— Я вот сейчас отдохну, — Макс зевнул. — И будет продолжение банкета.
— Какое может быть продолжение после десерта?
— Еще один десерт.
— Попа слипнется, — Кира тоже зевнула. — И зубы испортятся. И вообще — мне двух оргазмов вполне достаточно.
— Это у тебя два. А у меня — один. Так что…
Конца фразы она не дождалась. Честно подождала, чтобы ее больше не обвиняли в том, что она не дослушивает до конца. А потом подняла голову. Распорядитель банкета спал. Так и отрубился на середине фразы.
Полежав еще какое-то время на Максе, Кира решила, что спать в таком положении все же неудобно. Но попытку слезть с него Макс пресек — обнял сильнее, пробормотал что-то вроде: «Кудапошлалежитутспинедрыгайся!». И все это — не просыпаясь толком. Пришлось лежать так дальше. Тепло. Хорошо. Уже сквозь дрему она почувствовала, как соскользнула с ее спины его рука. Значит, заснул уже окончательно и крепко. И Кира со вздохом приподнялась. Ей некстати захотелось в туалет — впрочем, такое с ней почему-то после секса приключалось почти всегда. Ой. И надо кое-что еще сделать.
Как минимум — вытащить из себя презерватив. Вот такой ей достался бонус за сладкие посткоитальные обнимашки — когда слезала с Макса, средство контрацепции «снялось» вместе с Кирой. Она чуть слышно фыркнула. Почему-то о таких нелепицах не пишут в любовных романах. И там после потрясающего секса все тоже на высшем уровне. Нет, в общем-то, ейжаловаться не на что. Смешно просто. Кира чуть поморщилась, когда нащупала силикон, потянула. Ого… кого-то оказалось очень много. Завязала узел, но в комнате все равно разлилсязапах — специфичный. И почему-то, одновременно — свежий.
Поход в санузел кончился тем, что она решила принять душ. Все равно голая и душевая рядом. Обернулась к своему отражению, оглядела критически. Хороша. Ну хороша же. Макс в этом не оставил ни малейших сомнений.
А потом почему-то не спалось. Странное дело — занимались сексом двое, хорошо было обоим. Но один вырубился почти сразу и дрыхнет без задних ног. А другая… В голову лезли тысяча и одна мыслей. Неправильных. Непродуктивных. То, о чем сейчас нет никакого смысла думать. И вообще — утро вечера мудренее. Кира вздохнула. Пойти, покурить, что ли? Тихонько, в окно. А, может быть, вообще, собраться и смыться незаметно? Макс рядом заворочался. Протянул руку, нащупал ее ладонь.
— Почему руки холодные? — раздалось хриплое. Подкатился под бок, развернул ее к себе спиной, как куклу. Прижал. — И ноги тоже холодные! Курить ходила, курица бессовестная?
— В туалет я ходила.
— Молодец. А теперь — спать, — он кратко прижался губами к основанию ее шеи. — Сейчас согреешься…
Кира хотела припомнить ему обещанный второй десерт. Но вместо этого, убаюканная теплом рук на животе и мерным дыханием за спиной — заснула.
* * *А потом наступило утро.
В настоящей романтической истории на этом месте был бы завтрак в постель — кофе, блинчики и роза на салфетке — и по фигу, откуда бы это все взялось. Нежные поцелуи — и вопрос гигиены полости рта тоже не стоит на повестке дня. Потом — красивый секс на почему-то снова свежих простынях двух чистых и красивых людей.
Но это в идеальной романтической истории. Здесь же утро начнется так, как оно начинается в девяносто пяти случаях из ста.
Зазвонил будильник. Мужская рука вслепую нащупывала телефон, валяющийся у кровати — в кармане брюк. Ругаясь вполголоса, Макс выцарапал телефон из вороха ткани, отключил будильник и снова рухнул на подушку. Через пять минут будильник сработает снова, потому что по утрам сила воли у Макса — ни к черту, и с первой попытки он никогда не встает.
Спустя минуту Макс резко открыл глаза и поднял голову с подушки. Повернувшись к нему спиной, рядом спала Кира. И это вытряхнуло его из остатков сна похлеще будильника. В голове, как в ночном небе, цветами фейерверков вспыхивали воспоминания о прошедшей ночи. Вечере. Да при чем здесь время суток! Это были воспоминания о том, что творила с ним эта спящая черноволосая принцесса. И что он сам творил с ней. И как это было охренительно. И пах уже готов это все повторить — хоть сейчас.
