Я надеваю в джинсы и шелковую майку и спускаюсь вниз. Мой желудок уже урчит, и я чувствую с кухни запах искушающего аромата чеснока и апельсинового соуса.
Кэм распаковывает коробки на столе.
— Ты была в «Имперском саду» на 74-м? — спрашивает он небрежно. — Креветки, пельмени и что-то потрясающее. — Он открывает еще одну коробку, как будто ничего не случилось. — Возьми тарелку и положи себе. Там много.
Я останавливаюсь. Я уже нарушила свою диету с этим кексом у Оливии, а богатый соус на лапше должен иметь около миллиона калорий.
— Есть какой-нибудь салат? — спрашиваю я, глядя в контейнеры в поисках чего-то, что не займет отработки на три часа на беговой дорожке.
Я возвращаюсь без тарелки.
Все в порядке, китайская еда на самом деле не моя любимая, — вру я.
Кэм одаривает меня острым взглядом.
— Все, что ты делаешь, это ешь салат и гоняешь еду вокруг тарелки. На этот раз, поешь нормально. Тебе понадобится энергия, — добавляет он с усмешкой.
Я качаю головой.
— Я не голодна.
— Да что ты, — настаивает Кэм. Он наполняет тарелку лапшой, пельменями и чесночным цыпленком, затем указывает на стул за столом. — Садись. Ешь.
— Это приказ? — отстреливаюсь я в гневе.
— Да.
Я вздрогнула.
— Это нелепо!
— Ты мне перечишь? — Взгляд Кэма становится стальным.
Внезапно я чувствую себя опустошенной. Слишком устала, чтобы пройти шесть кругов над тарелкой.
— Просто дай мне перерыв, хорошо? Не все должно быть борьбой.
— Я не делаю это борьбой, — смягчает голос Кэм. — Моя работа — заботиться о тебе, даже если ты не хочешь заботиться о себе.
Я с недоверием смотрю на него. Он серьезно?
— Какого черта, по-твоему, я делаю со своей жизнью? — говорю я, мой голос сердито повышается. — Часы в спортзале каждый день, подсчитывая каждую последнюю калорию. Выпады каждую неделю, основное на каждый месяц. Я ничего не делаю, кроме как забочусь об этом теле, и убеждаюсь, что оно совершенно каждую секунду каждого гребаного дня!
Кэм мгновенно замолчал.
Я опускаюсь на стул.
— Я забочусь о себе, — повторяю я мрачно.
— Нет, — наконец говорит Кэм. Он сочувственно смотрит на меня. — Ты заботишься о том, чего от тебя хотят другие люди. Возможно, тебе не нужно так много работать, — добавляет он. — Вероятно, ты была бы намного счастливее, если бы не думала об этом.
— Вау. — Я закатываю глаза. — Ты действительно этого не понимаешь, не так ли? Ты бы не подумал, что я все еще так сексуальна, если бы я все время готовила свинину на китайской кухне и полностью отпустила себя.
— Поверь мне, я бы подумал. — Кэм одаривает меня волчьим взглядом. — Теперь мой заказ все еще стоит. У тебя есть мое разрешение уйти.
Я с сожалением смотрю на пищу.
— Отлично, однажды ночью я получаю пропуск, а ты заказываешь китайскую еду.
Он хмурится:
— Тебе не нравится?
— Это не моя любимая, — пожала я плечами.
— Так что бы ты ела, если бы могла выбрать во всем мире?
Я останавливаюсь.
— Я хочу толстый, сочный чизбургер и картофель-фри. Фабрику. С ледяным холодным пивом, чтобы запить все это.
Кэм выглядит удивленным.
— Я бы предположил, что ты больше похожа на девочку с икрой.
Я фыркаю:
— Этот модный ход на самом деле не мой стиль.
Легко держаться за диету, когда тебе подают только блюда высокой кухни. Прошло несколько лет после того, как я присоединилась к Эшкрофтам, чтобы улучшить свои вкусы, чтобы узнать разницу между сырами «Велвита» и «Грюйер». В первый раз, когда они подали мне салат, сделанный их личным шеф-поваром, я не узнала ничего, кроме листьев салата.
Мой желудок грохочет, Кэм замечает это. Он смеется.
— Возьми свое пальто. Я знаю место, чтобы удовлетворить твою тягу.
Я смотрю на свои джинсы.
— Сначала я должна переодеться.
