Потом он мельком глянул в мою сторону.
— Свободна.
Я даже не подумала подчиняться. На моей шее притаился неизвестный амулет, который не только перекрывает силу, но с которым, оказывается, приходиться буквально воевать и однажды я могу проиграть и умереть. И никто из окружающих не собирается делать ровным счетом ничего.
Я осталась стоять на месте, чем заработала легкое недоумение на лицах обоих мужчин.
— Никуда не пойду, пока не узнаю способа обезопасить себя от влияния амулета.
Да, вызов… Пусть практически вызов, которого подобные князю люди не терпят, но что мне терять?
— Что у нее за амулет? — нервно поинтересовался пан Гектор, наконец, вспомнил, что истязает полотенце и бросил его на стол.
— Панцирная ограда, — князь и не думал скрывать.
Пан Гектор недовольно пожевал губами.
— Хороша помощница… Спасибо тебе большое, князь, — он лихо и довольно зло поклонился.
Янош снова покосился на меня.
— Иди. И поверь, необходимость преподать тебе урок вежливости и послушания доставит мне настоящее удовольствие. Кроме того, если уж я берусь за дело, довожу до конца. Не думаю, что тебе захочется видеть результат моих возможностей на собственном примере.
И скучные лица, не ожидающие ни малейшего сопротивления. Отвыкшие от него.
Я посмотрела князю в глаза. Там только холод и тяжесть расстилающейся над головой бесконечной высоты, будто ты на дне, так глубоко, что даже не обладающий весом воздух придавливает с каменным усердием. С некоторыми людьми разговаривать столь же бессмысленно, как упрашивать огромную гору пододвинутся и позволить пройти.
Надо было просто развернуться и уйти. Показать прямой спиной всю меру презрения, которое я испытываю к людям, которые смеют угрожать беззащитным и пользоваться своей силой, заставляя слабых подчиняться.
Но… стать второй Фионой? Позволять вытворять с собой, что угодно, покорно слушаться каждого слова, причем не от страха, а от… оглушительной, огромной, всепоглощающей любви? Позволить лепить из моей жизни, которую он держит в руках любые фигурки только потому, что он может это сделать, а я не могу помешать?
Да ни за что!
И амулет…
Который может меня убить, а это существо, все еще обладающее внешностью Яноша, его движениями, голосом и запахом будет просто беспристрастно поглядывать и лениво прикидывать, когда же это произойдет?
Сейчас?
А чего ждать?
Я схватила холодную цепь руками и резко дернула в разные стороны. Замка на ней не было, но возможно удастся разорвать запаянные расплавленным металлом звенья.
Сначала мне показалось, что не изменилось ровным счетом ничего. Нужно дернуть посильнее, потому что злости теперь предостаточно и носить этот амулет я больше не буду! Зачем жить, зная, что через минуту можешь умереть? Лучше уж сразу, чтобы не мучиться.
Но… отчего так мгновенно вокруг темнеет, а ноги окутывает ледяная изморозь, остужающая вьюга, мягко, но стремительно вытягивающая тепло тела?
Я уже падала, когда увидала возле себя Яноша.
Потом стало темно и тесно, легкие сдавило плотным воздухом, который не давал дышать.
— Спирт неси и нож. Быстро! — я еще различала его голос. И какой-то топот, глаза открывать не хотелось, да и вряд ли бы получилось. Тепло уходило, вероятно, та самая жизненная ось, на которой держится само мое существование. Но даже если так, сейчас меня ничего не волновало. Слишком холодно вокруг и непонятно, что происходит.
— Да не мне! Вливай ей в рот, а то замерзнет.
— Янош, ты уверен, что сейчас нужно поить ее спиртом? Непривычный человек от одной…
— Лей, я сказал! Полстакана, быстро!
— А нож зачем?
— Дай сюда.
Настоящего совсем не осталось, только душная тесная темнота.
— Чем ей поможет кровопускание?
— Ей ничем, — напоследок буркнул князь, а потом темнота победила и сомкнулась надо мной, потому что ей принадлежит все, сопротивление бессмысленно и в любом случае заканчивается ее полной и безоговорочной победой.
Оказалось, она не такая уж и страшная. Но очень неприятная, будто создана из другого вещества, совершено отличного от того, из которого создана я. Биение наших сердец не совпадало. Не совпадали пути, по которым течет кровь и давление звезд, которым они меняют привязанную к душе судьбу, похожую на увешенную хрустальными колокольчиками перевязь.
