда. — Попыталась возмутиться я, когда он возник рядом и повернул меня к себе лицом.
— Ну что сказать? Я тот еще плохой мальчик. — При это Арчи выдал 100 %-ю улыбочку плохиша, которая не давала шанса усомниться в его словах. Затем его выражение лица снова стало серьезным, а теплые глаза внимательно посмотрели мне в лицо. — Я тебя расстроил? Ты же понимаешь, что я не хотел этого? Иногда я просто не понимаю, что может тебя задеть. Но я хочу понять. Я хочу понять тебя.
Его руки все еще держали меня за плечи. На мне была майка на лямках, поэтому голая кожа моментально отреагировала на прикосновение теплых ладоней. А его запах… Снова этот запах. Знаете, иногда вы чувствуете, что человек пахнет настолько вкусно, что возникает непреодолимое желание уткнуться носом ему в шею и втянуть в себя полные легкие этого аромата? С Арчи было точно также.
А еще… Он был близко. Ближе, чем я могла себе позволить. Дальше, чем я хотела себе позволить.
Мысль о том, что я хотела чего-то особенного просто оглушила меня. Я сглотнула и уставилась на Арчи, как олень, пойманный в свет фар. Твою. Мать. Я сошла с ума.
Брюнет нахмурился, поняв мое выражение лица и молчание по-своему:
— Слушай, если бы я знал, что тебе будет так неприятно, я бы в жизни не…
И тут я в конец спятила. Я не дала парню договорить, и, встав на цыпочки, прижалась губами к его губам, обрывая предложение.
Потом я подумаю о том, что просто хотела проверить теорию своего помешательства. Или решу, что старая Вивея, дерзкая девчонка, которая сначала делает, а потом думает (или вообще не думает), вскинула свою голову, проснувшись где-то в глубине моей души. Или я так истосковалась хоть по крупице таких эмоций, что не выдержала этого напряжения. Но это все потом…
Ощущение, которое я испытала каждой клеточкой своего тела, когда наши губы соприкоснулись, сравнимо разве что с экстремальным падением. Прыжком с отвесной скалы прямо в морскую пучину. От напряжения и восторга, вызванного этим и своей собственной смелостью, у меня перехватило дыхание.
Арчи на мгновение замер, а затем я почувствовала, как его губы стали двигаться в ответном поцелуе. Его язык скользнул мне в рот, вырвав из моего горла слабый стон. Волна удовольствия прокатилась по моему телу. Он действовал нежно, мягко, будто ища границы дозволенного. Его дыхание было жарким, поцелуй тягучим и обжигающим, как горячий шоколад.
Его руки скользнули по моим плечам до локтей, чуть притягивая меня. Я сделала крошечный шаг вперед, чтобы в следующее мгновение оказаться в горячем кольце его рук. Моя грудь прижалась к его груди и невозможно было понять, чье сердце так бешено колотится: Его? Мое? Наше? Одно я осознала точно: теперь мы близко так, как я этого хотела.
И я поняла, насколько сильно мне это было нужно. Что это? Чужие губы, близость, ощущение жизни, растекшееся по венам? Или губы Арчи Ханта, двигающиеся в унисон с моими?
Я чувствовала, как его ладони погладили мою спину.
Ни разу в жизни я не испытывала того, что чувствовала прямо сейчас, когда буквально таяла воском в руках парня. Мысли клубились в моей голове, но я не могла ухватить ни одну из них. Я должна была прекратить это, но мое тело
Я отстранилась также неожиданно, как приникла к нему в поцелуе. Мои глаза распахнулись, грудь вздымалась от бешеного дыхания. Воздуха катастрофически не хватало, и теперь организм спешил наполнить стратегические резервы кислорода, чтобы я не упала в обморок. Голова кружилась. И если бы руки Арчи все еще не придерживали меня за спину, я бы наверняка и правда упала, потому что мои колени совсем ослабли.
— Я… — Начала было я, но тут кто-то громко раскашлялся, явно в близости от нас.
Я обернулась и отпрянула от Арчи, выпутавшись из его рук, которые парень явно не хотел распускать. У прилавка стояло двое парней и одна девушка. Загорелые в один тон: насыщенного шоколада, и с одинаково выгоревшими волосами. Я бы сочла их родственниками, если бы руки второго парня, в красной бейсболке козырьком назад, не лежали аккурат на пятой точки девушки. Почему я не слышала колокольчики при выходе? Как же стыдно! Впрочем, слышала ли я вообще хоть что-нибудь, кроме шума в голове и стука сердца? Мое дыхание все еще не могло прийти в норму. А Арчи, кажется, до сих пор смотрит на меня, застыв как изваяние.
— Вы что-то хотели?
— Вообще-то да. Мы хотели три айс-кофе. Если вы не сильно заняты. — С пошленьким выражением лица, которое мне совсем не понравилось, заявил блондин в цветастых шортах с тропическим принтом, и такой же рубашке, основательно помятой.
