Нюкта снова облизнула мою щёку, потом спрыгнула с кровати на стул, к которому кто-то прислонил Вика. Она также облизнула и его щёку, и меч распахнул глаз.
Фу, Пушистик! — проворчал он. — Я же говорил, что не нужно меня будить, пока Гвен не придёт в себя.
Нюкта радостно залаяла и снова запрыгнула на кровать. Вик понял, что я и вправду пришла в себя, и несколько тревожных морщинок исчезли с его металлического лица.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.
— Всё хорошо. Что случилось? — спросила я. — Где бабушка Фрост?
Вик одарил меня серьёзным взглядом.
— Пусть лучше другие расскажут об этом.
Желудок свело от страха.
— Жнецы похитили её, да?
— Боюсь, что так и есть.
Я прижала кулак ко рту, одновременно борясь со слезами, тошнотой и желанием закричать. Бабушка Фрост осталась на милость Вивиан и Агроны, а я ведь знала, что они не обладают даже крохой таковой.
Дверь открылась, и в проеме показалась голова Метис.
— О, хорошо. Ты пришла в себя.
Вместе с Линусом и тренером Аяксом она зашла в комнату. Никамедис тоже прошаркал внутрь, опираясь на трость. Библиотекарь закрыл за собой дверь, и взрослые выстроились перед моей кроватью.
— Вы делаете что-нибудь, чтобы найти бабушку? — потребовала я ответа. — У вас есть хоть какое-то предположение, куда Жнецы отвезли её?
Линус покачал головой.
— К сожалению, нет, мисс Фрост. Алексей и Аико рассказали нам, что видели и слышали, но я хотел бы послушать вашу версию произошедшего.
Я сделала глубокий вдох и рассказала, как сражалась со Жнецами и гналась за ними, чтобы потом сразиться с Вивиан. И чего хотела Вивиан.
— Я же говорила вам, что это плохая идея выставлять свечу, — сказала я, посмотрев осуждающе на Линуса. — Только Жнецы были недостаточно глупыми, чтобы самим украсть её из библиотеки, как вы этого хотели. О нет. Вместо этого они заставят нас передать им свечу.
Линус посмотрел сначала на Метис, потом на Аякса и в конце концов на Никамедиса. Метис и Аякс спокойно ответили на взгляд, печально, но покорившись судьбе. В глазах библиотекаря, однако, пылал гнев, как твёрдый лёд.
— Боюсь, этого не случится, — объявил Линус, распрямив плечи, когда снова повернулся ко мне.
Сжавшийся от страха желудок, казалось, превратился в ледяной свинец.
— Что… что вы хотите этим сказать? — прошептала я, с трудом произнося эти слова.
— Мы не будем вести переговоры со Жнецами, — припечатал Линус. — Мы не отдадим Жнецам свечу. Просто не можем себе этого позволить. Не после того, как вы рассказали, какой силой она обладает. Что с помощью неё Локи может вернуть свою мощь.
Я склонила голову на бок, на мгновение задаваясь вопросом, правильно ли вообще поняла его и одновременно надеясь, что ослышалась.
— Вы… Вы не будете её спасать? — заикалась я, не веря своим ушам. — Не отдадите Жнецам свечу?
Линус выпрямился в полный рост, черты лица стали жёстче и резче, чем когда-либо раньше.
— Нет. Мы не отдадим Жнецам свечу. Потому что не можем пойти на риск и с помощью неё, возможно, сделать Локи снова сильным.
Мой взгляд метнулся к Метис и Аяксу. Они ответили усталыми взглядами.
— Мне очень жаль, Гвен, — сказала Метис. — Мы пытались уговорить его.
— Все мы, — вставил Аякс. — Ты знаешь, насколько нам дорога Джеральдина.
Никамедис не сказал ни слова, но смотрел на других с отвращением.
— Но я не сдамся, — объяснил Линус. — Не могу. Пока я глава Протектората.
— Вы не можете? Или не хотите? — язвительно переспросила я.
Линус вздохнул.
— Я не могу, мисс Фрост. Поверьте, это не приносит мне удовольствие. Абсолютно никакого.
— Но вы… Вы не можете просто бросить бабушку в руках Жнецов! — запротестовала я, сжав руки в кулаки. — Вивиан, Агрона — они убьют её, будут пытать, просто потому, что сущность их испорчена.
— Мне жаль, мисс Фрост, — повторил Линус. — Правда. Но, касаемо свечи, я ничего не могу поделать. Будьте уверены, я послал самых лучших членов Протектората на поиски вашей бабушки. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы найти её.
Я одарила его злым взглядом.
