— Кто был до меня, — тихо пояснил Герасим.
Ленка могла бы повредничать, поиздеваться, помурыжить Черепанова, прикинуться, что не понимает о чем речь, или начать перечисление парней, даже тех, кому улыбалась еще в детском саду, сидя на соседнем горшке. Но не смогла. Взгляд Герасима был таким… таким… словно у раненого зверя. И Ленка улыбнулась. Чуть отклонившись в руках парня, провела ладонью по чуть колючей щеке, разгладила морщинку между бровей, скользнула кончиками пальцев по подбородку, коснулась указательным пальцем уголка рта.
— Не было никого, — тихо призналась Ленка, вроде бы и стыдясь, что опыта нет, но и радуясь, видя, как по-мальчишески загораются глаза парня радостью, и, кажется, даже счастьем.
Черепанов обомлел. Да что уж там, охренел немного, не веря своим ушам. Но она сказала именно так. Да. Так и сказала. И пусть он долго и тщательно уговаривал свое самолюбие, что неважно всё, неважен кто-то, кто был с Леночкой, его хрупкой принцессой, до него. Уговаривал, и даже, кажется, сам поверил, что неважно. Но нет. Важно и еще как. Герасим понимал, нельзя быть таким собственником, таким ревнивым эгоистом. Но ничего не мог с собой поделать.
Да, эгоист. Да, собственник. Да, делиться не станет. Ни с кем.
И именно поэтому, выбитый из колеи, сбитый с толку, он, почти до боли сжал Ленку и жадно впился в столь манящие и желанные губы поцелуем. В одну секунду навалилось все, что он так сильно и тщательно сдерживал, пытался контролировать. Навалилось и накрыло с головой, отсекая от мира, от реальности и лишая здравого смысла. Черепанов позабыл обо всем, абсолютно. Приподняв Елену над полом, Гера сделал два стремительных широких шага до хрупкого и старенького диванчика, застеленного темно-синим пледом, благо чистым и свеже-постиранным. На долю секунды мозг все-таки вернулся в черепушку Герасима, и, прервав дикий и глубокий поцелуй, парень мутным взглядом посмотрел в любимые глаза.
— Все в порядке, — тихо шепнула Ленка и сама ловко вытянула заправленную в брюки рубашку. Ее пальцы подрагивали, но отступать Ленка не собиралась.
— Моя… — шепнул Гера, зарываясь носом в хрупкую шею, не имея сил сдержаться, понимая, что ртом оставляет следы на тонкой коже, — Ленка, ты моя…
У Ленки не было шансов устоять перед таким напором, скрыться, убежать, отстраниться. Гера, словно ненасытный маньяк, прижимался ртом, стискивал ладонями, вдыхал глубоко в легкие Ленкин запах, настолько дико и необузданно, словно проживал последние мгновения и боялся не успеть.
Одежда Соколовой улетела в сторону. Большие, но, как оказалось, ловкие пальцы быстро освобождали девушку от тщательно подобранного наряда, включая белье. На смущение у Ленки не оставалось времени. Все, что она могла, — чувствовать мягкий ворс пледа спиной и горячее тело любимого парня, казалось бы, всем телом. Капитуляция Соколовой была сладкой, желанной, и настолько необходимой, что Ленка не могла сделать вдоха. Воздух вылетал короткими рваными толчками. А Гера, самым бессовестным образом, нагло воровал и эти короткие выдохи, лихорадочно целуя припухшие губы. А потом вдруг замер, застыл неподвижно, нависая сверху. Словно опомнился, будто зверь внутри него уснул, возвращая рассудок. И поцелуи вмиг стали нежными, ласкающими, ласковыми. Таким медленным и страстным, что в уголках глаз Ленки скопились слезинки, а руки крепче стиснули широкие обнаженные плечи. И одновременно Ленка почувствовала, как Гера проникает внутрь ее тела, замирая и боясь причинить боль. Непривычное и немного неприятное ощущение сковало тело Ленки, а рваный всхлип готов был вырваться из груди. Но Ленка сдержалась, закусив губу до крови.
— Лен, — хрипло прошептал Герасим, прижимаясь лбом к ее плечу, — Прости меня, Леночка моя, — и еще тише, едва различимо добавил, — Люблю тебя, Ленка.
И Соколова не удержалась, всхлипнула, обхватила руками голову парня и чуть отстранила от себя, заглядывая в зеленые глаза, улыбаясь сквозь слезы.
