Наказание – смерть (Расплата за смерть, Ангел мщения) - Робертс Нора 5 стр.

Светофор уже давно переключился на зеленый свет, а она все не трогалась с места, завороженно глядя на экран. Сзади послышались нетерпеливые гудки других водителей.

– Здравствуй, Даллас.

– Вебстер?

Ева непроизвольно напряглась. Она была хорошо – даже слишком хорошо! – знакома с Доном Вебстером. Но какой полицейский не напряжется, когда ему звонит офи­цер из отдела внутренних расследований – «гестапо», как называли его между собой копы?

– Почему ты звонишь мне по личному номеру? Инст­рукции требуют, чтобы ваша служба связывалась с нами по официальным каналам.

– У тебя найдется несколько минут? Мне нужно с то­бой поговорить.

– Ты и так со мной говоришь. В чем дело?

– Нет, этот разговор не телефонный. Мы должны увидеться.

– Зачем?

– Всего десять минут, Даллас!

– Я уже еду домой. Позвони мне завтра.

– Всего десять минут! – повторил он. – Встретимся в парке, прямо рядом с твоим домом.

– Это как-то связано с отделом внутренних расследо­ваний?

– Узнаешь. Я у тебя на хвосте.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Ева убедилась, что Вебстер говорил не в переносном, а в буквальном смысле – его машина действительно двигалась сзади, – и почувствовала себя еще более неуютно. Она не стала оста­навливаться у ворот своего дома, а проехала еще пару кварталов и, найдя единственное свободное место у тротуара, ловко припарковала машину. Ее не удивило то, что Вебстер не стал утруждать себя поиском места для парков­ки, а просто бросил автомобиль посередине улицы, проиг­норировав возмущенные взгляды элегантной супружеской четы, которая выгуливала на лужайке трех изысканных афганских борзых. Он поставил на приборный щиток включенную полицейскую мигалку, вышел из машины и направился к Еве.

Обаятельная улыбка Вебстера неизменно помогала ему в общении с женщинами, и он это прекрасно знал. Вот и сейчас, изобразив самую благожелательную улыбку, он радушно приветствовал Еву. Лицо у него было худым и угловатым – эдакий ученый муж, только без очков и бар­хатной шапочки. Курчавые волосы были коротко остри­жены.

– В неплохом местечке ты поселилась, Даллас. И со­седи у тебя такие, что перед ними прямо хочется пасть ниц.

– Да, веселые ребята. Мы часто устраиваем вечеринки с плясками на столе в голом виде. Что тебе нужно, Веб­стер?

– Скажи сначала, как ты поживаешь? – Вебстер не­торопливо направился к зеленой лужайке; растущие во­круг нее деревья весна уже тронула своим дыханием.

С трудом подавив раздражение, Ева сунула руки в кар­маны и последовала за ним.

– Прекрасно. А ты?

– Не жалуюсь. Чудесный вечер! Тебе нравится весна в Нью-Йорке?

– А что ты думаешь о последней игре «Янки»? Ну, те­перь, когда мы так мило побеседовали, я все же хотела бы узнать, что тебе от меня нужно.

– Ты всегда была неразговорчива, Даллас. – Он вспомнил тот единственный раз, когда ему удалось зата­щить Еву в постель. Она и тогда произнесла не больше десятка слов. – Может, поищем лавочку? Вечер-то действи­тельно чудесный!

– Я не хочу искать лавочку. Я не хочу хот-дог и не же­лаю беседовать о погоде. Я хочу домой. И если тебе нечего мне сказать, я пошла.

Она развернулась и сделала несколько шагов.

– Ты ведешь дело об убийстве Коли, верно? – послы­шалось за ее спиной.

Ева обернулась.

– Да, а что? – В мозгу Евы раздался тревожный звоночек. – Какое отношение это имеет к отделу внутренних расследований?

– Я не сказал, что оно имеет к нам какое-то отноше­ние, но, когда погибает полицейский, мы всегда проверя­ем сопряженные с этим факты.

– Рутинная проверка не предполагает личных встреч в нерабочее время с лицом, ведущим расследование, – от­чеканила Ева и, подойдя к собеседнику, посмотрела ему прямо в глаза. – Итак, Вебстер, почему отдел внутренних расследований сует нос в дело, которое я веду?

– Видишь ли, я ознакомился с предварительным от­четом. Жуткое убийство. Это трагедия не только для его семьи, но и для всех нас.