— Только не всё, что в ваших силах, чтобы на самом деле спасти её, правильно?
Губы Линуса внезапно образовали тонкую твёрдую линию, но он не стал возражать. Не мог.
Я переводила взгляд с одного взрослого на другого. Линус. Метис. Аякс. Никамедис. Они смотрели на меня в ответ, в их глазах я читала жалость, смешанная с покорностью судьбы.
Ну, за исключением Никамедиса, который казалась таким же взбешённым, как чувствовала себя я. И тогда я поняла, что они действительно сделают это. Действительно будут просто стоять и смотреть, как умирает бабушка. Осознав это, внутри меня взорвалась жгучая ярость, растопила холодный ком свинца в желудке, оставив только твёрдую решительность, интенсивнее, чем всё, что я когда-либо испытывала в жизни.
— Что ж, если вы не хотите спасать её, тогда это сделаю я, — прорычала я. — Чего бы мне это не стоило.
Я встала, схватила Вика и выбежала из комнаты. Понимая, что с Линусом спорить смысла нет, я поспешила в зал ожидания. Нюкте пришлось приложить все силы, чтобы поспевать за мной. Все мои друзья были там: Дафна, Карсон, Оливер, Алексей, Логан. Наряду с Рейвен, которая, как обычно, сидела за своим письменным столом, задрав ноги в чёрных сапогах наверх и читала один из своих бульварных журналов. Рейвен одарила меня любопытным взглядом, а затем перевернула страницу. Тихий шелест был единственным звуком в комнате.
Я остановилась перед друзьями и посмотрела на Логана. Это печальное, разбитое выражение на лицах друзей подсказало, что они уже знают, что Линус не собирался обменивать свечу на бабушку. Когда Логан переключился в модус Жнеца и попытался убить меня, я думала, что это самое ужасное, но то, что происходит сейчас — это предательство — достигло совершенно новых глубин. Все, кто хотя бы что-то значили для меня, предали меня.
— Мисс Фрост, пожалуйста, подождите, — окликнул Линус, который последовал за мной в зал ожидания.
Метис и Аякс следовали за ним по пятам, а вот Никамедису требовалось немного больше времени, чтобы догнать их.
Я резко развернулась к нему.
— Зачем? Чтобы стоять здесь и считать часы до смерти бабушки?
— Это совсем не так, и вам это известно, — возразил Линус. — Как я уже сказал, мы делаем всё, что в наших силах, чтобы найти вашу бабушку.
— До или после того, как Жнецы убьют её?
Линус снова сжал губы в тонкую линию. Затем он скрестил руки на груди. Дафна подошла ко мне и осторожно положила мне на плечо руку. Из кончиков её пальцев сыпались розовые магические искры и, приземляясь на мою грязную одежду, тухли.
— Гвен, почему бы тебе не подойти к этому делу более спокойно?
Я стряхнула её руку.
— Спокойно? — я горько рассмеялась. — Я не могу быть спокойной. Не могу оставаться спокойной, пока Локи жив.
Дафна нахмурилась.
— Что ты имеешь ввиду?
Я огляделась и поймала на себе бдительным, любопытным взгляды друзей. Внезапно я почувствовала себя такой уставшей… я устала от всей этой лжи, тайн, всех проблем, которые, казалось, никогда не закончатся.
Я горько рассмеялась.
— Вы действительно не понимаете? Вообще не имеете ни малейшего представления, что происходит. Ни один из вас. Не считая её, — я указала подбородком на Метис. Она с каменным лицом ответила на мой взгляд.
— Что ты имеешь ввиду? — спросил Логан, подойдя ко мне. — Гвен, я знаю, что ты сердишься, но о чём ты говоришь?
— О свече. Я говорю о чёртовой свече. Конечно, Жнецы хотят исцелить Локи, но это не всё.
Линус нахмурился.
— Что ещё они могут сделать с ней? Для чего ещё им нужна свеча? Конечно, их конечная цель вернуть Локи его силу.
— Возможно это конечная цель Жнецов, но не его, — объяснила я. — Локи хочет вернуть свою силу, конечно, но с определённой целью — чтобы, наконец, убить меня.
— И откуда тебе это известно? — спросил Логан.
— Потому что… — я прямо-таки чуть ли не выплюнула слова. — …это я должна его убить. Я та, кто должен убить Локи.
Глава 11
Молчание. Абсолютная тишина.
Затем Линус развернулся к Метис. Его серая мантия взметнулась в воздухе, а потом снова опустилась вниз.
— Аврора? Это правда? Как долго ты об этом знаешь?