— Герочка, — шептала девушка, покрывая короткими поцелуями любимое лицо, — Герка, — повторяла Ленка, обхватывая парня за шею и стискивая так, словно хотела придушить. Возможно, парня более хилой комплекции Соколова и задушила бы, но Гера только простонал что-то, и двинул бедрами, проникая глубже.
А потом Соколовой было не до мелочей. Потом ей стало хорошо и легко. Нет, не так, чтобы боль прошла, но было приятно. А от тихих хриплых стонов, ласкающих ее ухо, было приятней вдвойне.
И под ласковое «Леночка моя», Соколова расслабилась окончательно. А Черепанов, сходящий с ума от близости, эйфории и непередаваемого охватившего его разом счастья, вновь лишился мыслей. Все, что он мог чувствовать, это неровное дыхание девчонки в его руках и ее ласковые ладони, крепко стискивающие его голову. И Черепанов улетел. Улетел надолго, окончательно и бесповоротно, ловя настоящий ни с чем несравнимый кайф.
— Правда любишь? — тихо спросила Ленка, водя руками по широкой спине.
Герасим лежал поверх Соколовой, и никак не мог сдвинуться даже на миллиметр. А она и не возражала, не выпуская его из объятий, не разжимая рук, ног, и водя губами по шее любимого.
— Правда, — хрипло выдохнул Гера, собираясь перевернуться. Но Ленка не пустила. Только крепче обхватила могучее тело своего технаря.
Счастливо вздохнув, Ленка расслабилась и сама не заметила, как провалилась в глубокий сон.
Еще минутку полежав в прежнем положении, Гера все-таки изловчился и перевернулся на спину, увлекая девушку за собой. Ленка даже не проснулась, устроив голову на подушке, а лицом прижимаясь к плечу парня.
Черепанов глядел в потолок и осознавал, что именно сейчас натворил. Нет, он не раскаивался и не сожалел. Просто он все планировал сделать иначе. Ну и подождать, конечно же. Хотя бы месяц. Но этот дебилоидный Александр спутал все карты, выбесил жутко своим взглядом на Ленкину грудь. Герасим сам не понял, как сдержался в парке, а ведь так хотел вмазать прямо в морду, чтобы не зыркал так на его девушку. А потом и заявление это, что не было никого. Так что Черепанов был обречен поддаться урагану эмоций, взбунтовавшемуся в его душе сегодня.
Нет, определенно, Черепанов ощущал себя счастливчиком, отхватившим выигрышный лотерейный билет.
Пропуская шелк белокурых волос сквозь пальцы, Гера улыбался. Да, теперь Ленка однозначно вся его. Вся, целиком и полностью. Его. Только его.
В отличие от Соколовой, Гера не спал. Так и лежал, поглаживая хрупкие плечи, укрытые пледом, рукой, получая неизведанный ранее кайф просто от того, что может быть настолько близко к своей принцессе. Принцессе, оказавшейся на деле хрупкой девочкой, маленькой и беззащитной.
Гера вспомнил ее холодный, даже надменный взгляд, которым она одаривала сотрудников «Сокола». Тогда ему до одури захотелось, чтобы эти глаза дивной красоты смотрели на него мягко и нежно, как сегодня. Или это было еще раньше? Да, раньше, при первой встрече. Именно тогда, и сейчас Герасим понял это.
Елена Александровна в тот день появилась в их отделении. Стуча каблуками, гордо проплыла мимо группы спецназа, бросив абсолютно холодный и равнодушный взгляд на мужчин. Проплыла и скрылась в здании управления. Спустя полчаса выплыла обратно, но уже в сопровождении Мирыча Соколова. Черепанов четко запомнил, как позавидовал приятелю, думая, что Ленка — его жена. А потом так же случайно узнал, что и не жена вовсе, а сестра. И спустя неделю случился обвал здания, когда группа Сокола работала внутри. И первым делом Черепанов, по приказу полковника Соколова сообщил родне Любомира. Жена Соколова примчалась на мотоцикле первой, а следом приехала и Лена. В отличии от Милентии, Елена не устраивала истерик, к тихо упала в обморок, но Гера подхватил ее, не позволяя упасть на землю.
Тогда, первый раз в жизни, обнимая малознакомую девушку, Черепанов понял, что чувства не нужно звать. Они приходят сами. Поглаживая белокурые волосы, ограждая от порывов ветра хрупкое девичье тело, находящееся в обморочном состоянии, Герасим решил, что эту принцессу он обязательно завоюет. И так и получилось. Ему удалось, каким-то чудом, сам пока не понял каким, заполучить Ленку Соколову, которая вовсе не ледяная и неприступная, а очень даже пылкая и страстная, а еще нежная и заботливая.