— Не волнуйся, — усмехается Кэм. — Ни одна из твоих подруг никогда не увидит тебя в том месте, куда мы идем.
Глава 10
Кэм
Я нарушаю свое правило номер один, и мне все равно. Я никогда не выхожу на публику со своими сабами: наши отношения всегда скрыты, содержатся в безопасности подземного клуба или моей квартиры. Но я здесь, прогуливаюсь по улице с Изабелль, чтобы нас могли увидеть.
— Должны ли мы взять такси? — спрашивает Изабелль.
— Нет, — говорю ей. — Это всего лишь вниз по улице.
Когда мы гуляем по тротуару, я вижу, как она смотрит на меня, нервничая.
— Что у тебя на уме? — спрашиваю я.
— Это наш первый раз вместе, потому что... ты знаешь. Контракт, — шепчет она. — Как это должно быть? Должна ли я делать все, что ты мне скажешь, даже если люди смотрят?
— Расслабься, — успокаиваю ее. — Я не собираюсь приказать тебе сегодня вечером, но в целом, действуют те же правила. Ты все равно должна повиноваться мне, мы просто будем осторожны. — Я беру ее за руку и нежно сжимаю. — Я позабочусь обо всем. Расслабься.
Изабелль выдыхает, расслабляется.
— Хорошо, я могу попробовать.
Холодно, но улицы заняты в модном окружении: пары ужинают, люди спешат домой после работы.
Никто из них никогда не догадается о реальных отношениях между Изабелль и мной. Для них доминирование и подчинение — это извращенные секс-клубы, кнуты и цепочки. Они никогда не могли догадаться, что мое господство над Изабелль продолжается в каждом взгляде, каждом прикосновении, каждом слове.
— Пришли. — Я кивнул на стойку в конце квартала. Это маленькая дыра в стене, тусклая и шероховатая, но я знаю, что они делают лучшие гамбургеры в городе. Изабелль морщит нос, но следует за мной по ступенькам внутрь.
Она оглядывается.
— Почему все смотрят на нас? — шепчет она, приближаясь ко мне.
Я улыбаюсь.
— Они смотрят на тебя.
Даже в джинсах она все еще самая красивая девушка в любой комнате.
Изабелль краснеет, смущаясь, поэтому я провожу ее к столу в темном углу.
— Две пинты, пожалуйста, Грег, — говорю я великому британскому бармену. —Еще парочку гамбургеров и много фри.
— Хорошо, босс.
Изабелль выглядит заинтересованной.
— Это твое обычное место посиделок? Ты можешь очистить жир от потолка ножом.
Я смеюсь.
— Не позволяй Грегу слышать, как ты это говоришь. Он гордится своим жиром.
Она улыбается и снимает пальто.
— Странно видеть тебя здесь, — замечает она. — Я начала думать, что ты живешь в офисе или дома. Или клубе.
— Наверное, я этого заслуживаю, — кивнул я. — В моей жизни не было много времени ни на что, кроме работы. Если ты хочешь сделать себя в корпоративном мире без Harvard MBA (прим.переводчика — МВА – Master of Business Administration, степень магистра по бизнес управлению, профессиональная квалификационная степень в сфере менеджмента) или отца во главе, тебе придется работать больше всех. И я, ребенок из Шотландского нагорья, был настроен работать больше всех.
Грег приносит наше пиво и еду.
Изабелль заглядывает в раздачу: огромные двухэтажные плиты измельченного филе с беконом, луком и чеддаром и корзиной хрустящей, толстой картошки.
— Здесь достаточно, чтобы накормить армию! Я смогу съесть только половину.
— Разрешаю, — говорю я с улыбкой, чтобы сообщить ей, что я шучу. — Но я уверен, ты сможешь.
Мы начинаем есть, и вскоре она расслабляется.
— Боже мой! — бормочет она, перекусывая. — Это стоит часов на беговой дорожке, которая мне понадобится завтра.
Я задыхаюсь. Черт, она так сексуально смакует каждый кусок. Вдали от своей непристойной светской толпы она расслаблена и беззаботна, глотает пиво и вытирает пену с губ с помощью рукава.
— Итак, расскажи мне о себе, — нерешительно спрашивает Изабелль. — Я почти ничего не знаю.
Я останавливаюсь.
— Например? — спрашиваю я, поливая гамбургер кетчупом. Хотя, для меня они всегда будут чипсами.
