- Летта, чего не встаешь, собирайся давай, а я в школе объясню, что это я виновата, задержала тебя. На второй урок ты успеваешь. Вставай.
Виолетта постепенно поняла что происходит, но так и не решилась ни на какие действия.
- Ма, я не хочу никуда идти.
- Что значит «не хочу»? – только сейчас мама обратила внимание на сидящую в позе «лотоса» дочь. – Что случилось?
- Ничего не случилось, – чуть ли не впервые в своей жизни Летта решилась соврать, во имя маминого спокойствия, – у меня просто живот очень болит и мутит немного. Я за ночь несколько раз бегала в туалет, думаю, вчера отравилась, м-м-м… – чипсами.
- Господи, Летта! – мама моментально превратилась в кудахтающую наседку. – Почему же ты меня не разбудила, я бы тебе таблеток, чая крепкого, настойку… Я сейчас все принесу, дочка, потерпи.
Виолетте удалось остановить маму уже на пороге:
- Ма, не нужно ничего. Я еще час назад все вышеперечисленное приняла, вот теперь жду результата.
- Когда же ты успела? – мама искренне удивилась. – Ты, вроде, и не выходила вовсе.
- Ты просто у печки занята была, а я, как котенок на пушистых лапках, беззвучно в вашу спальню пробралась к аптечке.
- Дочка, ты тогда лежи, никуда без надобности не вставай, какая уж тут школа, а я бульончик сейчас по-быстренькому приготовлю. Твоему желудку будет именно то что нужно.
Женщина, напоследок, проверила Летту на наличие температуры, прикоснувшись горячими губами ко лбу, и убежала. От того, что пришлось врать, Виолетте на самом деле стало плоховато. В желудке заурчало так, словно она действительно съела что-то не то. Девушке не хотелось идти в школу не потому, что она боялась или же не желала встретиться с Димой, нет. Ей просто нужно было еще раз хорошенько обо всем подумать. Скрутившись клубочком, плотно поджав под себя ноги и натянув до ушей одеяло, Летта мысленно вернулась во вчерашний вечер. Интересно, сколько было выпито Димой накануне, если он решился на такое? Странно, но ведь Летта не чувствовала на губах ничего, кроме никотина, а может просто в шоке не поняла?
- Дочка, возьми трубку, – в комнате вновь появилась мама, держа в руках телефон, провод от которого едва доставал до кровати Виолетты.
- А кто это? – из под одеяла появилась миленькая заспанная мордашка.
- Не знаю, какой-то парень. Держи, – мама бросила телефон на край кровати, – у меня бульон убежит.
- Алло, – Летта любопытно подняла трубку.
- Привет.
Знакомый голос заставил девушку онеметь на несколько минут.
- Летта, ты теперь всегда будешь молчать? Алло?
Это был Дима у которого голос дрожал так, что даже безумные помехи в телефоне не могли этого скрыть.
- Привет, – спустя несколько минут тишины, Летта все же заговорила. – Нет, я вовсе не собиралась молчать, просто пыталась понять – кто это?
- Поняла?
- Да. Что звонишь? – Теперь молчание повисло на другом конце провода. – Теперь ты не хочешь разговаривать, или как?
- Нет, почему, просто думаю ты и сама прекрасно знаешь, зачем я звоню.
- Нет, не знаю. Со вчерашнего вечера я уже ни в чем не уверена. Думаю, причин может быть очень много.
- Хорошо. Видимо, я сам должен это произнести – нам нужно поговорить.
Собрав всю свою силу воли, не желая долго раздумывать и тянуть время утопая в неуверенности, Летта выдавила:
- Когда и где?
- Спасибо хоть что не спросила «о чем»?
- Да, кстати, а о чем?
- Летта.
- Шучу. Так где и когда?
- Я специально ходил сегодня в школу, но мне сказали, что ты не пришла на занятия.
- А что, ты собирался разговаривать на переменах?
- Нет, конечно. Просто причин по которым ты не явилась очень много, а от них и зависит – когда и где. Если ты просто прогуливаешь, то я могу и сейчас подойти к твоему дому, а там и решим куда. А если ты чем-то занята, то можем встретиться вечером. Так что тебе решать.
Нет уж, вечером она с ним точно никуда не пойдет, нагулялась уже!
- Давай сейчас, вечером я не смогу.
- Как скажешь. – Голос парня только к концу разговора немного выровнялся и стал более уверенным. – Тогда жди. Скоро буду.
- Давай.
Глава 8 – Ну привет, еще раз. Виолетте еле удалось сбежать от мамы, которая согласилась отпустить «болеющую» дочь только взяв обещание, что она будет решать свой вопрос «жизни и смерти» у дома, и ни шагу дальше.
