Городская фифа - Оксана Лаврентьева

Перрон медленно поплыл у неё перед глазами, и фигура отца исчезла вместе с ним. И тотчас обжигающая волна подкатила к горлу и вырвалась из неё горючими солёными слезами. Настя быстро вышла в коридор, чтобы не давать любопытным соседкам повода для разговора, и невидящими глазами уставилась в окно поезда.

Только сейчас до неё дошло, что же она натворила. Возможно даже, она сломала себе жизнь. Впрочем, мама так и сказала, когда узнала об её решении ехать на практику в сельскую местность. А её излюбленная фраза: все девочки, как девочки, только ты одна будешь всю жизнь коровам хвосты крутить, стала для неё враз пророческой.

Когда-то её родители в штыки приняли её решение поступать в Академию на факультет ветеринарной медицины. Ну, ещё бы! Ведь мама всегда мечтала, что её дочь поступит в медицинский и станет врачом. Можно сказать, её мечта сбылась. И её дочь стала врачом, правда, нечеловеческим. Ну, какая разница?! Врач же! Но для родителей это стало катастрофой.

А теперь она и сама уже сомневалось. Нет, не в выборе профессии, а в целесообразности этой практики. Ведь у неё была возможность закосить, остаться в городе при какой-нибудь тихой ветлечебнице… А сейчас она ехала в неизвестность, в какую-то глухомань, где её ждал наставник. Ведь это он попросил своего друга, их декана, присмотреть для него какого-нибудь толкового практиканта. Вот только он просил юношу, а приедет она (сюрпрайз!). Да ещё городская, совершенно неприспособленная к деревенской жизни дивчина.

Настя постаралась взять себя в руки и это ей почти удалось. Она вернулась в купе и сразу же залезла на свою верхнюю полку. Достала планшет и уткнулась носом в экран.

Ничто так не тянется бесконечно долго, как время в поезде. Теперь она знала это точно. Её соседки — две хамоватого вида тётки с нижних полок сразу же нашли между собой общий язык. И рты у них закрывались только на время потребления пищи. А кушали они очень часто. Просто удивительно: где у них всё помещалось? Причём им всегда было жарко, в отличие от Насти. Но, несмотря на её вялые протесты, они приоткрывали окно и довольно свежий ветер дул прямо на неё. Поэтому приходилось кутаться в казённое одеяло, а лесть в чемодан за курткой ей не хотелось.

Как и следовало ожидать, к вечеру у неё заболело горло, а ночью её затрясло от холода так, что у неё зуб на зуб не попадал. Видимо, у неё поднялась температура. И, судя по её состоянию, немалая.

Она с детства не отличалась завидным здоровьем, поэтому отец называл её розой-мимозой. Мама таскала по врачам и лечила ей ангину всеми возможными и невозможными способами. А сейчас она дрожала на верхней полке, слушая раскатистый храп своих соседок, и вспоминала свой дом. Мечтала о заботливых материнских руках, о курином бульоне и об эвкалиптовом отваре, который ей заваривали для полоскания горла.

А наутро она даже не смогла слезть с верхней полки. Поэтому провалялась там, словно в бреду, даже не обращая внимания на смену соседей внизу. Хватило только сил доползти до проводницы. Настя попросила приветливую женщину разбудить её, когда они будут подъезжать к нужной станции. Ведь по подсчётам Анастасии это должно было произойти ночью.

Оказавшись на незнакомом перроне среди непроглядной темноты с чемоданом и с сумками, Настя запаниковала. Небольшое здание с чёрными окнами, которое она еле рассмотрела за своей спиной, не добавило ей оптимизма. И её опасения подтвердились: старая облупленная дверь не поддалась. Местный «вокзал» не пожелал встретить ночного приезжего.

Что же теперь делать? Мёрзнуть на улице до утра? Вот тебе и романтика. Совсем не так представляла она себе своё прибытие. Да чёрт с ним с этим Мухосранском, против него она ничего не имеет. Знала куда едет. Но ведь её могли бы и встретить! Ведь папа сказал, что созвонился с администрацией этого конного завода, и за ней пообещали выслать машину…

Побродив по перрону, ощущая в голове невыносимую тяжесть, Настя вдруг поняла, что сейчас упадёт. Она доковыляла до разбитой лавочки и улеглась на неё как самый последний бомж.

