Иногда ей казалось, что это зелёное существо обладает какой-то своей силой. Была просто уверена, что если смотреть на дракона долго, можно впасть в транс и попасть под гипноз, потому что энергетика этого мужчины подчас была просто нечеловеческой.
Ни один из знакомых ей мужчин не обладал подобным влиянием и настолько сильной энергетикой, что, казалось, воздух около него можно было потрогать руками.
— Пожалуйста, милый, — машинально прозвучал её услужливый ответ, и она посмотрела ему в глаза, удивившись, что дыхание перехватило точно так же, как и в первый раз, когда она увидела Яна. Голос Селесты отвлёк её от мыслей.
— Ну, всё. Мне пора ехать. Эва вызови мне такси. За руль я уже не сяду. Завтра машину заберу, — она засобиралась, увидев эти многозначительные взгляды.
— Не надо. Билли отвезёт тебя, — спокойно сказал Ян и посмотрел на подъездную площадку. — Он ещё машину не поставил.
— Спасибо. Ян ты так любезен, — съехидничала Сел, приложив к этому старательную улыбочку.
— О, да… он в последнее время чрезвычайно любезен, а это не к добру, — поддержала Эва подругу в её небольших издевательствах.
— Не надейтесь. Просто мне лень искать новую секретаршу, в том случае, если с тобой что-нибудь случится по дороге.
— Кошмар! Какой ты циник! — ужаснулась Селеста.
— А неотразимые самцы они все такие. Правда, Эви? — он с деланным равнодушием изучил свой бокал с вином и отпил пряного напитка.
Эва, допивающая последний глоток вина, поперхнулась, услышав слова Яна, сказанные нехарактерным для него приторно-сладким голосом.
— А вообще мне кажется, кто-то слишком много говорит. Да, Эви?
— Не знаю о чем ты. Кто бы это мог быть? — она посмотрела на него с совершенно невинным выражением и улыбнулась. — Пойдём, Сел! Я тебя провожу!
Она послала Яну воздушный поцелуй и, обняв Селесту за талию, направилась вместе с ней к парадной двери.
Глава 22
Мюллер ткнул ему в нос фотографию.
— Он?
Ювелир нервным жестом поправил волосы, вернее то, что от них осталось, так как на голове у него красовалась лысина.
Он, как и многие другие закомплексованные на этот счёт мужчины, пытался прикрыть её редкими прядями волос. Однако попытка удавалась слабо, а лишь придавала его образу совершенно нелепый вид.
Нелепый и склизкий вид… При общении с этим золотых дел мастером у него всегда возникала только одна ассоциация — осьминог. Он был такой же скользкий, неприятный и пальцы у него были неестественно длинные, как щупальца у типичного головоногого.
— Ну? — Мюллер снова помахал снимком, повторяя свой вопрос. Ювелир взял его в руки, делая вид, что изучает предоставленное его глазам лицо на фото.
— Нет, — уверенно изрёк он, после пяти минут усердных дум.
— Точно?
— Точно.
Два старательных кивка головой должны были убедить Мюллера в его правоте, но этого не произошло. Он убрал фотографию во внутренний карман пиджака и лениво оглядел помещение.
— Н-да, Стьюи, — он сознательно пренебрежительно назвал его уменьшительным именем, — дела у тебя идут, видимо, неважнецки совсем …
Стью занервничал, его пальцы дрогнули, но он попытался не подать виду.
Мюллер отошёл от стеклянной стойки, за которой стоял ювелир, прошёлся около витражей с выставочными работами драгоценных украшений.
Прошёлся раз, другой и остановился посередине комнаты, небрежно засунув руки в карманы.
— Что? Дружки больше не пользуются твоими услугами? Или у них появился более выгодный покупатель?
Стью напрягшись, застыл на месте. Он делал свою привычную работу, определял подлинность драгоценного камня в массивной золотой оправе. Но по сути это была всего лишь жалкая попытка избежать пронзительного колючего взгляда нежданного и далеко нежеланного визитёра.
— Короче так, — Мюллер энергично шагнул обратно к столу, — Сдам-ка я тебя, наверное, своим ребяткам из одной известной тебе организации. И дело с концом. Надоело мне с тобой сюсюкаться. Так что — не знаешь, так не знаешь, — он постучал кончиками пальцев по стеклу, но к выходу не поспешил, он даже туда не собирался, а стоял оперевшись на стойку, ожидая соответствующей реакции на свои слова.
