Екатерина Вильмонт
Девственная селедка
Часть первая
В самолете Платону приснилась Ева. Нет, не праматерь, а вполне реальная девушка Ева, которая когда-то, очень давно, вдруг ни с того ни с сего куда-то исчезла. Бросила его. Он тогда выл вне себя, не столько от горя, сколько от досады. Как она могла? Женщины, как правило, не бросали его, ни до, ни после. Вероятно, поэтому она и запомнилась ему. Но уже много лет он не вспоминал о ней. К чему бы этот сон? Интересно, а я узнал бы ее при встрече? Вряд ли… В ней, кроме имени и вполне отвечающей имени женственности, пожалуй, ничего особенного не было. А впрочем, где мне ее встретить? И вообще, в моем возрасте, с одной стороны, еще рано предаваться воспоминаниям о девчонках, а с другой… с другой стороны, надо думать о делах. Он попросил стюардессу принести коньяку, открыл лэптоп, и прежде чем погрузиться в работу — необходимо еще раз проверить все позиции, завтра предстоят весьма важные переговоры в Детройте — как-то весело подумал: Теперь она в своем возрасте наверняка зовется по имени-отчеству: Ева… черт, не помню ее отчества, а может и не знал никогда… Ева Ивановна? Ева Петровна? Нет, лучше Ева Сидоровна! Это круто!
2007 год. Остров Корфу— Спорим, Родька на нее западет! — сказал Олег Васильевич жене.
— Вряд ли, — отозвалась та. — Хотя, она вполне.
Объектом их обсуждения была женщина, расположившаяся неподалеку. Появившись в отеле два дня назад, она привлекла всеобщее внимание. По крайней мере все, с кем супруги Долговы успели познакомиться, почему-то говорили об этой женщине. Она была одна, но общества явно не искала. Что она русская, выяснилось лишь потому, что на пляже читала русскую книгу. А поскольку остров был маленький, достопримечательности быстро исчерпались, то загадочная незнакомка была неплохой пищей для пересудов.
— Она ждет мужика, — определила жена Олега Васильевича. — Посмотришь, через день-другой он тут объявится.
— Почему ты так думаешь, Вавочка?
— Потому что даже на пляж таскает с собой мобильник.
— Ну и что? Просто деловая женщина.
— Ерунда, может, и деловая, но ждет мужика, потому и держится особняком. А что касается Родьки, то он предпочитает молоденьких. И потом, он же не один прилетит. Кстати, я не уверена, что это была удачная мысль.
— Ты о чем?
— Откуда мы знаем, что за бабу он привезет… Она может испортить нам весь отдых.
— Вавочка, мы не позволим! Да и надо знать Родьку. Если что не так, он живо отправит девушку восвояси. И приударит за незнакомкой. Она в его вкусе. Куда это ты смотришь?
У выхода на пляж стоял молодой человек лет двадцати, сложенный, как молодой бог. Он озирал пляж, явно кого-то ища. Но не находил. Раздраженно повел плечами, а потом сложил руки рупором и во весь голос гаркнул:
— Лали!
— Идиот, разве можно так орать! — поморщилась Вавочка.
Парень вдруг сорвался с места, вбежал в воду, и поплыл к буйкам.
— Ну, что я говорила! — с торжеством воскликнула Вавочка. — Этот красавец приехал к ней! Смотри! Смотри!
Олег Васильевич посмотрел по направлению ее взгляда. Незнакомка висела на буйке, отдыхая после дальнего заплыва. Парень подплыл к ней, она обняла его, стала целовать.
— Ничего себе… Он ей в сыновья годится…
— Да нет, ей от силы года тридцать два — тридцать три. Это как пить дать любовник! Завидуешь? — засмеялся Олег Васильевич.
— Если тут кто и завидует, так это ты… Тебе такие бабы нравятся…
— А вот и нет, не люблю худых, мне надо, чтобы было за что подержаться, вот как у моей Вавочки…
И он огладил жену по круглому колену.
— А Родька точно западет.
— Но в сравнении с этим юным Адонисом…
Между тем юный красавец на руках вынес женщину из воды. Вид у нее был сияющий.
— Вавочка, сгоришь, перевернись. И хватит пялиться. Дай-ка мне часы! Ого! Я побежал в душ, а ты приходи через четверть часа, если хочешь ехать в аэропорт. А то может не стоит? Я и один их встречу.
