Я сильно удивилась такому переходу от яблок к колбасе.
— Иногда я думаю, что самый простой способ описать ход ваших мыслей — гадание на костях. Задаешь вопрос и чего это она решила, что я имел в виду одно, когда прямо сказал совсем другое? — и тянешь кость. Так и получаешь ответ, ничуть не хуже всех остальных.
Надо же… Прямо анализ провел, видимо, после длительных усиленных размышлений.
— Ты что… новую цель себе поставил? Получил первую линию на воротник и теперь перешел на изучение повадок женщин? — наобум предположила я. И увидела, как его лицо вытягивается.
— Как ты узнала? — озадачено спросил он.
— Никак. Угадала.
Он, похоже, не поверил, но и переспрашивать не стал.
— Примерно так, — согласился. — И это куда сложнее, чем предыдущая цель, если прикинуть. Вот эта твоя… Тося. Пригласила Анри танцевать, глазки ему строила, улыбалась, а щас смотрит мимо, как на пустое место! Вот как это пояснить? — завелся он. Потом подскочил и втиснувшись в разделяющие нас и лавочку кусты, раздвинул их локтями. Кусты трещали, отчаянно сопротивляясь, но в конце концов, сдались. Он стал присматриваться. Потом хмыкнул.
— Или вот, — сказал, — сидят теперь! Иди, посмотри.
Я в своем новом пышном платье тоже полезла следом, но оно так цеплялось за сухую траву и ветки, что пришлось задрать его выше колен. Так, раскрасневшись и с задранным подолом в руках, я пролезла в чащу кустов к Габрису и уткнувшись носом в последний слой веток, увидела, как Тося все так же сидит на лавке, а Анри теперь сидит рядом, сжав в ладони ее пальчики. А Тося не вырывается и даже наклонилась к нему ближе.
— Вот как это понимать? — сварливо спросил на ухо Габрис.
Я прикинула, что отвечать бесполезно. Сама бы хотела знать, что все это значит. Впрочем, задуматься стоило о другом. Когда мы полезли из кустов обратно на тропинку, наше триумфальное появление обрело зрителей в виде двух служанок, которые даже замерли, не рискуя проходить мимо. Представляю, что теперь за слухи пойдут…
Ночью я на всяких случай пыталась объяснить Яношу, что сегодня днем в кустах с Габрисом… Это не то, что можно подумать, увидев со стороны, а мы просто…
— Я даже и не думал. В колючих кустах… И в голову бы не пришло, — ответил он, опуская руку на мое голое колено и крепко прижав, провел ладонью до бедра.
И дневная Ула привычно исчезла. Та, вторая… я даже не всегда верила, что мы нечто целое. Ночная вела себя так, как я и представить себе не могла. Она вела себя не просто откровенно… а крайне бесстыже. Ну, на мой дневной взгляд. И все же я позволяла ей существовать. Отстранялась в сторону и когда в темную комнату приходил Янош, отпускала к нему — обнимать до боли в руках, целовать до распухших губ, настойчиво требовать небытия и дарить ответный покой. Для нее было жизненно важно чувствовать своими ребрами стук его сердца и прикасаться пальцами… губами и языком к коже, которая пахла так сладко, что уходя рано утром, я еще долгое время не ощущала других запахов.
Днем мы с ним практически не виделись. У Яноша было множество дел, ужинал он обычно с гостями и деловыми партнерами, а я старалась не мешать, тем более все эти залетные дельцы и представители королевского двора априори вызывали у меня неприязнь.
Вскоре, когда по некоторым относящимся к женской физиологии причинам я не могла принимать у себя мужчину, я заперла дверь, решив, что он прекрасно поймет смысл моего поступка. Так и произошло. По крайней мере, при встрече днем с его стороны никаких вопросов или комментариев не последовало. А на следующую ночь Янош и сам не пришел. На третью вообще уехал из замка и вечером не вернулся, оставшись ночевать там, куда поехал решать какие-то неотложные дела. Он и раньше часто уезжал, правда, всегда возвращался строго к ужину.