— Я не могу тебе ничего сказать, — промямлил ювелир.
— А ты и не говори, Стьюи. Ты просто кивни. Я сейчас тебе это фото ещё раз покажу, а ты кивни, если это он, — Мюллер говорил с ним издевательским тоном, будто тот был либо малолетним ребёнком, либо идиотом. Второй вариант был предпочтительнее, хотя и говорят, что у осьминогов самый высокоразвитый мозг, пусть и среди беспозвоночных.
Он снова достал снимок и положил на стол.
Небольшое фото, на котором был изображён молодой человек.
Стью быстро кивнул, будто опасаясь, что этот жест заметит кто-то ещё, хотя в ломбарде кроме них никого не было.
— Ну, вот и славно, — ехидно улыбнулся Мюллер. — Поощрения не жди. Тебя и так неплохо кормят.
— Куда уж мне, — обречённо вздохнул ювелир, когда звенящие колокольчики над дверью известили, что та захлопнулась, скрыв за собой нежеланного гостя.
От ломбарда Мюллер прошёл пешком квартал, потому свернул в тихий и грязный проулок между дешёвым китайским рестораном и ещё какой-то подобной забегаловкой.
Он скривился от запаха и ускорил шаг, переступая через какие-то отбросы и мусор. Выйдя на соседнюю улицу, он забрался в свою машину и тронулся с места.
Только отъехав от места на пару кварталов, он довольно улыбнулся и стукнул по рулю кулаком.
— Да! — победно воскликнул он, достал сотовый и набрал номер, радостно ответив, когда трубку взяли. — Серж! Я его нашёл!
— Дуй в контору!
— Уже еду!
— Чего рисуем?
Эва вздрогнула, как и всегда, выведенная из состояния полного погружения в процесс работы, пребывая в творческом вдохновении.
Причём мир это был нарушен незнакомым ей человеком, а точнее мужчиной.
Она выглянула из-за своей полиэтиленовой ширмы, и решила ответить в тон на столь бесцеремонное вмешательство.
— Рисуют детишки в раскрасках, а мы пишем, — заявила она поучительным и слегка высокомерным тоном.
— Ух, ты!
Была ли то реакция на слова или на ту, которая их произнесла, осталось неясным, но то, то он обсмотрел Эву с ног до головы, было очевидно.
Просторные льняные брюки, белая майка, светлые вьющиеся волосы, заколотые китайской шпилькой в очаровательном художественном беспорядке …
И майка и брюки были испачканы аккуратными «художественными» каплями синей краски.
Эва задёрнула импровизированную шторину, всем видом показывая, что нечего ему пялиться на её произведение.
Внезапно до неё дошло, что она находится в доме одна с незнакомым человеком.
От этого осознания стало неуютно, однако особой тревоги в присутствии незнакомца она не ощутила.
Может, потому что в его карих глазах плясали смешинки, а, скорее всего, потому что он сам улыбался. Улыбался довольно мило и хитро и, казалось, что он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
Глядя на него, ей и самой захотелось рассмеяться.
Есть такие люди, про которых говорят, что они обладают «заразительным» смехом. Так вот он был именно из этой категории, и даже больше того. У него была заразительная улыбка.
— Ну, так?
— Ну, так, что?
— Ну, так с кем имею честь?
— А, — он спохватился и улыбнулся, вложив в любезный оскал всё своё мужское обаяние. В руках он держал объёмную коробку. Перехватив её левой рукой, он шагнул к Эве и протянул правую. — Грегори. Меня зовут Грегори. И желательно сразу на «ты».
— Эва. Вот только ручку целовать не надо, — деловито сообщила она, вызвав тот самый приступ смеха, сразу заразивший и её тоже.
Выделив его из списка известных ей имён, её сообразительный ум сразу выдал образ, и приписанную ему характеристику, прозвучавшую из уст Марты, и Эва не смогла удержаться от смеха.
— А где Ян? Я думал он уже подъехал.
— Нет ещё. А что это у тебя? — осторожно осведомилась Эва с сомнением поглядывая на коробку в руках Грега.
