На книжной полке рядом с телевизором стояло несколько фотографий. В углу возле окна массивной стопкой стояла подборка журналов "Наука и Жизнь", на ней перевязанная веревочкой, чтобы не рассыпалась, оказавшаяся меньше по размеру и тоньше стопка журналов "Приусадебное хозяйство". Дэн подошел посмотреть фотографии.
Их было всего три и все черно-белые. На первой был светловолосый и толи смуглый, толи просто сильно загорелый мальчишка лет двенадцати в белой майке, босой и дерзкий. На второй - он же, только уже постарше, рядом с хозяином дома, Иваном Матвеевичем Мещерским. В простом костюме, уже не молодой, но поджарый и строгий, Иван Матвеевич стоял, выпрямившись по-военному и рука его лежала на плече у паренька в школьной форме. Школьный костюм ему был явно велик и он, стоя ногу за ногу в камеру смотрел с вызовом, слегка задрав подбородок. Мещерский же, наоборот - спокойно-внимательно едва заметно улыбаясь.
Последняя фотография понравилась Дэну больше всего. Держась двумя руками за руль новенького мотоцикла парень с длинной белесой челкой, падающей прямо на глаза, был счастлив. Он зажимал в зубах сигарету и камера поймала его в том момент, когда он вот-вот готов был рассмеяться. Темноволосая же девушка, выглядывающая из-за него, наоборот, уже смеялась вовсю и так сильно наклонилась, что, казалось уже падает. Ее рука уже соскользнула по его талии, стянув рубаху, ее волосы уже свесились вниз ровным темным потоком к земле. Еще мгновенье и она с громким хохотом свалится, а парень разразиться смехом. Он вырос. Он чувствует себя взрослым. И эта сигарета в зубах и этот красивый мотоцикл и, наверно, эта девушка с ямочками на щеках, все это дает ему такое сильное ощущение взрослости, матерости и даже бывалости, какое бывает только у едва оперившихся мальчиков лет в шестнадцать - семнадцать. И Дэн невольно вспомнил себя в этом возрасте. Он уже стал алисангом, что позволяло ему чувствовать небывалую самоуверенность. С едва появившимся над верхней губой пушком, который он уже начал брить. Как смешны, как высокопарно-благородны были его поступки, как глубоки казались ему его суждения. Какое счастье, что он все это перерос. К сожалению, парню с фотографии это было не суждено. В больнице Дэну уже рассказали, что Иван Матвеевич был майором КГБ в отставке. А его приемный сын в юном возрасте разбился на мотоцикле. Видимо, именно на этом, на котором он так гордо восседает на фотографии.
Дэн взял из стопки, где начиналась подписка на "Наука и жизнь" что-то пыльное, похожее на газетку и не поверил своим глазам. Вот так запросто в углу, покрытый слоем пыли лежал номер за 1890 год. Дэн сел и внимательно уставился на страницу. Он думал, что не поймет ни слова, но текст был написан хорошим правильным русским языком, яти не раздражали, еры легко читались как Е, а встречающиеся буквы i удивляли неизвестным правилом, по которому они появлялись в словах, потому что обычная И в них присутствовала чаще.
Он с прискорбием узнал о смерти 12 декабря в Ментоне лейб-медика профессора С. П. Боткина. И даже расстроился. "Наука не была для Боткина "дойной коровой" - сообщал журнал, - будучи богатым человеком, он посвятил свою жизнь науке не из расчёта создать себе личное положение, а из любви к ней. В лице С. П. Боткина мы потеряли ученого гражданина и человека. Но умер не весь С. П. Боткин, в землю зарыто лишь его бренное тело, а высокий дух его живет и будет жить в сердцах его многочисленных учеников и почитателей. "
Лулу услужливо показала, что Сергей Петрович Боткин умер в возрасте 57 лет от заболевания печени. Отец его был купцом первой гильдии, торговал чаем. С детства он хотел стать математиком, но к моменту поступления в университет, Николаем первым был издан указ о том, что лица недворянского происхождения имеют свободный доступ только на медицинский факультет. Болезнь Боткина - печально известный теперь во всем мире Гепатит А. Из всего сказанного к стыду своему сам Дэн помнил только про гепатит.