Я глянула на него внимательнее: припухшие веки, чуть красноватые глаза. Он явно еще не отошел после хорошей пляжной вечеринки, или даже находится в подобном состоянии неделю. А может, он уже успел выпить или принять что-то, чтобы отправиться на новую тусовку. Это неудивительно для старшеклассников и студентов Санта-Луи, они так наслаждаются летом. Постоянные тусовки на берегу моря или в особняках — наше все.
Я пробила три холодных кофе:
— Сироп? — Поинтересовалась я.
— Ваниль, шоколад и вишня. — Отрапортовал парень, спросив у друзей, что они предпочитают.
— Десерт желаете? — Спросила я, как это было принято. Тут мне пришлось поднять глаза от экрана и посмотреть на гостей заведения.
Девушка, одним глазом смотря на меня, что-то упорно доказывала своему парню. Тот, внимательно выслушав ее, посмотрел мне в лицо, его взгляд целенаправленно метнулся к шраму. Я нервно заправила волосы за уши, а затем быстро вытащила их, чтобы прикрыть лицо. Едва ли не впервые в жизни мне стало стыдно за свои шрамы.
— Не-а. — Протянул парень, сунув руки в карманы.
Затем я приняла деньги и, пообещав сделать напитки, предложила им сесть. Ребята не стали занимать место за столиком, но парень отошел ближе к друзьям. Они что-то активно обсуждали, срываясь на смех. Я стояла к ним спиной и могла уловить лишь выброшенные чуть громче слова. «Да ты гонишь!». «Да ладно!». «Она?!». Сердце забилось сильнее, руки задрожали, всыпая краш в высокие пластиковые стаканы. Я не могла отделаться от мысли, будто они говорят обо мне. Опять. Опять говорят обо мне.
— С тобой все в порядке? — Тихий голос рядом со мной, глубокий, бархатистый. Ставший таким привычным акцент.
Я кивнула в ответ.
— Может, тебе помочь?
Отрицательно помахала головой.
Наконец все три стакана были наполнены. Я поместила их на стойку бара, желая побыстрее распрощаться с гостями.
— Эй. — Забирая кофе, блондин чуть наклонился, заглядывая мне в лицо. — Мы тут с друзьями поспорили. Ты же Вивея Прей, да? Та самая, которая укокошила своих подруг, а ей за это ничего не было?
— Не на-а-адо, Кич. — Протянул женский голос, а затем этот голос сразу перерос в заливистый женский смех. Она явно не имела в виду то, что просила. Она хотела, чтобы он продолжал.
— Она это, я видел по телеку. — Поддакнул второй мужской голос.
Мое сердце ухнуло вниз. На этот раз в пропасть. Туда, откуда я так тщательно пыталась выбраться сама. И дно ее так глубоко, что я вряд ли могла услышать звуки его падения, то, как оно рассыпается на стеклянные осколки. Но боль, как будто эти осколки вонзились в меня, я почувствовала.
— Эй, что молчишь? Такая неразговорчивая. А я помню, что местной звездой была. Теперь и не узнать. Сгорела, звездочка? А девчонок то как звали? Помню была среди них Эшли, та еще красотка… Еще Эмили и Камилла, так? А шрамы твои — жуть конечно, как ты живешь с ними? Зеркала не боишься? Богатенькие родители не могут что ли убрать это? А глаза настоящие или линзы?
И тут случилось это. Парень наклонился грудью на стойку, но стал ближе ко мне, и я уловила неприятный запах алкоголя. Да, он явно был все еще пьян. Но не это страшно. Страшно то, что я, как в замедленной съемке наблюдала, что он тянет свою руку. Медленно, ужасающе медленно. Она тянулась к моему лицу, к моим шрамам. Меня пронзил озноб, но я просто не могла пошевелиться. Я будто онемела, а в голове билась одна мысль, как молитва: «Никому нельзя их касаться». Нет. Нет!!! Господи, пожалуйста, я прошу тебя, не надо, господи…
В следующую секунду я не поняла, что конкретно произошло. Просто Арчи только что стоял рядом со мной, а в следующую секунду он с невероятной легкостью перемахнул через барную стойку. Еще секунда: визг девчонки, и глухой удар мужского тела, с невиданной силой впечатанного в стойку.
С нее упал диспенсер, раскидывая в полете салфетки, которые красиво, слово снежинки, пикировали на пол. Барный органайзер, наполненный трубочками и палочками и яркими зонтиками для коктейлей полетел следом. Почему я это запомнила?
— Если ты двинешься в нашу сторону, я убью его. — С жутким спокойствием процедил сквозь зубы Арчи. Еще мгновение мне потребовалось, чтобы понять, что угроза была обращена к другу парня, который хотел было прийти на выручку.
— Ты чего, братишка, не знаешь, кто она? — Парень, прижатый Хантом к стойке так, что кулаки последнего, сжимающие ворот его рубашки, упирались ему в горло, говорил очень сипло. Но алкоголь выбил из него инстинкт самосохранения, будто он не видел, как глаза Арчи становятся темными, как ночь. — Ты еще с ней целовался, не противно тебе?! Нашел, с кем связаться. Еще и «спасибо» мне скажешь, если узнаешь…
— Ох, я скажу тебе «спасибо».
