— И все же я настаиваю, — Анеро не желал молчать, — вам нужна жена и жизненно необходим наследник. Приступы Хилайора чаще, чем у вашего брата, агония может наступить стремительно. Особенно учитывая политические реалии.
— Что-то изменилось? — удивленно спросил Хассиян.
— В Лассаране новый король, мой император, — с явным негодованием произнес Анеро. — Его величество король Аллес, — это имя было произнесено с ненавистью. — И я более чем уверен, что вскоре в Шарратасе будет только одна королева — сиятельная Алиссин. И нет даже сомнений в том, что эти дети дьявола направят свои сапфировые взоры в сторону давнего врага их государство — война с Ратассом неизбежна, мой повелитель.
Хассиян слушал молча и лорд решил продолжить:
— А вы, влюблены в женщину, что уже пошла на обман и воровство ради королевы Шарратаса. И это я называю безумием, мой император.
На сей раз Ян не сказал ничего. Он думал об этом… думал постоянно, но в то же время:
— Я не желаю ее терять, — уверенно произнес правитель империи. — Не могу, и не хочу. И если я задумаюсь о детях, Анеро, я желал бы, чтобы их матерью стала Катарина. — он невольно улыбнулся, представив как Кати играется с маленьким кареглазым малышом… его сыном. Сердце сжалось.
Лорд Анеро с неодобрением смотрел на повелителя, и понимал — Ян не откажется от той шлюхи, что побывала в стольких постелях. Но вместе с тем, Анеро слишком хорошо знал и иное — выгоды можно найти даже в самой патовой ситуации. И императорский сановник мрачно взглянул на изображение императора Харраса, старшего брата ныне правящего повелителя Ратасса, а затем начал размышлять вслух:
— Я так понимаю, возможность женитьбы на Катарине ассер Вилленской не вызывает отторжения у вашего величества?
Ян пристально взглянул на лорда, улыбнулся и полюбопытствовал:
— Есть варианты?
Анеро сцепил пальцы и начал размышлять:
— В данный момент барон ассер Вилленский единственный наследник княжества Ортанон, и как вам известно, особенность Ортанона в том, что наследование идет не по мужской, а по женской линии, следовательно в случае развода Катарины и князя Арнар, девушка возвращает себе имя ассер Вилленская, следовательно именно она становится наследницей княжества. Вы понимаете, о чем я?
— Брак между императором и княгиней? — вопросил Ян.
— Не совсем, — Анеро коварно улыбнулся, — мы обязаны учитывать интересы не столько Вилленских, сколько империи. Я полагаю, что статус второй жены будет гораздо более выгоден короне.
Хассиян задумался. Эта идея нравилась ему все больше, вот только…
— Катарина откажется, — задумчиво произнес он.
— Доверьте это дело мне, — попросил сановник. — Мы создадим такие условия, в которых у баронессы не останется иного выхода, кроме как согласиться. И не забывайте, что корабль князя Арнар уже в порту, нам следует действовать быстро.
Император нахмурился. В глубине души он понимал — быстро с Катариной нельзя. И грубо так же нельзя.
— Моральные терзания оставьте на потом, — неожиданно резко произнес лорд Анеро. — Когда у нее будет статус вашей второй жены и герцогини вашего рода, вы сумеете исправить сотворенное.
Хассиян мрачно усмехнулся… несмотря на все разумные доводы, что-то внутри было против. Тот зверь, который иной раз действовал по собственному желанию, где-то глубоко внутри недовольно рычал. Очень недовольно.
— Слишком быстро, — Ян нервно поправил перевязь, — и все же тянуть нельзя, тут ты прав, Анеро. Что ж, будем действовать жестко.
* * *Мир словно раскололся надвое — день, обремененный долгом и обязанностями и ночь, полная дурманящей свободы… И едва зашло солнце, Кати поспешила покинуть родительский особняк и окунуться в объятия ночи.
Она неспешно шла по освещенным улицам, часто останавливаясь и оглядываясь. Оба преданных стражника, бесцеремонным образом остановленные накануне телохранителями императора, тенью скользили следом. А Катарина все ждала, шла медленнее… теряла надежду.
Быстрые шаги и сильные руки обнимают, чтобы мгновенно увлечь в темный проулок, подальше от света и людей.