Потом он прочитал статью про огурцы "Чудо Прескота" и даже узнал, что по цене 60 коп за 10 зерен их можно выписать у фирмы Э. Иммеръ и сынъ. Далее Доктор Теодоръ Клеманъ любезно напомнил читателю о чудесных свойствах зверобоя, который давно уже введен в научную медицину. А Доктор Бастаки обратил внимание на дешевое рвотное - кору бузины. И наконец, английский доктор Уиттакер предупредил об опасносности подхватить чахотку, которая у пассажиров первого и второго класса в своих мягких вагонах и при плохом проветривании намного выше, чем у пассажиров третьего класса, пружинах стальная мебель в котором очень легко чиститься.
Читать про воздействие землетрясений на животных и искусственные драгоценные камни Дэн уже не стал. Он аккуратно положил чудом до сих пор не истлевшую газетку на место, закрыл трубу, убедившись, что печка прогорела, выключил свет и осторожно вышел, стараясь не разбудить мирно сопящего пса. Он шел, разглядывая удивительно близкие звезды на черном небе и думал о том, как сильно та смеющая девушка с мотоцикла была похожа на ту, что ждет его сейчас в больничной палате с бинтами на раненом плече. И оттого что он знал, что она его ждет, были так ярки эти звезды, так хорош этот морозный воздух и так прекрасен этот вечер. Просто вечер.
Глава 6. Первый выход
В отличие от Дэна для Евы следующие несколько дней пролетели незаметно. Дэн работал. И хоть он по-прежнему старался проводить с Евой все свободное время, но на ночь она заставляла его уходить в свою комнату. Сама Ева большую часть времени спала, видимо от лекарств, но это явно шло ей на пользу. Она чувствовала себя лучше. Плечо почти перестало кровить, грудь болеть при каждом сильном вздохе, а рука неметь. Вместо неудобной повязки ей теперь надевали корсет, который тоже принес Дэн. А еще он принес ей "Простаки за границей", ту самую, которую она читала теть Зине, и из которой потом стянула конверт. И Ева ее не столько читала, сколько перечитывала полюбившиеся места и мечтала. Дэн много расспрашивал ее о маме, о детстве, о друзьях, обо всем. Ева охотно рассказывала.
Лежа с ней рядом на больничной койке, Дэн листал в ее телефоне фотографии, которые она не удаляла несколько лет, пока не наткнулся на старое черно-белое фото.
- Дань, это же та самая фотография! - оживилась Ева, - Я совсем забыла, что она есть у меня на телефоне!
- Это мама? - спросил Дэн осторожно.
- Да, да, да! - почти кричала она, - А это отец!
И она тыкала пальцем в светловолосого кучерявого парня, улыбающегося во все свои тридцать два красивых зуба.
Дэн оценивающе посмотрел на прямые темные волосы Евы.
- Да, на отца ты не очень похожа, - он поднял экран поближе к глазам, - А на мать похожа.
Он снова посмотрел на Еву, потом в телефон.
- Очень похожа! Только ты старше, - и он отклонился от нее немного в сторону, ожидая удара.
- Я и есть старше, - неожиданно легко согласилась Ева, - ей здесь года на два меньше чем мне сейчас.
Дэн удивленно придвинулся назад и перелистнул экран на следующую фотографию.
- Это записка, - пояснила Ева, - которую он оставил.
На тетрадном листе в клетку аккуратным, просто каллиграфическим почерком были написаны уже известные ему несколько слов: "Когда-нибудь ты узнаешь, что я тебя действительно любил. Назови ее Ева. Прости, но я должен вернуться!». Дэн раздвинул экран и к своему удивлению ниже увидел продолжение: "P.S. Алиенора, спасибо!"
Он повернул экран, уменьшил изображение, потом снова увеличил.
- Почему ты не сказала, что там еще что-то было написано? - спросил Еву ошеломленный Дэн.
- А зачем? Всё равно никто не знает, что это значит, - пожала она плечами, - я перерыла весь интернет в поисках хотя бы одной Алиеноры. И кроме Аквитанской ничего не нашла. Ну, не Аквитанскую же он благодарил?
Она посмотрела на Дэна, который выглядел каким-то странно пришибленным.
- Дэн, с тобой все в порядке? - она даже немножко потрясла его за ногу.
