Последние слова, как в юности, Сережа прошептал прямо в ухо и без того взволнованной до безумия Летты. Его дыхание обжигало, а его руки коснулись шеи, а затем опустились на плечи. Летта не понимала, что с ней происходит, она была одурманена, опьянена, и ей вдруг захотелось, чтобы этот момент никогда не кончался. Внутри всполохнуло пламя, которое, как ей казалось, она давным-давно успешно погасила. Голос все тот же и действие его все то же. Как в юности, она уже была готова на все, услышав этот шепот и взволнованное дыхание, а эти руки… Очень медленно, почти незаметно, Виолетта стала поворачиваться к Сереже. Ей было дьявольски страшно, она больше всего в мире боялась взглянуть в завораживающие черные глаза, но этот момент неумолимо приближался. Это было так же неизбежно, как и приход осени, вслед за летом.
- Сереженька…
Шестое чувство не подвело, хватило одного короткого взгляда, чтобы понять – этих лет, словно и не было. Они все такие-же бездонные и по прежнему наполнены любовью, только вот раньше в них не было боли и разочарования, только любовь, а сейчас… Но это делало их еще прекраснее, а Сереже несомненно было к лицу. Перед Виолеттой стоял не тот взбалмошный юноша, который закидал ее нелепыми и обидными обвинениями, а взрослый, прекрасный мужчина, который даже в грязной, заношенной до дыр одежде, был просто прекрасен. Оторвавшись от чарующих глаз, ее собственные скользнули ниже. Этот шрам на губе, на месте которого ей как-то хотелось утереть кровь, придавал мужества. Эти едва заметные седые волосы, разбавляющие недельной давности щетину цвета самой темной ночи, лишь добавляли сексуальности. Эти сильные, с выпученными до безумия венами, руки, остались все такими же нежными. Летта сотни раз представляла их встречу спустя годы. Каждый раз это было по разному, но всегда с одним общим знаменателем – она благополучная, сексуальная, богатая и знаменитая красотка, с презрением бросающая прямо в лицо бывшему возлюбленному, который прозябает в забытой Богом деревне. «Все это, могло бы быть твоим, а теперь, теперь тебе остается только кусать локти и впредь думать, прежде чем верить на слово!» Взглядом полным отвращения одарив Сережу, она с гордо поднятой головой садится в свою модную тачку и резко надавив на газ исчезает, оставляя когда-то любимого Сережу в облаке пыли. Она все это так отчетливо видела на протяжении не одного года, она так мечтала об этом, так жаждала этого. По большому счету, она только ради этого стала богатой и знаменитой. Только ради этого затеяла стройку. Она лишь ради нескольких слов преодолела безумное количество километров. А сейчас… Сейчас Летта поняла, на сколько далеки от истины были ее планы и замыслы. Увидев перед собой Летту во всей красе, Сережа не мог скрыть восторга и восхищения. Он так давно мечтал взглянуть в эти сверкающие глаза цвета незабудок не на старых фотографиях затертых до дыр, но даже представить себе не мог, что их красота может приумножиться в миллион раз. Эта светлая нежная кожа, светилась лоском и блеском. Эти светлые локоны, запах которых сводил его с ума много лет назад, не растеряли этого свойства, заставляя и сейчас жадно вдыхать их аромат. Перед ним стояла не неопытная юная красотка с глазами полными любви, а шикарная женщина излучающая красоту, счастье и успех, пусть даже со взглядом без намека на любовь, прекрасная и божественная. Наслаждение всем этим, за мгновение довело его до безумия, и Сережа не стал сдерживать свой порыв, а впился в такие же манящие и аппетитные губы, как и много лет назад, словно изголодавшийся зверь в сочный кусок мяса. Он с невероятной силой и скоростью притянул Виолетту к себе, искренне радуясь тому, что она не вырывается, а охотно отвечает на его ласки. – Какая-же ты у меня красавица… Господи, как же долго я этого ждал… Его губы продолжали