Ева постепенно начинала понимать, что происходит.

– Ты знал Коли?

– Не совсем. Большинство детективов шарахаются от нашего отдела, как черт от ладана. Вот ведь как интересно получается: когда речь заходит о продажных полицейских, все негодуют и требуют призвать их к ответу, но в то же время чураются тех, кто выводит этих самых продажных копов на чистую воду.

– Ты хочешь сказать, что Коли был продажным поли­цейским?

– Ничего такого я не говорю. Но даже если бы в отно­шении его велось следствие, я бы не имел права обсуждать с тобой эту тему.

– Бред собачий, Вебстер! У меня на руках – убитый коп, и, если он был в чем-то замешан, я должна это знать.

– Повторяю, я не имею права обсуждать с тобой работу отдела внутренних расследований. Но я узнал, что ты заинтересовалась финансовыми делами Коли и даже по­лучила ордер на доступ к этой информации.

Ева чувствовала, что вот-вот взорвется, и немного по­молчала, пытаясь взять себя в руки.

– Я не имею права обсуждать с тобой работу отдела по расследованию убийств, – наконец сказала она. – Тем более что я не понимаю, чем могло следствие, которое я веду, заинтересовать ваш крысиный отдел.

– Ну вот, теперь ты пытаешься меня оскорбить, – развел руками Вебстер, оставаясь при этом совершенно спокойным. – А ведь я просто хотел намекнуть тебе – не­официально, по-дружески, – что все Управление поли­ции только выиграет, если это дело будет закрыто как можно быстрее и без шума.

– Ты хочешь сказать, что Коли был связан с Рикером?

На сей раз самообладание отказало Вебстеру. Его лицо напряглось, взгляд стал настороженным, но голос остался таким же ровным, как и прежде:

– Не понимаю, о чем ты, Даллас. Но тебе следует знать, что копаться в финансовых делах детектива Коли – совершенно напрасный труд. Ты не найдешь там ничего интересного, но зато огорчишь его близких. И вообще, я не понимаю, почему вокруг дела Коли подняли такую шу­миху. В конце концов, этот человек погиб не при испол­нении служебных обязанностей.

– Этого человека забили до смерти! Он был полицей­ским! У него осталась вдова! Двое детей потеряли отца! И ты считаешь, что при этом важен тот факт, что он погиб не при исполнении служебных обязанностей?

– Нет. – У Вебстера хватило такта, чтобы смутиться и отвести глаза в сторону. – Просто это действительно так.

– Не учи меня работать, Вебстер! Никогда больше не вздумай указывать мне, как я должна вести расследование убийства! Если ты перестал быть полицейским, то я – нет.

Ева снова развернулась, намереваясь направиться к ма­шине, но Вебстер поймал ее за руку и повернул к себе, хотя и знал, какая буря может разразиться вслед за этим. Одна­ко глаза Евы, к его удивлению, были пусты и холодны.

– Отпусти мою руку. Сейчас же, – мертвым голосом проговорила она.

Вебстер повиновался и сунул руку в карман, словно обжегшись.

– Я хотел сказать тебе только одно: наш отдел считает, что это дело должно быть закрыто без всякого шума.

– А почему вы думаете, что мне есть какое-то дело до пожеланий вашего поганого отдела? Если хотите сооб­щить мне что-то в связи с расследованием убийства детек­тива Таджа Коли, сделайте это официальным путем. И не ходи больше за мной по пятам, Вебстер. Никогда.

Ева села в машину, дождалась просвета в потоке авто­мобилей и отъехала от тротуара. Вебстер смотрел ей вслед. Он видел, как Ева развернулась и вскоре въехала в ворота своего дома. «Ворота нового мира, в котором она теперь живет», – подумал Вебстер. Он сделал несколько глубо­ких выдохов, а когда это не помогло, изо всех сил пнул но­гой покрышку своего автомобиля.

Вебстеру было ненавистно то, что ему приходилось де­лать, а еще более ненавистно сознание того, что ему нико­гда не одержать над ней верх.

ГЛАВА 3

Ева ехала по подъездной аллее к огромному каменно­му зданию – их с Рорком дому. Внутри у нее все кипело. «Что за чертова работа! – думала она. – Нигде от нее нет спасения – даже на пороге собственного дома! А что каса­ется Вебстера, то он явно сказал далеко не все. Умолчал о чем-то важном, что напрямую связано с отделом внутрен­них расследований».

