– Так тебе штамп в паспорт поставили?
– Никто мне никаких штампов не ставил. Да и кто в загранпаспорт штамп будет ставить? А российский паспорт мне здесь и даром не нужен. Он действителен только в России. Нам просто выдали свидетельство о регистрации брака на арабском языке.
– Ну, а в любви и верности вы друг другу клялись? – сгорала от любопытства Ленка.
– На арабском языке. Там всего три слова нужно было произнести, но такие, что язык сломаешь. У меня еле получилось.
– Валька, а свадьба-то пышная была?
– Да не было пока никакой свадьбы. Валид сказал, что она будет позже. Ленка, переговоры дорогущие, а мы с тобой треплемся, как будто в соседних домах живем.
– Валька, извини, просто ты уехала, а я уже так по тебе скучаю, ты просто не представляешь! В общем, свадьбу вы решили позже сыграть.
– Позже. Я сейчас в Каире у его родителей.
– Валька, я знаю, что переговоры безумно дорогие, но ты только ответь на последний вопрос, его семья хоть хорошо тебя приняла?
– Все просто замечательно, – соврала я подруге. – Меня здесь все чуть ли не на руках носят, пылинки с меня сдувают. Я и сама не думала, что ко мне будет такое трепетное и нежное отношение. Мне порой кажется, что я нахожусь во сне.
В глубине души мне хотелось разрыдаться и рассказать Ленке всю правду, но я понимала, что если я это сделаю, то Ленка сразу же забьет тревогу, начнет переживать, расскажет обо всем моей матери и, конечно же, всем девчонкам. А затем буквально все будут говорить мне одно и то же.
«Мы тебя предупреждали! Это все из-за твоей самоуверенности, из-за того, что ты никого не хотела слушать и, прежде чем лететь на постоянное место жительство в чужую страну, не захотела включить свои мозги. Мы все говорили тебе о том, в какое дерьмо ты можешь вляпаться. Твоего египетского замужества хватило ровно на день. Уноси ноги, пока не забеременела и не родила ребенка, потому что ребенка тебе никто не отдаст и будешь сидеть на чужбине всю свою жизнь. В дальнейшем нужно прислушиваться к мнению близких людей и не совершать таких необдуманных поступков».
– Ленка, передавай всем девчонкам привет. Я по вас очень сильно скучаю, – мне приходилось пересиливать себя и делать свой голос как можно более жизнерадостным. – На мое место уже кого-нибудь нашли?
– Директриса дала объявление и пока ищет. Валюша, мы все тебя любим и всегда ждем. Звони. Передавай Валиду привет. Ты у нас теперь дама замужняя, так что держи хвост пистолетом. Поступай так же, как и все наши русские женщины, – держи мужа в своем сердце и у себя под каблуком. Если что не по-твоему, пусть знает наших. В случае чего, бей прямо в ухо. Это ему не на египтянке жениться, а на славянской женщине. Ну думаю, что до этого у вас не дойдет.
Я подумала о том, что Ленкин привет Валиду нужен меньше всего на свете, да и бить мужика в ухо тут как-то не принято, но все же, улыбнувшись, произнесла:
– Целую, – и повесила трубку.
Дверь открылась, и на пороге появился Валид.
– А ты что здесь одна сидишь? – строгим голосом спросил меня он.
– А что, я здесь кому-то нужна? – Я старалась не показывать свои заплаканные глаза. – Ты же гашиш куришь! Вот уж не думала, что у меня муж наркоман. Что-то у меня начали возникать сомнения: хочу ли я родить от тебя ребенка или нет?
– Ты не должна возмущаться по поводу того, что я курю гашиш. Я буду делать то, что мне нравится. Я мужчина!
– Может быть, мне тогда вообще никогда в жизни не возмущаться? Может, ты и по бабам гулять начнешь, а я должна заткнуться и молчать в тряпочку?
– Я никогда не буду гулять по женщинам, – сразу расставил все точки над «и» Валид. – Ты дана мне Аллахом, и мне никто, кроме тебя, не нужен, я тебе это обещал. А что касается гашиша, то я не считаю нужным разговаривать с тобой на эту тему. Ты должна привыкнуть к тому, что все решает мужчина. Не беспокойся ни о чем, я сам обо всем позабочусь.
Валид сел рядом со мной на кровать и положил свою руку мне на плечо.