- Привет. – Дима старательно избегал взгляда в глаза и неуклюже переступал с ноги на ногу. – Ну что, куда пойдем?
- Никуда. Мне не хочется никуда идти, – соврала Летта, она ведь взрослая и не может заявить, что ей мама не разрешает. – Мы прекрасно можем поговорить сидя на скамейке у моего дома.
В поддержку своих слов, Летта присела на холодную и влажную скамейку, а немного смущенный Дима оглядывался по сторонам.
- Лет, но здесь как-то… Как-то неуютно. – Глаза Димы в очередной раз пробежались по соседским домам и дороге с ее немногочисленными попутчиками. – Мы же словно на ладони.
- Дим, перестань, кому мы нужны? Тем более что ты хотел просто поговорить, – добавила с едва заметным сарказмом Виолетта, – или я ошибаюсь?
Дима все прекрасно понял и, в первую очередь, заняв рот сигаретой, начал не совсем внятно:
- Летта, я должен извиниться за вчерашнее, ну… нуу–у–у… ты понимаешь. – Он стал робко вглядываться в холодные глаза, ища в них понимания и поддержки, но они упорно молчали.
- Нет. Не понимаю.
Виолетте совершенно не хотелось облегчать ему участь. Она согласилась на этот разговор лишь потому, что на самом деле хотела во всем разобраться раз и навсегда. Ей хотелось услышать из уст Димы убедительное объяснение всему происшедшему и развенчать все свои тревоги, а не подбрасывать ему своим варианты.
- Летта… – Умоляюще процедил Дима, но это ничуть его не спасло, Латта и дальше продолжала вопросительно всматриваться в его лицо. – Все ты понимаешь.
- А это уж точно не тебе знать. Ты заварил эту кашу, тебе и расхлебывать, а ложку я тебе давать не собираюсь. Так что либо объясняй, либо я пошла домой.
Дима еще ни разу не видел Летту в такой решительности, а ее твердый и холодный голос, заставлял его собственный становиться едва слышным.
- Летта, прости меня за тот поцелуй, я просто не знаю, что на меня нашло. Извини.
Извини – и тишина. Летта ждала продолжения и объяснений, но это было все, что выдавил из себя Дима, а дальше тишина. Изматывающая и нелепая, тишина.
- Дим, и ты меня прости, но я должна идти. Мне не хочется тратить свое время на пустое молчание. – Виолетта решительно поднялась со скамейки. – По телефону ты мне сказал, что нам нужно «поговорить», а то что сейчас происходит, мало похоже на разговор. Свое «извини» ты мог бы и по телефону сказать. Пока.
- Подожди, – парень цепко схватил Летту за руку. – Давай поговорим.
Девушка послушно остановилась. Если бы Летта не была уверена в том что хочет сказать ей Дима, она бы непременно вырвалась, но Виолетта надеялась и верила, что Дима сейчас искренне сознается в своем пьянстве и они вновь станут друзьями.
- Давай. – Девушка повернулась к парню, лицо которого было чернее ночи, а скулы нервно бегали, что незамедлительно заставило и саму Летту занервничать.
- Прежде чем начнется наш разговор, пообещай мне, что Серега никогда в жизни ни о чем не узнает.
- Дим, ты мог бы и не просить меня об этом, я не обговариваю с Сережей мелочи и пустяки, у нас есть огромное количество более интересных тем, так что можешь об этом не переживать.
Мелочь? Пустяк? Диме показалось, что эти два простые слова сотрясли его тело гораздо сильнее, чем это сделал бы разряд тока. Так вот значит как она расценивает его порыв? Снова сплошное безразличие, пустяк, и эта едва заметная улыбка… Парню с трудом удалось взять себя в руки и продолжить.
- Спасибо, буду признателен, если такую «мелочь», как мои чувства, вы не станете обсуждать лежа под одним одеялом. – Диме стоило не малых усилий сдержать душераздирающий крик, который просто рвался наружу, и постараться говорить спокойно, холодно, отчужденно.
Летта же изо всех сил пыталась понять – что на самом деле здесь происходит и что-то в глубине подсознания ей подсказывало, что она очень сильно заблуждалась в своих ночных догадках, а страшное лицо Димы, лишний раз убеждало в правоте этих ощущений.