Дома тепло. А здесь, хоть и конец июня, но холодно как осенью. Вероятно, за ней и не собирались ехать среди ночи. А может ей вообще придётся добираться самой до этого конезавода. Но это всё утром…

Возможно, это был сон, а может горячечный бред, но перед её глазами отчётливо вырисовывалось симпатичное лицо Сергея. Он, как обычно, эмоционально ей что-то доказывал. Его улыбка, искрящиеся весельем глаза… всё это вызывало в её душе невольный отклик. Прошло столько времени, а она до сих пор не могла забыть его голос, его смех и даже запах!

Когда Настя узнала о его похождениях, сначала даже и не поверила в это. Настолько это показалось ей нереальным. Ведь Сергей покорил её именно своими принципиальными высказываниями касательно любви, дружбы и верности. Но, вероятно, когда дело коснулось себя любимого, все его принципы разом отошли на второй план.

Можно вычеркнуть человека из жизни, но как выбросить его из сердца? Как?! Ведь она до сих пор просыпалась от того, что в голове явственно звучал его голос, будто он звал её по имени. Как всегда ласково и нежно, так получалось только у Сергея. А как забыть его руки и губы, которые ввергали её в пучину невероятной чувственности, как? Ведь он был у неё первым, и как утверждал Сергей: до этого он тоже не имел сексуального опыта. Сейчас ей в это с трудом верилось.

Настя отдалась ему без каких-либо раздумий, ведь к тому времени она уже влюбилась в него без памяти. И она осталась безумно счастлива, что доставила Сергею удовольствие. А что касается всего остального… Честно говоря, в свой первый раз она вообще ничего не поняла. Все эти восторги и охи-вздохи про лишение девственности показались ей на фоне личного опыта какими-то непонятными и неубедительными. И, как бы она его не любила, но сексуального удовлетворения Анастасия с ним так и не познала. Это она поняла гораздо позже, слушая разговоры своих всезнающих подруг.

Вероятно, она относилась к тем женщинам, которые из-за своих физиологических особенностей неспособны испытывать оргазм. Как ни прискорбно, но ей в очередной раз крупно «везло». Но, с другой стороны, она не фригидна, это Анастасия тоже понимала. Ведь ей так хотелось их близости! Её даже трясло от одной этой мысли. А если уж Сергей, которого она так любила, был не способен на это… Короче, всё становилось предельно ясно.

Ну и пусть, здесь уже ничего не поделаешь. Но он принимал её такую, какая она есть. И его устраивало в их отношениях буквально всё, Сергей постоянно твердил ей об этом. А про неё и говорить нечего — она ощущала себя любимой, и это она считала самым главным…

Проклятая лавочка казалась на редкость жёсткой и неудобной. Если бы не её плохое самочувствие, она бы побрезговала на неё и садиться. Настя ворочалась, трясясь от холода и невесёлых мыслей.

К сожалению, она оказалась здесь из-за того же Сергея. Ведь это ему назло она приняла такое скоропалительное решение уехать от него, куда глаза глядят. Ох, лучше бы они у неё открылись гораздо раньше. Тогда бы она не оказалась сейчас в таком бедственном положении.

Сквозь пелену нездорового сна Анастасия услышала незнакомый мужской голос:

— Ты чего здесь разлеглась, замёрзнешь ведь! — Незнакомец потормошил её за плечо, но Настя в ответ промычала что-то нечленораздельное.

Язык её совсем не слушался. А горло болело так, что она даже говорить не могла.

— Кто ты такая? Только не говори, что ты практикантка на конезавод.

Услышав знакомое слово, Настя обрадовано замычала и затрясла головой.

— О господи! За что мне такое наказание? Мало того, что баба, так ещё и любительница принять на грудь, — пробормотал незнакомец себе под нос. — Надо было пропускать хоть иногда. Нельзя пить всегда, когда тебе наливают! Вставай, я тебя не потащу на себе.

До Насти наконец-то дошло, что он её принял за пьяную. Скопившаяся в душе обида и жалость к своей скромной персоне не заставили себя долго ждать. Анастасия тихо заплакала, согнувшись на лавке в три погибели.