– Какой-то странный у нас был свадебный ужин, – убитым голосом произнесла я.
– Свадьбу сыграем позже. Она требует больших затрат, которые сейчас мы себе не сможем позволить. Встанем на ноги, заработаем денег, тогда и свадьбу сыграем. Свадьба будет дорогой, шумной и веселой.
– Да дело даже и не в свадьбе…
– А в чем?
– У нас в России многие свадьбы вообще не играют, просто едут в свадебное путешествие, и все. Но дело даже и не в путешествии. Самое главное, чтобы мы с тобой хорошо жили, а все остальное – не важно. Как-то твоя семейка меня не очень хорошо встретила. Что это за праздничный ужин? Свекровь на меня волком смотрит. Что я ей сделала? Я же к ней нормально отношусь. Одни сестры у тебя нормальные, а все остальные смотрят на меня так, как будто я у них деньги украла. Семейка Адамс, ей-богу. Ходишь по дому и думаешь: никто тебя сзади по голове не огреет? Мне во время ужина казалось, что я не замуж вышла, а кого-то похоронила. Меня здесь ненавидят.
– Тебя здесь любят, – попытался успокоить меня Валид.
– Хорошенькая любовь! Твоя мать так меня за рукав схватила и потащила грязное белье стирать, как будто я к вам в дом прачкой нанималась. Мне эти деревянные лица уже надоели. Не оставляй меня, пожалуйста, больше одну, а то у меня такое ощущение, что в меня, того гляди, сковородкой запустят. Я, конечно, терпеливая, но до поры до времени. Если меня по одной щеке ударят, то я другую не подставлю. Понимаешь, я не смогу долго притворяться и делать вид, что мне хорошо?!
Не говоря ни слова, Валид заехал мне кулаком в ухо с такой силой, что я вскрикнула, ударилась об стену и от ужаса закрыла свое лицо руками.
ГЛАВА 7
– Никогда не говори про мою семью плохо, – ледяным голосом заговорил Валид. – Ты – моя жена. Тебя здесь любят, и ты обязана всех любить. И не надо выставлять меня дураком. Если ты вошла в комнату к мужчинам, то должна просто поднести всем чай и тут же уйти. А ты стала высказывать свое недовольство по поводу моего общения с мужчинами, гашиша и ужина. Не делай так никогда, ты должна знать свое место, женщина.
Потрогав воспаленное ухо, я тихонько всхлипнула и спросила с обидой в голосе:
– Ты что, с ума сошел, что ли? Кто дал тебе право поднимать на меня руку?!
– Я твой муж, – упрямо повторил Валид и сверкнул в мою сторону недобрым взглядом.
– Я не сказала о твоей семье ничего плохого. Я просто сказала, что меня плохо приняли. Могли бы и получше, я все-таки тебя из тюрьмы вытащила. Не каждая девушка стала бы продавать квартиру для того, чтобы привезти тебе двадцать тысяч долларов. Я считаю, что за такие бабки можно быть и погостеприимнее.
Валид закурил сигарету, о чем-то задумался и какое-то время сидел молча.
– Знаешь, а я ведь даже не могла и подумать, что когда-нибудь ты сможешь меня ударить, ведь ты всегда был такой милый, заботливый, нежный. В тебе всего один недостаток – это ревность. Я уже с этим смирилась, потому что это ваше, национальное. А вот ударил ты меня зря – ты об этом еще пожалеешь. Этого я тебе никогда не прощу.
Валид тут же затушил сигарету и по-хозяйски обнял меня за плечи.
– Валя, ты сама меня довела. Стала выяснять отношения при других мужчинах. Так нельзя делать. Ты должна была все мне сказать наедине.
– Хорошо, пусть я была не права, – согласилась я, хотя на самом деле не сомневалась в том, что не прав был именно Валид. – Но какое право ты имел меня бить?!
– Я тебя не бил, а всего лишь раз ударил.
– Да какая разница?! У меня все ухо опухло.
– Прости. Я люблю тебя.
– Любишь! Ты наркоты нанюхался, одурел, вот и стал руки распускать.
Я потрогала опухшее ухо и заскулила, как брошенная собачонка. Валид тут же меня обнял и принялся вымаливать у меня прощение. Когда я наконец все же его простила и он поклялся мне, что никогда в жизни больше меня не обидит, мы разделись, легли в постель, я положила голову ему на плечо, а он стал нежно гладить меня по голове.