— Невероятно длинный день, — прошептал Ян, склоняясь к ее губам.
— Не могу не согласиться, — ответила Кати.
— Могу ли я надеяться, что и вы скучали… без моего общества? — иронично вздернув бровь, поинтересовался император.
— Можете, — слукавила Катарина, — ведь надежды имеют свойство жить вечно.
— Коварная! — притворно возмутился Хассиян, — И месть моя будет… сладкой.
Он медленно склонился к ее губам, осторожно касаясь, нежно лаская, чуть настойчиво размыкая ее уста, чтобы отступить, едва ощутил протест смущенной его действиями девушки.
— Странная месть, — Кати рассмеялась, когда его поцелуи от пальцев и ладоней переместились на щеки, нос, губы.
— Это не месть, — обиженно пояснил Ян, — это проявление моей радости по поводу встречи, а месть… — послышался звук подъезжающей кареты, — она впереди…
В закрытой темной карете, не позволяя Катарине выглянуть в узкое окошко, Ян молча ехал, на все расспросы отвечая тихим смехом. Карета остановилась, когда шум морского прибоя уже заглушал стук колес. Не обращая внимания на шутливое сопротивление, император подхватил вопящую о нежелании погибнуть утопленной во цвете лет девушку, и уверенно понес к витой беседке над обрывом.
— Я не настолько молод, чтобы вновь гулять ночь напролет, — пояснил Хассиян, — сегодня гуляем исключительно по воспоминаниям.
— Сколь длинное, а главное малоприятное путешествие вы изволили мне предложить.
Кати, как не была влюблена в императора, оказавшись у него в руках, задрожала от страха.
Ян понял, одарил ее своей понимающей усмешкой, и, отпустив, повел за собой.
Их ждал накрытый стол, вино в хрустальных бокалах, и ароматное мясо на вертеле. Единственный слуга низко поклонился, приветствуя, и тут же вернулся вновь к приготовлению трапезы.
— Вы не против отужинать в моем обществе? — помогая ей сесть на узкую тахту, поинтересовался Ян.
— Вы оставляете мне выбор? — Катарина рассмеялась.
— Выбирать всегда тебе, Кати, — Ян сел напротив, знаком приказал подавать мясо, — я никогда принуждать не буду.
И она ему поверила. Понимала, что вера не основана ни на чем, но все же верила… в этот миг.
— Расскажи о себе! — Ян отсалютовал бокалом, не отводя взгляда от девушки, сделал глоток.
— Я… — Кати задумалась, — Я, вопреки всему, теряю голову в вашем присутствии, и в то же время вы вызываете во мне…
— Страх? — Хассиян улыбнулся. — Не отрицай, это заметно.
— Да, страх, — Кати потянулась за своим бокалом, но… в следующую секунду отложила так и не пригубив.
Для нее вкус красного вина навсегда смешался с воспоминанием о первой ночи, с болью, унижением и крушением всех надежд. С тех пор она не пила даже на празднествах, всегда вежливо отказываясь. Хассиян нахмурился, жестом подозвал слугу и что-то приказал. Через мгновение бокал Катарины был убран, а взамен принесен другой, в котором, искрясь сотней пузырьков, плескалось что-то прозрачное.
— Это белое вино, — улыбаясь, пояснил император, — попробуйте… Только глоток, и возможно вы оцените его утонченный вкус.
Напиток был сладким, чуть пощипывал язык и Кати сама не заметила, как опустел ее бокал, под веселый рассказ Яна о его первом купании в море. И она весело смеялась над добрыми шутками обличенного властью собеседника, ровно до тех пор, пока Ян снова не вернулся к разговорам о ней.
— Так что же сподвигло тебя на бегство от супруга?
Едва заметный жест и слуга вновь наполняет бокалы до краев. Кати улыбнулась, и попыталась мягко отойти от более чем неприятной темы.
— А вас жениться? — девушка произнесла это так, словно просила прощения за вопрос, — Ведь императрица значительно старше вас.
Хассиян улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и подмигнув, потребовал:
— Откровенность за откровенность, Кати.
— Новая игра?
— Продолжение старой, — он снова улыбнулся, — согласна играть на равных?