Необходимо было взять себя в руки и успокоиться. Уж слишком она разозлилась на Вебстера за то, что он посмел ей указывать. А сейчас очень важно понять, что же он пы­тался ей сказать, на что намекал. И еще важнее – вычис­лить то, что он оставил за скобками.

По своему обыкновению и чтобы позлить Соммерсета, старого дворецкого Рорка, Ева бросила машину пря­мо перед подъездом, взяла с сиденья свою сумку с папка­ми и уже поднялась до середины крыльца, как вдруг за­мерла на месте. Постояв пару секунд, Ева с силой вытолкнула воздух из груди, решительно повернулась и села на ступеньку.

«Пора попробовать что-нибудь новенькое, – решила она. – Например, спокойно посидеть на крыльце, на­слаждаясь замечательным весенним вечером, полюбовать­ся на расцветающие деревья и кусты вокруг просторной лужайки и прозрачное высокое небо».

Ева жила здесь уже больше года, но редко, очень редко находила возможность как следует рассмотреть все это великолепие. Дом представлял собой грандиозное сооруже­ние с башнями, башенками, галереями, балконами и ог­ромным количеством сияющих стеклом окон самой раз­ной формы – стрельчатых, круглых, обычных. Это был подлинный гимн изысканному вкусу, богатству и утон­ченному комфорту. Бесчисленные комнаты ломились от старинной мебели, фарфора, произведений искусства, здесь были предусмотрены все мыслимые удобства, о ко­торых только можно мечтать,

А вот сад, наоборот, был предназначен специально для человека, который хоть и привык к роскоши, но при этом в состоянии оценить прелесть самого обычного цветка, выросшего из случайно занесенного ветром семечка. Рорк засадил сад деревьями, которые, несомненно, переживут их с Евой, и кустами, которые с каждым месяцем станови­лись все более густыми и пушистыми. А вокруг – по пе­риметру – протянулись высокие каменные стены; желез­ные ворота с мудреной системой охраны защищали этот островок спокойствия от бесцеремонной назойливости огромного города.

Однако город все равно был здесь, рядом, как злая го­лодная собака, которая рыщет вокруг и вынюхивает, чем бы поживиться. Ева подумала, что в этом, наверное, час­тично заключается двойственность натуры Рорка – да, пожалуй, и ее собственной.

Рорк вырос в трущобах Дублина и боролся за выжи­вание любыми доступными способами. Детство Евы тоже было изуродовано, и жуткие воспоминания о нем преследовали ее даже теперь, когда она превратилась во взрос­лую и самостоятельную женщину. Рорк отгородился от своего прошлого богатством и властью, которую оно да­ет, Ева – своим полицейским значком. И они оба были готовы на все, чтобы только это прошлое их не настигло. Иногда Еве казалось чудом, что, несмотря ни на что, им удалось остаться нормальными людьми и даже создать семью.

Как бы то ни было, сейчас Ева сидела на ступеньках крыльца, любовалась распускающейся листвой, пытаясь вытравить из сердца всю гадость, которая накопилась там за день, и ждала мужа.

Наконец она увидела, как в медленно раздвинувшиеся ворота въехал длинный черный лимузин и бесшумно скользнул к дому. Задняя дверца открылась, и оттуда вышел Рорк. Они с шофером обменялись несколькими сло­вами, и машина отъехала, а Рорк направился к дому, не сводя глаз с жены.

Никто и никогда не смотрел на Еву так, как он. Его взгляд словно говорил: ты для меня одна на этом свете, и больше никого не существует. И сколько бы раз Ева ни ловила на себе этот долгий пристальный взгляд, ее сердце неизменно начинало биться в учащенном ритме.

Рорк уселся возле Евы, поставив свой атташе-кейс ря­дом, и широко расставил ноги.

– Привет! – сказала она.

– Привет! Хороший вечер.

– Да, и цветы красивые.

– Ага. Весеннее обновление. Звучит банально, но весьма точно, как и любое клише. – Он провел ладонью по волосам. – Что делаешь?

– Ничего.

– Вижу, потому и спрашиваю. Это на тебя не похоже, дорогая Ева.

– Считай, что это что-то вроде эксперимента. – Ева закинула ногу на ногу. – Пытаюсь понять, смогу ли я бро­сить работу в управлении.

– Ну и как, получается?

– Пока – нет. – Она откинула голову и закрыла гла­за. – У меня было такое хорошее настроение, когда я еха­ла домой! Представляешь, я увидела на уличном экране рекламный клип Мэвис.