– Осторожно, опухшее ухо!
– Болит?
– Ну а ты как думаешь?
– Пройдет…
– До свадьбы заживет, – попыталась пошутить я.
– Раньше.
– Что значит раньше?
– Ухо заживет раньше.
– Как?
– Так…
– Это у нас так в России говорят.
– Валя, ты меня любишь?
– Никогда больше не смей поднимать на меня руку.
– Я тебе уже пообещал. Ты не ответила на мой вопрос.
– Ты же знаешь, что люблю. Спокойной ночи!
Валид принялся меня ласкать, намекая на то, что он хочет близости, но я отвернулась к стене и прошептала:
– Валид, завтра. Сегодня настроение не то – перенервничала очень. Завтра мы уедем из этого дома, и у нас с тобой будет все хорошо. А то я здесь плохо себя чувствую, тут даже стены давят.
– Я думал, что мы еще пару дней у отца с матерью отдохнем. Родители по мне соскучились. Они рады нас с тобой видеть.
– Валид, только не это! Ты обещал, что мы поедем к родителям всего лишь на денек. Я здесь больше не протяну. Еще одна ночь – и на моем месте будет труп. Я тебя умоляю! Давай завтра уедем. Я понимаю, что твои родители очень рады видеть нас у себя в гостях, но не стоит хоронить меня заживо.
– Спи. Говоришь глупости!
– Я не усну, если ты не пообещаешь мне, что мы завтра отсюда уедем.
– Мне перед матерью неудобно.
– А передо мной?
– Хорошо. Завтра мы уедем.
– Спасибо, – я почувствовала заметное облегчение и постаралась как можно быстрее уснуть.
Валид отключился моментально. Не прошло и двух минут, как я услышала за своей спиной храп и с грустью подумала о том, что у меня не было ни нормальной свадьбы, ни брачной ночи. Я проснулась через какое-то время и ощутила, что хочу в туалет. Сунув ноги в босоножки, я накинула легкий халат, который захватила с собой в Каир, и осторожно, стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Зайдя в крайне сырое и дурно пахнущее помещение, именуемое туалетом, я закрыла дверь на довольно хлипкий крючок и с отвращением посмотрела на мерзкую дырку.
– Господи, как же можно всю жизнь пользоваться таким туалетом и при этом его даже не убирать? Антисанитария страшная, – пробурчала я себе под нос и попыталась расположиться более удобно для того, чтобы справить свою нужду.
Вдруг кто-то слегка толкнул дверь, я моментально сжалась в комок и по-простецки крикнула:
– Занято! – но тут дверь распахнулась, и я увидела одного из братьев Валида, который явно обкурился гашиша и смотрел на меня затуманенным взглядом.
Потом он как-то неестественно улыбнулся и, как только я принялась быстро натягивать свои трусики, схватил меня за грудь и толкнул к стене так, что я чуть было не упала в ужасную дыру.
– Да ты что творишь?! Я сейчас мужа позову! Ты что себе позволяешь?!
Но араб, что-то бормоча на своем языке, прижимал меня к грязной стене и, задрав полы халата, пытался стянуть с меня плавки. Почувствовав, что сейчас я начну громко кричать, одной рукой он крепко зажал мне рот, а второй лез под халат. Поняв, что я сейчас просто соскользну ногой в вонючую дырку, я собрала все свои силы и оттолкнула от себя обкуренного араба. Он не смог устоять на ногах и повалился на пол, ударившись головой об торчащий из пола железный штырь.
– Сволочь! – в сердцах крикнула я и, быстро поправив свой халат, подошла к лежащему на грязном полу арабу. – Ни стыда ни совести! Ты на кого позарился?! На жену своего родного брата! Совсем с катушек слетел, наркоша долбаный.
Произнеся последнее слово, я тут же прикусила язык и впала в какое-то оцепенение. Подойдя поближе к лежащему на полу мужчине, я почувствовала, как все поплыло у меня перед глазами, и мне стало казаться, что земля уходит из-под моих ног. Железный штырь проткнул насквозь левый бок араба, а под телом виднелась лужа крови, которая увеличивалась с каждой секундой.
– О боже! – Присев на корточки, я взяла араба за руку и попыталась нащупать пульс, но, к моему ужасу, пульс я не обнаружила. Лежащий на полу человек был мертв.