Его улыбка пьянила, сильнее самого крепкого вина, но и вина Катарина выпила достаточно, чтобы на мгновение забыть обо всем, кроме императора Ратасса.
— Ранаверн спас меня, — Кати подняла бокал, всматриваясь в спешащие к поверхности пузырьки, — увез из Шарратаса и я была очень благодарна ему. Я так хотела верить, что он хороший, как… Виарта. Но сказка обернулась кошмаром… И все же я и не мыслила о побеге, потому как перед богом и людьми мы обвенчаны, просто… у меня не было выбора. А потом… не было и причин для возвращения.
Катарина тряхнула головой, словно вырываясь из плена воспоминаний:
— Ваша очередь, мой император.
Хассиян заставил себя улыбнуться, понимая, что сейчас она следит за его реакцией, и с трудом, но заставил себя не задавать вопросов… пока не задавать.
— Я женился в семнадцать, на супруге своего брата. Вот такая история.
— Но… — Кати изумленно смотрела на него.
— Но что?
— Но Аллария не являлась женой Харраса, — Кати задумалась, потом переспросила, — ведь так?
— Являлась. Не совсем так, как она сама желала бы… впрочем, это не та история, которую я готов рассказывать, — Ян подмигнул, — по брачному соглашению Ратасс получал Веллейские острова, а это несколько нервировало достаточно сильный тогда Лассаран. Мы ожидали военного… скажем так военного выражения недовольства с их стороны, поэтому брак был заключен тайно. К сожалению Харрас погиб раньше, чем данный факт был обнародован. Фактически следовало бы выслать Алларию в Веллей, и вернуть вместе с ней острова, а это было несколько невыгодно империи. В результате отец предложил мне вступить в брак с принцессой Веллея, тогда почти тридцатилетней. Не буду скрывать, что я был против, невзирая на некоторую привязанность к Ее Высочеству, но… Как выяснилось, Аллария ждала дитя, и я не смог отказать ей в просьбе. Мы обвенчались, провели немало времени вместе, а спустя шесть месяцев на свет появился Хилайор, мой сын и наследник.
— О-о-о, — только и сумела выдавить Катарина.
— Что вас удивляет? — Хассиян насмешливо приподнял бровь.
— Вы… — выдохнула Кати, — поговаривали, что вас заставила жениться на невесте брата большая любовь, а выходит… долг и благородство.
— Как емко вы обрисовали ситуацию, — он улыбнулся. — Моя очередь, задавать вопрос… Как вышло, что невеста герцога Ларише предпочла объятья короля?
Катарина вздрогнула. Перед глазами пронеслось то, самое страшное воспоминание: Бледный Ниар и его едва слышное «Наш брак невозможен, леди Катарина…». Больно, так больно было вспоминать о случившемся.
— Он отказался от меня… — Катарина залпом опустошила бокал, но его почти мгновенно наполнили. Слуга отошел и девушка продолжила. — Тогда я ненавидела и презирала за это… и за то, что произошло в родовом замке Ларише, сейчас… спустя годы, я понимаю, что и у него не было выбора. И все же… это было предательством.
— Он отказался, — повторил Ян, пытаясь понять, — а вы согласились с его решением?
Кати стремительно отвернулась, пытаясь скрыть слезы… ту ужасную ночь она так и не сумела забыть… И ведь так много их было, ночей без надежды на рассвет, но ту ночь она помнила и сейчас… «Король умер! — Дариан резко поднялся, положив кубок на столик и раздеваясь, направился к ней. — Да здравствует новый король! Ну же, поздравь меня, Катарина! Поклянись мне в верности! И люби меня, ведь теперь я твой король!!!»
— Я… — Кати поднялась, — я проиграла… простите. Видимо, я еще не способна играть на равных.
Когда она ставила бокал, руки дрожали. Хассиян видел и ее смятение и ее слезы и не мог понять причины! Поговаривали, что Дариан неоправданно жесток, но… свою бессменную фаворитку король Шарратаса более чем любил. Любил настолько, что оказывал знаки внимания прилюдно, одаривал подарками, позволил ей присутствовать на Совете Лордов. Эту любовь называли одержимостью, о ней шептались во всех дворах королевств Геонта, о ней слагали легенды и песни, в которых описывалось, как молодой принц Дариан повстречал прелестную деву Катарину на скалистых берегах Ортанона и отдал ей сердце. Дариан принял возлюбленную даже после бегства от супруга, и о влюбленном короле, что посвящал ей песни и ночевал в палатке офицера, предоставив любимой королевский шатер, сплетничали все придворные. Но сейчас он смотрел на хрупкую кареглазую девушку и видел лишь страх, ненависть, отвращение. Почему?!