ласкать великолепное тело Виолетты, а руки успешно справились с халатом и пеньюаром. Охваченная небывалой страстью, Летта тоже не теряла времени зря, а проделала с одеждой Сережи то же, что и он с ее. Их тела слились воедино, их губы укрывали друг-друга тысячами поцелуев, а руки старательно прижимали покрепче, поближе, поглубже. Все случилось быстро, резко, неожиданно. Виолетта отдалась Сереже без остатка, как когда-то мечтала. Ее тело словно перенеслось на много лет назад и послушно принимало все ласки, как тогда. Она сгорала от желания, как тогда, вот только сейчас, она сполна насладилась всеми, когда-то запретными плодами. А Сережа жадно упивался каждым мгновением, боясь что это все ему лишь снится. Боясь, что вот-вот он очнется и самый прекрасный миг в его жизни исчезнет, словно призрачный пустынный мираж. Он старательно жался к Виолетте, не смея выпустить ее из своих объятий. – Летта, маленькая моя, хорошая… Как же сильно я тебя люблю… как сильно… Сережа словно мантру повторял одни и те же слова, лишь на мгновение отрываяс губы от пылающего и вожделенного тела, а Летта лишь молча наслаждалась исключительной, ошеломляющей, фантастической и совершенно внезапной страстью. Страстью, которая опоздала в своем всплеске на семь с небольшим лет. Глава 4 Когда в комнате стало совсем темно, и только струящийся лунный свет свидетельствовал о том, что они находятся на земле, а не на небесах, как совсем недавно казалось, Летта заговорила и слова эти стали громом среди ясного неба «страсти».
- Сережа, тебе пора уходить, – чуть слышно, но уверенно прошептала Летта.
- Как? – обессиленный, но безумно счастливый Сережа отказывался верить своим ушам. – Мы ведь… мне показалось… Летта?..
- Мне тоже – показалось… – Летта выдохнула и поднялась с пола, который послужил для них любовным ложе.
Сережа был растерян, радость от всего случившегося постепенно покидала его, а в душе поселялся страх:
- Летта?.. – в голосе слышалась мольба.
Обнаженная девушка, к которой был прикован его молящий взгляд, даже со спины была просто божественно хороша. Но боясь взглянуть в чарующие глаза, боясь передумать, заплакать, не сдержать эмоции, не справиться с чувствами, Летта не сумела обернуться. Ей нужно было разобраться во всем случившемся. Ей нужно было разобраться в себе: – Уходи. – Бросила через плечо Виолетта и не спеша пошла прочь. Виолетта прошла на террасу и уже лежа в гамаке, укутавшись в плед, прижав к себе Снежка, она услышала, как захлопнулась калитка – Сережа ушел. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы не настаивать на дальнейшем времяпрепровождении, и поступил так, как того желала его Летта. Видно помнил, что никакие слова и мольбы не заставят изменить свое решение, эту гордую, но такую обожаемую девушку. Без истерик, укоров и выяснений, он ушел так же незаметно, как и появился, ему ведь тоже было о чем поразмыслить. Господи, что это на нее нашло? Что заставило ее так легко отдаться этому мужчине? Какая незримая сила толкнула ее в эти дьявольские объятия? У нее ведь есть бесконечно любящий ее Андрей, а она?.. Она не понимала. Она не видела ни одного разумного ответа. Но какой же сладкой была их близость… Совершенно обессиленная стрессом, сексом и мыслями, Виолетта не заметила, как ее глаза сомкнулись, и она погрузилась в самые прекрасные сны, которые были безмятежными, а поэтому лечебными.
- Снежок, отстань, – Летта тщетно пыталась отмахаться от навязчивого общества пса, который с упоением облизывал ее лицо. – Снежок, мм-м-м, Снежооок!
На что собака совершенно серьезно и многозначительно залаяла.
- Что, что тебе от меня нужно? – совершенно не желая покидать мир сказочных иллюзий, Летта просто вынуждена была обратить внимание на пса, так как прекрасно знала – он от нее не отстанет, пока не получит требуемого. – Что, что ты хочешь?