— Да, боюсь, это правда, — она вскинула вверх подбородок. — И я узнала об этом после инцидента возле Гарм ворот, когда Локи был освобождён. После этого случая Гвен рассказала мне, что в этом заключается её самая главная миссия, которую поручила ей Ника. Жнецы тоже думают, что она способна убить Локи.
— А почему мне ничего об этом не рассказала? — потребовал он ответа.
— Потому что я знала, что ты, скорее всего, забрал бы Гвен из академии и разлучил её с друзьями и бабушкой, — объяснила Метис. — Я тебя знаю, Линус. Ты бы попытался запереть Гвен и держал её взаперти до тех пор, пока не решил, что пришло время заканчивать её миссию.
Линус покраснел, но возражать против обвинения не стал.
— Я бы сделал то, что было бы лучше всего для мисс Фрост, — сухо сказал Линус.
— Точно, — съехидничала я. — Потому что для меня было бы самым лучшим допустить, чтобы Жнецы убили бабушку.
Он повернулся и посмотрел на меня, я с вызовом посмотрела в ответ. Нельзя описать все мои чувства просто «гневом». И «яростью» тоже. Это была… просто… злость. Бесконечная, горячая, кипящая злость. Из-за всех злодеяний, совершенных руками Локи и Жнецов; из-за всех тяжёлых решений и жертв, к которым меня принудили; из-за всех любимых, которых потеряла. И теперь — жизнь бабушки висит на волоске, и никто, кроме меня, не хотел её спасать.
— Но Аврора права, — продолжил Линус. — Вас нужно защитить любой ценой, мисс Фрост, — затем он вытащил из кармана брюк свой мобильный.
— Я немедленно вызову сюда Сергея и Инари. Мы отвезём вас в безопасное…
— Нет! — выпалила я. — Я никуда не поеду.
— Боюсь, у вас нет выбора, мисс Фрост, — объяснил Линус. — Если вы, в самом деле, можете убить Локи, вас нужно защищать лучше. Самое меньшее, что мы должны сделать, это вместо академии отвести вас в безопасное место.
— Где я буду делать что? Бить баклуши, ждать, пока Жнецы найдут меня и снова попытаются убить? Не думаю, — отрезала я. — И у меня есть выбор. Всегда есть. Это называется свобода воли. Может вам стоит почитать что-нибудь на эту тему. Уверена, в библиотеке найдётся куча книг, которые Никамедис сможет для вас найти.
Щёки Линуса покраснели.
— Вы покинете академию, мисс Фрост. И это не просьба, а приказ.
— Я не принимаю от вас приказов.
Я вскинула Вика. — Если вы тронете меня хотя бы пальцем или прикажете сделать это одному из ваших членов Протектората, я буду защищаться изо всех сил. Да чего уж там, я использую против вас свою магию. Вы помните мой суд и мой рассказ про то, что использовала магию, чтобы убить Престона Эштона? Тоже самое я могу сделать и с вами, мистер Квинн.
Карсон ахнул, услышав мою угрозу, да и остальные выглядели шокированными. Логан переводил взгляд с меня на отца и обратно, по-видимому, не зная, что делать. Даже Линус казался немного испуганным. Его взгляд метнулся к руке, в которой я держала Вика.
— Я чемпион, помните? — прорычала я. — Чемпион Ники, лучшая из лучших. По крайней мере, однажды вы говорили нечто подобное Никамедису. Поверьте, вы не захотите, чтобы я доказала свою ценность.
— Вы сейчас злитесь, — попытался успокоить меня Линус. — Понимаю. Я знаю, какого это — потерять близкого человек из-за Жнецов, — его взгляд метнулся к Логану и, увидев сильную боль в глазах Линуса, моя злость испарилась. Осталась только горькая боль в опустошённом сердце.
— Я понимаю, — повторила я его слова. — И мне очень жаль насчёт вашей жены и дочери. Сильнее, чем вы когда-нибудь сможете понять. Но у вас есть шанс помочь мне спасти бабушку. Вы сделаете это? Прошу вас. Или оставите её на милость Жнецов?
Линус смотрел на меня, и я прямо-таки видела, как в нём борются два противоречивых решения. Я знала, что он взвешивает жизнь моей бабушки против всех жизней, за которые ответственен, против каждого отдельного члена Пантеона. И я уже знала, каким будет решение… каким оно должно быть.
Если бы я была на его месте, то, скорее всего, действовала бы точно так же. Я уже так много потеряла из-за Жнецов — мы все — и мне тоже не хотелось отдавать свечу. Я не хотела делать Локи сильнее, не хотела рисковать и способствовать разрушению Протектората и Пантеона. Но мысль потерять бабушку — была просто невыносима.