– Да, весьма впечатляюще.

– Ты знал? А почему не сказал мне?

– Его только сегодня выпустили на экраны. Я был уверен, что ты увидишь его, возвращаясь домой, и решил: пусть это будет для тебя сюрпризом.

– Так оно и вышло. – Вспомнив разноцветные ко­сички Мэвис, Ева улыбнулась: – Я так обалдела, что чуть не сшибла лоток с хот-догами, а потом сидела и глупо улыбалась. Хотела ей позвонить, но тут меня вызвали.

– Опять работа помешала личной жизни?

– Вроде того. Это был Вебстер. – Поскольку глаза Евы были закрыты, она не заметила, как напрягся Рорк при упоминании этого имени. – Дон Вебстер из отдела внутренних расследований.

– Я помню, кто это такой. Что ему было нужно?

– Хотела бы я сама это понять! Он позвонил по моему частному номеру и попросил меня о приватной беседе.

– Вот как? – Голос Рорка звучал как-то слишком мягко.

– Оказывается, он ехал за мной от самого управления. Мы встретились здесь, недалеко от дома. Сначала он изо­бражал из себя саму любезность, а потом стал приставать ко мне по поводу Коли. – При воспоминании об этом кровь в жилах Евы вновь закипела. – Говорил, что его от­дел хотел бы похоронить это расследование, возражал против того, чтобы я копалась в финансовых делах убито­го… И при этом постоянно подчеркивал, что говорит со мной доверительно, как друг.

– И ты ему веришь?

– Нет, конечно! Но я не могу понять, какую цель он преследует. И еще мне не нравится, что отдел внутренних расследований тянется своими липкими щупальцами к расследованию, которое поручено мне.

– У этого человека существует к тебе личный инте­рес, – холодно заметил Рорк.

– У Вебстера? – Ева открыла глаза и удивленно взглянула на мужа. – Ничего подобного! Мы с ним дейст­вительно однажды ночью выпустили пар, но это было первый и последний раз. К тому же с тех пор прошло поч­ти десять лет. Все давно позади!

«Для тебя, может, и позади, но только не для него!» – подумал Рорк, однако вслух ничего не сказал.

– Как бы то ни было, я не могу понять, чем они так обеспокоены – убийством Коли или его возможной свя­зью с Рикером…

– С Максом Рикером?

– Да. – Глаза Ева сузились. – Ты его знаешь? Черт, мне следовало догадаться раньше!

– Ну-у… мы с ним встречались. А каким образом они с Коли были связаны?

– Примерно полгода назад Коли входил в команду, которая вела дело Рикера; правда, был на вторых ролях. Рикеру удалось ускользнуть от суда, но это, должно быть, стоило ему немалых денег. Не исключено, что значитель­ная часть их пошла на подкуп некоторых копов.

– Судя по тому, что я наблюдал сегодня утром в «Чис­тилище», Рикер к этому не причастен. Не его стиль!

– Да он, я полагаю, и не собирался оставлять там свою визитную карточку.

Несколько мгновений Рорк молчал.

– Понятно, – наконец вымолвил он. – Ты хочешь знать, имел ли я когда-нибудь дела с Рикером?

– Я тебя об этом не спрашивала.

– Но хотела спросить. – Рорк приподнял голову же­ны за подбородок и запечатлел на ее губах легкий поце­луй. – Пойдем в сад, прогуляемся.

– Пожалуй, на сегодня хватит экспериментов, – улыбнулась Ева. – Я взяла домой работу, и мне пора ею заняться.

– Тебе будет работаться гораздо легче, если мы прояс­ним этот вопрос.

Рорк взял жену за руку и неторопливо пошел по на­правлению к лужайке. Ветер сорвал с деревьев несколько соцветий, и теперь они лежали на зеленом травяном ков­ре, как снежинки, забывшие растаять. На изумрудном по­крывале росли цветы, назвать которые Ева бы не смогла, поскольку была сугубо городским человеком, – темно-фиолетовые бархатные кляксы и мерцающие белые звез­ды. Дневной свет медленно умирал, уступая место пурпур­ной ночной парандже, и воздух, свежея с каждой минутой, наполнялся ароматами весеннего цветения. Однако, вды­хая эти запахи, Ева продолжала ощущать зловонное и жадное дыхание огромного города, который рыскал во­круг их оазиса в поисках поживы.