Первое, что увидела Летта – горящие от голода глаза пса, второе – солнце, которое уже было высоко и обжигало землю. Оно не цепляло укромной веранды, поэтому-то Летта и не почувствовала его теплых прикосновений.
- Что, проголодался? – пес активно завилял хвостом, и в полной готовности сопроводить хозяйку на кухню, просто вскочил на все свои четыре лапы. – Идем, попрошайка.
Стоило Летте зайти в дом, как она тут же отчетливо услышала орущий на весь дом мобильник.
- Черт, я ведь вчера вечером никому не отзвонилась! Мама уже наверное обзвонила все морги, больницы и знакомых. А Андрей… Не переживай Снежок, ты у меня, естественно, первый на очереди.
Летта успокоила начавшего скулить собаку приличной порцией мяса, и только потом поднялась в спальню, где вибрирующий телефон свободно разгуливал по новенькому паркету:
- Мамочка, прости, прости, прости, прости меня тысячу раз. Я просто уснула вчера, поэтому не позвонила. Вырубилась на свежем воздухе и все. Вот только сейчас встала, и то, Снежок разбудил. Мамусечка, только не нервничай.
Сначала последовал облегченный вздох, а затем:
- Мама не нервничает, а чего это мне нервничать. Подумаешь, от единственной дочери ни ответа, ни привета почти сутки, и это в наше-то время интернета и мобильных. Нет. Мама совершенно не нервничает, она только ночь напролет пьет успокоительные и надоедает знакомым, а так – совершенно спокойна.
- Мамочка, ну прости, – совершенно подавленный мамин голос заставил Летту чувствовать себя самым злостным нарушителем каких-то особых родительских правил семейного движения. – Мамочка, ну ты ведь сама знаешь, какой здесь пьянящий аромат, да еще в начале лета. Птички поют, кузнечики тоже, а ароматы-ы-ы, вот я и уснула прямо в гамаке во дворе. Телефон же смирно отдыхал в спальне, поэтому я и не слышала твоих звонков. Прости.
- Ладно. Принимается. Только это в последний раз ты у меня так легко получаешь прощение. Ну сколько можно твердить – у тебя есть мобильный, набери номер и скажи хотя бы пару слов. Я ведь большего не прошу. А то доиграешься у меня, стану во все поездки с тобой таскаться, вот тогда ты точно пожалеешь, что не умела вовремя воспользоваться телефоном.
- Договорились.
- Так что ты говоришь – красота вокруг? – наконец голос на том конце провода стал спокойным.
- Да мамочка! Это просто волшебное место, которое со временем, лично для меня, стало еще прекраснее. Правда я пока за пределы нашего двора не выходила, но сегодня это есть в планах – культпоход по местам боевой славы.
- Да-а-а, доченька, кто бы спорил, что это место просто замечательное, а ты нас в город вытащила. Вот, мучайся теперь в мире железобетона и асфальта.
- Прям-там. Я вас силой не держу. Вы в любое время ездите куда хотите, но мне спокойнее, когда вы с папой находитесь в пределах нескольких километров, а не нескольких сотен километров.
- Да я шучу, дочка. Думаешь нам с отцом не спокойнее, когда ты рядом? Мы благодарны тебе за все, что ты для нас делаешь, и гордимся тобой, наша маленькая Летта. Кстати, будешь гулять, встретишь кого из знакомых передавай привет.
- Хорошо мамуль.
- Тогда не стану тебя отвлекать. Раньше нагуляешься, раньше вернешься. Обязательно отзвонись, как будешь дома.
- Хорошо мамуль.
- Где-то я уже это слышала.
- Да позвоню, честное слово. Папе привет.
Попрощавшись с мамой Летта со страхом взглянула на дисплей своего айфона с ужасающей на нем цифрой – 108 пропущенных от Андрея. Только она отвела взгляд желая поразмыслить «быть или не быть» в смысле «звонить или не звонить», потом вымолить прощение, при встрече, как в руке завибрировало, а затем раздался рингтон.
- Слушаю, – максимально спокойно прошептала Летта.
- Что, серьезно? Неужели действительно – слушаешь? – не заметить в этих вопросах сарказм мог только глухой.
