Переодевшись, я нарушила ещё пару сотен школьных правил, отправившись в замок на метле, не желая пересекаться ни с кем из своих друзей, а также не желая общаться с новоявленными «фанатами». Я всего лишь поймала снитч, когда ловец другой команды «зазевался».
Мне нужна тишина. Мне нужен душ.
Следующим утром нам открылась страшная тайна. После случившегося с Кристофером, Минерва Макгонаггл провела своё «расследование». Ей было важно знать кто действительно виноват в том, что наш ловец наелся блевательного батончика, который запрещён в Хогвартсе. Я и сама негодовала, и хотела докопаться до истины. Что-то подсказывало мне, что виноват не слизеринец. Что всё намного глубже, чем кажется на первый взгляд.
Это пугало больше всего на свете, учитывая...
Вы просто не понимаете глубины моего возмущения, удивления и прочих смежных и смешанных чувств, когда я узнала кто оказался виновником торжества...
Это, повторюсь, открылось нам следующим утром, когда директор на завтраке выступила с речью.
– Минуточку внимания. Всем доброго утра. Вчера произошёл неприятный инцидент с командой Рейвенкло, когда ловец отравился рвотным батончиком. Мистер Дэйли сообщил нам, что был угощён слизеринцем, – когда она произнесла последнее слово, столы Гриффиндор, Хаффлпаффа и Рейвенкло заулюлюкали, а я, насупившись, скрестила руки на груди. Это... неправильно! Несправедливо! Нечестно! Моя интуиция отчаянно кричала мне, что всё не так, но меня никто не слушал. – Попрошу тишины, – строго заметила профессор Трансфигурации, и студенты затихли. – Нельзя судить о человеке по факультету, – осудила расшумевшихся ребят Минерва, и я в этот момент захотела встать и громко аплодировать ей стоя. Но я сдержалась и, набравшись терпения, слушала её слова: – Поэтому я провела небольшое расследование, опросив всех касающихся этой ситуации. Я выяснила, что Слизерин полностью непричастен к случившемуся с рейвенкловцем. Юный ловец действительно поедал питательные батончики, чтобы справиться со своими нервами. Рвотный батончик ему подбросил юный мистер Флори, хаффлпаффовец, видимо, с целью устранить ловца Слизерина...
Мёртвая тишина сменилась резким вздохом удивления. Девушки испуганно вскликнули, подпрыгнув на месте. Хаффлпаффовец?! Это Хаффлпафф? Вот вам и миролюбивый и дружелюбный факультет!
И только спустя пару секунд до меня дошёл смысл сказанного директором...
– Растус Флори будет наказан. Продолжайте трапезу.
Оливия тут же начала оскорблять и обсуждать незнакомого ей парня, а мне захотелось наложить на её длинный язык заклинание молчания. На удивление я даже вспомнила нужное мне проклятие.
«Силенцио», да.
Я гневно смотрела на раздражающую меня подругу. Что с ней не так в последнее время? А что не так со мной?!
А ведь Растус мне раньше нравился...
– Лайни! – я аж подпрыгнула, услышав ЕГО голос.
Дементорову же бабушку!
– Какого Мерлина?!.. – воскликнула я, резко поднявшись и уткнувшись в хаффлпавца, ставшего в секунду местной знаменитостью.
Никому не пожелаешь такой популярности, даже врагу. А он мне нравился пару месяцев назад!
– Прости, я не хотел... Я не думал, что всё так произойдёт... Понимаешь, ты начала встречаться с Томасом, перестала обращать на меня внимание, хоть я и старался вновь завоевать твоё доверие.
Я тяжело вздохнула. Он действительно периодически пытался путаться под ногами, но... У меня не было к нему чувств... сейчас. Просто, когда мы вернулись в Хогвартс он совершенно забыл о нас, сделав вид, что не было тех летних дней.
Но когда я оказалась в сборной команды по квиддичу...
Я ему нравлюсь. Я действительно ему нравлюсь. Захотелось провалиться под землю. Захотелось наорать на него, стукнуть его чем-то тяжёлым.
Не было сил. Опустились руки. Безразличие охватило меня.
Я стояла в безмолвном молчании, уставившись на него. Подруги и Растус смотрели на меня, явно ожидая мой ответ.
Мне нечего было сказать, кроме: «Растус, ты идиот». Но и эти слова не слетали с моего языка.
