— Смотришь и понимаешь, что пришла не по адресу? — усмехнулись сзади.
Городской подошел и встал рядом. На нем был официальный серый костюм, даже туфли вместо ботинок. Положив руки в карманы, он тоже уставился на сотрудников охраны. Был ясный солнечный день и юрист не одел кепку. В свете его шрам не казался таким большим, каким я его помнила.
— Дело в том, что ты не можешь избавить его от… этого, — сказал. — Это из-за бывшей жены. Она променяла его и дочь на деньги. На проституцию в… элитном клубе.
Я так сильно сжала челюсти, что скулы свело от боли.
— К счастью, жена его охраняемого объекта — хорошая знакомая самого Ростова. Мы отсудили ребенка и предоставили место работы. В деньгах он не будет нуждаться, пока воспитывает девочку.
Андрей откликнулся на слова второго охранника и дал тому прикурить. Увидев какую-то женщину, знакомый ткнул Андрея локтем в бок, но тот едва взглянул на проходившую.
— И я совсем ничего не могу сделать?
— Ничего дельного не выйдет. Вместо него, ты можешь помочь сотням других людей и действительно добиться результата. Ростов получил свой билет в один конец.
Мы ещё немного постояли за клумбой. Я выкурила четыре сигареты и решила, что пора прекращать. Когда я закинула пачку в сумку, то заметила, что городского рядом уже нет.
Остаток дня пролетел в каком-то тумане. Желание удовлетворить собственные потребности помочь другому запеленало мне глаза. Такое сильное чувство собственной слабости и бессилия я испытывала лишь раз. Мысли об Андрее вытягивали за собой воспоминания об автомобильной аварии, будто ведра из колодца. Я ничего не могла сделать в тот день. Только смотреть, как теряю близких мне людей. Чувства притупились, слишком давно это было, но охранник вскрыл старую рану. Происходящее было невозможно исправить — эти потоки событий не подчинялись чужому воздействию. Не было альтернатив, кроме саморазрушения. Я не могла сделать ровным счетом ничего.
И это пугало.
— Что за день… что за день…
До дома я дошла на автомате. У подъезда меня никто не ждал. Я выгуляла Чару и завалилась на тахту, с головой укрывшись одеялом. Были вещи невыполнимые, но задач по силам вокруг тоже не мало. Как бы больно не было, я должна была идти вперёд.
*прим. автора: Дмитрий использует фразу-мем из "Критика чистого разума" Канта. Очевидно, эта фраза изначально получила распространение среди студентов, у которых был зачет по философскому минимуму. Те и вывели её на свет как символ словесного поноса с научным уклоном. Потом фраза получила признание и среди прочих слоев населения ввиду абсурдности следующих за ней предложений. Использовалась в литературе, в карикатурах, а так же школьниками и прочими лицами.
Глава 17
Прошла неделя. Июль подходил к концу. На Омск спустился какой-то циклон и уже несколько дней в разгар солнечного дня, капал мелкий дождь. Я работала в офисе, дома, в кафе за обедом. В памяти всплывали рассказы о парне, который работал на моей должности полгода назад. Он не продержался и двух месяцев, но я не сдавалась. Встречались интересные проекты, как и те, которые вызывали во мне чувство недоумения: меня запрягли заданиями рерайтеров и контент-менеджеров. Ожидая, пока вскипит чай на кухне, я сверяла электронные ящики пользовательских аккаунтов. Чара грела мне ноги под столом.
Неожиданно, пикнула аська.
Dmoz: =)
Dmoz: Празднуешь?
Я задумчиво почесала щеку. Кажется, прошла целая вечность с нашей последней встречи. Теперь я уже не ходила обедать в "Зонт" и не стремилась к крыльцу "Права". Дом — работа — дом.
Kyrie: Нет.
Kyrie: Какой сегодня праздник?
Не то, чтобы я была в курсе всех календарных дат, но внимательно смотрела новости.
Kyrie: Слушай, ты когда заберешь свои вещи? И кокос. Я не знаю, портятся ли они, но он вроде как ещё товарного вида.