Утром, когда Тося меня причесывала — вернее училась причесывать, потому что не особо-то у нее и получалось, она вспомнила про какое-то чудо-средство для укладки волос и решила немедленно сбегать за ним к травнице. А вернувшись, принесла известие, которое не сразу решилась объявить. Но ее бледное лицо и подрагивающие губы, а особенно нечто наподобие жалости в глазах яснее ясного указывали, что дело нечисто.
— Что случилось? — жестко спросила я, за прожитое в качестве хозяйки время уже убедившись, что порой строгость срабатывает куда лучше ласковых расспросов.
— Князь вернулся на рассвете… С ним женщина, — пролепетала Тося.
Я усмехнулась.
— Заканчивай с прической, — и отвернулась к зеркалу.
— Ты совсем не волнуешься? — спросила она уже уверенней.
— Заканчивай, сходим и посмотрим, что там за гостья такая, — ответила я. Я и правда совсем не волновалась. Наверное потому, что совершено точно знала — если он мне изменит, я уйду тем же днем. И больше никогда не вернусь. А еще я была полностью уверена, что Яношу это известно ничуть не хуже меня самой. Наверное, даже лучше.
— Ты же его не пускала ночью, правда? — спрашивала Тося.
В ответ на мой вопросительный взгляд пояснила.
— Моя комната рядом, я слышу, как он к тебе приходит. В последний раз… ушел обратно.
— Это временно.
— Разве ты не знаешь, что мужчины находят других, если… если не получают, чего хотят?
Я резко развернулась, волосы выскользнули из ее рук.
— Тося, это ты после Бая решила? Или это уже Анри? Я его убью, если он тебя обидит!
Она неуклюже мяла в руках щетку.
— Нет, не Анри. Он не такой! Он меня даже не целовал ни разу! Только конфеты носит и все.
Я подумала и отвернулась к зеркалу.
— Заканчивай.
Прическа была завершена в полном молчании и к нашему обоюдному удивлению получилась лучше обычного. И правда, неплохое средство Тосе посоветовали.
Через несколько минут мы шли к кабину пана Гектора, куда по слухам отправился князь с гостьей сразу же по приезду. Прошли мимо стражи и впереди тут же показался один из слуг, который молча распахнул перед нами дверь. Кабинет с тех пор, когда я здесь работала, ничуть не изменился. Гостья с чашкой чая в руке сидела возле пана Гектора, а сам хозяин кабинета казался на редкость мятым и всклокоченным. Я даже сыронизировала про себя, что похоже, его причесывал кто-то вроде Тоси. Уже и не помню, когда видела его таким возбужденным. Наверное, в день, когда он приходил просить меня о помощи после побега Яноша…
Гостья оказалась не особо молодой и красивой, но зато выглядела до крайности самоуверенной. Была одета в дорожный костюм, причем судя по его состоянию, путешествовала уже довольно долго.
Обменявшись приветствиями, я попросила Яноша уделить мне несколько минут своего времени. Мы вышли и дойдя до конца коридора, заняли мягкий уголок в полукруглой нише. Удобное место, отлично видно расходящиеся коридоры и кто по ним проходит.
Я выбрала кресло, а Янош сел на диван, даже не пытаясь ко мне прикасаться. Я четко отделяла ночную Улу от дневной. Не стоит показывать окружающим, что между нами происходит, по большому счету даже намечающийся сейчас разговор для меня уже нечто выходящее из ряда вон.
— Поговаривают, ты привез любовницу, — без улыбки заявила я.
Он довольно хмыкнул, но отвечать не стал. Только смотрел пристально и жадно, так, что я поспешно отвела глаза. Судя по ощущению мурашек на коже, так он смотрит на меня ночью, но в темноте я не вижу. Вот пусть для ночи свои взгляды и оставит!
— Так кто она? — не сдержала я любопытства. Уж слишком загадочный у него был вид.
— Ты знаешь, Гектор меня в свое время вытащил, не оставил на улице. Опекал и воспитывал, как мог. Так вот, похоже, это его призвание. Мы много лет искали следы его пропавшего кузена, который еще в молодости сбежал от правосудия и прятался где-то в провинции. Нашли доказательства, что он погиб, но осталась сирота, дочь. Эта женщина продает информацию, где ее можно найти… Если все получится, как задумано, вскоре квочка Гектор получит нового цыпленка женского пола в возрасте двадцати лет. И поговаривают, не самого простого характера. Впрочем, Гектору не привыкать.
