— У тебя есть телефон?
Я навернулась на ровном месте и ударилась о дверной косяк плечом. Честно говоря, я давно ожидала чего-то подобного. Мой билайн поддерживал функцию скрытого номера, поэтому ничего страшного случиться не могло.
— Набери, — попросил.
Диалог был не долгим и по сути состоял из двух частей: "Я живой" и "Как вы там?". Скорее всего на той стороне провода были его родственники. Значит, ему было к кому вернуться. Вернув трубу, мужик снова завалился спать.
Утром четверга я, как повелось, проснулась на кухне и, позавтракав, вышла на крыльцо. Погода в эти дни стояла ясная, сухая. Бабье лето в середине сентября. Интернет утверждал, что потепление продержится до начала следующего месяца, после чего наступит пора дождей и слякоти. Я была из тех людей, кто ценил пасмурную погоду мысленно, но, столкнувшись с последствиями, не выдерживал и бежал под ближайшую крышу.
Сегодня Екатерина одела кофточку фиолетового цвета со стразами — почти парадный вариант. На ногах обтягивающие легинсы под джинсу и серебристые балетки. Может, круглая дата с Иваном на носу?
— Кира, я не понимаю, как ты можешь быть такой беспечной! А вдруг мамаша Фёдора увидит?
— Говори тише, — я закурила. — О чем ты, женщина?
Катька повертела накрашенным пальцем у виска:
— В малине посмотри.
Задумчиво посверлив соседку взглядом на предмет сарказма, я развернулась и пошла по предложенному курсу. Наша малина ремонтантного сорта находилась на общем огороде, вместо ограждения и плодоносила даже осенью. За стеной полутораметрового кустарника стоял железный турник. Не всегда, но довольно часто я использовала его для физических упражнений. В остальное время мы с Катькой натягивали между железками гамак. Вот как в сентябре. Тот факт, что сегодня утром он был занят, для меня оказалось неожиданностью. Городской вольготно лежал внутри, закинув руки за голову. Наслаждался припекающим утренним солнцем.
— Он часто там пасется, пока тебя нет, — сказала Катька, когда я вышла из кустарника. — Ничего у него не болит. Вышвыривай пока на шею не сел.
Я потёрла лицо руками. Новость была слишком неожиданной, ее следовало переварить.
— Может, ему просто надоело лежать в доме?
— Кира, — соседка посмотрела строго. — Не пытайся оправдывать других. Не сейчас. Это же понятно, как снег зимой, что он пережидает у тебя дома! А вдруг найдут! Ведь ищут же, раз тут отсиживается!
От жестокой правды сказанной вслух стало совсем не хорошо.
— Скажи парням по пути, что сегодня до обеда не смогу прийти.
— Само собой.
Не став провожать соседку, я побежала в дом, вызвала такси и заварила чай. Аварийный план действий у меня имелся всегда. В то, что у мужика ничего не болело, мне верилось слабо, но он уже был в силах ориентироваться на местности, а значит — существовать самостоятельно.
— Чёрт! — я ударилась коленкой о тумбочку.
Гость подоспел немного погодя. Выворачивая на кухню, он остановился в проеме двери будто наткнулся на невидимую стену.
— Ты здесь? — вцепился побелевшими пальцами в косяк.
— Выходной, — я даже растерялась немного. — Садись. Накормлю.
Городской ещё немного постоял на месте, но все же прошел по проверенному пути к столу. Надо отдать ему должное, бинты он не снимал и видел мало. Отек, скорее всего, уже спал, но голова от резкого света по его словам болела очень сильно — мы были вынуждены держать дом в полумраке. Я достала пачку клонидина и вручила гостью вместо нурафена. Он выпил все без комментариев, положил локти на стол и опустил подбородок на ладони. Ждал, когда заработает таблетка. Позавчера он предпринял попытку помыть голову под душем. Дело закончилось провалом — разошелся один из порезов. Из того, что оказалось отмыто, мне удалось разглядеть светло каштановые волосы. Стрижка до сих пор смотрелась невнятно — волосы активно слипались от крови и сукровицы. На днях Екатерина увидела нас сидящими на кухне в полумраке, когда приносила свои новости об Иртыше. Картина её так испугала, что она сначала завизжала, а потом уже чертыхнулась и умотала к себе. Пришлось долго рассказывать мужчине, что соседка имела прямой доступ в мой дом и ничего страшного в этом не было.