Спас ситуацию Томас.
– Что тебе здесь нужно? – Томас подоспел вовремя. Гриффиндорец держал волшебную палочку наготове. Он втиснулся между нами, закрывая меня собой. Это было лишним, но я не возражала – мне это показалось приятным. Предательское тепло разлилось в моей груди. – Пришёл ещё кого-то отравить?!
– Зигмунд, отвали. Ты слишком мелок, чтобы встречаться с Лайни! – Растус тоже схватился за палочку.
Мне же, если честно, и ему захотелось заткнуть рот.
Почему все решают с кем мне быть?!
Силенцио действительно может решить мои проблемы, но вызовет другие... в кабинете директора.
Мальчишек, похоже, останавливал только тот факт, что они находились на виду у преподавателей. Те пока не спешили вмешиваться, останавливать студентов, наблюдая за ними издалека. Никто из взрослых пока не видел проблемы и угрозы, которая повисла в воздухе между нами тремя.
– А ты слишком идиот, – парировал Томас. Он только что озвучил мои мысли.
– Мальчики, а вы не могли бы перестать спорить? – я попыталась вклиниться, но ничего не вышло: они буквально меня не замечали.
– Тогда увидимся через час в Дуэльном клубе! Тот, кто победит – получает право быть с Лайни! – выкрикнул Растус.
– Идёт, я возьму с собой Дэна, – ни один мускул на лице Томаса не дрогнул. Мне же захотелось стукнуть его по голове, чтобы вправить мозги.
Но услышит ли он меня?
Томас, дементора дери, зачем? Что вы хотите доказать? Сотни вопросов роились в моей голове, но у меня не было сил их озвучить.
А ещё мне начало казаться, что Кристофер в Больничном крыле из-за меня.
– Со мной придёт Винс, – Растуса мне вовсе захотелось убить.
– Мальчики, вы же понимаете, что я в любом случае останусь с Томасом? – отчаявшись, пропищала я.
– Плевать, – прошипел Растус. Он убрал палочку и покинул Большой зал.
– Всё будет хорошо, – успокоил меня Томас, поцеловав в щёку. Он не стал меня слушать, вернувшись за свой стол.
Мерлиновы трусы, неужели я не могу отговорить их от этой глупой затеи?!
___
Редактура не велась
Битва не за Хогвартс
Самое печальное в этой истории то, что мальчишки всё-таки встретились через час в дуэльном клубе. Они реально притащили Винса и Дэниэла. Ни тот, ни другой не отговорил друга/брата от этой глупой затеи. Всем ситуация казалась нормальной. Мы с Джулией стояли неподалёку и наперебой ругали их. Дэн цыкнул на свою девушку, и Джулия надула губы.
– Скажите спасибо, что они драку в Большом зале на виду у всех не утроили, – раздражённо заметил Дэн. Он полностью поддержал решение брата. Похоже, отстоять честь своей возлюбленной, для Зигмундов было дело собственной чести. Только мою честь никто не задевал... Но это детали, и ни один из Зигмундов это не услышал.
Движения Растуса и Томаса были отточены как никогда: оба подняли палочки, поклонились, разошлись по разные стороны, а затем посыпались проклятья. Очень хотелось запустить в Растуса Петрификусом, ибо за сегодняшний день он сильно меня достал. Впрочем, спустя десять минут это сделал сам Томас, и его соперник рухнул на пол.
– Как я и говорил, Растуса, даже достойным соперником назвать нельзя, – Томас повторил ту самую злосчастную фразу, сказанную им некогда после их совместной партии шахмат. Томас наклонился над парализованным соперником и улыбнулся. Меня же прошиб холодный пот. Он не говорил о шахматах... тогда. Он говорил обо мне. Я догадывалась об этом тогда. И сейчас это подтвердилось.
Я для него как трофей? Но разве я сама могу устоять против этого чертовски хорошего гриффиндорца?!
– Ну, вот, а ты боялась. Неужели, сомневалась во мне? – Томас подошёл ко мне очень близко. Его дыхание коснулось моих губ: он явно рассчитывал на свой заслуженный поцелуй, но я была слишком зла на него.
– Победил дракона, забрал принцессу? А разве мы в маггловской сказке? – возмущённо воскликнула я, а затем удалилась из клуба.