— Пожалуй, я не поеду. Девушка Родьки не даст вам загулять. Здешний аэропорт не слишком волнующее место, я лучше позагораю.
Олег Васильевич обрадовался. Круглосуточное общение с женой несколько утомляло, хоть он любил ее всем сердцем.
Едва Олег Васильевич ушел, как к Вавочке подошла дама, с которой они познакомились позавчера на экскурсии.
— Видали?
— Ая была убеждена, что она кого-то ждет. Дождалась! — не без зависти вздохнула Вавочка.
— А мне ее даже жалко.
— Почему?
— Романы с мальчиками всегда плохо кончаются.
— Ах боже мой, а какие романы хорошо кончаются? И что такое хороший конец романа? Брак?
— Тоже верно, — засмеялась дама. — Хотя брак наверное предпочтительнее разрыва, особенно, если инициатива его принадлежит мужчине. А в данном случае так и будет… Как вы думаете, Вава, почему она с такой идеальной фигурой всегда в закрытых купальниках и только в черных?
— Ну мало ли… может, у нее шрамы какие-нибудь.
Между тем молодой человек сбегал к пляжному бару и принес себе и незнакомке по имени Лали по коктейлю.
— Похоже, «Кровавая Мэри», — заметила дама, которую звали Антонина Антоновна.
— Грамотный выбор! — отозвалась Вавочка.
— Почему?
— Потому что жарко. А от «Кровавой Мэри» в жару не развозит.
— Вы серьезно?
— Вполне.
— Вавочка! — позвал ее муж. — Хватит! Уходи с пляжа. Сгоришь!
Олег Васильевич, уже одетый, махал ей рукой.
— Ой, и вправду пора! — засобиралась Вавочка.
Ей вдруг стало обидно, что Олег поедет в город без нее.
— Олежек, подожди меня десять минут, я с тобой! Вы там, небось, обедать пойдете, а мне тут одной скучно…
— Вавочка!
— Ну хорошо, езжай, — смилостивилась она. Ей было хорошо известно, что если муж настроился ехать один, не надо ему навязываться. Кроме раздражения это ничего не вызовет. — Ая лучше приму душ, посмотрю телевизор, поваляюсь с книжечкой, может, посижу потом в баре…
Олег Васильевич облегченно вздохнул.
Взятый напрокат «форд» он оставил возле отеля. Поехал на такси, чтобы хоть выпить за встречу. Ведь сейчас прилетит друг, с которым не виделись бог знает сколько. Года два, наверное, хоть и живем в одном городе, черт, что за жизнь пошла, вздохнуть некогда.
Родиона он увидел сразу. Они обнялись.
— Привет, дружище. Сколько лет, сколько зим! А где твоя девушка?
— Нету девушки. И вообще, глупость сплошная ездить на отдых со своей девушкой, все равно что…
— В Тулу со своим самоваром? — засмеялся Олег Васильевич.
— Именно! А ты что, без самовара тут?
— Да нет, мой самовар всегда со мной, как бетховенский сурок. Но мой сурок очень умный, знает, что нельзя быть слишком деспотичным.
— Да, тебе повезло, братишка. Вавочка чудная баба. Ну что? Сразу в отель или кутнем маленько? Давно не видались…
— Кутнем, Родька, кутнем. Я нарочно на такси приехал. Выглядишь недурно.
— Да и ты, старичок, тоже еще о-го-го!
— Обменялись комплиментами! Поехали в город!
— Пристойный ресторан там есть?
— Пристойные они почти все, но не более.
— А нам более и не надо, подумаешь какие гурманы!
— Да, особенно если вспомнить студенческие пирушки.
— А я вот всегда вспоминаю пироги с грибами, которые пекла твоя бабушка…
— Вавочка печет не хуже.
— А она еще печет?
— Да, Родька, ты сколько у нас не был? Лет пять наверное?
— Так не звали же!
— Куда было звать, теща в параличе три с половиной года маялась… Не до пирогов было…
— Да я пошутил, Олежка. Прости.
— Ладно, проехали. А что братец твой?
— Сгинул. Переехал в Нью-Йорк и пропал. Даже в годовщину смерти мамы не позвонил. Не до нас ему, видно.
— Похвастаться нечем?
— Кто его знает… Может, наоборот… Да ну его… Расскажи лучше про дочку.