— Понятно.
Забавно будет понаблюдать пана Гектора в роли опекуна, потому что в случае Яноша он давно уже больше друг, чем учитель.
— Мне пора, — с сожалением сказал Янош, прерывая мои размышления о личности новой родственницы. — У меня сейчас встреча со старостами деревень южного склона. Там овец таскают какие-то звери неуловимые и уже одного пастуха разорвали. Придется разбираться.
Я хотела сказать ему, чтобы сегодня ночью он приходил, уже можно. Но почему-то не сказала, только сидела и молча смотрела, как Янош удаляется по коридору обратно к кабинету пана Гектора.
Впрочем, ночью он пришел. За последние три дня ночная Ула сильно изголодалась и прибывала в полной уверенности, что уставший после поездки и разбирательств с овцами Янош первым запросит пощады.
Как и не бывало! Сдалась я первой, закрыв глаза и провалившись в сон еще до того, как дыхание восстановилось, а сердце успокоилось и забилось в привычном ритме.
Но следующим утром, придя в библиотеку, я решила вплотную заняться омниумами. Наверное, на меня таким образом подействовала царящая в замке атмосфера, кипящая различными проблемами и нерешенными делами, когда все чем-то заняты и только одна я бездельничаю.
К вечеру уставшая спина и ноющая шея компенсировались в виде найденного ответа. Прямо сказано не было, но из текста я сделала вывод, что для создания камней мне просто-напросто не хватает магического резерва. Что объем накопленной силы слишком мал и не способен превратить жидкость в камень, пусть даже я возьму самую густую, вроде смолы.
Уверена, наверняка этот вопрос можно решить, правда, в учебнике по совершено необъяснимой причине о способах увеличения резерва не было сказано ни слова. И тогда я вспомнила, что в замке я не единственная шай-парс, ведь князь рассказывал о человеке, способном видеть сквозь толщу земли. Как я вообще могла забыть? На следующий день сразу после завтрака, оставив Тосю в комнате читать какую-то книжку, я отправилась искать шай-парс Гутана, который управляет земной твердью.
Не сразу удалось выяснить, что он проживает обособлено, в домике между озером и склоном горы. В общем-то, эта зона уже не являлась замковой, но меня спокойно пропустили за ворота по той простой причине, что круоргами была введена система наблюдения за появлением чужаков на окружающей замок территории. Не знаю, как она работает, не интересовалась, но действует безотказно. Хотя вдалеке за мной все равно шел человек, наверняка приставленный в качестве охраны.
Узнать в сидящем на кресле-качалке пожилом человеке сородича оказалось проще простого — на его бицепсах чуть выше локтей застыл рисунок сложенных горкой гладких камней. Гутан смотрел перед собой отсутствующим взглядом и на приветствие не ответил.
Вероятно, отправился под землю, решила я и громко озвучила просьбу, благодаря которой оказалась у его дома и посмела отвлекать от размышлений. Помочь больше некому, но может он знает хоть что-то, способное натолкнуть меня на правильный путь поиска?
Вначале казалось, что он не слышал, но потом камни с тихим шуршанием зашевелились и Гутан перевел в мою сторону не менее тяжелый взгляд. И вдруг резко поморщился, как от вони, которая неожиданно заполонила чудный горный воздух окрестных земель.
— Шли бы вы барышня отсюда, — зло сказал. — Ничего я вам не скажу.
Я опешила. Как княгиня, между прочим, я могла его и повесить! Конечно, я не стану этого делать, но непонятно…
— Почему вы так со мной разговариваете. Что я сделала? — изумилась я, от неожиданности не удержавшись от вопроса. Получилось совсем не по княжески.
— В том-то и дела, госпожа, — он посмотрел мне в глаза, выделяя обращение, которое в моем случае являлось прямым оскорблением. — В том-то и дело, что ничего. Ничего из того, что он заслужил!
Я быстро облизала губы, боясь услышать продолжение. Хотя к чему забивать голову лишними страхами? Может, имеет место быть простое недоразумение?
— Кто он?
И с ужасом услышала вполне предсказуемый ответ.
— Князь.
8
Несколько часов я провела, запершись в своей комнате, где тупо носилась из угла в угол.