Снова заголосил телефон. В этот раз Макс сел на кровати. Окончательно и осознанно отключил будильник. Мечты, мечты… Время — десять минут восьмого. В девять у них с Костей важная встреча с заказчиком. Важная встреча с важным и перспективным заказчиком. И как бы Максу не хотелось провести это утро иначе — так поступить с Драгиным он не мог. Значит, надо вставать. И не только ему.
Макс протянул руку и легко коснулся ее плеча.
— Уже встаю, — голос у Киры совсем не сонный. Значит, проснулась не только что.
А потом и она села, спустила ноги с постели с другой стороны кровати. Все так же спиной к нему, но не делая попыток прикрыться. Растрепанные темные волосы. Острые углы лопаток. Идеально ровная выемка позвоночника. Две аппетитные ямочки внизу, над ягодицами. Узкая талия и изгиб бедра. И все это одето в солнечные лучи. Ему стонать хотелось. И не выдержал — подался к ней, положил ладони на плечи. Прижиматься не стал — потому что удовольствия это не принесет ни ей, ни ему — с учетом уже плотно подкатившего утреннего цейтнота.
— Кирюш… — упустить возможность прижаться губами к уху оказалось выше его и без того никакой с утра силы воли. — У меня встреча важная в девять. Я бы хотел… очень хотел, чтобы сейчас все было не так. И мне не нужно было никуда торопиться. Но, правда… важный клиент… перспективный… мы долго готовили эту встречу и… Не подумай, что я тебя выгоняю! Хочешь — оставайся. Я постараюсь дела побыстрее разгрести и…
— Я все понимаю, Макс, — она чуть наклонила голову вперед. Уходя от прикосновения его губ. — У меня тоже дела сегодня. Среда, мать ее. Середина рабочей недели. Так что все нормально.
Ни черта это не было нормальным. Макс чувствовал это — в напряжении ее плеч, в ровности ее голоса. Никогда ему не было так странно, трудно и неловко наутро после секса — даже если он не мог вспомнить, как зовут постельную визави. Сейчас все было гораздо сложнее и непонятнее. Что-то было не так, но сообразить, что именно в условиях стремительно уходящего времени, да еще и с утренним стояком, никак не получалось.
— Кир… — он все-таки прижал ее слегка — к груди. — Я быстренько в душ. А потом завтрак соображу, пока ты будешь душ принимать. Хорошо?
— Хорошо.
Блин. Не нравится ему это все. Но время… время… Поцеловал в темноволосую макушку и с неохотой отстранился. Сейчас примет прохладный душ, соберется с мыслями. Нечеготрагедию устраивать. Все нормально. Им надо просто спокойно поговорить, а сейчас для этого нет возможности. «В душ!» — скомандовал себе Макс. Кира ему вслед не обернулась. А он надеялся, между прочим.
К тому времени, когда Кира вышла из ванной, хозяин квартиры, в брюках, рубашке и даже галстуке, аккуратно выбритый и причесанный, уже заканчивал сервировать завтрак на маленьком столике у окна.
— Извини, из разносолов только бутерброды, — Макс улыбнулся вполне натурально. — Я на твою долю кофе сварил, но не стал добавлять ни молока, ни сахара — кажется, ты любишь черный?
— Ага, — Кира вцепилась руками в кружку. — Спасибо.
За стол садиться не хотелось. Макс тоже стоял, привалившись плечом к стеклу — такой весь аккуратный и собранный. Не верилось, что это тот самый человек, который вчера ночью все то бесстыдство, о котором сейчас думать не следовало.
— Ветер сильный, — он указал кружкой на залив за окном. — На вечер — штормовое.
— У тебя тут чувствуется сильный ветер?
— Еще как, — усмехнулся Макс. — В окна бьет. Садись за стол, чего ты?
— Я не ем с утра. Кофе только выпью — и все.
— Нет, так неправильно! — Макс подал пример и сел на табурет. — Давай, иди сюда. Я тебе бутерброд сделаю.
Пришлось садиться, есть бутерброд, говорить о погоде. Кажется, у них даже стало неплохо получаться — делать вид, что все нормально. Особенно если не смотреть в сторону разбросанных на полу подушек — метра в трех от того места, где они завтракали.
— Все, спасибо, — Кира последним долгим глотком добила кофе. — Пошли?
