Женщина в клетке, или Так продолжаться не может - Шилова Юлия Витальевна 9 стр.


– Жан, а что теперь будет-то? Что делать? У меня нет никаких драгоценностей, а у тебя нет таких денег. Нас убьют?

– Не думаю, – рассудительно ответил мне Жан. – Я гражданин другой страны. Моя смерть им совершенно не выгодна.

– А моя?

– Думаю, что и твоя тоже.

– Ты хочешь сказать, что нам не о чем переживать?

– Я хочу, чтобы ты поклялась, что ты не с ними.

– Да как тебе такое могло прийти в голову?! – проговорила я, жадно глотая воздух. – Я тебе чем хочешь поклянусь. Я их не знаю! Я не с ними! Я тебе своими близкими клянусь!

– Тогда откуда у них ключи от твоей квартиры?

– А этого я не могу знать. Я никому чужому свои ключи не давала.

– Но ведь как-то же с них сделали слепки.

– Я и сама не знаю как. Чужие люди ко мне не приходят, а свои на такое не способны. А вообще над этим стоит подумать. Слишком много совпадений. Быть может, этот Влад неспроста так резко возник в моей жизни. Все получилось именно в твой приезд, словно они знали, что ко мне приезжает француз, и у них уже были заготовлены ключи от моей квартиры.

– Тебе надо пересмотреть свое окружение.

– У меня очень хорошее окружение. Я не нахожу в нем ни одного человека, который способен на подлость.

– А твоя лучшая подруга, про которую ты мне рассказывала?

– Ты имеешь в виду Лейсан?

– Да.

– Я ей безгранично доверяю. Она очень хорошая девушка. На этого человека я могу полностью положиться. Жан, а когда ты звонил жене, что ты ей говорил? Она знает, что ты в Казани?

Я никогда не говорила с Жаном о его семье и даже не знаю, чем занимается его жена. Я просто знаю то, что она есть, и никогда не вдавалась в хоть какие-нибудь подробности. Но теперь возникла такая ситуация, что я должна была владеть любой информацией. Мне важно было знать, какие последствия могут быть у Жана, как в семье, так и на работе.

– Она знает, что я в Казани.

– Знает?!

– Она думает, что я приехал по делам. По телефону я сказал ей о том, что у меня неприятности и мне срочно нужны деньги.

– А она?

– Она тут же спросила, что от нее требуется. Я попросил ее пойти в банк и снять с нашего счета все, что у нас есть. У нас на счету около сорока тысяч долларов.

– Она согласилась?

– Как и любая бы женщина на ее месте, она сказала мне о том, что она не может трогать эти деньги и чтобы я попытался уладить свои неприятности как-нибудь без них. Тогда мне пришлось открыть все свои карты и сказать жене, что я в настоящей беде. Я сказал, что моей жизни угрожает опасность и что если она этого не сделает, то, возможно, я уже никогда не вернусь. Жена перепугалась и начала плакать. После этого телефон выхватил один из тех двоих мужчин, которые привезли меня сюда, и стал кричать, что если она хочет увидеть меня еще раз, то она обязана это сделать. Он продиктовал номер счета в швейцарском банке, куда она должна перевести деньги. Мне даже страшно представить, что она сейчас переживает. Еще ей сказали о том, чтобы она не смела обращаться в полицию, потому что если она заявит в полицию, то больше никогда в жизни не услышит моего голоса и не увидит меня живым.

– Ужас. Представляю, как ей сейчас тяжело, – растерянно развела я руками.

Каждое слово Жана отзывалось во мне сильной болью, и я ненавидела себя за то, что я так бессильна и ничего не могу с этим поделать. Мне было жутко думать о том, какие переживания, трудности, чудовищные неприятности и финансовые потери я внесла в жизнь своего любимого человека.

– У этих ребят даже связи и счет в швейцарском банке есть, – задумчиво произнес Жан. – Серьезные ребята. Все предусмотрели. Ты знаешь, у меня сложилось впечатление, что это хорошо спланированная и разработанная акция. Кто знал о том, что я к тебе приезжаю?

– Только близкие люди.

– Кто-то из твоих близких людей тебя подставил.

– Но мне даже не на кого подумать. Я думала, что все произошло случайно. Этот Влад со своими ребятами пришел ко мне за драгоценностями и увидел в моей квартире тебя. Вот он и решил двух зайцев убить: и тайник поискать, и тебя на деньги потрясти.