— Мне очень жаль, мисс Фрост, — повторил Линус. — Но я ни при каких обстоятельствах не могу отдать свечу Жнецам.
Я холодно кивнула.
— Вы не хотите обменять свечу на мою бабушку? Прекрасно. Я понимаю ваши мотивы. Правда. Но и вы, в свою очередь, не ожидайте, что я спасу вас, — сказав это, я развернулась, протиснулась мимо друзей и выбежала из лазарета.
Я не успела далеко уйти. Нюкта с ребятами догнали меня, не успела я покинуть здание. Дафна, Карсон, Оливер, Алексей, Логан.
Дафна была быстрее всех. Она выступила вперёд и схватила меня за руку, резко останавливая меня своей валькирьской силой.
— Ника сказала, что ты должна убить Локи? Почему? Почему ты ничего никому не рассказала?
Ребята обступили меня, образовав круг, из которого я не могла ускользнуть. Я заметила, что вздыхаю.
— Потому что не хотела, чтобы вы беспокоились, — честно ответила. — Я думала, что беспокоюсь достаточно за всех нас.
— И как ты это сделаешь? — спросил Оливер с серьёзным видом.
Я подумала о браслете из лавра на своем запястье.
— Понятия не имею.
По крайней мере, это не прямая ложь, я ведь не знала, как использовать браслет, чтобы ранить Локки, да и смогу ли вообще с его помощью причинить ему вред.
— Почему ты ничего не рассказала нам, Гвен? — снова спросил Карсон, разглядывая меня сквозь солнечные очки. — Почему не рассказала, какое бремя тебя обременяет? Мы помогли бы тебе. Ты должна была об этом знать.
Увидев боль и печаль в его глазах, остатки гнева испарились.
— Я знаю, и мне очень жаль, что я не сказала вам об этом раньше. Мне казалось, время было неподходящим, ведь столько всего происходило, — слова ещё не успели покинуть мои уста, как лицо уже скривилось в гримасе. Это была та же неубедительная отговорка, которую привели бабушка, Метис и Никамедис, чтобы не рассказывать мне о своих тайнах — например, таких, что моя мать была чемпионом Ники или, что мой отец, Тир Форсети, когда-то был Жнецом. Никогда не думала, что сделаю тоже самое со своими друзьями. Я многое от них скрывала. Особенно сейчас.
Логан вышел вперёд и положил руку мне на плечо, как до этого сделала Дафна.
Внезапно я почувствовала себя усталой.
— Мне жаль насчёт моего отца, — сказал Логан, одарив меня сочувствующим взглядом. — Я не мог поверить, когда он сказал, что не собирается менять свечу на твою бабушку. Никто из нас не мог в это поверить, даже когда он говорил об этом в лазарете. Мы пытались изменить его мнение — мы все — но ничего не смогли сделать.
— И ты считаешь, что это нормально?
Логан вздохнул. Он выглядел таким же усталым, какой чувствовала себя я.
— Нет, я не считаю это нормальным — совсем нет. Но отец прав. Даже если мы отдадим свечу Жнецам, где гарантия, что после этого они не убьют твою бабушку? Или не попытаются убить ещё и тебя. Особенно, если верят в то, что ты можешь каким-то образом убить Локи.
— Правда? — спросила я с опасной ноткой в голосе. — А что, если бы Жнецы похитили твоего отца? Или маму и сестру? Что бы ты тогда сделал? Ты бы просто сидел, позволяя Жнецам убить их, хотя знал, что мог бы спасти?
Логан смотрел на меня с болью в глазах.
— Я не хотела… — поняв, что сморозила, прошептала я. Я знала, что неправильно срывать боль, тревогу и страх на Логане и остальных друзьях, но я была так зла. И злилась не только на Жнецов, но и на Линуса Квинна с его дурацким Протекторатом. Но больше всего я ненавидела Нику за то, что вообще оказалась в такой ситуации из-за неё. Не в первый раз я задалась вопросом: почему богиня из всех людей мира выбрала именно меня в качестве своего чемпиона. Почему меня? Я никогда не просила этой ответственности и не хотела её. Я ведь не особо умная, не самый лучший воин и даже не шибко смелая. Но по какой-то загадочной причине, выбор богини пал на меня, и теперь я застряла здесь, в липкой паутине интриг, пророчеств и загадок, не имеющих смысла. Постоянно занятая поиском лучшего решения, одновременно с этим зная наверняка, что в любом случае потеряю что-то или кого-то, независимо от принятого решения.