— Ну, о вещах в клубе. — Изабелль оглядывается. Мы в этом углу одни, и никто не слышит. — Ты всегда был в этом? Что случилось, ты знаешь?..
— Дом? — Я заканчиваю. — Ничего не произошло. Я не из тех парней, которые переживают какое-то беспокойное прошлое, — добавляю я. — Я только обнаружил, что это мое предпочтение, вот и все.
Изабелль выглядит разочарованной моим ответом, поэтому я продолжаю:
— Несколько лет назад я встречался с женщиной, которая рассказала мне о том, как работать Домом. Она рассказала мне, как себя чувствовала, когда у нее был хлыст в руке. Мощь. Ответственность. Что-то в этом меня очаровало, поэтому я исследовал больше. Довольно быстро я обнаружил, что не был заинтересован, чтоб надо мной доминировали. Но была другая сторона, которая втянула меня. Баланс сил, психологическая сторона секса. Он показал мне то, что я не чувствовал раньше.
Изабелль смотрит на меня и кусает губу.
— Почему, по-твоему, тебе так это нравится? Я имею в виду, это довольно странно, не так ли? — Она краснеет, и я могу сказать, что она пытается понять не только мои вкусы, но и ее собственную реакцию сегодня вечером.
— Это совсем не странно, — говорю я спокойно. — Секс — это доверие, близость. И чей-то отказ от власти — или контроль этой власти — является естественным продолжением этого доверия. Наша сексуальность более интересна и сложна, чем нам кажется, — добавляю я. — Зачем соглашаться на что-то скучное и рутинное, когда ты можешь узнать, кто ты на самом деле?
Она играет со своим пивом секунду, обдумывая.
— Это меня удивило, — признается она. — Чувство моего пути. Не только сегодня, но когда Брент отвел меня в клуб. Мне было любопытно, я была взволнована. По крайней мере, сначала... — Изабелль останавливается, затем качает головой, словно отстраняя память. — Я никогда не ожидала, что почувствую это. Секс никогда не был... — она снова останавливается.
— Не то, что тебе нужно, — заканчиваю за нее я.
Она кивает, смущаясь.
— Не нужно стыдиться, — успокаиваю ее. — Мы все разные. Некоторые люди могут провести всю свою жизнь в миссионерской позе каждую ночь. А другие... нам требуется нечто более конкретное, чтобы удовлетворить наши потребности.
Она глотает пиво, смотрит в сторону, затем меняет тему.
— А как насчет моего отца?
— Я не помню, чтобы он поделился своими вкусами, — шучу я.
Она смеется, разбавляя напряжение.
— Э-э, нет! Я имела в виду, как вы, ребята, ладили? По тому, как ты говорил о нем, похоже, вы были довольно близки.
Я киваю, улыбаясь памяти моего наставника.
— Он был хорошим человеком. Все его уважали. Он действительно пытался показать людям, что он слушает, что он их слышит. Он обращал на тебя все свое внимание, когда ты была с ним, а это редкое качество.
Изабелль слегка улыбается.
— Я помню. Не то чтобы мне это очень понравилось, — добавляет она, задумчиво. — Ты, наверное, проводил с ним больше времени, чем кто-либо.
Она шутит, но за ее замечанием стоит печаль.
— Ты была семьей, — говорю я. — Возможно, он много работал, но ты всегда была его номером один.
Она качает головой.
— Это не так. После того как наша мама умерла, он просто похоронил себя на работе. Наверное, это был его способ справиться с болью, потеряв ее. Но после этого я снова была в одиночестве. — Она останавливается, годы печали за ее глазами. — Кроме Брента. Он был всем, что я имела в мире. Вот почему... — Изабелль отводит взгляд. — Вот почему я позволила ему относиться ко мне так. Я не хотела и его потерять.
Я беру ее за руку, полный сострадания к ней.
Когда Ихабелль подумала, что нашла семью, она потеряла ее. Неудивительно, что она всегда показывается такой ледяной и самодостаточной. Это единственный способ справиться с ее жизнью.
Это заставляет просить ее предоставить мне гораздо более интригующую и драгоценную сторону.
— Сейчас у тебя есть я, — твердо произношу ей. — И никто никогда не будет относиться к тебе так снова. Сейчас ты не чувствуешь себя очень сильной, но ты сильнее, чем когда-либо.
Изабелль слабо улыбается.