Пригладив растрепанные белокурые волосы своей рукой, Гера аккуратно встал с дивана.
— Слов нет, какой ты молоток, Черепанов, — пробормотал парень, тихим шепотом, понимая, что минуты близости были настолько незапланированы, что он не удосужился купить контрацептивы. Но почему-то эта мысль его ни грамма не пугала, как и последствия. Именно поэтому, Черепанов не помчался в аптеку, расположенную в этом же доме в крайнем подъезде, а спокойно отправился в душ, стараясь не разбудить спавшую Леночку. А потом, вымышись, позвонил другу с просьбой отправить с курьером уже приготовленную еду. И после, поставив телефоны в режим вибрации, скользнул к Ленке под пледик.
***
— Нет, Черепанов, — услышала Ленка приглушенный голос из коридора, — Ты все-таки говнюк. Звонишь мне, а сам в хату не пускаешь.
— Вали домой, Бася, — спокойно отвечал Герасим, а Елена заулыбалась. Оказывается, она уже успела соскучиться по глосу Геры.
— И почему Ленка выбрала тебя, а не достойного мужика? — вздохнул Василий, — Слушай, а есть шанс, что вы разбежитесь?
— Вась, ну, правда, завязывай, — вздохнул Черепанов.
Слушая разговор двух друзей, Елене, почему-то захотелось показать Василию, что они не собираются разбегаться, что она выбрала Геру, что другого претендента на свое сердце даже и не рассматривала.
Отыскав в сложенной на подоконнике одежде мужскую рубашку, Елена надела ее на голое тело. Убедившись, что наряд скрывает попу и даже бедра, Соколова выплыла из ванной, заставив Басю замереть на полуслове.
— Охренеть, чтоб я сдох, — вырвалось у Василия, — Лен, я кажется, влюбился.
— Не поможет, Бася, — хохотнула Ленка, не воспринимая Барычинского всерьез, — Мое сердце принадлежит вот этому парню.
И подойдя к улыбающемуся Черепанову, Ленка закинула руки на его плечи, привлекая за шею к себе.
— Ребят, ну, я так не играю, — обиженно просопел Василий, но на лице парня играла довольная улыбка. Рад был Барычинский за друга детства, очень рад.
Обойдя целующуюся парочку, Бася прошел на кухню, оставил пакеты, и, вернувшись в коридор, наигранно горько вздохнул.
— Лен, ну, если все же передумаешь, — «тонко» намекнул парень.
Ответа не последовало, да, собственно, Василий на него и не рассчитывал. Все еще широко улыбаясь, покинул квартиру друга, захлопнув за собой дверь. Насвистывая, спустился по лестнице, игнорируя пустой лифт, и оказавшись в машине, взглянул на окна новой квартиры Геры. Нет, самую малость он, разумеется, завидовал. И даже не тому, что девушка у Черепанова красавица, нет. Он тоже хотел испытать подобные чувства, чтобы крышу сносило от одного только вида любимой девчонки. Да вот не везло пока Басе, не везло.
***
— Ушел? — тихо шепнула Ленка, капельку отстраняясь от парня.
— Ушел, — подтвердил Гера, но девушку из рук не выпустил, а наоборот крепче прижал ее, — Ты очень красивая, Лен…
Соколова скромно улыбнулась. Она уже знала этот взгляд, обжигающий, колдовской, крышесносный.
И поддалась парню навстречу. Поддалась его жарким и крепким рукам, его забирающим дыхание губам, его страсти и нежности, сквозящей в каждом движении.
— Герочка… — шепнула Ленка, отбросив всякое смущение и скользнув руками по спине, а потом и ниже под домашние спортивные брюки, и шумно выдохнула, когда поняла, что белья на парне, как и на ней самой нет.
Соколова все еще чувствовала дискомфорт от недавней близости, но и вместе с тем поняла, что все внутри нее трепещет и сладко замирает от предвкушения. Почувствовав руки парня на своих бедрах, Ленка откинулась в руках Геры, словно приглашая, разрешая действовать дальше. И Герасим не смог остановиться. Он вообще плохо соображал, когда держал в руках свою принцессу с осоловевшим взглядом, в котором поселилось томное желание и обещание.
Шагнув вперед, Герасим оперся ладонью о стену, и прижал Ленку к ней спиной, приподнимая над полом и заставляя обхватить свои бедра ногами. Жадные губы спустились к шее, и дальше к груди, а слух ласкали тихие стоны и шумные выдохи, подстегивая парня действовать дальше и не останавливаться.