Городской не отвечал. Наверное, у него были свои дела. Я посмотрела на часы и с удивлением заметила, что уже три часа. В последнее время я стала засыпать посреди ночи, что конечно никуда не годилось. Выпив чая, я пошла умываться, а когда залезла под одеяло, раздался звонок в дверь. Подумав, что только соседи могли обойти звонок домофона, я тут же понеслась открывать.
— Шелом!
На пороге стоял городской в своей промокшей кожаной куртке. Удивляться вряд ли было приземлило. Я просканировала его взглядом и впустила внутрь. Пришел забрать свой талисман?
— Как дела? — спросил.
— Как обычно.
Решив, что время ещё есть, я потерла глаза и снова уселась за компьютер. Хотелось спать, действительно хотелось, но я ещё могла терпеть.
Через некоторое количество времени за стол присел городской. Я не заметила в его руках пакетов.
— Ну, так… — сам себе кивнул. — Ты сама всё съела что-ли?
Я приподняла брови. Этот человек был воистину загадочен, уставшую меня это совершенно не располагало к разговору. Мне надо было проверить ещё 367 аккаунтов…
— Кира, — позвал. — Где торт?
Когда мои брови достигли своего предела высоты, блондин щелкнул пальцем, будто подзывал официанта:
— Ау, двадцать первое июля прошло! По паспорту твой день рождения!
Медленно кивнув, я открыла календарь двойным щелчком мышки и впала в прострацию. Ага. Вот оно что.
— Забыла, — хмыкнула. — Интересно.
— Интересно? — городской ударил по столешнице. — Ты прозевала собственный день рождения!
Я подавила зевок. Что есть, то есть. Мужик уставился на меня как на инопланетянку:
— Завтра воскресенье, — сказал. — У тебя выходной, я надеюсь?
— Д-да, — я кивала на автомате.
— Иди спать.
У меня действительно не было сил, чтобы как-то интерпретировать очередной каприз богательного парнишки, поэтому я безропотно последовала приказу и пошла отсыпаться. Сон был тревожный. Я то и дело слышала подозрительные звуки, которые вряд ли бы звучали, будь я в квартире одна. Каждый раз пробуждаясь, мне приходилось успокаивать себя мыслью, что в жилище есть кто-то ещё.
Таким образом я промучилась до обеда. Сегодня был на удивление солнечный день.
В половину второго я вышла из ванны и устремилась на кухню — обитель подозрительной активности. Ещё на подходе меня остановил подозрительный запах. Гость не ушел. Фактически он ещё находился на кухне.
Закрыв глаза, мужчина выстукивал пальцем на столешнице неизвестный мотив и подергивал головой. На нем были домашние штаны и футболка, в которой он спал. Наушники говорили сами за себя. Гость выглядел умиротворенно и, как ни странно уютно.
Что-то пикнуло. Юрист встал и достал из духовки… нечто, напоминающее сырники. Увидев меня, сидящей на диване, городской растерянно охнул и вытащил наушники:
— Привет. Как спала?
Я пожала плечами. Как можно спать? Хорошо и плохо? А как разница?
Юрист налил мне молока и посмотрел на наручные часы:
— Ешь и одевайся.
Назвать меня гурманом было сложно, я ела абсолютно, все что можно было есть, поэтому без труда вкусила продукт. Кокос. Удивительно.
— Зачем одеваться? — нахмурилась.
— Сюприз.
Мужик внимательно наблюдал, как я жую продукт. Сюрприз? Не нравились они мне. Я ещё не совсем оправилась от мысли, что юрист никак не связан с наркотой, к тому же, он был богатеньким Буратинкой, а у таких свои развлечения…
На глаза мне попалась интересная вещь.
— Что это? — указала пальцем на разрезанный кокос за его спиной, очень напоминавший тот, что стоял на телевизоре.