- Да. Представь себе.
- Летта!..
- Стоп. Милый, прежде чем ты начнешь меня обвинять в безответственности и эгоизме, позволь объясниться. Деревня, которая является моей исторической родиной, находится на конце географии, в жопе мира, извини за мой французский. Соответственно цивилизация сюда дошла не совсем, и связи кроме как на третьем этаже моего дома, практически нигде нет. Я спала на первом, поэтому не слышала, как телефон разрывался на последнем, где я его специально оставила, чтобы в последствии видеть кто пытался дозвониться. Проснулась я только что и в самую первую очередь набрала тебя. Вот такая забавная история. Поверь, никакого криминала.
- Верю. Вот только мне минуту назад позвонила Антонина Антоновна, с которой мы практически ночь напролет «мило» общались, и сообщила что ты уже на связи и у тебя, слава Богу, все в порядке.
- Нет, ну если ты меня хочешь упрекнуть в том, что я первой набрала мать, то извини.
- Я ни в чем не хочу никого обвинять. Рад что у тебя все в полном порядке. Что ж, не стану отвлекать от одиночества.
Разговор как-то непривычно быстро подошел к концу и то, что инициатором этого «конца» стал Андрей, Летте не очень пришлось по душе:
- И что, даже никакого – «я так соскучился». Или – «когда моя девочка уже вернется? Когда мы уже наконец встретимся?» Ну, или чего-то подобного?
- Нет. Зачем тратить время на вопросы, на которые я и так знаю ответы.
- Это как?
- Скоро. Я просто уверен, что мы встретимся очень скоро, и мне больше не придется скучать. Ведь моя девочка не собирается провести в своей деревне всю оставшуюся жизнь?
- Нет, конечно.
- Тогда я совершенно спокоен. Что ж, удачи. Обещай что сегодня ты обязательно меня наберешь, ну или хотя бы ответишь на мои звонки.
- Обещаю.
- Люблю тебя. Цем.
- Цем.
Попрощавшись с Андреем, у Летты осталось непонятное послевкусие недосказанности. Легкость и ненавязчивость в общении были точно не достоинствами Андрея, а тут… Разговор показался каким-то неправильным, но это ощущение мучило Виолетту не долго. Спустя несколько минут она решительно настроилась отдаться другим ощущениям. Говорив маме, что собирается сегодня прогуляться по деревне, она еще никуда не собиралась, но прогулявшись по пустому огромному дому, поняла, что стоит рискнуть.
- Что ж, Снежок, ты со мной? – Пес моментально оказался у ворот. – Тогда вперед. Вспомним молодость.
Легкого прикосновения к дверной ручки хватило, чтобы железная калитка резко распахнулась.
- О-о-о, Летта, день добрый. – Летта испуганно схватилась за сердце, а из калитки на нее смотрел широко улыбающийся дядя Вася. – Неужто напугал?
- Да нет, что вы, – выдохнула Летта. – А вы, наверное, снова в сад?
- Да, детка, проверить как там мои подопечные, а то съедят их разные насекомые, а вам тогда и есть нечего будет, усохнет все, – бормоча под нос, мужчина медленно продвигался в сторону сада, минуя Виолетту и Снежка. – Кстати, как березовик? Надеюсь Серега донес?
- Да-а-а, спасибо большое. Очень вкусно. – Летте пришлось соврать, но она была уверена, что напиток, о котором дядя Вася рассказывал с таким восторгом – не может быть не вкусным.
- То-то.
- Спасибо еще раз. Ну, вы тогда занимайтесь своими делами, а я пойду, прогуляюсь.
- Иди, конечно, да тут-то и гулять негде.
- Я что-нибудь придумаю.