– Ты не права.

– Почему?

– Потому что эти люди знали, что я у тебя в квартире.

– Почему ты так думаешь? – от волнения мне становилось дышать все тяжелее и тяжелее.

– Потому что эти люди прекрасно знали, как меня зовут. Когда они ворвались в квартиру, они назвали меня по имени. Они знали, что я из Парижа. Они вообще про меня много что знали. Они собрали неплохую информацию.

– Ты это серьезно?

– Тома, мне сейчас не до шуток!

Я обхватила руками голову и закачалась на стуле.

– Тогда я ничего не пойму. Я перестала хоть что-то понимать. Я действительно не знаю этих людей и не могу понять, откуда они узнали информацию о твоем приезде. Выходит, что их визит – это не совпадение обстоятельств, а хорошо спланированная акция. Ключи от моей квартиры у них были уже приготовлены, и они знали о твоем приезде. Но ведь в наших планах не было заезжать ко мне домой, значит, они просто следили за домом. Жан, но ведь они потребовали с тебя нереальную сумму. Где ее взять и что дальше делать?

– Они заставили меня позвонить моему начальнику.

– И что?

– Сначала с ним говорил я. Объяснил ситуацию. Затем трубку выхватил один из мужчин и сказал, что если в течение двух недель на счет швейцарского банка не поступит требуемая сумма, то я вряд ли останусь в живых. Конечно, его сразу предупредили об обращении в полицию. Если мой начальник туда обратится, то по понятным причинам никогда больше не увидит своего сотрудника, то есть меня. Если компания не может выплатить за меня требуемую сумму, то моему начальнику предложено собирать деньги с миру по нитке или взять хороший заем. Так что мой срок ровно две недели. Когда разговор с начальником был окончен, мужчина, забравший у меня телефонную трубку, предложил свой вариант развития событий. Он сказал, что есть более легкий вариант. Моя жена может продать наш дом и квартиру по бросовой цене, тогда и наберется требуемая сумма. Ты только представь, что они даже знают то, что у меня квартира в Париже и дом в пригороде.

– Что ты ответил на это предложение?

– Ну, что я мог на него ответить? Я сказал, что этот вариант может растянуться надолго, да и без меня и дом и квартиру нельзя продать. Я хозяин, и все имущество записано на мое имя. Они хотят оставить меня без гроша! – Жан заметно запаниковал и заерзал на стуле. – Они хотят, чтобы я жил в нищете и на улице! Хамы! Я очень много наслышан о вашей мафии, но я никогда не думал, что это настолько страшно и что у вашей мафии отсутствует чувство меры! Такого беспредела нет больше нигде! Я предложил им разойтись по-человечески, но вместо этого они меня обсмеяли и очень сильно избили.

– А что ты им предложил? – Я вновь ощутила, как у меня защемило сердце.

– Я предложил им отдать всю наличность, с которой я приехал. Все, до одного цента. Оставить себе всего лишь обратный билет. Я хотел честно расстаться с заработанными деньгами. Пусть их совсем мало, но все бы тогда обошлось без мордобоя. Но они сказали мне, что им на мороженое не нужно. У вас самая отвратительная мафия в мире. Это не гангстеры, а быки. Они и драться-то нормально не умеют. Я ненавижу быков! А хочешь знать, как они меня били?

– Как?

– Они привязали меня к стулу!

– Зачем?

– Потому что они боятся драться на равных. Они побоялись, что у меня будут развязаны руки! Они били меня так, чтобы я не мог защищаться. Я даже не слышал о том, что можно бить человека со связанными руками. Если ты хочешь ударить, то подойди ближе и ударь. А если я дам сдачи, то ты ударь еще раз. А это что?

Оторвав руки от своего лица, я посмотрела на Жана и проговорила сквозь зубы:

– Правильно, Жан, ты сказал. Обыкновенные быки. Казанские быки. А вообще этого бычья везде хватает, что в Москве, что в Питере, что в Краснодаре, что в Казани. И никуда от них не денешься. В семье не без урода. Только я никогда не думала, что это бычье явится по мою душу.