Некоторое время я изучала темноту, осторожно, как изучают любое новое и непонятное явление. И постепенно наполнялась убеждением — она вовсе не так безобидна, как привыкла прикидываться. И сейчас она не пытается подружиться, а просто заманивает, отвлекает и выжидает. И все эти уловки пошли в ход только потому, что за мной… свет.
И правда… казалось, бесконечная пустота всего в нескольких шагах за спиной переходила в ослепительный свет. Мягкий, как дом, которого у меня толком-то никогда и не было.
Наверняка она примет тепло и нежно, как принимает в родных стенах любящая тебя семья.
Обнимет так крепко, как обнимают только после долгого отсутствия.
И будет любить только за то, что ты просто существуешь.
Решено! Мне нужно идти туда, смешаться с теплой любовью и нежностью, чтобы стать счастливой, так что бесполезно оттягивать. Да и зачем оттягивать самый знаменательный момент жизни — возвращение домой?
Но когда я на миг повернулась обратно к темноте, оказалось, она изменилась. Разошлась в стороны, разжалась, как опухшая плоть и в густом коконе сдавленной самой собой пустоты стоял Янош.
Он не шевелился и казался даже нереальным, просто изображением, так что наконец-то я смогла его внимательно рассмотреть. На первый взгляд он выглядел точно таким же, как утром, но теперь не давил своим присутствием, своим фоном, от которого тянуло отпрянуть и отвести глаза. Он просто стоял и молчал, так что впервые выдалась возможность сравнить нынешнего Яноша с прежним.
Лицо у него стало худощавее, округлая линия щек выровнялась, а мягкие губы теперь словно высохли. Странно, но строгость сделала его лицо красивее, придала больше привлекательности, чем теплая доверчивая улыбка. Глаза затаились под опущенными веками и поблескивали, следя за мной. В уверенном развороте плеч таилось какое-то скрытое напряжение. И этот темный дорожный костюм, в котором князь ходил постоянно…
А ведь я ни разу не видела, чтобы он одевался, как одеваются князья — пышные воротники, кафтаны с изящными изгибами в районе талии из ткани, сплошь покрытой золоченой вышивкой. Тончайшие рубашки, краешек манжет которых топорщиться, выглядывая из-под обвитого тонким шнуром рукава.
Что он здесь делает? Мой лоб сморщился, когда я старательно пыталась объяснить себе появление в моем мире князя. Кстати, мир точно мой? Место неизвестное, я слышала, что существуют иные реальности и возможно, после смерти мы перемещаемся туда и уже сверху следим за перипетиями, устроенными неугомонными звездами людям. Следим бесстрастно и спокойно, потому что заранее видим результат, к которому они приведут.
Я опустила глаза ниже. Слишком много темноты.
Руки Яноша были крепко сжаты в кулаки, которые он прятал за штанинами. На том, что первым бросился мне в глаза, переливались белые костяшки, на секунду они ослабили давление и снова занемели, врезаясь в кожу.
— Тебе здесь нравится? — спросил князь.
Я поежилась. Как может нравиться настолько чуждое человеку место? Пустое, затаившееся, как ожившая ловушка и такое же беспощадное. Тут нельзя оставаться. Ни мне… ни ему!
— Нет. Пойдем отсюда.
— Куда?
Вопрос поставил меня в тупик. И правда, куда идти? При этом мне совсем не казалось странным, что мы разговариваем на равных, как раньше, потому что все происходящее никак не могло быть реальным. Наверное, просто сон, пусть и очень необычный.
— Куда угодно. Туда, где высокое небо над головой. Где простор.
— Оставайся здесь. Посмотри… Тьма кажется опасной, но только тем, кто не знает, какая она на самом деле. И ловушки она расставляет только потому, что никто не желает прийти к ней добровольно. Никто не хочет переступать запретную грань. Она очень одинока. И никто не представляет, как она нежна… как она умеет ласкать, — Янош поднял ладонь и под ней мгновенно сгустилась, ластясь к теплу и тихо урча, плотная живая тьма.
— Нет, — я сделала шаг назад. — Я не могу.
Янош заворожено смотрел мне под ноги.
— Стой!
Я непроизвольно замерла. Он медленно облизал губы.