— Пошли, — кивнул Макс. — Сейчас, только пиджак возьму.
Уже на пороге входной двери у Макса то ли терпение кончилось, то ли свежеобретенная стараниями Киры Артуровны паранойя дала себя знать. Не нравилось ему выражение ее лица. У кариатид Новомихайловского дворца выражения лиц и то более живое. Желание позвонить Костяну и сказать, что его ненаглядного ГАПа сразил внезапный приступ диареи или красной волчанки, становилось все более острым. Не отпускать. Нельзя отпускать ее с таким равнодушным мраморным лицом.
— Кира! Послушай! — он снова взял ее за плечи. Привычка уже, что ли? — Я дела закончу и позвоню. А вечером мы обязательно встретимся. Попьем вина или пива. Поговорим. Обязательно поговорим. И десерт… съедим, — он улыбнулся, но Кира молчала и смотрела серьезно. — Слушай, я не знаю, как тебе сказать, чтобы понятно было! Ничего сейчас не закончилось, понимаешь? Не закончилось, а только началось! Кира, ты слышишь меня?!
Не выдержал — тряхнул за плечи. Кира поморщилась, и он снова резко убрал руки. Снова все повторяется. «Дежа вю». Гребанное «дежа вю».
— Слышу, — она сказала это тихо. А потом вдруг подалась к нему и прижалась. — И ты меня послушай. Я тебе скажу по секрету кое-что. Обещай, что никому не скажешь?
— Обещаю, — Господи, опять сюрпризы!
— Дело в том, что… — она шептала ему прямо на ухо. — Я провела сегодня лучшую ночь в моей жизни. С самым потрясающим мужчиной. Мне надо как-то… — Кира вздохнула. — Научиться с этим жить.
Макс слегка отстранился. Она пытается его успокоить. Перевести все в шутку. Нет уж. Он на это не поведется.
— Хорошо, — кивнул серьезно. — Учись жить с этой мыслью. У тебя время до вечера есть. А вечером придется ответить за свои слова, Кира Артуровна. Ясно?
— Ясно, — кивнула так же серьезно. — Пошли? Ты опаздываешь.
Он действительно опаздывал — пока еще не критично. Но дальше время терять не стоило. Макс щелкнул дверным замком.
* * *— Тебя в офис или домой?
— Меня до метро.
— КИРА!
— Максим, правда, — она положила ладонь поверх его руки на рычаге коробки. — Ты же торопишься…
— Не настолько!
— Слушай, я пока не знаю, куда мне надо, — ее голос звучит примирительно. — У меня машина у офиса. Но надо бы домой заскочить, переодеться. В общем, мне надо подумать. А ты же и, правда, опаздываешь, Максим.
— Это мои проблемы. Я отвезу тебя туда, куда тебе нужно.
— Мне нужно метро.
— Кира…
— Правда. Так будет удобнее всего — и мне, и тебе. Макс, отвези меня к метро.
Он вздохнул и тронул машину с места.
* * *Она поцеловала его на прощание. В щеку. А он сидел и смотрел, как она растворяется в толпе, втекающей в пасть питерского метрополитена. Все пытался удержать ее голову в поле зрения. А потом ее заслонил какой-то здоровенный тип — и он потерял ее темноволосый затылок в числе прочих.
Ему надо ехать. Он же опаздывает. Макс бросил последний взгляд на темную пасть с буквой «М», проглотившую Киру. Тоскливое ощущение было совершенно иррациональным и не поддающимся разумному объяснению. Встреча. У него важная встреча. Остальное — потом.
Золотисто-бежевое «вольво» мягко тронулось от обочины.
Объект тринадцатый: Новостройка
Так это вы таскали мои плюшки?!
В вагоне ей даже удалось сесть. Прижать сумку к груди, глаза прикрыть. И, наконец-то, оставшись самой с собой наедине под закрытыми веками — вспомнить. Как оно все было. Кира почувствовала, как на лицо наползает наиглупейшая улыбка, но ничего не могла с этим поделать. Да и не хотела.
В сумочке пискнул телефон. Кто? Обожаемый шеф? Любимая сестричка? Это оказался Макс.
Слушай, я еще до работы доехать не успел, а уже по тебе скучаю.
Улыбка перестала помещаться в переделы лица и грозила, как у Чеширского кота, парить рядом. Пальцы сами собой застучали по экрану.