— О, Настя у нас удалась! Учится на отлично. Красавица. В следующем году кончает школу. Собирается во ВГИК поступать.
— А способности-то есть?
— Говорят, есть. А как ты, Родька?
— Вроде все путем… Слушай, а что за отель? Пляж близко?
— Пляж свой, хороший.
— А на пляже есть на кого посмотреть?
— Ну, это дело вкуса…
— Можно подумать, ты моих вкусов не знаешь…
— Вкусы меняются.
— Да нет…
— Есть одна, мы даже с Вавочкой поспорили, я сказал, ты на нее западешь, а она говорит, ты молоденьких любишь.
— Что за баба?
— Слушай, приедем, увидишь… Кстати, городок прелесть.
— Черт, что, так и будем с чемоданом таскаться? — сообразил Родион.
— Да, я как-то не подумал. А впрочем, есть одна идея.
— Внимаю!
— Я тут Вавочке шубку купил, дорогую, так хозяева как-то к нам прониклись, приглашали заходить… Попробуем у них оставить.
— Эх, хорошо, — воскликнул Родион, вылезая из такси.
По выщербленным мраморным плитам старинного городка, напоминавшего какие-то фильмы, они углубились в путаницу узких романтических улочек.
— Ты тут уже ориентируешься? — спросил Родион. — Впрочем, ты всегда хорошо ориентировался.
В меховом магазине Олега узнали, с радостью согласились принять чемодан и даже предложили кофе с ликером из кумквата, местной гордости.
— Славные люди, — заметил Родион.
— Да, старик такой профи… Мы с Вавочкой только сунули туда нос, как он говорит: «Мадам, есть шуба специально для вас!» Снял с вешалки, Вавка ахнула, примерила — чудо! Как на заказ сшито! С одного взгляда… Я говорю, может еще в других магазинах посмотрим, а она ни в какую. Хочу эту! Так мы потом, уже купив, в другие магазины все-таки заглянули. Но ничего даже близко напоминающего эту шубу не увидели.
— Да, Олежек, ты, как это у классика говорилось: какой-то там «идеал московских всей мужей». Повезло Вавке!
— Знаешь, это мне повезло, старичок. Мне с ней легко.
— И на сторону не ходишь?
— Специально нет. Зачем? Но если подвернется что-то и можно без особого риска, то почему бы и нет…
— Ну да, пресловутая полигамия… — засмеялся Родион. — А что тут надо заказывать?
— Я лично обожаю мусаку.
— Это что-то с баклажанами, да?
— Да.
— Ну что ж, поскольку мы в Греции, будем есть мусаку и пить метаксу?
— Давай!
— А ты куда это смотришь, Олег?
— А тут эта бабенка…
— Какая?
— Не оглядывайся, неудобно.
— Какая бабенка? Объясни толком.
— Та, что я для тебя присмотрел. Но, боюсь, ты опоздал, она тут с молодым любовником.
— А ей сколько?
— Максимум тридцать три — тридцать четыре.
— А любовнику?
— Лет двадцать. Красавец…
— Тем интереснее будет отбить.
— Так ты ж ее еще не видел! — засмеялся Олег.
— Сейчас погляжу! — Родион встал и направился вглубь кафе — они сидели на террасе — в туалет. Через несколько минут он появился и рассеянным взглядом окинул террасу. Его как будто ударили под дых. С первого, мимолетного взгляда он понял, что это его женщина. Он любил эту чисто русскую красоту. Русые, гладко зачесанные волосы, прелестный овал чистого, нетронутого ботоксом и прочими мерзостями лица. Большие синие глаза, грустные и глубокие. И на лице явственно читалась любовь. Надо сказать, что и объект этой любви был хорош! Отобью! Во что бы то ни стало, отобью!
— Ну что?
— Недурна…
— Я все-таки выиграл пари?
— Какое еще пари? — рассеянно спросил Родион.
— С Вавочкой.
— …Пожалуй, выиграл… А что ты выиграл?
— Торт!
— Ах да, ты же любишь сладкое…
— Обожаю, а Вавочка меня ограничивает. Слушай, а столь юный соперник тебя не смущает?
— Да где мальчишке со мной тягаться? Слушай, а как ее зовут?
— У нее красивое имя… Лали.
— Лали? Что это за имя?
— Не знаю…
— Погоди, кажется, у Окуджавы что-то было… В темно-красном своем будет петь для меня моя Лали…
— Дали, старичок, Дали…
— Подумаешь! А для меня будет петь Лали…
— Ну ты самоуверенный тип!