— Не шевелись, Ула.
— Почему? — я тоже посмотрела под ноги. Еще пару шагов и я выйду на свет… выйду из этой обманчиво смирной темноты.
Янош медленно поднимал глаза.
— Если ты выйдешь на свет, то умрешь, — прошептал. Больше он ничего не добавил, но его горящие глаза кричали о чем-то пугающем, предостерегали и останавливали. Было нечто страшное в его молчании, окрашенном бешеным взглядом.
Он стоял неподвижно, но иногда делал это несвойственное ему движение — быстро и неосознанно облизывал губы. Внезапной вспышкой меня пронзила память. Это же князь, который давно перестал быть моим Яношем. Это холодный и расчетливый Асмаиловый мастер Тлена!
— Нет, — я вдруг качнула головой, отгоняя его назойливые дурманящие слова. — Я тебе не верю. Свет не может убивать, ты врешь!
И больше не медля, я очень быстро попятилась назад, туда, где сиял восхитительный живой свет.
В ушах мгновенно прозвучал звук ветра, так же мгновенно превратившись в смесь ураганного вопля, треска толстого, ломающегося льда и звука бьющихся друг об друга льдин.
— Ула! — оглушительно заревел Янош, бросаясь ко мне.
В глазах распухал свет… Вскипал со скоростью магического взрыва и тут же вспыхнул ослепительной, невиданной белизной.
Я почти не чувствовала, как меня дернули за руку.
Почему-то единственными звуками, что доносились в пришедшей после того как я ослепла тишине, были звуки моего собственного дыхания. Похожие на всхлипы, они звучали остро и сухо, как пощелкивание кнута.
Через время, промежуток которого уяснить не удалось, на тело обрушилась боль, обозначая собой границы рук, ног, бедер, головы. Может не очень сильная, но от неожиданности я не сдержалась и застонала. Сил шевелиться или просто открыть глаза не было.
— Что это? — пан Гектор был сильно растерян, отчего его голос звучал тонко, как у подростка.
— Все хорошо, — и у князя звучал непривычно. Наверное, дело в моем слухе, а не в голосах. Не мог же Янош говорить так… с такой заботой?
— Зачем ты это делаешь? — устало поинтересовался Гектор. — Скажут, выкачал энергию.
— Сильнее бояться будут, — отрывисто произнес Янош. Запястье обхватили чьи-то пальцы.
— Тебя нужно перевязать. Неужели нельзя было обойтись без крови?!
— За все нужно платить. Перевязывать не надо, сейчас пройдет… Лучше скажи, почему она такая слабая? У нас что, слуг плохо кормят?
Протяжный вздох.
— Просто она человек, Янош. Ты уже отвык, насколько они слабее круоргов. Вот тебе подходящий случай, чтобы вспомнить.
Потом раздавалось только легкое постукивание металла о металл и бряцанье чего-то, похожего на лекарские инструменты. Любопытно не было, потому что меня они не касались.
Не сдержавшись, снова заговорил пан Гектор.
— Не пойму общего смысла твоих поступков. Ты вешаешь на нее магическую ограду, а когда она срабатывает именно так, как и должна срабатывать, сам же до безумия пугаешься! Тебя бросает в разные стороны. Это настораживает.
— Молчи, Гектор.
Тот упрямо засопел.
— Она очнулась?
— Почти. Не мешай сейчас, лучше вообще уйти.
— Янош… — вздохнул Гектор. — Зачем… зачем ты ее вытащил? Ты не можешь с этим совладать. Не можешь ее взять. Не можешь отпустить. Самым разумным решением было бы позволить ей умереть. Легкая мгновенная смерть — это подарок, который дарят немногим врагам. Это хороший дар круорга, Янош.
Несколько минут царила такая тишина, что мне снова показалось — я оглохла.
— Уходи, Гектор, — сдавленно произнес князь.
Потом угасающие вдали шаги и долгая тишина… уже не страшная, спокойная, домашняя. Ведь он рядом, а на грани жизни и смерти можно сделать вид, что все по-прежнему и все прекрасно.
В очередной раз на шею легли чужие руки. Кожу немного щипало. Я, не открывая глаз, поморщилась, но совсем не хотелось, чтобы это прикосновение закончилось — слишком приятно было. Но руки вскоре исчезли.