— Подарок, — проронил он с заговорческой улыбкой.
— Что-то мне кажется твой подарок весьма сомнительного содержания, — проговорила она, читая на коробке название марки элитного коньяка. — Это точно то, что я думаю?
— А что ты думаешь?
— Я думаю, что ты решил убить Яна алкогольным злом. Что так не угодил? Ну, тихонько подсыпал бы ему какого-нибудь ядику и не мучил бы друга этим отвратительным пойлом.
Грегори взъерошил короткие тёмные волосы, помолчал несколько секунд, соображая, что на это ответить, а Эва между тем заглянула в коробку.
— Я же говорила! Так оно и есть. Алкоголики!
Грег расхохотался свободно и с чувством, как того и требовали шуточки, что отпускала очаровательная особа, которую он застал в гостиной у друга.
Эва быстро свойственным женщинам, цепким взглядом оценила незнакомца, именовавшего себя Грегори.
Он поставил небольшой ящик на журнальный столик и отряхнулся, заинтересованно глядя, как девушка юркнула за ширму и появилась через секунду с кистями в руке. Она поставила их в баночку с какой-то мутноватой жидкостью, вероятно, разбавителем.
Эва раздражённо отвернулась от Грега.
Ну вот, снова начинаются эти обсматривания.
Что там Ян говорил про него?
Не похож он на владельца ночного клуба. Одет в чёрную футболку и голубые джинсы, наверняка не дешёвые, но всё же.
Эва не имела точного представления, как именно должен выглядеть владелец ночного клуба, но Грег на него явно не походил, а скорее на спортсмена. Ему бы в руки большую спортивную сумку, такую, в которой они таскают своё обмундирование, форму и прочие принадлежности, и прямо в спортзал или на ринг. Точно! Там ему самое место!
Хотя мордашка у него слишком милая для боксёра.
Эва всегда с интересом вглядывалась в лица людей, замечала маленькие нюансы, виду своей профессии.
Если рассмотреть его черты лица по отдельности, они казались резковатыми. Густые нависшие брови, миндалевидные глаза, однако цвета виски с искрящейся поволокой, квадратная челюсть, но смягчённая чётко очерченными пухлыми губами.
Он был привлекательным, располагающим к себе мужчиной, несомненно, обходительным, это светилось в его взгляде.
Может быть, даже слишком обходительным.
Эва искоса наблюдала за ним, попутно раскладывая свои инструменты.
И лицо…
У него было удивительное «живое» лицо, на котором отображалась каждая эмоция: разлёт бровей, опущенные или вздёрнутые уголки губ, кривая усмешка, улыбочка или ухмылка. Если бы у него не было такой развитой мимики, вполне возможно, что он производил бы совсем другое впечатление.
Эва задумалась, возможно ли его состояние перенести на холст.
Запечатлеть таким эмоциональным и живым, какой он в жизни.
Словно прочитав её мысли, Грег загадочно начал:
— Всегда мечтал иметь свой собственный портрет…
— Извини, мне нужно руки вымыть, — для этой процедуры она быстро удалилась в гостевую ванную.
По хорошему, ей нужно было бы принять душ и переодеться, но она не хотела оставлять Грегори одного. Тем более доподлинно им не было известно, когда нагрянет хозяин дома. Поэтому, решив, что душ подождёт до лучших времён, Эва вернулась к гостю.
— Я могла бы предложить тебе выпить, но вижу, ты и сам уже подготовился, — она указала взглядом на коробку со спиртным. — Может быть, чаю или кофе?
— Кофе — это хорошо! Согласен на кофе, — он отвесил ей поклон, и протянул руку в сторону кухни, указывая путь, тем самым, предлагая ей пойти первой. Хихикнув, Эва продефилировала мимо него и занялась приготовлением напитков. Прихватив «подарок» Грег последовал за ней.
— Наверное, это будет самый вкусный кофе, который мне довелось пробовать в жизни… — мечтательно протянул он, устраиваясь за стойкой.
— И не надейся! — твёрдо разубедила его Эва. — Кофе будет варить кофеварка, а не я! Я только кину пару ложек волшебного порошочка, а там уж как получится, — она взмахнула ложкой, как маг волшебной палочкой и щёлкнула кнопку, знаменуя, что сей процесс, запущен.