- Ты хочешь знать правду? Тогда слушай. – Дима резко выбросил окурок и набрав с избытком чистого прохладного воздуха в легкие, решительно начал. – Я ненавижу тебя так сильно, что от этого чувства иногда стынет кровь, а люблю так, что эта кровь закипает, доводя меня до безумия. Я всю жизнь пытался привлечь твое внимание к себе, а ты обратила его на моего лучшего друга, который просто так, взял и закружил тебя в танце. Я проклинаю тот самый день, когда Сергей решился пригласить тебя на этот танец, который перерос во все ЭТО. С первым вашим совместным времяпрепровождением мне казалось, что кто-то из вас меня искренне ненавидит и именно по этой причине сыпет мне медленно и дозировано соль прямо на оголенное сердце. Каждый наш совместный поход на шашлыки, пляж, футбол или еще куда, сопоставим лишь с походом по раскаленным углям босыми ногами. Я ненавидел Сергея всякий раз, как он прикасался к твоим губам, а тебя, всякий раз, когда ты так охотно отдавалась в его объятия… Я люблю тебя всю свою жизнь и вчера, когда ты пыталась объяснить, что и меня кто-то может полюбить так же сильно как ты… – Дима на мгновенье запнулся, – вот, снова мне не хочется добавлять – Сережу. Я впервые в жизни не захотел сдерживаться и решил поверить в услышанное, пусть и недосказанное.
Все время своего изречения Дима сидел на скамейке потупившись в наполовину обледенелую землю. Виолетте на мгновение показалось, что именно так, выглядит душа этого парня – обледенелая и черная. Она отказывалась верить своим ушам, и если первые слова, что он ее ненавидит превратили ее в окаменевшую в изумлении фигуру, то второе признание – породило цунами негодования. Летта отказывалась верить во все, что прекрасно слышала. Первое ее желание было поколотить от души, этого лицемера и предателя, а второе – себя, ведь именно она так и не смогла разглядеть всего, что происходило у нее под носом.
- Летта, можешь думать обо мне все что угодно и считать меня кем угодно, просто знай, – словно прочтя ее мысли продолжил Дима, – я люблю тебя намного сильнее, чем Серега, и гораздо сильнее чем ты его. Извини, что тебе пришлось узнать об этом именно так, но ты не оставила выбора, постоянно восхищаясь и боготворя своего Сереженьку. Я надеялся успеть покорить тебя в сжатые сроки службы Сереги, но… Ты постоянно твердишь лишь о нем. Все твои мысли, планы и мечты, только о нем. Ты сходишь с ума за тем, кто этого не оценит, а меня, ты ежедневно подвергаешь адским пыткам ни на миг не задумываясь об этом. Летта, совершенно реально понимая, что наш нынешний разговор будет последним, я выдаю тебе все это. По той же причине я хочу чтобы ты знала – я не жалею о том, что узнал вкус твоих губ, а всегда буду жалеть лишь о том, что не в моих силах заставить эти губы целовать меня каждый день.
Появившаяся у скамейки горка окурков пополнилась еще одним, и Дима замолчал. Если бы он был женщиной, он бы непременно сейчас рыдал, но нет, он всего лишь потянулся за очередной сигаретой. Он молчал, пришел черед Виолетты достойно ответить на все услышанное.
- Знаешь Дим, еще сегодня утром я была целиком и полностью убеждена, что ты просто был пьян, укурен, болен. Ты развенчал все мои догадки и предположения на тысячу процентов. Утром я так же была уверена, что в отличие от женской – мужская дружба существует, но и в этом ты превзошел всех вместе взятых женщин. Если бы мне не было так противно, мне, возможно, даже польстило твое признание, но… – Летта окинула взглядом скукоженную на скамейке фигуру вполне симпатичного парня, ее голос был спокоен, а слова честными. – Ты не имеешь права оценивать наши с Сережей чувства, так как ты понятия не имеешь, что такое настоящая любовь. Судить на сколько сильна моя или его, не тебе. До вчерашнего вечера ты мне очень нравился, и меня радовало то, что я так легко сошлась с лучшим другом своего парня и надеялась, что именно ты поможешь мне пережить наше вынужденное расставание. Ты был для меня глотком воздуха в бездне тоски и печали, и мне чертовски жаль, что я так сильно во всем ошибалась.
Прикрыв лицо руками, Летта упала на скамейку рядом с Димой, который продолжил разговор:
- Мне жаль, что ты так и не поняла, какие чувства двигали мною все это время, а пытаться объяснить, заставить прочувствовать, не хочу и не буду – он подытожил и тяжелый вздох вырвался из его груди. – Просто пообещай, что не станешь рассказывать Сереге об этом разговоре. Как бы для тебя странно не прозвучало, но я дорожу нашей дружбой, и это правда. Давай сделаем вид, что ничего этого не было.
Впервые за все время Дима осмелился посмотреть в полные разочарования глаза Виолетты, легонько убрав ее ладошки с лица.
- Я не смогу сделать вид, что ничего не было, но обещаю, что ни при каких условиях не стану рассказывать Сереже об этом разговоре.
Слова «я дорожу нашей дружбой», эхом раздавались в голове Летты, на глазах появился блеск, символизировавший скорый водопад, который она не намерена была выставлять напоказ. Одарив напоследок Диму взглядом полным жалости и презрения, Виолетта быстро исчезла за калиткой собственного дома, услышав последнее.