- Ты не поверишь, но я знаю еще одну Алиенору, - сказал он, выходя из ступора, - вполне живую и ныне здравствующую. Общался с ней буквально, вот, совсем недавно.
- Правда? - удивилась Ева.
- Да, очень бойкая старушка! - уточнил Дэн.
- Она что здесь в Доме престарелых живет? - еще сильнее удивилась Ева.
- Нет, Ева, нет, не здесь, - понял Дэн, что ввел девушку с заблуждение, - Она бабушка одной моей школьной подруги.
Очень не понравилось Дэну внезапно сменившееся выражение Евиного лица при слове "подруга" и он поспешно добавил:
- Она девушка моего лучшего друга.
Глаза Евы округлились в ужасе:
- Кто? Бабушка подруги - девушка твоего лучшего друга?
Дэн понял, что с перепугу сморозил глупость, стал поспешно пояснять:
- Изабелла девушка моего лучшего друга. А Алиенора бабушка Изабеллы.
- А, - засмеялась Ева, - ну теперь мне все абсолютно понятно. А как зовут твоего лучшего друга?
- Сеня, - не задумываясь, ответил Дэн, - точнее Арсений.
- Господи, какие-то у вас у всех странные имена. Вы вообще русские? Изабелла, Арсений, Даниэль, - пожимала плечами Ева.
И он хотел было отшутиться, как он обычно делал, когда кто-нибудь называл его имя странным, но передумал.
- Ну, у тебя странные глаза, а у нас странные имена, - сказал он неожиданно серьезно, - а вообще мы на самом деле странные.
- Ну, все мы немного странные, - согласилась Ева, - только каждый по-своему.
Он отложил телефон и взял ее за руку.
- Помнишь, когда в тебя попала пуля, - начал он и посмотрел на нее серьезно, как никогда.
- Помню ли я, как ты сказал мне: "Ева надо вернуться! Сейчас!" и вот так же сжал мою руку? - моментально поняла она, о чем он хочет с ней поговорить.
- Что за, - еще продолжала она говорить, когда оказалась с Дэном за руку стоя у окна с другой стороны кровати, - хрень?
Она ошарашено уставилась на свое, оставшееся на кровати тело, с доверчиво склоненной в сторону только что сидящего рядом с ней парня головой. Она словно заснула. Ева выдернула свою руку из его ладони, наклонилась над своим телом, помахала у себя перед закрытыми глазами, повторила: "Что за хрень?" И с этим вопросом повернулась к Дэну.
Он, прислонившись спиной к подоконнику, на ее вопрос только улыбнулся и развел руками.
- Я что снова умерла? - она поставила руки в боки и с удовольствием поняла, что ничто не стесняет ее движений.
- Нет, ты жива, - он всё еще улыбался, ожидая её реакцию.
- Я стою рядом со своим телом, еще и разговариваю с тобой при этом. Я или сошла с ума, или умерла или что это за хрень, Дэн Майер? – сказала она строго.
- Кроме необычного цвета глаз тебе от отца в наследство досталось еще кое-что – необычные способности, - ответил он.
- Значит, он, правда, был инопланетянин? – с ужасом уставилась на Дэна Ева, - И ты? Ты тоже?
- Нет, Ева, мы не пришельцы, не жертвы научных экспериментов, мы такие же люди как все, только другие, - Дэн говорил спокойно и уверенно, и Ева не знала, что он так и не подготовился, и он понятия не имел что говорить и как объяснить ей всё это.
Она молчала. Рассматривала свои руки в неярком свете больничных ламп. Дэн сделал тоже самое – Руки как руки! – Ева судя по всему пришла к тому же выводу, потеряв к этому занятию интерес. Она не знала что спросить, а он, видимо, не знал, стоит ли ей сейчас что-нибудь говорить.
И тут они услышали, что в палату кто-то идет. Дэн показал Еве, что нужно молчать. Ева не только замолчала, но и застыла на месте как мумия, боясь пошевелиться. В палату вошла "губастая" медсестра, как называла ее теперь Ева. Она никого не увидела, кроме спящей девушки, подошла к кровати, и пнула Евины тапки так, что один отлетел в другой конец комнаты. Затем она выдернула у Евы из-под головы пушистого медведя. Евина голова при этом наклонилась и стукнулась о спинку кровати. Неужели она думала, что Ева не проснется от этого? Нет, она обняла и поцеловала плюшевую игрушку, искоса глядя на пациентку, наоборот, явно рассчитывая на то, что она сейчас проснется и посмотрит на нее. Но Ева не проснулась, и Губастая посадила медведя на стул, нежно его погладив, и вышла, презрительно смерив Еву взглядом на прощанье.