Немного помолчав, я яростно сжала кулаки и, посмотрев на избитое лицо Жана, произнесла:

– Жан, а что дальше-то будет? Дальше-то что? Если твоя жена и твой начальник вышлют тебе эти деньги, то с чем останешься ты? Как ты будешь жить дальше? Пожизненно отдавать долги?!

– В жене я не сомневаюсь. Она вышлет все, что есть, и будет ставить за меня свечки, молясь, чтобы я вернулся целым и невредимым. А вот начальник скорее всего заявит в полицию.

– Но ведь ему же сказали о том, что в этом случае тебя могут убить.

– Он все понимает и все сделает правильно. Он знает, что не стоит идти на поводу у моих похитителей, потому что нет вероятности, что даже если они получат свои деньги, то подарят мне жизнь, – рассудительно произнес Жан. – Они требуют с меня немалую сумму. Я уверен, что полиции уже известно о моем похищении. Будем надеяться, что они уже связались с вашей милицией и нас скоро найдут.

– Ты в этом уверен?

– Я же сказал, будем надеяться.

Собравшись с силами, я слегка подалась вперед и осторожно взяла Жана за руку.

– Жан, извини.

– За что? Ты же говоришь, что ты здесь ни при чем?

– Я и в самом деле тут ни при чем. Если бы я знала, что может произойти подобное, я бы сделала все возможное, чтобы ты не приехал.

– Если бы я знал программу своего визита, то я бы и сам никогда сюда не приехал.

Всмотревшись в лицо любимого человека, я ощутила, как близко находятся его глаза, и прошептала:

– Я тебя люблю.

– Мне кажется, что сейчас не время и не место, – раздраженно бросил мне Жан.

– А я все равно тебя люблю.

А затем какой-то безумный и неуправляемый порыв заставил меня броситься на Жана и начать целовать его шею.

– Жан, господи, любимый, родной, я знаю, что если бог даст и мы останемся живы, ты меня бросишь. Я знаю точно, что ты меня бросишь. Тогда я умру. Мне больше не для чего жить. Какая разница, когда умирать?! Или я умру от рук этих бандитов, или я умру от любви после того, как ты меня бросишь.

На мгновенье я забыла, где нахожусь. Мне хотелось, чтобы его пальцы коснулись моего тела, а его губы с особой жадностью коснулись моих губ. Но Жан слегка меня встряхнул, заставил опомниться и вернуться в реальность.

– Тома, ты сошла с ума.

– Я тоже так думаю, и уже давно.

– Каких-либо нежностей мне сейчас хочется меньше всего на свете. Все, что мне сейчас хочется, так это выбраться отсюда как можно скорее.

Тут же уловив мысль Жана, я посмотрела на окно с массивной решеткой и перевела взгляд на закрытую дверь.

– Ты предлагаешь сбежать?

– Мне кажется, что стоит попробовать.

ГЛАВА 8

Жан встал, слегка размял затекшие ноги и подошел к окну для того, чтобы посмотреть на массивную решетку, находящуюся с внешней стороны окна, усмехнулся и покачал головой.

– Да уж, решетка что надо. Даже если бы у нас и был инструмент, мне бы было тяжело ее распилить. Да и входная дверь закрыта с обратной стороны. Получается, что у нас нет никаких шансов.

– Как это нет?! – не согласилась я с Жаном. – А если я или ты захотим в туалет? Я сейчас постучу в дверь и меня выведут в туалет. Заодно разведаю обстановку. Важно понять, где мы находимся и кто в доме.

– Тебя проведут по коридору, и ты ничего не увидишь. Я уже ходил.

– И что?

– Я же тебе говорю, что ничего особенного я не увидел.

– Может быть, я увижу.

– Ты хочешь сказать, что ты более зрячая, чем я?

– Я хочу сказать, что я действительно хочу в туалет.

Я подошла к двери и принялась громко по ней стучать. Через несколько минут за дверью послышались шаги и до меня донесся хриплый мужской голос:

– Что надо?

– Я в туалет хочу.

Дверь открылась, и я увидела перед собой крайне нетрезвого мужчину, который пошатывался и держал в руках пистолет.

– Время – первый час ночи. У вас что, часов нет?! – Голос пьяного типа был раздраженным и не предвещал ничего хорошего.

– Я понимаю, что уже поздно, – сказала я с наигранной вежливостью. – Но вы тоже нас поймите. Мы не виноваты, что попали в такие условия.