— Спи, — легко сказал князь. — Только просто спи… Тем сном, после которого просыпаются. Ты не уйдешь.
Наверное, эти слова придумало мое сонное и уставшее воображение.
Проснулась я на диване в гостиной пана Гектора, в комнате уже сгущались сумерки, а напротив сидела одна из служанок, та самая Мальта, которая на дух не переносила Роксану. Взаимно, кстати. Правда сейчас она выглядела на редкость смирной и смотрела с таким испугом и жалостью, что сама на себя не походила.
— Жива, — выдохнула, смешно сжимая руки вместе, будто мяла тесто. — Все-таки жива.
— А что случилось? — в голове промелькнули рваные остатки какого-то сна, вроде там был Янош… прежний Янош, значит точно сон, потому нужно просто побыстрее забыть.
— Приказали караулить, чтобы ты не умерла. Пан Гектор сказал, что тебя проверяли… Как-то по-своему, потому что ты умеешь писать и составлять красивые фразы, а ему нужна помощница. Но все знают, что тут был князь… и вышел с руками по локоть в крови! Так что думали, все! — она сглотнула. — Мы думали, Князь тебя высосал, ну, как раньше часто делал. Что ты все равно помрешь. Тося твоя в три ручья ревет в комнате.
Я постаралась сесть, что вышло на удивление легко. Потом встать — никаких препятствий, все в полном порядке и даже более того, в мышцах полно силы, как и положено прекрасно отдохнувшему человеку.
Первым делом я проверила шею. Мало того, что никаких следов порезов или ожогов, так еще и амулета не было! Неужели получилось и он его с меня снял?
И что там насчет ножа? Вспомнилось оплетенное твердыми пальцами запястье и выпачканные кровью руки князя. Я вытянула руки перед носом ладонями вверх, не обращая внимания на вопросительный взгляд Мальты, которая на время даже замолчала.
Никаких следов разрезов не было. Но зато на руках обнаружились тонкие браслеты. Невзрачные, очень похожие на те дешевые безделушки, которыми украшают себя служанки и деревенские девушки. Такое могла бы купить Тося… или Лешик.
Но, вне всякого сомнения, эти браслеты надеты князем или паном Гектором.
Но сейчас мне было почему-то безразлично. Я убрала руки раньше, чем Мальта принялась задавать вопросы и пошла в нашу спальню.
Там меня встретила Тося с мокрыми дрожащими глазами и совершено спокойная Роксана, которая, однако, при виде меня села на кровать и сильно осунулась, будто осыпалась в некрасивую кучу мятого тряпья.
— Леш сказал, что это он виноват. Не успел тебя вывезти из замка, хотя ты предупреждала его о возможных последствиях.
— Но я в порядке!
— Вижу, — почти с отвращением ответила Роксана.
— Вы что, не рады? — я улыбалась, так как совершено не понимала, отчего вокруг все такие кислые. Я чувствовала себя замечательно… Так хорошо мне не было, наверное, с тех самых времен, когда я свободно бродила ночами по залитой долине возле бабушкиного дома.
Роксана молча поднялась и стремительно вышла из комнаты.
Я от удивления так и осталась стоять на месте, довольно глупо хлопая глазами. Но потом к руке прикоснулась Тося и я окунулась в мягкий прозрачный океан ее глаз. Там было очень красиво, но вдруг по его поверхности пронеслась стремительная буря.
— Мы до смерти испугались, — строго сказала Тося.
Больше тем вечером меня никто не тревожил и хотя меня не могло не волновать беспокойство, которое я доставила окружающим, спала я крепко и с удовольствием.
Следующим утром Роксана одевалась резкими, нервными движениями и я все не могла понять, что происходит? Она уже собиралась выходить, но вдруг остановилась, будто решившись и обернувшись, громко выпалила.
— Ты теперь фаворитка князя?
В комнате мгновенно сгустилась тишина, пульсирующая, как живое сердце. Ответа ждали все.
— Нет, — многие конечно позлорадствуют, но меня больше волновали мои подруги. Роксана заметно успокоилась.
— Хорошо.
Вскоре явилась пани Поли с сообщением, что я буду работать на прежнем месте до тех, пока пан Гектор не подготовит мне перечень новых обязанностей. Мне, честно говоря, было безразлично. В жилах пела и бурлила кровь, голову туманили все краски жизни, которая просто не может не быть прекрасной!