Ева выдохнула, из чего Дэн сделал вывод, что она боялась не только шевелиться, но и дышать. Вне себя от возмущения, она повернулась к Дэну. Глаза ее сверкали гневом, но она все еще боялась произнести хоть слово.
- Я давно подозреваю, что она тебя недолюбливает, - улыбнувшись, сказал Дэн.
- Недолюбливает? - возмутилась Ева. - Вот овца!
Ева попыталась поднять отлетевший к окну тапок, но рука ее проскальзывала сквозь резину. Дэн согнулся пополам толи от смеха, толи просто чтобы ей помочь, поднял тапок и поставил его у кровати.
- А почему я так не могу? - удивилась Ева.
Он показал на ее тело, мирно спящее на кровати.
- Наверно из-за него.
- То есть мы сейчас еще и невидимые? Я правильно поняла? – Ева смотрела на него с сомнением.
Он утвердительно кивнул.
- А почему ты целиком, а я здесь частями? И мы вообще где? - спросила Ева.
- Это другое измерение, - просто сказал он.
- Четвертое или пятое? - спросила Ева.
- Ну, какое-то очередное. Мы зовем его просто другое, - пояснил он.
- Кто мы? - продолжала задавать вопросы Ева.
- Может, вернемся? - спросил он и протянул ей руку.
- А я сама могу? - медлила подавать ему руку Ева.
- Попробуй!
Он выдохнул, и она поняла, что осталась в этом незнакомом ей измерении одна. Когда он был с ней рядом она видела его четче. Сейчас он был словно за пеленой тумана, едва заметно, но всё же приглушавшего цвета.
- А что нужно делать? – она сделала несколько шагов по палате.
Дэн рассеянно повернулся на звук её голоса - он ее не видел. Он подошел к ее телу. Пощупал пульс, проверил дыхание. На его лице было удивление - она дышала и сердце её билось. Она действительно словно спала, но очень крепко. Он потряс ее довольно сильно, учитывая ее рану, она должна была проснуться, но не проснулась.
- Ну, еще тапки мои пни! И мне, между прочим, больно! - произнесла она в ответ на его действия, - Дэни, ты про меня не забыл?
- Что? Ничего не получается? - спросил он, аккуратно укладывая ее голову на подушку.
- Ты не сказал, что нужно делать, - напомнила она.
Он вдохнул и оказался рядом с ней.
- Вообще, чтобы исчезнуть, нужно сделать правильный вдох. Ты набираешь, набираешь в грудь воздух, пока легкие не начинает покалывать, и задерживаешь дыхание, пока не начинает кружиться голова. В этот момент реальность как бы начинает двоиться, и проскальзываешь в нее. В другую.
- Хорошо, но мы уже здесь, - напомнила Ева, - Как вернуться?
- Делаешь выдох. Тоже сколько можешь. Но обычно, только начинаешь выдыхать, и тебя уже начинает затягивать обратно.
Ева выдыхала и медленно, и резко, и, высунув язык, чем очень повеселила Дэна, но результата так и не добилась. Но стоило ей взять за руку Дэна, и она сразу почувствовала, как ее стало втягивать в собственное тело. Она открыла глаза и бодро села. И тут же почувствовала свое простреленной плечо.
- Ай! - сказала она и скривилась.
- Как ощущения? - спросил Дэн.
- Странные, - сказала девушка, - Словно лежишь в ванне, а вода начинает уходить. И чем меньше ее становиться, тем все тяжелее и тяжелее становится твое тело, пока тебя окончательно не расплющит по ванне.
- Но села ты довольно резво, - заметил Дэн.
- Да, в какой-то момент я поняла, что все, хуже уже не будет, и мне прямо захотелось сесть. А вообще все это длилось меньше секунды, наверно, - уточнила она.
- Да, при постоянной тренировке на перемещение уходят всего доли секунды, - обнадежил он девушку.
Она показала на сидящего на стуле медведя: