— У меня хорошие новости. Правда.
— Говори уже.
— Тео сделал мне предложение. Я согласилась. И мы не хотим ждать. Мы поженимся в декабре.
У меня отвисла челюсть.
— Я ведь еще даже не познакомилась с ним!
Она ущипнула себя за переносицу.
— Это имело бы значение, будь ты помладше. Но тебе шестнадцать. Ты перешла в предпоследний класс. Мы опомниться не успеем, как ты уедешь в колледж. — Она шагнула ко мне и взяла за руку. Я позволила ей сжать ее. — И, милая, теперь ты сможешь поступить в любой колледж, какой только захочешь.
— С чего вдруг?
— Тео… он, ну, богат. И уже дал мне понять, что хочет для меня самого лучшего. А значит, и для тебя.
— Пытаешься купить мое согласие на весь этот фарс? Ты ведь осознаешь, что это не нормально, да?
Хейли выронила мою руку.
— Не драматизируй. Да, оставить школу и друзей и начать все заново в Массачусетсе будет сложно. Но плюс в том, что у нас больше не будет финансовых трудностей. Никогда.
Боже, насколько богат этот тип?
Хейли, будто прочитав мои мысли, мечтательно улыбнулась:
— Он весьма успешный юрист из богатой семьи. Бостонская элита.
— И женится на тебе?
— Ну спасибо, — огрызнулась она. — Большое спасибо.
— Я ничего такого не имела в виду. — Я пожала плечами. — Просто… я думала, что такие люди держатся в своем узком кругу.
— Как правило, да. Но Тео это не беспокоит. Он просто хочет жениться на женщине, которую любит. — Она отмахнулась от моего негатива, стряхнув волосы с плеч. — Он был женат на состоятельной женщине. У них родилась дочь, Элоиза, а через несколько лет его жена скончалась от рака. И до меня у него не было серьезных отношений.
— О боже. — Я с отвращением покачала головой. — Ты думаешь, будто попала в какую-то сказку.
— Не разговаривай со мной так.
— Ты тянешь меня через всю страну, чтобы жить у человека, с которым я не знакома! — Я слышала в своем голосе истерические нотки, но просто не могла остановиться. — Давай вспомним твоего последнего бойфренда, с которым мне пришлось жить. Или ты уже забыла его?
На лице Хейли отразилось понимание. Шокировало то, что мне вообще пришлось произносить это вслух. Хорошая мать поняла бы, почему я воспринимаю все это в штыки.
— О, милая. — Она было двинулась ко мне, но, когда я отшатнулась, остановилась. — Тео не такой. Даже близко. Я больше не глупый ребенок и не совершу снова ту же ошибку.
Я уставилась в пол, стараясь успокоить сердцебиение и ничего не слыша из-за рева крови в ушах.
Хейли дотронулась до меня, и я, вздрогнув, подняла взгляд. Проигнорировав язык моего тела, она взяла меня за руки, наклонилась и заглянула в глаза.
— Никто, — горячо прошептала она, — никто не причинит тебе боли. Я обещаю.
Лгунья.
ЛГУНЬЯ.
ЛГУНЬЯ!
Каким-то образом я проглотила рвущийся изнутри крик.
Это происходило.
Она рушила мой контроль.
Я съежилась под ее прикосновением, отвела взгляд от ее обещающих глаз и кивнула. Она поцеловала меня в лоб и сжала мои ладони.
— Зачем нам нужно переезжать? Если у него столько денег, почему он не может переехать сюда?
— Потому что он не из тех юристов, которые могут перейти в новую фирму. У него своя фирма. Плюс Элоиза ходит в Бостоне в очень хорошую школу. Правильней будет переехать туда.
— Прошло уже две недели с начала семестра. Что будет с моими занятиями?
— Занятия в твоей новой школе начинаются только на следующей неделе. Ты пойдешь в школу в конце сентября, а значит, пропустишь всего пару недель. Дорогая, это будет лучшее, что когда-либо с нами случалось. И разве ты не слышала, что Тео — юрист? Я знаю, ты хочешь работать в окружной прокуратуре. Тео может открыть для тебя эту дверь.