— Была нужна стружка, — пожал плечами. — Это не Коковски. Час назад открыли Ашан, пошел и купил. Ты совсем не печешь, да? Ни какао, ни ванили…
Я пожала плечами. Готовка никогда не была моим коньком, более того, я избегала её, постоянно готовя одно и то же — бутерброды. Конечно, я могла сделать что угодно по рецепту, но никогда в этом не нуждалась. Андрей был первым, кого мне приходилось кормить "в полную силу".
Краем глаза, я заметила, что городской чешет руку.
— Что у тебя там? — насторожилась.
— Ничего, — убрал конечность под стол.
— Покажи.
Юрист пожевал нижнюю губу, но вытащил руку и перебросил через стол. Порез покрылся кожицей, но был ещё слишком очевиден.
— Не чеши, — поискала глазами аптечку. — Надо обмотать.
— Не хочу, — снова убрал руку.
— Тебя никто не спрашивает.
Я пустила последний "косовый сырник" в рот и достала бинт. За тем как я перевязываю его руку, городской наблюдал особенно тщательно. Я не помыла руки после еды, но сделала это до того, как зайти на кухню. В этом была проблема?
— Кира.
В голосе городского я услышала предупреждение.
— Попробуй согнуть руку в локте…
— Кира.
— … можешь?
Казалось, он будет молчать целую вечность. Я сама проверила степень стянутости бинта и удовлетворительно кивнув, провела по перевязке пальцем. Ещё месяц и от пореза не останется следа.
Городской задумчиво проследил за моей рукой:
— Не играй с огнем, Кира. Я не при смерти.
Я растерянно моргнула:
— Что там с сюрпризом?
— Одевайся и увидишь.
Собиралась я минуты три, так как по сути никогда не уделяла гардеробу много внимания. Городской одел почти такие же спортивные штаны как у меня и серую обтягивающую футболку. На улице было тепло, как может быть тепло в середине лета. Во дворе на качелях резвились дети, мамаши сидели на лавочках у песочницы, местная гопота заняла площадку у одного из-подъездов. Повсюду были рассажены деревья. Спустившись вниз, юрист достал ключи от машины. Я уставилась на агрегат со смесью настороженности и недоверия.
— Мы можем дойти и пешком, если хочешь, — сказал, натягивая кепку. — Вообще-то я и планировал пешком. Тут очень близко.
— Пошли пешком, — кивнула.
Запустив руки в карманы курток, мы двинулись по дворам параллельно центральной улице. Надо признать, у городского была какая-то уникальная пружинистая походка, прямая спина и ровные плечи. Он шёл очень уверенно, хотя довольно часто поправлял головной убор, когда прохожие смотрели в его сторону слишком пристально. Что он думал, интересно? Что смотрят на его лицо? Я была более чем уверена, что и группа молодых девушек, и проходившая мамочка с коляской и даже два мужика с пивом смотрели на его физическую подготовку: накачанные руки и совершенно плоский живот. У Дмитрия было тело атлета.
Омск был очень спортивным городом, читая газеты, я всегда удивлялась, что здешняя администрация уделяла постройке спортивных объектов столько внимания. С 2005 года в городе были построены полторы сотни игровых площадок. Зимой организовывалась заливка льда в хоккейных коробках. Набирал популярность велосипедный спорт. В настоящее время во многих спортивных школах департамента по делам молодёжи, физической культуры и спорта администрации Омска занималось около двадцати тысяч детей, причём три спортивные школы получили статус школ олимпийского резерва. Ранее в городе была только одна хоккейная школа — "Авангард", но несколько лет назад открыли Ледовый дворец спорта им. Фетисова и Ледовый дворец спорта им. А. Кожевникова. Мало кто не слышал об "Авангарде" и "Омских ястребах".
Зная это, я почти не удивилась, когда мы оказались перед дверями спортивного центра "Динамит", расположенного через дорогу, в глубине спального района. Юрист шёл первым, придерживая мне двери.
— Наташ, я с подругой.
Сидевшая в коридоре за столом женщина сорока лет мазнула по мне взглядом и показала на одну из дверей:
— Разминка у группы уже началась.
— Я сам.