— Я не чувствую себя сильной. В большинстве случаев я чувствую себя полным беспорядком.
— Нет, — настаиваю я. — Требуется сильная женщина, чтобы признать, что она хочет подчиниться. Отказаться от контроля над своим телом и ее эмоциями и уповать на то, что с ними будут обращаться осторожно.
Она сглатывает:
— Спасибо, Кэм. Не только за это, за все.
— Всегда, — просто говорю. И это правда. Эта женщина пробралась под кожу и обернулась вокруг моего сердца. Что бы она ни требовала от меня, я предоставлю это.
Независимо от стоимости.
Глава 11
Изабелль
Мы возвращаемся к его квартире, прогуливаясь по тёмной улице. Я ощущаю странное чувство. Но пока Кэм рядом, ничего плохого не может случиться.
Я смотрю на его широкие плечи и выточенную челюсть. В его физическом присутствии есть комфорт и… опасность. Я чувствую химию между нами, и как он влияет на меня. Снимая мою защиту, узнавая прошлое и притворства. Даже сегодня, разговаривая в баре, я показала ему больше себя, чем кому-либо; доверяя ему свою жизнь как доверила ее Эшкрофтам, и рассказывая, насколько это изменило меня.
Я хочу открыть его. Я хочу его впустить. Но все же боюсь. Глубоко внутри. Это не обычные отношения, и хотя Кэм успокоил меня, мне было странно хотеть того, что я делаю. Я все еще пытаюсь вбить это сама себе в голову.
Как хорошо это чувствовалось, когда он шлепал меня. Я хочу подчиниться ему.
Это волнует и пугает меня, но в то же время что-то говорит мне, что Кэм не будет толкать меня дальше, чем я готова идти.
Когда мы возвращаемся в квартиру, Кэм запирает входную дверь.
— Спокойной ночи, милая, — бормочет он, мягко целуя меня в губы.
— Спокойной ночи.
— Завтра тебе понадобится энергия.
Кэм подмигивает, но я все еще чувствую волну разочарования. Он оставляет меня и уходит в свою спальню. Как бы я хотела, чтобы он этого не делал. Чтобы он остался.
Я пытаюсь перестать думать о нем и приготовься ко сну. Мне понравился этот вечер.
Когда я жила с Брентом, мне нравилось запирать дверь в ванную комнату, потеряв себя в ритуале очищения от макияжа и готовясь ко сну. Я расчесываю волосы и плавно увлажняю кожу, потом осторожно проверяю задницу в зеркале.
Отпечатки рук Кэма исчезли. Нет никаких признаков нашего вечернего времяпрепровождения, кроме волнения, которое проходит через меня каждый раз, когда я вспоминаю об этом.
Я надеваю кружевную ночную рубашку, останавливаюсь, глядя на большую кровать.
Мягкая.
Роскошная.
Пустая.
Я иду босиком по темному коридору и останавливаюсь у двери Кэма.
Я осторожно стучу. Через мгновение Кэм открывает ее.
— Да? — рявкает он, выглядя раздраженным.
У меня перехватывает дыхание. Он без рубашки, одет только в черные шелковые штаны. Его тело мускулистое, я вижу его накаченный торс и плечи.
— Я... Прошу прощения, — смущенно бормочу я. — Я просто... могу спать с тобой сегодня?
Я поднимаю на него глаза. Они темные с нечитаемым выражением. Я осознаю, что совершила ошибку.
— Прошу прощения, — говорю я снова, поворачиваясь, чтобы уйти.
— Подожди.
Рука Кэма хватает мою.
— Заходи, — говорит он, опустив мою руку и отходя в сторону.
Я глубоко вздыхаю и следую его команде.
Комната тусклая, освещена только лампой рядом с огромной кроватью. Я была здесь раньше, но, так или иначе, чувствую себя более интимно в моем роскошном нижнем белье. Здесь только мы вдвоем. Во тьме.
Кэм откидывает покрывало и скользит в постель. Он похлопывает по второй половине.
— Предупреждаю, — произносит он с темным взглядом, — я храплю.
Я рассмеялась. Огромная кровать уже не кажется такой зловещей. Иду к другой половине и ложусь. Простыни прохладные и мягкие, и я чувствую жар от его тела даже с другой стороны королевского матраса.
— Тебе повезло, я этого не делаю. — Я улыбаюсь, но поддразнивание исчезает с моих губ, когда Кэм поворачивается ко мне.