Меня потрясло, что она подумала даже об этом. Я хотела сажать преступников за решетку, где им было самое место. Но я не хотела становиться обычным юристом. Я хотела большего. Однажды попасть в окружную прокуратуру. Но моим главным тайным желанием было кресло самого прокурора. Я и не знала, что Хейли действительно слушала, когда я говорила о своих карьерных устремлениях.
Но тем не менее… я бы хотела добиться всего сама. Без чьей-либо помощи — и особенно без помощи нового папика Хейли.
***
Картошка-фри. Пирожки. Кукурузные хлопья. Шоколад. Бургер. С сыром. Я очень люблю сыр. С горчицей и кетчупом сверху. Спагетти с порезанными в них маленькими сосисками. Как готовила мамочка.
Перестань думать о еде.
Я даже плакать не могу. Плакать чересчур больно. И требует слишком много усилий.
Как холодно. Душ в крошечной ванной нашего трейлера был не лучшим местом для сна. У меня была вода. Но от воды мой животик уже начал болеть.
Сколько времени прошло? Я больше не могла без еды.
Я пробовала выбраться, но он чем-то заблокировал дверь, и я видела, что окошко над раковиной заколочено.
Меня снова одолела сонливость.
Я так устала от мыслей о еде.
От постоянной сонливости.
За дверью раздались шаги.
Треск.
Внезапно я почувствовала на лице тепло.
— Открой глаза, отребье.
Я открыла глаза.
Он злобно пялился на меня, стоя в узком дверном проеме.
— Наказание окончено. Меня достало пользоваться ванной Карлы.
У меня во рту было сухо. Его словно забило дорожной пылью с песком.
— Ну? — Он схватил меня за руку и потянул вверх. — Выметайся.
Он отпустил меня, и я, прижавшись к косяку, сползла на пол.
«У меня отказали ноги», — в панике подумала я.
Внезапно бок взорвался болью, и я повернулась.
Он убрал ногу от моего бедра.
— Я сказал, выметайся.
Я кое-как смогла отползти.
Дверь ванной захлопнулась позади меня. Я лежала на полу кухни и смотрела на буфет.
В конце концов я заскулила.
Там была еда. Но у меня не было сил, чтобы достать ее.
***
МНЕ ГОВОРИЛИ, ЧТО, КОГДА Я ПОВЗРОСЛЕЮ, ВСЕ МОИ СТРАХИ УЙДУТ!
Рев «Twenty One Pilots» на телефоне резко вырвал меня из сна. Будильник. Нащупав телефон, я выключила его и легла.
Мои простыни промокли от пота.
Мне давно не снились кошмары, и без всякого Фрейда было понятно, почему они вернулись.
Все-таки через пару недель я пересеку всю страну, чтобы жить с абсолютно незнакомым человеком.
Застонав, я вытащила себя из постели, гадая, за что мне досталась самая эгоистичная и безответственная мать на земле.
***
— Поверить не могу, что Индия и правда переезжает.
Я направлялась на собрание танцевального комитета, но при упоминании своего имени замерла и не стала поворачивать за угол.
— А я могу. И это первая хорошая новость с тех пор, как она появилась у нас, — сказала Шивон.
Я прищурилась. Стерва.
— О чем ты? — спросила Тесс.
— О, да ладно тебе. Сравни ее и меня. Она — отребье, живет в убогой квартирке, которую изнутри видела только Анна. А у меня большой дом, где можно проводить вечеринки, и бассейн. А рядом пляж. Это преступление, что она настолько популярна.
После слов «она — отребье» я уже мало что слышала.
В моей груди поселилась паника.
Нет.
Школа должна была быть моим безопасным местом.
Здесь никто не мог так говорить обо мне.
Пока я оставалась здесь, школа была моим королевством. Я вышла из-за угла. Тесс уже пошла по коридору в сторону кабинета, в котором проходили собрания танцевального комитета.
Шивон смотрела ей вслед, но при виде меня слегка дернулась.
Я пристально оглядела ее, проходя мимо.
— Ну? Ты идешь или нет?
— Я-то иду, а тебе что там делать? — буркнула она, подстраиваясь под мой шаг. — Тебя же не будет здесь во время бала.