— Катарина, куда вы? — встревожился Хассиян, увидев, что девушка направляется к выходу из беседки.
— Уже поздно, — Катарина остановилась, мир в ее глазах покачивался, — и я… хотела бы вернуться.
Ян стремительно поднялся, подошел властно обнял за плечи и развернул к себе:
— Кати, сегодня столь чудесная ночь, неужели вы хотите нарушить очарование вечера? Давайте не будем касаться неприятных тем, только не оставляйте меня.
Он говорил, но думал об ином.
И руки сами скользнули на тонкую талию, прижимая к себе, а губы уже искали ее уста.
Катарина вздрогнула, попыталась освободиться и едва слышно прошептала:
— Вы… вы сказали, что выбирать всегда мне…
Он позволил себе еще один, быстрый и нежный поцелуй и отступил. Катарина зябко обхватила плечи руками, и не глядя на него, попросила:
— Я хочу вернуться… прошу вас.
«Не могу я тебя вернуть сегодня, не могу! — с нарастающим отчаянием думал император. — И сделать тебе больно мне придется, малышка. Очень больно… Но иначе занозу нам не вытащить!»
— Как пожелаете! — Хассиян склонился в шутливом полупоклоне. — Идемте.
* * *В карете на этот раз ехали молча, Кати закрыв глаза старалась думать о море, огромном синем море и возвращении в ненавистную Гаору, Ян пристально смотрел на едва видную в сумраке Катарину. Дорога показалась обоим бесконечно долгой, но вот финал ее оба представляли себе иначе.
Кати ожидала услышать шум города, но едва карета остановилась, послышался скрип открываемых врат… Девушка замерла, боясь даже вздохнуть. Затем залаяли собаки, о чем-то переговаривались стражники, а карета… карета въезжала в какой-то замок, потому что колеса загрохотали по брусчатке.
— У меня слишком мало времени, — неожиданно жестким голосом произнес Ян, — и нет более ничего, в чем вы были бы столь заинтересованы, что пришли ко мне сами. Итог — я вынужден так поступить!
Карета проехала во внутренний двор и остановилась, отсекая их от внешнего мира двумя рядами стен. Катарина окаменела. Не было сил кричать, сопротивляться, просить… Катарина в оцепенении взирала на императора, просто не желая верить в происходящее!
— Все ваши слова… — прошептала Кати.
— Оказались ложью! — Хассиян грубо вытащил ее из кареты и, перебросив через плечо, понес в замок.
Серые каменные стены, темные лестничные переходы, большая комната где-то высоко, как будто в башне, ярко горящие дрова в камине и огромная кровать, покрытая красным покрывалом. Император швырнул девушку на постель, словно и не заботясь о ее безопасности. Кати беспомощно попыталась встать, но была остановлена рукой, придавившей ее к постели.
Он раздевался молча, не отрывая взгляда от нее. Снял рубашку, сапоги, расстегнул брюки. Ледяным тоном приказал:
— Раздевайся!
Кати молча попыталась отползти подальше, но Ян легко схватил за ногу, подтягивая к себе, затем наклонился, усмехнулся ей в лицо и прошептал:
— И, наверное, стоит выпить вина, да, Кати? Красного!
Резко развернулся, подойдя к столику, наполнил бокал и без труда перехватил бросившуюся к двери девушку.
— Как то вы торопитесь, княгиня, — Хассиян прижал ее к себе, — неужто уже решили меня покинуть?
— Отпустите, — взмолилась Катарина.
— Зачем? — он вновь швырнул ее на постель, спокойно сел рядом, держа в руке бокал с вином. — Мы здесь одни, Кати. Этот замок один из древнейших в Ратассе и здесь… никто искать вас не будет. Вы не являетесь моей официальной фавориткой, ваша семья не знает о наших отношениях. И никто… совершенно никто не осведомлен о том, куда вы ушли после заката, не так ли?