- Спасибо.
Глава 9 Слезы, которые еще несколько минут назад готовы были хлынуть из Виолеттиных глаз, исчезли сразу, как только она переступила порог родного дома, на котором ее молча ждала мама с кричащим взглядом – Я ведь тебе говорила. Летта мысленно поблагодарила мать за мысленное участие, без каких либо комментариев, и прошла в свою комнату, где на нее уже несколько минут ждал вкуснейший бульон. Подумать только, Дима признался ей в любви! Шок, это именно то слово, которым можно было описать состояние бедной девушки. Почему она никогда не замечала абсолютно ничего? Почему она всегда воспринимала чрезмерную Димину опеку и заботу, как что-то само собой разумеющееся? Это было похоже на плохую шутку, но вспомнив лицо Димы в момент его признаний, Летта понимала, что все слишком серьезно. Как же ей сейчас не хватало ее Сереженьки. Она бы просто прижалась к его груди, крепко-крепко, и ей сразу же стало бы легче. Она бы моментально забыла о всех своих переживаниях, и жизнь вновь приняла бы привычное русло. Сереженька… Сережа… О Господи, она ведь забыла сегодня проверить почтовый ящик!
- Ура – а – а – а!!!!!!
Стоило Виолетте просунуть изящную руку в зеленый ящик, одиноко висевший на заборе, как она тут же нащупала конверт. Она не стала читать кому и от кого это письмо, Виолетта просто знала – это ОНО. «Здравствуй, моя любимая Летта! Прошло всего пару дней с нашего расставания, а мне до безумия не хватает твоих глаз, поцелуев, слов, жестов, запахов, ласк. Я не стал дожидаться от тебя весточки, так сильно мне захотелось тебе написать. Будущие сослуживцы прикалываются, мол – Что ты ей строчишь никому не нужный бред, она ведь скорее всего уже и не помнит, кто такой Серега? А я им отвечаю – Это все ваши, уже не помнят, а моя Летта меня любит и ждет. Сказал, и на душе так тепло стало, а по телу приятная дрожь. Знаешь, на самом деле мне нечего рассказывать, настоящая служба ведь еще не началась, а до присяги недели две, не меньше. Я бесконечно могу рассказывать лишь об одном – о том, как сильно я тебя люблю, и оказавшись в сотнях километров от тебя, я это ощутил еще острее. Я люблю тебя сильно-сильно, бесконечно сильно и… ты не поверишь, но уже начал в маленьком календарике, который ношу у сердца, вычеркивать дни до своего дембеля. Маленькая моя, любимая Летта, как же мне тебя не хватает… Прости, если письмо покажется тебя слишком коротким, но даже сотен белоснежных листов не хватит, чтобы передать тебе все, что я чувствую. Летта, а как там ты? Знаю, нелегко тебе приходится, каждый день видеть все, что напоминает о нас, но я так же знаю, что ты у меня сильная и умная девочка, поэтому не сомневаюсь, что найдешь в себе силы радоваться каждому дню без меня. Что у вас там новенького? Кого из наших видела? Как у вас погодка, как вообще дела в деревне? Пиши мне обо всем, очень жду. Хотя… Можешь просто прислать белоснежный лист бумаги с одним-единственным словом – ЛЮБЛЮ, мне даже этого будет более чем достаточно. Люблю тебя сильно-сильно. Целую. Обнимаю. Жду вестей. Навсегда твой Сережа». Читая в первый раз письмо, Виолетта не сдерживала слез радости, которые совершенно непроизвольно мелкими струйками скатывались на дорогой ее сердцу лист бумаги, превращаясь в кляксы. Каждое слово вызывало восторг. Каждая фраза заставляла летать. Виолетта была так счастлива, будто ее Сережа совершенно фантастическим образом, оказался рядом и она не читает, а слышит каждое его слово. Когда письмо было перечитано несколько десятков раз, эмоции радости сменила едва заметная грусть. Сережа спрашивал – Как там наши? Ах, если бы он только знал – КАК. Желание тот час отписаться и рассказать Сереже обо всем, толкнуло Летту за письменный стол. Ею двигало чувство преданности, любви и безграничной честности. Девушка готова была рассказать любимому всю правду, какая она есть, но ее взгляд совершенно случайно скользнул на скамейку у дома, где совсем недавно она обещала Диме, что ни при каких обстоятельствах не расскажет ничего Сереже. Растерянность, неуверенность и болезненное метание между «хочу» и «нельзя». Летта всегда и во всем была честна в их с Сережей отношениях, ей так хотелось таковой и остаться, но… Она не может нарушить слово данное Диме. Она обещала. Отложив ручку в сторону, обессиленная кардинально сменявшими одну за другой эмоциями, Летта просто упала на кровать.