— Во время бала — не будет. Но сейчас я все еще здесь, — напомнила я.
И получила несказанное удовольствие, когда все присутствующие в кабинете с энтузиазмом поприветствовали меня, а на Шивон едва посмотрели. А еще когда большинство моих предложений было принято, несмотря на то что ко времени бала я буду уже далеко.
Все было под контролем.
В этой комнате Шивон и ее слова не могли добраться до меня.
— У тебя измученный вид, — тихо сказала мне Анна, когда собрание кончилось.
Я не могла сказать ей, из-за чего именно уже в пятый раз за неделю видела один из старых кошмаров. Сегодня ночью он разбудил меня в три, и я больше не смогла уснуть.
— Просто устала. Пакуем вещи и все такое. Ну, ты знаешь.
— Знаю. Не напоминай мне. — Анна обняла меня за талию и притянула к себе. — Хейли рассказала еще что-нибудь о том типе?
— Немного. И я погуглила его.
Ее глаза распахнулись от любопытства:
— И что ты нашла?
Ничего компрометирующего. Но все равно пугающее до дрожи.
— Хейли сказала, что он богат. В смысле — очень. Он из высшего общества. И она тянет туда же меня. Меня. В высшее общество.
При мысли о том, что вскарабкаться на верх социальной лестницы в Бостоне будет практически невозможно, я ощутила в груди растущую панику. Находиться внизу социальной иерархии было моим ночным кошмаром. Когда ты невидимка, люди не замечают тебя, и никому нет дела, случилось ли с тобой что-то плохое. Никто не бросится тебе помогать.
В мире Теодора Роберта Фейвезера, эсквайра, была совсем другая социальная лестница.
— Как я вообще впишусь туда?
— Не все в твоей школе будут богатыми.
К несчастью, Анна ошибалась.
— Не все, но большинство. Я иду в частную школу.
Она выглядела такой же перепуганной, какой чувствовала себя я.
— Без шуток?
— Без шуток.
— Типа, с маленькими клетчатыми юбочками и всем таким прочим?
— Я изучила школьный вебсайт, и, кажется, у них не введена единая форма, но там совершенно другой уровень обучения. — Что было хорошо для поступления в колледж, но означало, что придется прикладывать больше усилий, а это, в свою очередь, означало конец моим планам по социальному росту. — Плата за обучение просто безумная. По всей видимости, Теодор устроил меня туда без собеседования, благодаря одному своему имени.
Анна наморщила нос.
— Вау. Поверить не могу, что ты переезжаешь к мистеру Денежному Мешку, которого еще даже не знаешь. У тебя такая эксцентричная мама. Все прямо как в телешоу.
Я горько усмехнулась.
— Вся моя жизнь как телешоу.
Глава 2
Дом в Вестоне, штат Массачусетс, оказался особняком. Настоящим особняком.
Я стояла на подъездной дорожке и, запрокинув лицо, рассматривала массивное здание из красного кирпича с крышей, выложенной серым сланцем, и ослепительно-белыми деревянными оконными рамами.
— Тебе нравится?
Я тяжело сглотнула и покосилась на жениха Хейли и свою будущую злую мачеху — то есть, отчима.
Теодор Фейвезер был высоким, атлетично сложенным мужчиной за сорок. Полагаю, он неплохо сохранился для своих лет. В довершении ко всему он владел домом, который был больше нашей калифорнийской квартиры раз в двадцать-тридцать.
— Такой большой, — ответила я.
Тео рассмеялся, и в уголках его глаз собрались морщинки. Видимо, он часто смеялся. Что, однако, не значило, что он добр. В этих смеющихся голубых глазах все равно могла таиться жестокость. В конце концов, люди были мастерами вводить в заблуждение.
— Большой, — согласился он.
— Ты знаешь, что мне он нравится. — Хейли положила голову ему на плечо. — Поверить не могу, что мы наконец-то здесь.
— Я тоже. — Он поцеловал ее в лоб. — Такое чувство, что я ждал вас вечность.