— Слушай, а как тебя зовут?
Разворачиваясь к столу, я снова ударилась коленкой. Городской поднялся с диванчика и теперь стоял прямо передо мной, облокачиваясь на стол.
— И ты решил спросить меня об этом только сейчас? — поинтересовалась.
— Не, ну… — скрестил руки на груди. — Так как?
Было очевидно, что открытое утаивание смотрелось бы подозрительно, поэтому я выдала первое попавшееся имя, которое к тому же было самым популярным в поселке:
— Катя.
— Давно ты живешь здесь, Катя? — через силу улыбнулся.
— Всю жизнь.
— Всю жизнь одна?
Видит Бог, я умела врать масштабно:
— Родители уехали к родственникам в соседний поселок. Скоро прие…
— Думала когда-нибудь уехать?
— Что?
— В городе больше перспектив карьерного роста. Жизнь интереснее. Тусовки, модные клубы, кино без задержек, театры, выставки, концерты…
— Плюсы больших городов мне известны.
— Ну, так что?
— А что?
— Хочешь уехать?
Я сощурила глаза и помахала рукой перед носом мужика. Ничего он не видел.
— Тут все этого хотят, но уезжает только молодое поколение, кадры, у которых есть образование. Конкурентоспособные люди, понимаешь?
— В чем проблема? У тебя нет образования?
Это был настоящий удар по самооценке:
— К чему такой интерес?
— Не, ну я просто подумал, почему ты живешь здесь…
— Жизнь в области мне не в тягость.
— Ты уверена?
— У поселка тоже есть свои преимущества, — пожала плечами. — Здесь отличная экология, нет бандитов, машины людей не сбивают, и вообще менталитет другой. Я не совсем уверена, что выживу в большом городе, но попытаться бы хотелось. Я коплю на переезд.
За окном вовсю палило солнце. А таксист Вася ещё не приехал. Наверное, из центра добирался. Он у нас был один на весь поселок — так уж получилось, что люди здесь предпочитали общественный транспорт или собственные агрегаты.
— Катя, я тут подумал… — городской неожиданно склонился вперед и взял меня за плечо. — Мы могли бы…
Я ошарашено уставилась на его руку. Мужик зацепил лямку моей майки и принялся ощупывать голую кожу горячими пальцами. Не часто ко мне так прикасались. Было страшно даже подумать, какое у этого могло быть продолжение.
— Я ничего не вижу сейчас, — выдохнул. — Совсем ничего. Могу не снимать повязку…
Ощущать себя единственным зрячим человеком в доме было приятно. Городской взял мои руки и положил себе на грудь, но когда попытался сказать что-то ещё, был вынужден зевнуть. Наконец-то заработал седатив.
— Лучше в спальне, — сказала.
— Да, — быстро согласился, давая себя увести.
Катька зашла в дом, как раз, когда я собирала вещи Федора Борисовича.
— Ну, что? Вася приехал.
— Заметила, — я поправила бинты на голове мирно спящего городского, — Нет, ты только посмотри на него. Чуть что снова кровоточить начнет…
— Кира! Опять! — соседка схватила мужика за плечи и помогла вынести на крыльцо. — Тебя мало своих проблем? А вдруг за ним с автоматами придут? Или менты какие-нить? Дело заведут на нас как на соучастников! На что оно нам надо?
Увидев ношу, областной таксист по имени Вася даже сам открыл дверь:
— Опять спасаете городские выбросы, дамочки?
— Ага, — я утрамбовала гостя на заднее сидение, а сама села спереди. — Катя, посмотри за клубом, хорошо?
Соседка окинула салон презрительным взглядом:
— Побыстрее давай. Не ввязывайся ни во что.
Вася мчался на приличной скорости. Отрезок времени между ранним утром и обедом не изобиловал пробками. До точки мы добрались за полчаса. По дороге пришлось соорудить незаметную прическу-хвост и ещё раз полистать номера телефонов.