— Хочешь пари, еще на тортик?
— Нет, Родя, я на такие вещи не спорю. Когда дело касается женщин, нет уж, уволь…
— Вот за что я люблю тебя, Олежек, так это за твою порядочность… В наше время это раритет. Давай-ка за это выпьем!
Родиону безумно хотелось оглянуться.
— Скажи, а что еще ты о ней знаешь?
— Да ничего практически. Приехала одна, парень появился только сегодня. Ходит все время в черном, даже купальники и те черные… Курит. Впрочем, это я только сейчас увидел. Отлично говорит по-немецки, я слышал на рецепшн.
— Но она русская?
— Да. На пляже читает русские книжки. А ты что, всерьез решил приударить за ней?…
— Да, знаешь ли… Она меня заинтриговала.
— Вот так, с первого взгляда, на выходе из сортира?
— Представь себе.
— Верю, ибо хорошо тебя знаю. Ты всегда быстро загорался… Но признайся, будь она тут одна, такого эффекта не было бы?
— Возможно, — улыбнулся Родион, а про себя произнес: «Был бы… Это моя женщина».
— Значит, хочешь разбить бедняжке сердце, отвадить от нее этого юного красавца, а потом бросить?
— Нет, — покачал головой Родион. — Я готов хоть завтра на ней жениться.
Олегу показалось, что он ослышался.
— Что ты сейчас сказал?
— Повторяю для глухих: Я… готов… на ней жениться. Хоть завтра.
— Ни фига себе! — ахнул Олег. — А если она не клюнет на тебя?
— Почему это?
— Может, она и вправду любит этого мальчика?
— Разлюбит!
— А если она замужем и это просто курортный роман?
— Разведется.
— Глупые шутки, — рассердился вдруг Олег Васильевич.
— А я не шучу.
— Ладно, брось. Расскажи лучше, как твои дела?
— Какие?
— Работа твоя как?
— Работа? Нормально, как говорят нынче молодые, все пучком. Кстати, ты понимаешь, почему пучком?
— Понятия не имею. Это надо у нашей Насти спросить.
— А вы почему ее с собой не взяли?
— Так сентябрь же. В школе она.
— А с кем осталась?
— Одна.
— И ты не боишься?
— Да нет, она взрослая разумная девица.
— А парень у нее есть?
— Школьные мальчишки крутятся, но она их презирает.
— Черт, когда я ее видел последний раз, это был еще утенок, хоть и не гадкий, но все же…
— А теперь такая стала… Но хорошая… умная… — лицо Олега расплылось от отцовской гордости.
— Но честолюбива — жуть! В кого, не пойму.
— Честолюбие штука полезная, в наше время особенно.
Олег Васильевич увидел, что Лали со своим красавцем поднялись и пошли к выходу. Юноша положил руку на плечо дамы.
— Уходят, — сказал Олег другу.
— Ничего, увидимся с ней в отеле. Слушай, а парень с ней в одном номере?
— Откуда я знаю? Он только нынче утром появился. Но надо полагать…
— Ну, если она замужняя, должна жить отдельно. Иначе риск большой.
— Слушай, а может, она вдова? Потому и ходит в черном?
— Ну, значит она ханжа и сука. Носит траур и трахается с мальчишкой. Впрочем, траур можно носить и по отцу с матерью, хотя это нынче не модно. Олег, мы тут с тобой обедаем, а Вавочка?
— Ну, она тоже голодная не сидит.
— У нее уже есть там знакомые?
— Конечно, — ласково улыбнулся Олег Васильевич.
— Тогда знаешь что… Ты пока не говори Вавочке, что выиграл пари, а торт я тебе куплю. Не хочу пока никаких разговоров об этом, понимаешь?
— Согласен, — засмеялся Олег. — Но торт — это не обязательно.
— Обязательно! Там в номерах холодильники есть?
— В мини-баре.
— Вот и отлично. Поставим туда тортик и будем тайком его жрать и запивать текилой, я купил две бутылки в дьюти-фри.
И оба расхохотались как мальчишки.
После обеда они еще пошлялись по городу и пошли за чемоданом.
Войдя в меховой магазин, они сразу увидели Лали. Она стояла перед зеркалом в меховой жакетке, а юный любовник на диванчике пил кофе с ликером.