Да Соколова прибила бы Геру собственными руками, реши он прервать столь увлекательное занятие.
— Гера… — шептала Ленка, сжимая руками его голову, неистово гладя ладонями по щекам, лбу, затылку.
— Уверена? — только и шепнул Герасим, когда Ленка сама подалась бедрами вперед, стремясь слиться с любимым, и громко застонала, когда почувствовала, что ловкие пальцы парня проникают в нее, ласкают, дарят невероятное наслаждение.
— Ленкааа… — выдохнул Герасим, когда понял, что ждет его, жаждет, и, кажется, любит.
Ведь любит же? Иначе зачем позволила ему все? Почему именно ему, а не тому же Александру? От этой мысли, невысказанной, не озвученной, Герасим только больше распалился.
— Любишь меня? Скажи, Лен, — хрипло прошептал Герасим, замирая на месте, обхватив руками Ленку за щеки, заставляя посмотреть на него.
Сквозь туман страсти и желания, Ленка не могла понять, почему остановился, когда она вся изнывает от его близости, когда хочет почувствовать его глубоко внутри, почти у самого сердце, почему медлит… И открыв глаза, увидела зеленый омут, в котором плескался ураган чувств и желаний, обещаний и признаний.
— Да, — простонала Ленка, почти прохныкала, и добавила, — Всем сердцем, родной мой.
И Герасим вновь слетел с катушек, словно голодающий, накинулся на Ленку, резко погружаясь в ее тело, и одновременно страстно целуя нежные и любимые губы.
— Люблю… — повторял охваченный дикой страстью и щемящей нежностью Гера, подводя любимую к черте, за которой уже ничто кроме них двоих не имело значение.
— Люблю… — отвечала Ленка, задыхаясь от ощущений, которых не смогла испытать при первой близости, а теперь понимала, что по щекам катятся слезы, и не остановить их, как бы ни старалась.
А Гера лихорадочно целуя свою белокурую принцессу, снимая влагу с нежных щек, вновь и вновь повторял, как любит, как не отпустит, не отдаст никому. И Ленка верила любимому. Ведь тоже любит, и тоже не отдаст. Никому и никогда.
Ленка безвольно рухнула в руки Гере, благо он — мальчик сильный, удержал, отнес в ванную, поставил под теплые струи воды. И сам встал рядом.
— Мне кажется, что вот-вот взлечу, как шарик гелевый, — призналась Лена, положив голову парню на плечо, понимая, что сил промыть волосы — нет.
Герасим только посмеивался, оставляя на щеках, виске и на лбу девчонки нежные поцелуи. Черепанов сам вымыл Ленку, закутал в полотенце и отнес в комнату, на диванчик.
— Лен, погоди, не засыпай, — тихо с улыбкой попросил Гера, — Нужно поесть.
— Не хочу есть, — сморщилась Ленка, укутываясь в покрывало, — Пить хочу.
Герасим кивнул и отправился на кухню. Ленка наблюдала за парнем, как он двигает в полумраке квартиры, как, не стесняясь наготы, ковыряется в пакетах, привезенных Барычинским. А потом и возвращается к ней с бутылкой морса, вина и коробкой закусок — ароматно пахнущих куриных ножек.
Ленка поняла, что все-таки проголодалась. И Гера принес все коробки с едой, привезенные Басей. Вдвоем они устроились на диванчике, обнявшись и выбирая друг для друга самые вкусные кусочки, кормя друг друга с рук, смеясь и постоянно целуясь.
А после, сытые и довольные, молодые люди устроились под одеялом. Ленка положила голову на плечо Гере, и принялась выводить замысловатые узоры на его груди. А Герасим водил ладонью по спине любимой, то и дело зарываясь в шелковистые волосы, глядя за окно на ночной город и радуясь, что у него есть она — его принцесса.
* * *Утром их разбудила настойчивая трель дверного звонка. Перевернувшись на бок, Ленка сонно поморгала.
— Гера, там в дверь звонят, — пробормотала Елена, оглядываясь в поисках одежды.
— Угу, — промычал Гера, но подниматься не спешил, а только притянул Елену ближе к себе, — Ну их, пусть валят.
Ленка звонко рассмеялась, и умудрившись вывернуться их жадных рук Герасима, собрала свою одежду и убежала в ванную. А Герасим, натянув спортивки, отправился смотреть, кто же там такой настойчивый в семь утра в воскресенье.