Встреча с дядей Васей заставила Летту содрогнуться, а его глаза вновь напомнили о Сереже и о том, что произошло этой ночью. Странно, но разговаривая с Андреем она ничуть не чувствовала себя предательницей, хотя и изменила ему не глядя. Почему-то она не расценивала это как измену, почему-то чувство вины отсутствовало напрочь. То что произошло прошлой ночью, казалось было в далеком прошлом, до того, как она встретила Андрея. Там, где этой страсти и было место. Это должно было случиться несколько лет назад, а к чему бы это могло привести, одному Богу известно. Вот только в настоящем, эта страсть казалась прошлым. Далеким и пройденным этампом. Чуть ли не впервые за все время прошедшее со злосчастного Нового года, ее сердце продолжало биться спокойно при упоминании о Сереже. Она больше не утруждала себя неимоверным усилием силы воли, заталкивая малейшие воспоминания в самые потаенные закрома своей души. Виолетте не пришлось насильно избавляться от навязчивых мыслей и воспоминаний, они сами испарились, стоило ей выйти за пределы собственного дома. Глава 5 Летта впервые с момента своего приезда покидала родной двор и ее это немного пугало. Она давно стала жительницей мегаполиса и отвыкла от пустых улиц и стареньких домов. От не асфальтированных дорог и вечно путающихся под ногами соседских уток, гусей, кур, индюков. Выбравшись из дому после полудня, Летта радовалась, что улицы пустынны, как и когда-то в это время, а практически в каждом огороде копаются в земле хозяюшки, заботясь о хорошем урожае. Снежок радостно бежал впереди изо всех сил стараясь поймать каждую попадающуюся на его пути бабочку, стрекозу или большую муху, а Виолетта еле-еле перебирая ногами внимательно разглядывала мир вокруг себя. Виолетта в очередной раз убедилась, что время не властно над ее маленькой деревушкой, и все здесь по прежнему на тех же местах, разве что еще больше постарело и поблекло и опустело. Через один, дома были поросшие высокой травой, что говорило о том, что они не жилые, вряд ли кто-то специально станет выращивать репейник и полынь. Возможно – хозяева уехали, возможно – умерли, дома просто были брошены и пустовали. Те немногие, которые миновала такая участь, были мало-мальски ухожены, а главным показателем того, что в доме кипит жизнь была вытоптанная трава и кучи разнообразнейшего дерьма вокруг. От того, что видели ее глаза, сердце Летты сжималось и ныло. Ей было больно понимать, что деревня, в которой прошло все ее детство и юность, постепенно становится никому ненужным хутором. Она долгие годы ходила по этой земле. Она долгие годы дышала этим воздухом. Она росла, впитывая все лучшее, что только могла деть ей далекая деревенская жизнь – любовь к природе, здоровую пищу, включающую в себя парное молоко и яйца прямо из под курицы, море свежего воздуха, и бескрайние девственные просторы, по которым она неоднократно гуляла босыми ногами. В детстве она просто обожала свою деревню, да, в принципе, она и сейчас испытывает нечто похожее. Нынешние ее чувства были схожи на отменное вино, которое долго томилось в бочонке из ее сердца, прежде чем его вкус стал насыщенным и высоко оцененным. Любуясь всей деревенской скромность, в голову невзначай прокрались мысли о Сереже, точнее предположения, фантазии. Сложись все по-другому в ее жизни, она запросто могла бы остаться здесь и, возможно, воспитывала бы уже не одного ребенка, в свои двадцать пять. Она бы стояла сейчас согнувшись над грядками, как все эти женщины, выставляя свою нежную кожу на съедение палящему солнцу. Потом она бы шла в дом и накрывала на стол, кормила семью, убирала, мыла, стирала. А ближе к вечеру встречала с пастбища корову, а то и не одну, как было принято у многих. Доила бы корову, кормила свиней, телят, лошадь, кроликов, уток, овец… да мало ли еще кого, они бы с Сережей держали в своем хозяйстве. А вечером, когда их трое, или четверо, или двое, деток ложились спать, они бы предавались любовным утехам. Сережа любил бы ее так, как прошлой ночью, а она отдавалась бы ему изо дня в день, как в первый раз… Из размышлений и непонятных фантазий Виолетту выдернула противная детская кричалка, которая раздавалась в двух шагах от нее, и мысль, что здесь, оказывается, даже дети водятся.