— Заезжай в спальный район. Да, вот тут. Во двор.
Ранним утром на окраине Омска было не очень людно. Именно в этой части города постоянно вещал громкоговоритель железнодорожного вокзала, который сводил на нет почти всех старушек, желающих пощелкать семечки на лавке или балконе. Вася помог мне вытащить мужика на скамейку. Я поправила пострадавшему одежду, положила сверху его жилетку и проверила бинты. Жив будет, если все пойдет как надо. Закурив, я позвонила по единственному известному мне номеру телефона, который связывал мужика и город. К моему удивлению, на той стороне ответил грубый мужской голос:
— Да?
Я чуть на месте не навернулась:
— Э, простите. Вы знакомы с мужчиной лет тридцати пяти, каштановые волосы, рост под метр девяносто? Со шрамами.
— Кто это говорит?
— Мне довелось спасти его несколько дней назад. Сейчас он в бессознательном состоянии.
— Адрес.
Я продиктовала адрес и мужик тут же бросил трубку. Отправив Васю таксовать на вокзал, я спряталась за угол соседнего дома и принялась ждать. Первые полчаса никого не было. К городскому даже никто не приближался, должно быть думая, что тот алкоголик в отключке. Через минут сорок начался каламбур. Во двор въехали две машины — одна большая и черная, похожая на джип, другая поменьше, серебристая. Они быстро проехали вдоль дома и остановились у подъезда. Похлопали двери. Из чёрного автомобиля вышел… великан. Двухметровое темное пятно, которое вполне могло приложить городского пару раз головой о стену и, глазом не моргнув. Владелец серебристой машины был заметно мельче и носил офисный костюм. Я чуть высунулась из своего тайника. Против двух уродов шансов было мало, но эффект неожиданности мог сыграть мне на руку. К счастью ничего не произошло. Оба стремительно подбежали к скамейке и склонились над мужчиной. Первый потрепал городского за плечо. Второй что-то делал с бинтами. Перекинувшись парой слов, они взяли потерпевшего под плечи, погрузили в джип и так же быстро уехали, даже не дав круг вокруг двора.
А я ещё посидела в кустах, докуривая пачку.
Глава 3
Поездка на Иртыш следующим утром выдалась напряженной по многим причинам.
Ещё никогда я не выезжала на природу с таким сопровождением в лице местной гопоты. Помимо жигулей "старшего брата" группу дополняли две тройки, одна копейка и что-то неописуемое на последней стадии ржавления. Три часа напролет мне пришлось слушать радио шансон и идиотские тематические шутки, смысл которых был ужасен и загадочен. Особенно удивила способность здешних девушек смеяться над собой:
— Слушайте сюда, я такой анекдот знаю, — сказала одна бурёнка, сидящая сзади. — Может ли женщина стать лебедем? Если может раком, может и лебедем!
Все пассажиры авто в количестве двух мужиков и трех баб громко заржали.
Печально все это, как ни посмотри.
Место для лагеря выбрали методом тыка — просто заехали подальше от ближайшего поселка. Пляж был песчаным, хорошим, но вот вода чистой не казалась даже близко. Что нашу молодежь совершенно не смущало: Катька уже разделась и вместе с Иваном пошла окунаться, подав пример ещё нескольким парам.
— Ты идешь или как? — "спросил старший брат", стягивая футболку.
Смотреть было откровенно не на что. Мой компаньон на эти выходные без одежды казался выходцем из Бухенвальда. Хотя мне самой грех жаловаться, по сравнению с девушками этих гопников, я была вполне сопоставима с палкой.
Я отбилась от плескающихся дилетантов и поплыла вдоль берега. Вода была прохладной, но так повелось, что в Любинском народ мог купаться даже зимой. Хотя… купаться — не правильный термин. Многие из молодежи не умели плавать, а уж так далеко, как я, от берега вообще вряд ли кто мог отдалиться.
— Эй, смотрите, ничо даёт!
Со стороны компании раздались возмущенные голоса:
— … чо не могу что ле?!
Один из гопников начал загребать в мою сторону. Видимо, это его баба орала громче всех:
— Жора! Дальше! Дальше! Молодец!