Сзади нас уже входили новые люди. Дмитрий подал мне знак и мы двинулись дальше. Я уже начала по-тихому запоминать местоположение этого места. Всего в двух дворах от моего дома, с ума сойти. Этот спортивный центр был явно современным, за зданием очень хорошо следили: ярко красная облицовка напоминала торговый центр. Внутри было достаточно много народу, но все они были рассредоточены по огромным залам. Прежде чем оказаться на месте мы в общем потоке прошли несколько раздевалок и общих коридоров.
— С днем рождения! Надеюсь, проведешь хороший день.
Надо признать, сначала я не поняла, что это за гигантское нагромождение посередине огромного зала с потолком в двадцать метров.
— Охренеть, — не сдержалась.
Искусственная скала, а точнее стена с искусственными неровностями, адаптированная под скалу, умещала на себе около десятка людей, привязанных страховками. Снизу на матах сидели другие, видимо ожидая своей очереди. Все одеты по минимуму, подтянутые, загорелые тела.
— Как это называется? — спросила, разглядывая объект.
Дмитрий снял кепку и открыл один из металлических шкафчиков, возле которых мы стояли:
— Скалодром, — достал фиолетовую резинку и протянул мне. — Завязывай волосы. Сначала надо разминаться.
Я никогда не занималась такими видами спорта, но понимала, что никто из людей на не полез туда не разогрев мышцы. Разминка заняла примерно два часа. Я сбилась со счету, сколько кругов мы пробежали в соседней зале и сколько раз отжались: перед глазами стояла эта самая скала. Дмитрий казалось, тоже относится к этому с нетерпением, мы почти не разговаривали.
— Делай так, — сказал, показывая повороты кистью. — Руки самое главное.
В конечном итоге мне даже не пришлось переодеваться. Юрист вытащил снаряжение и напялил прямо поверх моих спортивных штанов и футболки. Затем быстро показал несколько видов узлов и рассказал о правилах использования страховки.
— Ерунда, — отрезала. — Не свалюсь.
— Уверена? — нахмурился.
— Да.
Он медленно кивнул и мы двинули к скале. Оказывается она использовалась и на другой стороне и по сути была обычной, чуть наклонной стенкой со вбитыми камешками. Мы начали лезть одновременно. Надо признать, Любинский поселок находился на равнине, и мне почти никогда не приходилось никуда лазить, не считая собственной крыши. Городской явно был мастером дела и уже посиживал наверху, когда я только подбиралась к середине. У него был вид человека, который наконец получил то, что хотел.
Я огляделась. Наша "трасса" не выглядела очень сложной. Наклон был совсем незначительным.
— Слушай, ты сюда всегда ходишь? — крикнула.
— У меня абонемент, — отозвался. — Да.
Видимо решив не ждать меня, он что-то сделал со страховкой и на дикой скорости спустился вниз. Я не знала, что так можно делать и засмотревшись, забыла, что надо держаться. Повисла на троссе.
— Блин, — схватившись за камешек, я продолжила путь.
Пока ничего не болело и это было здорово! Когда я добралась до верха, то увидела зал с высоты птичьего полета. Городской нашелся сидящим напротив другой "скалы". Эта была какая-то высшая степень трудности, в моем понимании. Вынос уходил вперед на метров пять, если не больше. Наклон начинался от уровня земли и постепенно увеличивается, метров через десять становится сильным, а к концу стенда возвращался в вертикаль. Дмитрий стартовал вместе с другим мужчиной и довольно быстро его перегнал. Хотя быстро — едва ли подходящий термин. Оба двигались осторожно, рассчитывая движения. Юрист дошел почти до конца, его "оппонент" свалился чуточку раньше. Никто не охал и не хлопал. Едва пара спустилась, как начали лезть другие. Интересно, люди тут вообще калечатся?
Я обживала свою скалу до самого вечера. До меня дошло, что этот экземпляр предназначался "для новичков". Карабкающиеся по бокам люди делились первыми впечатлениями и подшучивали над теми, кто скалолазил на других агрегатах. Под конец дня, я даже потеряла счет времени.