— Только не это! Не люблю, когда женщины плачут, даже пьяными слезами.

— Я не пьяная, я больная, — еле слышно пролепетала она и заплакала ещё сильнее.

— Какая, какая? — переспросил её мужчина. — Уж не на голову ли?

Но, несмотря на свои слова, он поднёс к её лицу ладонь и осторожно положил ей на лоб. Затем заботливо заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос и произнёс потеплевшим голосом:

— Извиняюсь девонька, у тебя действительно жар! Где же ты умудрилась так простудиться?

И не успела Анастасия опомниться, как он подхватил её на руки и куда-то понёс. Она тут же захотела возмутиться, но уже через секунду оказалась сидящей в автомобиле.

— Там ещё чемодан и…

Незнакомец развернулся и, не дослушав её, молча отправился за её поклажей.

Грунтовая дорога оставляла желать лучшего. Настя подпрыгивала на переднем сидении, и каждый такой взлёт отдавался в голове страшной болью. Она пыталась держаться подальше от своего попутчика. Поэтому отодвигалась на переднем сидении как можно дальше от водительского места его на редкость прыгучей «Нивы». Но, сколько она не старалась, её так и клонило к нему. Хорошо хоть дорога на глазах становилась ровнее. Вероятно, они ехали уже по асфальту.

В конце концов, когда Анастасия очнулась, её щека прижималась к твёрдому бицепсу водителя.

Как тихо, только оглушительно гремели сверчки, нагоняя непонятную тоску. Дверь с водительской стороны была открыта, а сам он сидел, не шелохнувшись, наверное, боялся её разбудить. Судя по лёгкому табачному запаху, её сопровождающий курил. Но делал он это очень аккуратно, так что дым её абсолютно не беспокоил.

Настя вдруг осознала, что находится среди ночи в незнакомом месте, с совершенно незнакомым ей мужчиной. Это её окончательно отрезвило и выдернуло из лап болезненного забытья. Она оторвала голову от тёплого мужского плеча и осмотрелась.

— Проснулась? Пошли в дом, тебе надо срочно выпить жаропонижающее. У тебя температура стала ещё выше, огненная как печка, — низким, каким-то бархатным голосом сообщил ей мужчина.

— Не беспокойтесь, мне бы только переночевать, а дальше я сама.

— Знаешь что, давай сразу перейдём на «ты». Нам с тобой работать. И я совсем не похож на пана, чтобы мне выкать. Господа, как известно, все в Париже, — ухмыльнулся он, доставая её чемодан с заднего сидения.

Балагур, однако. Неужели это и есть её наставник? Только не это! Ведь она представляла себе солидного пожилого мужчину предпенсионного возраста. Умного и очень доброго, почти как её папа…

— Давай познакомимся, меня зовут Павел, можно Паша. Я и есть твой наставник. И что-то мне подсказывает, что ты ожидала увидеть совсем другое, вернее, другого. Ну, уж что есть. Я ведь тоже, честно говоря, хотел бы иметь в стажёрах парня. А прислали тебя.

Замечательно! Всё так, как она и предполагала. Хотя, если он женатый, серьёзный (это вряд ли) и хороший специалист, почему бы и нет? Бог мой! Уже всё свершилась, раньше надо было думать…

— А я Анастасия. Между прочим, я лучшая на курсе, ну, почти лучшая. Но если вы не желаете, чтобы у вас работала девушка, то…

— Слушай, мы же, кажется, с тобой договорились не выкать. И можно я буду звать тебя Настей? А если ты не будешь меня доставать, даже Настенькой, — перебил её Павел.

Он пошёл куда-то в темноту, кивком головы приглашая её следовать за ним. Послышался металлический скрип. Павел, подождав, когда она пройдёт в дверь, тут же закрыл её на ключ.

— Постой пока здесь, я на крыльцах свет включу, а то ещё растянешься.

Тотчас жёлтый электрический свет осветил ступеньки и узкую дорожку, выложенную каменными плитами. Они вошли в прихожую. В доме пахло чем-то мясным и вкусным, это она поняла, несмотря на полное отсутствие аппетита.

— Переночуешь у меня, я же не знал, что привезу больную деваху. Так что не обессудь, городского шика нет, зато тепло. Кушать будешь?