– Ложитесь спать! – Мужчина указал пистолетом на старенькую кровать, стоящую у стены с выцветшими и обшарпанными обоями.

– Мы сейчас ляжем. Но перед сном я хотела бы умыться, почистить зубы и сходить в туалет.

– У тебя есть зубная щетка?

– Нет, – покачала я головой.

– Это твои проблемы. Тебе было велено собрать все необходимое.

– Ну, а в туалет-то хоть можно сходить?

– Можно, но учтите оба, я до утра больше дверь не открою. Я тоже живой человек и спать хочу. У меня день был слишком тяжелый. Ведро вам поставлю, и ходите в него, как хотите. Я тут швейцаром не нанимался.

– Ну, а сейчас-то можно сходить?

– Пошли.

– Спасибо.

Мужчина что было сил захлопнул дверь и повернул в ней ключ.

Он был настолько пьян, что с трудом стоял на ногах и сильно шатался. Толкнув меня впереди себя, он что-то забормотал себе под нос и ткнул в мою спину дуло своего пистолета. Я пошла по длинному, тусклому коридору, смотря по сторонам и пытаясь хоть что-нибудь увидеть или услышать.

– Ты что головой вертишь, как будто она у тебя на шарнирах? – выругался мужчина и произнес кое-что из отборного мата.

Не став злить пьяного противника еще больше, я зашла в туалет и, убедившись в том, что в нем нет даже маленького окна, чуть было не закричала от безысходности и от того, что пропала последняя надежда выбраться из этого злосчастного дома.

– Эй, ты там спать, что ли, собралась? – Видимо, мужчине было довольно трудно стоять на ногах и он хотел от меня отделаться как можно быстрее.

Подойдя к умывальнику, я набрала полные ладони воды и умыла лицо. Затем посмотрела на свое отражение в старенькое зеркало и подумала о том, что все, на что мне сейчас остается надеяться, так это на какую-нибудь случайность. Что-то должно произойти, сложиться так, что это не будет совпадать с расчетами компании Влада, и мне удастся от них избавиться. Да и не только мне, но и Жану, конечно. Быть может, мне завтра же стоит сказать Владу о том, что я знаю, где находится тайник, что я смогу сама лично его показать, но для этого меня должны привезти ко мне на квартиру. И нужно это сделать как-нибудь так, когда у дома будет гулять побольше людей, а на лавочках будет сидеть побольше бабушек. Когда меня будут вести от дома к машине, у меня есть возможность закричать, обратить на себя внимание, а быть может, и броситься в бегство. А Жан? Господи, как же Жан? Я ведь даже не знаю адреса, по которому его нужно искать. Когда тебе на глаза надевают черную повязку, очень тяжело ориентироваться на местности.

Не выдержав, я открыла кран посильнее и сунула под холодный напор свою голову. Затем тут же ее подняла и посмотрела в грязное зеркало, висящее прямо над краном. Увидев разбитую губу, я еще раз промокнула ее водой и поразилась тому, что я не чувствую никакой боли. Я тут же подумала о Жане. О его некогда красивом лице, которое напоминало какое-то месиво. Его губы были искусно сплющены от ударов, и весь его внешний вид говорил о том, что ему очень больно, просто у него еще есть силы для того, чтобы терпеть. Я представляю, что чувствует человек в таком состоянии, когда ему говорят о любви. Он ненавидит. Он ненавидит того, кто ему это говорит. Потрогав разбитую губу, я ощутила тупую боль и мысленно обратилась к своей любимой бабушке для того, чтобы она защитила меня от тех обстоятельств, в которые я попала, и дала мне возможность чудесного спасения. Я не знаю, есть ли жизнь после смерти, но я верила в то, что моя бабушка все видит, все слышит и обязательно мне поможет. Она накажет моих обидчиков за избитого любимого человека, за мое чувство беспомощности, злости и унижения. Мне было больно от того, что у меня появилась возможность пройти по дому, но я так и не смогла узнать обстановку, узнать, есть ли кто еще в доме и есть ли возможность бегства. Я не знала, что случится со мной завтра, послезавтра, через неделю, да и проживу ли я вообще эту неделю. Останусь ли я в живых. Я могла только предполагать, что теперь будет со мной, с Жаном и с нашей дальнейшей жизнью…

Назад Дальше