Соберись, тряпка!
Неправильный ответ.
Тебя ждет Драгин.
Еще одна попытка.
Кира прикусила губу. Выдохнула. И решительно напечатала.
Ладно. Я начала скучать по тебе, как только захлопнула дверь твоей машины.
Совсем в другой и наземной части города молодой мужчина в золотисто-бежевом «вольво» широко улыбался, глядя на экран своего телефона. И вздрогнул от резкого звука автомобильного клаксона. Оказывается, на светофоре уже зажегся зеленый.
* * *Кира хотела заскочить в офис на пару минут — предупредить, что будет позже. А потом забрать машину и метнуться домой — переодеться во что-то более неформальное. И уж только после этого вернуться — и раз и навсегда распрощаться с «Артемидой». Теперь она знала точно — здесь ей делать нечего. Пора переворачивать эту страницу. И идти вперед, не оборачиваясь.
— Кира! — завопила Лерка, едва увидев ее. — Тебя все потеряли! Влад с ума сходит. Оксана орет.
— Я сама кого хочешь с ума сейчас сведу, — мрачно ответила Кира. — И наору заодно.
И как она работала здесь столько лет? В этом гадюшнике. На всю контору один нормальный человек — Лерунчик.
— Кира, — раздался тот голос, который Кира менее всего хотела сейчас слышать. — Зайди ко мне.
— Не Кира, а Кира Артуровна, — она медленно обернулась к сестре. — И если тебе надо со мной поговорить — говори здесь. Я тороплюсь.
Лерка медленно попятилась назад. Кажется, она готова была спрятаться в шкаф.
— Ну, надо же… — Оксана сложила руки под грудью. Выглядела она неважно. Но, как обычно, вела себя так, будто весь мир лежит у ее ног. — Торопишься? А что, это теперь принято так: являться на работу — прямо вот как была накануне в ресторане? Что, ночь была настолько бурной, что с утра себя привести в порядок — совсем времени не было? Нормы приличия для Киры Артуровны не писаны?
— Лера, — Кира подхватила сумочку со стола. Зря она зашла в офис. Совершенно зря. — Я буду через полтора часа. Если что-то срочное — звони.
— Помнишь, у меня была в шестом классе такая сиреневая куртка? — неожиданно донеслось из-за спины.
— Что за приступ ностальгии? — бросила Кира, не оборачиваясь.
— А тебе она так нравилась… — пропела Оксана. — Так нравилась… но это была моя куртка. А потом она тебе все-таки досталась. Когда я из нее выросла. Ты за мной донашивала ту куртку. Потом еще кроссовки — помнишь? Синие. И еще спортивный костюм был такой…
— Оксана, — Кира все-таки повернулась. — Выпей «фервекс» какой-нибудь. У тебя явно жар и бред.
— Ты все время за мной что-то донашиваешь, — все так же медоточиво продолжила Оксана. — Куртку, кроссовки… мужчину…
Кира рассмеялась — громко и от души.
— Не переживай. Этого мужчину я за тобой донашивать не стану. Носи, дорогая моя, — Кира еще раз прыснула. — Носи на здоровье. Совет, как говорится, да любовь. И «Артемида» в придачу.
Лерка, спрятавшись за своим столом, открыв рот и навострив на полную катушку уши, наблюдала за разворачивающимся спектаклем.
— А я не про Влада.
Улыбка сама собой сползла с лица Киры.
— Вот как? И про кого же тогда?
— Сама знаешь! — фыркнула Оксана. — Разумеется, про Макса. Максимилиана МАлыша.
— Твоя зависть абсурдна, — Кира медленно покачала головой. — Как же хорошо, что я отсюда ухожу. Давно пора было.
— Думаешь, нашла себе принца? — теперь рассмеялась уже сестра. — Неужели ты не видишь, что он из породы одиночек? Не будет он ни с кем. А уж с тобой — и подавно. Я это сразу поняла. Но секс с ним потрясающий — что да, то да. Так что донашивай, сестричка. Я попробовала — мне понравилось. Не думала, правда, что после меня Макс позарится на тебя — ему явно нравятся женщины более… более элегантные и утонченные. Но, может, ему перемен в сексуальной жизни захотелось? Или — сравнить двух сестер между собой? Тогда, увы, — с притворным сожалением Оксана развела в стороны руки. — После меня у тебя нет шансов. У тебя судьба такая — донашивать.