Тут рука Ханта взмыла в воздух и стремительно впечаталась в лицо парня, выворачивая его вправо. Из его носа, или губ, или ото всюду — на барную стойку брызнула кровь. Девушка снова взвизгнула и, кажется, заплакала. Парень в бейсболке сделал еще один шаг вперед, но Арчи снова рявкнул:
— Стой, я сказал.
Мне стало страшно. Создалось ощущение, что у него глаза на затылке. А еще, что бешеную ауру вокруг него было видно: она стала черной, с оранжевыми всполохами. Да, это все мое воображение, усталое, напуганное, но все же… Я не могла даже пошевелиться, хотя знала, что должна остановить это безумие.
— Это тебе «пожалуйста». — Еще один ужасный, глухой стук, кажется, я даже слышала еле уловимый хруст.
Посетители, сидевшие в кафе, выскочили из него. Кажется, я слышала слово «полиция», или мне показалось? Или я сама должна была ее вызвать? Я должна была сделать хоть что-то, но не могла вымолвить и слова. Я смотрела на Арчи, завороженная его безумием. Это был будто иной человек. Каждое его слово, каждая фраза была произнесена с циничным спокойствием. Его урчащие тона, его акцент — это выглядело настолько угрожающе… Было бы легче, если бы он кричал, если бы он выглядел рассерженным, но нет. Он был
— Это тебе «не за что». — Удар.
Сердце гулко заколотилось где-то в горле, меня стало тошнить. Девушка зарыдала. Ее друг все-таки плюнул на запрет Арчи и кинулся на него. Англичанин, будто ждал этого, резким разворотом мощно заехал ему с локтя в челюсть. Щелчок или хруст? Что это было? Парня развернуло на пятках, он наклонился и сделал несколько инерционных шагов вперед, с трудом удерживаясь на ногах.
— Это тебе…
— Арчи, стой! — Надрывно, истерично, со всхлипом. Нет, я не собиралась плакать. Верно? Не собиралась?
Рука парня замерла. Его костяшки пальцев были красными, и я не знаю, чья это кровь — его или парня на барной стойке.
— Ты убьешь его, Арчи, остановись… — Я сказала это так тихо, собирая последние силы, но он услышал меня.
Его лицо поднялось, глаза посмотрели прямо мне в лицо. Я сглотнула и еле сдержалась, чтобы не сделать шаг назад. Что это было за лицо? Спокойная маска, будто слепленная из воска, а глаза — два угля. Те угли, на которые надо дуть, чтобы они из черных стали ярко-оранжевыми. Вот откуда его аура в моей голове. Его глаза.
Он с силой разжал левую руку, что сжимала ткань рубашки парня. Также, прикладывая к этом силу, он сделал шаг назад:
— Урок вежливости и хороших манер закончен. — Выплюнул он, глядя на парня.
Я не знаю, что помогало ему оставаться в сознании. Но была почти уверена, что последний удар стал бы для него фатальным. Даже мысли об этом приводили меня в панику.
— Уберите за собой. — Рявкнул Арчи, оборачиваясь к двум другим.
Девушка, с красным и совершенно мокрым от слез лицом, явно испуганная, но все же подошла к другу. Когда она увидела его лицо, на нее снова накатили рыдания. Второй парень тоже очухался и подошел к другу. Вдвоем они вытащили его. Я видела, что этот Кич подволакивал ноги, опираясь на плечи ребят, но все же иногда делал попытки идти сам. Значит не так все плохо. Надеюсь. Прошу. Молю.
Я потерла дрожащими руками лицо, оказавшееся мокрым от пота. Посмотрела на салфетки, лежащие на полу. Затем на барную стойку. Красивая, идеально гладкая поверхность, а на ней — лужицы крови. Они выглядели не красными, а какими-то темными. Грязными.
— Вивея, ты как? — Голос Арчи. Такой спокойный. Тот голос, который так сильно меня поразил. Голос, который мне хотелось слушать, как ночные колыбельные. Голос, который с таким жестоким спокойствием чуть ли не отправил человека на тот свет. Это ужасно. Никто не должен умирать, как он этого не понимает?!
Осознав, что я на грани истерики, Арчи подошел ко мне:
— Вивея, сделай глубокий вдох. Давай. — Я понимала, что он хочет помочь, но слушать его голос для меня сейчас оказалось чем-то ужасным, нереальным. Он просто не укладывался в моей голове. И я не могла вдохнуть. Не могла. — Черт, пожалуйста. Сделай глубокий вдох, давай со мной. Давай, вдох.
Я сделала глубокий вдох.
— Умница, хорошо. Теперь плавный выдох, медленно… Выдох… — Я слышала, как Арчи сам выпускает воздух из легких, и последовала за ним. — Задержи дыхание, так… Так… Вдохни… Ты можешь расслабиться? Можешь улыбнуться?