— Нет, нет, спасибо, — это прозвучало несколько испуганно, так как Настя почувствовала себя очень неловко. Ведь он же не обязан её ещё и кормить.

— Какие глупости! Скромница нашлась. На голодный желудок таблетки? А ещё врач!

— Нет, я серьёзно. Есть не буду, а то меня стошнит. Если только чай…

— Ну ладно. Проходи в спальню и сражу же ложись. Бельё там чистое, не волнуйся. Подам как прЫнцессе, в постель. Выпьешь горяченького и сразу же под одеяло.

Испытывая огромное неудобство, Анастасия вошла в чужую спальню. Горел небольшой ночник над кроватью, но даже от его приглушённого света глаза у неё сразу же заслезились. Она сняла с себя одежду и аккуратно повесила её на спинку стула. Хотела уже достать фланелевую пижаму из чемодана, но тут с ужасом поняла, что он остался стоять где-то в прихожей. Поэтому с испугу опять надела под футболку бюстгальтер и нырнула в холодную постель.

После того, как её голова коснулась подушки, она уже ничего не помнила. Очнулась от того, что Павел позвал её по имени, причём очень ласково — Настенька.

А он вроде ничего, хоть и птица-говорун. Причём отличается не только умом и сообразительностью, но ещё и добротой. Может, хоть с наставником ей повезло? Должна же быть в жизни какая-то справедливость…

Он осторожно подал ей горячий бокал с чаем размером с ведро. Анастасия с наслаждением сделала глоток и сощурилась от удовольствия: чай оказался с малиной. Прямо как дома!

— Если добровольно не сжуёшь эту печенюшку, то будем вводить её тебе перорально, думаю, до ректального метода дело не дойдёт, — излишне серьёзным тоном заявил он, протягивая ей огромный квадрат печенья.

Ого! У них тут всё гигантских размеров? Сначала бокал, а теперь ещё и печенье. Да одной этой печенькой можно обожраться!

— А вдруг я её не доем? — серьёзно спросила она его.

— Доешь. У меня сынок знаешь, как их уплетает. Особенно вкусно на завтрак со сливочным маслом.

Анастасия кусала рассыпчатое печенье, с любопытством посматривая на Павла. Наличие у него сына сразу же ставило его в категорию порядочных. Если имеется ребенок, значит, есть и жена. И наверняка они спят где-нибудь в соседней комнате. Чёрт, как неудобно! Там семья, а он тут с ней возится.

Павел проследил, чтобы она съела всё до последней крошки, после чего протянул ей таблетки и градусник.

— Надеюсь, у тебя аллергии нет?

Как и следовало ожидать, температура у неё оказалась приличная. Павел даже на какое-то время замолчал, с беспокойством глядя на неё. Но совсем скоро, после его очередного зевка, Анастасии всё-таки удалось его уговорить и спровадить.

Не будет же она спать, когда около неё сидит посторонний мужчина?!

Когда она проснулась, то сразу же отметила, что ей стало значительно лучше. Открыла глаза и уставилась в потолок, выложенный белоснежной плиткой из пенопласта. Она еле успела натянуть на себя одеяло, так как совсем рядом почувствовала какое-то движение. Анастасия повернула голову и чуть не закричала от ужаса. Рядом с ней, в этой же самой постели, спал Павел!

По-видимому, она так вздрогнула, что невольно его разбудила. Мужчина тотчас открыл глаза и посмотрел на неё. Его губы тут же растянулись в самой доброй улыбке, какую только можно себе представить. Его светло-карие глаза озорно блеснули, ввергая её в замешательство. Причём её состояние было, скорее, реакцией на его очаровательную улыбку, чем на саму ситуацию.

Не фига себе! Они спали в одной пастели! Когда он ей сказал, что она переночует у него, она же не знала, что это будет в буквальном смысле!

В горечах Настя вскочила с кровати как ужаленная, но когда вспомнила, что внизу у неё кроме трусиков ничего нет, тотчас нырнула обратно под одеяло. А Павел медленно подставил под голову руку, согнутую в локте, и наблюдал за ней с явным интересом. А когда она вновь оказалась в постели, беспардонно уставился на неё.