Тео встретил нас в аэропорту. Багажа у нас было мало, потому что Хейли велела не брать много вещей. Она сказала, что здесь мы купим одежду, которая поможет нам лучше вписаться.
О да.
Было заметно, что ее будоражит перспектива начать тратить наличные Тео. Я же не хотела быть обязанной этому типу ничем. К несчастью, я уже была должна ему тысячи долларов за обучение в какой-то пафосной бостонской школе.
— Идем внутрь.
Вслед за Тео мы миновали двойные парадные двери и ступили в отделанную мрамором прихожую с еще одними огромными двойными дверями, которые вели в главный холл. Навстречу нам спускалась, изгибаясь, широкая лестница. Я во все глаза пялилась на роскошную обстановку.
Пока я росла, я старалась изо всех сил не чувствовать себя отребьем. Хотя люди думали о нас именно так. Но я заставила себя запомнить: что бы они ни болтали, я была не такой.
Но стоя в дешевой одежде в этом большом, дорогом доме, я ощутила подавляющий страх, что здесь ко мне никогда не вернется контроль и власть над своей жизнью. Я ощущала себя неуклюжей. Неискушенной. Некультурной.
Отребьем.
И я — если такое было возможно — еще сильнее возненавидела Хейли и Тео за то, что они притащили меня сюда и заставили так себя чувствовать.
— Идем, Индия. Я покажу тебе дом и твою комнату.
От красоты дома меня стало подташнивать. Я потеряла счет потрясающе оформленным и шикарно обставленным комнатам, через которые нас провел Тео. Кухня была в два раза больше нашей квартиры. Наконец он привел нас в заднюю часть дома в более простую комнату отдыха. Три из четырех ее стен были стеклянными от пола до потолка, а двойные французские двери вели в просторный внутренний двор. Я смогла разглядеть гриль, большой стол для еды на свежем воздухе, шезлонги, а за ними — огромный бассейн и домик, который был мини-версией главного дома.
Вокруг бассейна, смеясь и болтая, сидела группа моих ровесников.
Увидев их, Тео нахмурился, но, заметив, что я наблюдаю за ним, улыбнулся. Эта внезапная перемена лишь укрепила мое решение быть с ним настороже.
— Это Элоиза с друзьями. Почему бы нам не подойти к ним? А позже Элоиза покажет тебе твою комнату.
Ничего хуже и придумать было нельзя.
Пока Тео и Хейли выводили меня на сентябрьское солнце, к моим ногам будто были привязаны гири.
— Элоиза, — позвал Тео дочь, и с шезлонга поднялась хорошенькая рыжеволосая девушка. На ней было красивое желтое шелковое платье, которое великолепно смотрелось на ее бледно-розовой коже и стоило, должно быть, целое состояние.
Она шагнула вперед и, увидев отца, просияла. Когда они обнялись, а затем улыбнулись друг другу, меня кольнуло что-то такое, что я отказалась называть завистью. В крепком объятии отца и дочери было столько чувства — чтобы его сымитировать, им нужно было быть по-настоящему талантливыми актерами.
Я не расслышала, что Тео сказал ей, но вид у Элоизы стал пристыженный.
— Прости, пап. — Элоиза посмотрела на Хейли в упор. — Прошу прощения, что не вышла надлежащим образом поприветствовать вас.
— Ничего страшного, дорогая. — Хейли махнула рукой, отметая ее извинения, а я между тем усиленно старалась не хмуриться. Дорогая? Серьезно? Насколько близки Хейли и ее новая в-скором-будущем-дочь?
— Элоиза, это Индия. Индия — Элоиза, — сказал Тео.
Светло-ореховые глаза посмотрели в мои, и я напряглась. Тепло в них исчезло.
— Добро пожаловать. — Она натянуто улыбнулась.
Я коротко кивнула ей, что заставило ее напрячься сильнее.
— Я помогу Хейли устроиться. Почему бы тебе не представить Индию своим друзьям? А потом ты можешь показать ей ее комнату.
— Само собой, папочка, — прощебетала она.
Хейли сжала мою руку и бросила на меня ободряющий взгляд, как будто ей было не все равно, что она бросает меня на погибель. Я отвернулась от нее и настороженно посмотрела на Элоизу.