Почуяв беду, я резко развернулась обратно и поплыла на встречу. Мужик продержался метров двадцать, но на этом силы закончились, и он начал уходить под воду.
— Жора! Вперёд! Вперед!
Жора пару раз окунулся в воду с головой. Последнее его выныривание на воздух смотрелось совсем не круто. Когда я подплыла к горе-гопнику, он начал хвататься за меня руками и ногами. Пытался залезть как на опору. В определенный момент я даже подумала, что сама сейчас утону.
— Перевернись… на живот… идиот! — я даже заглотнула воды. — Я буду толкать тебя, ну!
Но он не слушал. Мы оба шли на глубину. Никогда бы не подумала, что могу умереть так глупо. Помогая людям — да, но вот такому гопнику как этот, да ещё и на Иртыше в компании не совсем трезвых лиц — очень вряд ли.
Не знаю, насколько мне удалось задержать дыхание. К нам подплыл какой-то пацан из компании и отодрал мужика от меня. Я вынырнула за глотком воздуха и еле как выползла на берег.
— Кира, ты как? — Катька вышла следом. — Жора тебя так… я уже думала…
Вытерев лицо и волосы полотенцем, я посмотрела на Жору. Продрогший, но все ещё гопник, он что-то трындел своим товарищам о том, как пытался вытащить меня из воды и как при этом я сопротивлялась. Все заваливали его одеялами, пытались успокоить. То-то я чуть на дно не пошла, у него пузень как пять моих.
— Кира.
К нам подошел "старший брат", по совместительству — настоящий спасатель утопающих.
— Ты хорошо плаваешь, — сказала, принимая банку с пивом.
— Ты тоже, — улыбнулся.
Когда Жора перестал дрожать и петушиться, все вернулось на круги своя. К вечеру мы развели костер и постелили спальники. Некоторые предпочли заночевать под открытым небом, другие (в основном пары) разбили палатки. Почему-то у нас со "старшим братом" была одна на двоих. За поздним ужином и попойкой мне удалось пересчитать всех присутствующих. В сумме гопарей было тридцать два. Не включая меня, конечно. Поэтому я ничего не потеряла, решив удалиться при виде первых пьяных улыбок.
— Ты куда? — спросила Катька, отрываясь от Ивана.
— Голова болит.
— А.
Отойдя подальше, я отпустилась под березку и закурила. На самом деле все было намного сложнее, но делиться переживаниями с кем-то не было моим стилем. Мысли то и дело возвращались к событиям прошлых дней. Вернувшись в поселок вчера после обеда, я не могла найти себе места. Картинка с беспомощным мужиком в бинтах на лавке буквально въелась мне в мозг и не давала покоя. Я не могла работать, не могла есть, не смогла заснуть и даже пролила кипяток себе на ногу. В голове родилась навязчивая вероятность, что я, возможно, сдала раненого человека не тем парням.
— Чтоб тебя…
Мне надо было знать наверняка, где он и что с ним. Я была даже готова всё побросать и уехать. Вот только куда? Те двое мужчин, что его подобрали, были явно из семей с достатком — их машины стоили прилично. Являлись ли они родственниками городскому? Так хотелось в это верить! На фоне подобных размышлений, перспективы близкого общения со "старшим братом" и предсмертная ситуация с Жорой казались пустяками.
— Это ты Кира, которая с Валетом?
К моему убежищу подошла накрашенная фифа в красном бикини.
— Дело есть.
"Старший брат", он же Валентин по кличке Валет, был каким-то авторитетным кадром в поселке и по совместительству, близким другом Ивана. Связав эти два факта, Катя уже пророчила нам скорую свадьбу, ведь я была "той самой Кирой с оврага, что даёт по бороде всем за так". К счастью, у таких крутых отморозков всегда имелись тайные поклонницы.
— Я тебе косарь, а ты мне доступ в палатку, — провещала, внимательно рассматривая меня.
— А кто спаивать будет?
— Моя подруга.
Я изобразила мыслительный процесс:
— Чтоб на рассвете слиняла, иначе… — цокнула языком для пущего эффекта.
— Не вопрос, чо, — отдала деньги и убежала.