— Так, что там с портретом? — поинтересовался Грегори.
— Раньше писала, сейчас нет, — сообщила Эва, попутно наливая себе чай. Грег достал из шкафа сахарницу и печенье, что не укрылось от Эвы. Она заметила, что он вёл себя на кухне уверенно, что говорит об их близком с Яном общении.
— Всегда мечтал иметь свой собственный портрет, — всё с той же мечтательной интонацией произнёс Грег, на этот раз, сопроводив сказанное красноречивым вздохом.
С улыбкой Эва пропустила его намёк мимо ушей, прикидывая, сколько ещё таких красноречивых вздохов ей придётся услышать пока Ян не вернётся домой.
Эва отставила свою чашку, чай был обжигающе горяч, а такой она пить не могла. Пусть остынет пока.
— Вы разбиваете мне сердце, очаровательная мисс, — он попытался воззвать к её жалости. — Разбиваете без малейшего зазрения совести.
— Не волнуйся, — с лёгкой иронией в голосе ответила Эва, — медицина сейчас на таком уровне, что его смогут собрать. В крайнем случае, искусственное вставят.
— Боже мой, Эва, какой цинизм! — в притворном ужасе сказал он. — Не верю, что столь нежная творческая натура художника может выражать такие мысли.
— Может, Грегори. Ещё как может, — заверила она его и поднесла свою чашку к губам. — Вот с мозгами намного труднее. Если что, мозги так не соберёшь, а поэтому с ними надо быть поосторожнее.
Грегори хохотнул, а Эва добавила, к его великой радости:
— А вообще я подумаю над твоим предложением. Но только после этого, — она кивком указала в сторону гостиной.
— Да, конечно. Хотя мне кажется, мы могли бы это совместить.
— Вот это точно нет, потому что в мой пейзаж на стене ты уже точно не впишешься, — она послала ему любезную улыбку.
Едва слышно хлопнула парадная дверь.
Тихо, но Эва знала этот звук, а потом размеренные твёрдые шаги.
Тук… тук… тук… Его шаги, уверенная поступь.
Вперёд и никогда назад…
Улыбнулась про себя, слоган какой-то получился.
Она отследила по звукам, как он пересёк холл, застыл в гостиной, так и видела, как он бросил взгляд на задёрнутую стенку, потом в сторону лестницы, решая, где её искать.
Наверняка напялил те итальянские туфли. У него в гардеробе было всего несколько пар с такими каблуками, твёрдыми, выдающими его присутствие стуком. Хотя на паркете любая даже самая мягкая обувь цокала, как подковы у лошади.
А в остальных случаях, он был любитель подкрадываться незаметно.
Шаги приблизились, пошёл на кухню.
Грегори внимательно смотрел в лицо Эве, а она спрятала улыбку за чашкой, сделав глоток ароматного чая. Но на этот раз улыбка предназначалась не ему.
Как только Ян возник в дверях, Грегори повернулся к нему, ознаменовав свою радость при виде друга очередной улыбкой.
— ЗдорОво!
— Ну, привет! А чего это вы сидите тут тихо, как шпионы? Не знал даже в какую сторону податься на поиски.
— Употребляем, — отреагировал Грегори и подался навстречу Яну.
Забавно. Очень забавно наблюдать, как мужчины обнимаются. Как нежно тискают друг друга в медвежьих объятьях.
Вот и Эва не удержалась и хихикнула, споласкивая пустые чашки под струёй воды.
— Я так понимаю это по мою душу? — Ян сбросил пиджак, закатал рукава чёрной рубашки.
Вот такой он особенно нравился Эве. Во всем чёрном он казался ещё загадочнее, так и провоцировал на «открытия».
Грег услужливо и аккуратно открыл коробку, предоставив обзор законному обладателю этого бесценного подарка.
— Ого! Ты откуда его притаранил?
— Тебе не нужно этого знать, — уклонился он от прямого ответа, прикрывшись шельмоватой улыбкой.
Теперь Эве стало интересно, что там за бутылочки такие.
Стоило их получше рассмотреть, что она и собралась сделать, как только Ян достал одну и принялся с серьёзным видом читать этикетку.