– Только этого еще не хватало! Господи, да что же это такое? Что же теперь будет?
«А ведь никто не знает, что это сделала я. Никто ничего не видел, нет никаких свидетелей. Нужно просто побыстрее уносить отсюда ноги, и тогда никто ничего не узнает. Сейчас я вернусь в комнату, лягу спать. А завтра утром встану и сделаю вид, что я только что проснулась и ночью не заходила в этот проклятый туалет. Я здесь ни при чем, это не я».
Все это пронеслось у меня в голове, и я быстро развернулась на сто восемьдесят градусов для того, чтобы выскочить из туалета….
Но в дверях я столкнулась с совершенно незнакомым мужчиной, которого я не видела ранее и с которым меня никто не знакомил. Мне почудилось, что я уже просто сошла с ума и все, что сейчас со мной происходит, далеко от реальности.
– Я не специально. Все получилось случайно, – пробурчала я сама себе под нос и ощутила, как у меня на спине выступил холодный пот. – Это какое-то недоразумение. Он хотел меня изнасиловать. Понимаете?! Это самооборона. Я вам клянусь, что это самооборона. Я не хотела убивать этого человека. Я клянусь вам, что я этого не хотела. Я сама не поняла, как это произошло. Безумие… Я его всего лишь толкнула. Просто толкнула, и все. Вы понимаете, что я говорю? Вы русский язык хоть немного знаете?
Решив, что мужчина вряд ли знает русский язык, я перешла на английский и продолжала, словно в бреду:
– Извините. Я не виновата. Все произошло случайно.
– Я это уже слышал, – неожиданно произнес араб на русском языке, в его руке я разглядела мобильный телефон. – Ты убила человека. Зачем? – Вопрос был задан с особой ненавистью и презрением.
– Ой, вы знаете русский язык!
– Это Мухаммед, брат Валида.
– Да, меня с ним знакомили, – произнесла я дрожащим голосом. – Я только его имя не запомнила. У вас такие имена тяжелые. Я знаю, что имя на букву М – и все.
– Его звали Мухаммед, – незнакомец вновь повторил имя покойного.
– Да, я поняла.
– Меня зовут Ахмед.
– А меня – Валя. Очень приятно, – как только я произнесла последнюю фразу, то тут же прикрыла свой рот ладонью и испуганно захлопала глазами.
– Простите. Я совсем не это имела в виду. Я хотела сказать, что я жена Валида. Мы с мужем только сегодня приехали из Хургады, там мы официально оформили наши отношения, стали законными мужем и женой. Решили проведать родителей, приехали в Каир, а тут – такое недоразумение. Я вас что-то не видела раньше…
– Я Ахмед, дядя Валида. Когда я пришел, ты уже была в комнате. Я ночую на мужской половине. Зачем ты убила Мухаммеда? Он был очень хороший парень. Любимчик семьи.
– Вы так хорошо знаете русский язык…
– У меня есть опыт общения с русскими людьми.
– Видимо, у вас хороший опыт общения, – заговорила я, словно в бреду, и почувствовала, что могу потерять равновесие в любой момент. – Господи, как же мне плохо! Вы же хорошо понимаете все, что я вам сказала. Я не хотела его убивать. Я его всего лишь толкнула, и он упал на этот штырь.
– Я видел, как ты его толкнула. Очень сильно. Ты специально толкнула его на штырь. Ты хотела, чтобы он умер. У тебя черное сердце, ты принесла в наш дом зло.
Я затряслась, как осиновый листок, и жалобно произнесла:
– Я вам клянусь! Я не хотела его убивать. Сами подумайте, зачем мне это нужно? Это была всего лишь самооборона. Если вы видели, как я его толкнула, значит, вы видели, как он хотел меня изнасиловать, – тараторила я без остановки.
– Самооборона бывает тогда, когда жизни другого человека угрожает опасность, когда нет выбора. Я видел, как ты толкнула Мухаммеда на штырь, но я не видел, как он тебе угрожал.
– Он мне не угрожал. Он хотел меня изнасиловать, – с отчаянием в голосе произнесла я.
– Мухаммед никогда не будет насиловать жену брата, – словно робот, говорил дядя Валида и смотрел в мою сторону недобрым взглядом.
– Да что ж я, придумываю, что ли? Я вам клянусь!
– Мухаммед очень любил Валида. Они родные братья. Родной брат никогда не будет насиловать жену другого брата.