Мои эмоции меня сегодня совершенно не слушались.
Хватит на меня потрясений за это воскресенье.
Но увы, «потрясения» решили иначе. На ужин со мной случилась вечерняя почта. Совы влетали, громко ухая, и наша, семейная, прилетела тоже.
Родители прислали мне громовещатель. И совершенно было не похоже, что они собираются меня похвалить за успешно сыгранную игру в квиддич, ведь именно я принесла победу Рейвенкло.
– Может, не стоит? – убито прошептала Гиббз. Она понимала моё состояние и не хотела портить его ещё сильнее.
Джулия даже представить не могла, что там внутри, да и у меня самой не было сил гадать. Я глубоко вздохнула. Я была разбита, подавлена, расстроена, поэтому, наплевав на общественное мнение, я вскрыла письмо публично, готовясь к худшему.
И оно завопило на весь Большой зал маминым голосом:
«КЭРОЛАЙН БЕЙКЕР!
Я хочу напомнить тебе, ДОРОГАЯ, что ты носишь фамилию уважаемых в Министерстве людей. Такое поведение, какое ты себе позволяешь сейчас, НЕПРИЕМЛИМО! Как смеешь ты вертеть двумя парнями, заставляя их сражаться за тебя на дуэли?! Тебе захотелось быть в центре внимания? Ты подумала о своей дальнейшей жизни и карьере вне Хогвартса?! Или тебя прельщает карьера местной проститутки?! Мы с отцом сделали всё, чтобы ты выросла достойным человеком, но ты отплатила НАМ вот ЭТИМ! Всё Министерство магии сплетничает о мисс Бейкер, которая захватила разумы гриффиндорца и хаффлпаффца!»
Да-да. Моя мама, уважаемый в Министерстве магии человек, ругалась как последний маггл.
Это чересчур.
Я сорвалась с места и выбежала из Большого зала, чувствуя, как слёзы жгут мои глаза. Я не могла больше этого терпеть.
Я ничего плохого не сделала, чтобы со мной обращались как с нашкодившим котёнком!
Это невыносимо.
Я так больше не могу.
___
Редактура не велась
Ломая мир
Я лежала с закрытыми глазами на мягкой, зелёной траве. Тёплое солнце согревало моё лицо, и я наслаждалась его лучами. Я мечтала избавиться от всех проблем, что навалились на меня, мечтала избавиться от них хотя бы мысленно. Но их слишком много, и они настойчиво пожирали меня изнутри.
– Проснись.
Наваждение быстро прошло. Я открыла глаза и увидела Чернышку – она сидела неподалёку и недовольно смотрела на меня. Её недовольство подтверждало хвост, который бился из стороны в сторону.
– Я не сплю.
– Не важно. Ты действительно решила?
– Да, – я кивнула и посмотрела в голубое небо.
– Ты же помнишь... – она резко замолчала и замяукала.
Через пару секунд я поняла причину её поведения – к нам подошёл Томас. Он улыбнулся и поцеловал меня в щёку.
– Могу присесть?
Я кивнула, но отвечать не стала. Я всё ещё злилась на столь безрассудное поведение. Когда он сражался за меня, неужели в нём говорил истинный гриффиндорец? Я ненавидела стереотипы. Я старалась их исключать, но они постоянно преследовали меня.
Я пыталась мыслить благоразумно. Слизеринец ни в чём не виноват, он должен был стать жертвой. Более того, у меня есть прекрасная подруга слизеринка Алиссия, она умна, целеустремлённа и точно знает, что хочет от жизни. Есть хаффлпафовец Растус. Да, у него полным-полно друзей, он дружелюбен. Но этот парень решил устранить слизеринского ловца, чтобы мы, рейвы, победили. Он настолько не верил в нас? Зачем?! Чем он думал? Это в корне разрезает шаблоны поведения студента с Хаффлпаффа. Хельга бы не гордилась, что среди её подопечных такой ученик. А ещё есть гриффиндорец Томас, который молниеносно и безрассудно вступился за честь своей дамы...
И посреди всего этого балагана я, рейвенкловка, пытающаяся что-то понять и проанализировать ситуацию.
– Всё хорошо? – Томас обеспокоенно посмотрел на меня. Я вижу в его глазах испуг. Но чего может бояться истинный и бесстрашный гриффиндорец?
– Мяу! – нагло напоминая о себе, мяукнула мой фамильяр.
Томас пытается её успокоить, потрепать за ушком, но она шипит в ответ.
– Да, я уверена.
Томас вопросительно посмотрел на меня, и я глубоко вздохнула.
– Ну, раз так, – говорит Чернышка. – Томас, Кэролайн хотела тебе кое-что сказать.
Выражение лица Томаса надо было видеть. Он застыл, удивлённо глядя на кошку, которая, исходя из его размышлений должна молчать. Но, похоже, она разрушила все его каноны, весь его мир, когда заговорила человеческим языком.
– Наверное, мне стоило и дальше мяукать. Глупая затея, Кэролайн, – фыркнула Чернышка.
– Отнюдь не глупая! – возмутилась я. – Ты же помнишь о правилах?
– Помню ли я? О, святая кошка Бастет! Я их ненавижу, – Чернышка фыркнула. – Обо мне и моих способностях должен знать мой хозяин, родители и соулмейт хозяина, по желанию хозяина.
– Соулмейт? – Томас наконец-то снова обрёл дар речи и еле-еле выговорил, вернее прошептал столь простое слово.
– Ну, да, – Чернышка потянулась, прогнулась, пытаясь скрыть своё раздражение. – В кошачьем мире нет понятия «муж/жена», но у нас у всех есть пара, соулмейт, поэтому им разрешается рассказывать о нашем существовании. Проблема в том, что у людей соулмейты часто меняются, и убеждать «бывших», что мы обычные кошки иногда крайне сложно.
Томас молча переводил взгляд с меня на Чернышку, пытаясь осознать происходящее. Даже в волшебном мире говорящие животные – чудо.
– Знаешь, он мне нравится гораздо больше предыдущего, – наконец, прервав напряжённое молчание, заметила кошка. – Он, по крайней мере, не пытается меня сжечь, как ведьму на костре. Так себе инквизитор, учитывая, что маггловская инквизиция не сожгла ни одного истинного волшебника. Самая бесполезная организация за всю историю разумных существ.
– Предыдущий?
– Кэролайн не рассказывала тебе об Эдварде? – фыркнула Чернышка, укоризненно посмотрев на меня.
– Рассказывала, – нехотя ответил Томас, а я продолжала молчать. – Крайне неприятный тип.
– Согласна. Ты вживую с ним знаком? – Чернышка, наконец, расслабилась. Это я по-прежнему чувствовала напряжение.
– О, Мерлин, нет! Мне плевать с кем Кэролайн была до меня. Главное, что сейчас она со мной.
– О боже, Лайни! Ты наконец-то выбрала кого-то адекватного! – Чернышка посмотрела на меня. Я не смогла понять с сарказмом она сказала это или на самом деле так думает.
– Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня так называют! – прошипела я в ответ.
– Так, девочки! – Томас, похоже, взял себя в руки. – Может, вы мне расскажете, наконец, что здесь происходит? Я буду вам крайне признателен.
– Конечно, – кошка подошла к нему, потеревшись об его руку и устроившись к нему на коленки.
А зачем начала свой долгий и нудный рассказ о фамильярах.
– Воу. Это действительно… воу! – периодически реагировал Томас, а я продолжала лежать на траве, пытаясь расслабиться. Я закрыла глаза, наслаждаясь рассказом Чернышки. Я слышала эту историю далеко не в первый раз, и она всегда мне нравилась. Для волшебников история фамильяров выглядела настоящей сказкой, легендой, и поверить в то, что это правда – не так-то и легко.
– Я рада, что тебя это восхищает, но… Вопросы есть? Надеюсь, говорить, что ты должен хранить, что я фамильяр, в секрете, не надо? – свою историю Чернышка закончила, как всегда, поучительно.
– Я понял, что это секретно. Но вопросов у меня довольно-таки много. Получается, ты служишь Кэролайн?
– О святая Бастет, нет! Мы не служим, мы защищаем. Ты когда-нибудь видел кошку, которая служила бы хозяину? – фыркнула Чернышка.
– А Джулия о тебе знает? – Томас продолжал засыпать вопросами, а я наблюдала за ним со стороны. Он задавал много хороших вопросов. Эдвард, в своё время, нёс какую-то околесицу. Очень много : ноль не в пользу рейвенкловца.
– Нет. Статут секретности распространяется на родителей и на соулмейт.