Мне казалось, эта каменная глыба с куском гранита вместо сердца и мозгов одним движением сделал именно то, в чем заключался его талант — пробрался в глубину и сдвинул с места какой-то единственный неустойчивый камень, сдерживающий поток и теперь лавина хлынула, снося по пути все заградительные заслонки, выстроенные разумом в попытке внятно объяснить свое поведение.
Разве я хотела всего этого? Замок, титул, власть и возможность вешать неугодных? Разве мне нужны были толпы слуг, с которыми неизвестно что делать и вереница просителей за воротами? Разве я хоть однажды мечтала о муже, способном утереть нос королевскому совету?
Мне ничего этого не нужно! Но я пошла за ним… В очередной раз! А теперь вынуждена выслушивать подобные высказывания от человека, которого вижу впервые в жизни?
С какой стати?!
Я закипала, как огромный котел с мятой жестяной крышкой, отчего она только грознее и громче дребезжит под действием пара. Может Яношу следует приструнить своих псов?
Но нет… меня не сломает какой-то злобный огрызающийся пес! Не так просто!
Есть и другие методы получит свое. Конечно, я не стану опускаться до угроз или любых других принудительных мер, а просто продолжу поиски в другом месте. И сделаю все по-своему!
Дождавшись раннего вечера, когда заканчивались занятия у третьей линии, которой теперь преподавал и Габрис, я попросила Тосю за мной не ходить и отправилась в учебное крыло круоргов. По дороге встретила пана Гектор, который держал под мышкой несколько толстых папок, а в руке — массивную печать с блестящей деревянной ручкой.
Кстати, иногда стоит следовать амплуа доброжелательной и неравнодушной хозяйки в пику всем полученным утром обвинениям.
— Пан Гектор? Как идут дела? — спросила я, выразив всеми возможными способами такую сильную степень заинтересованности, которая без утоления неминуемо приводит к коликам в животе и мучительной смерти. Послушаю немного жалобы на загруженность, не переломлюсь.
— Справляемся, — вместо этого ответил он, коротко поклонился и прошел мимо.
Я пожала плечами. Нет, нет, это никакой ни очередной камень, заставляющий лавину двигаться быстрее. Мало ли… Дурное самочувствие, нет настроения болтать, со всеми бывает. Ну и ладно! Тем более и мне некогда.
Габрис находился в учительской, где складывал в коробку сухие коричневые куски то ли кожи, то ли ткани. Я старательно отвела глаза, чтобы не возникло желания поинтересоваться, что это и зачем.
Тем более, мне некогда!
Всего-то и успела, что сесть. И тут же вскочила, потому что ни одна мышца моего тела не желала находиться в покое и бездействии.
— Габрис! Мне нужно найти способ, как увеличить свой магический резерв, расширить его… Понимаешь, о чем я?
Он вскинул голову.
— Понимаю… Только не понимаю другого. Почему ты пришла сюда? Почему не обратилась с этим вопросом к князю?
Я нахмурилась.
— Он слишком занят. Не хочу беспокоить и отвлекать его по пустякам.
Габрис думал долго.
— Вот как… — теперь его голос звучал очень сухо. — Тогда вот тебе мой ответ — все дела подобного уровня решаются только с разрешения князя. Так что ничем помочь не могу.
— Это твой ответ? — переспросила я, почему-то решив, что он, вероятно, просто шутит или дразнится. Он не мог мне отказать, даже толком не разобравшись в проблеме!
— Да.
— Но почему?
Он нервно облизал губы. Надо же… Вон какой бледный. Настолько сильно Габрис не нервничал даже во время, когда мы попали в плен.
— Потому что я очень люблю своего учителя, — вдруг тихо сказал.
Я подскочила на ноги и, не прощаясь, вышла из комнаты. Хотя судя по свисту в ушах, скорее не вышла, а все-таки вылетела.
Что же это такое? Какой-то сговор? Чем я им всем не угодила?
К Тосе с таким вопросом не пойдешь. Единственный, кому я верила, так это Лешик. Он, кстати, сегодня должен ночевать в замке, потому что завтра будет решаться вопрос о списке опасных животных, которых предложено разместить в зверинце. Его кстати, переселили в основное здание, так что не придется выходить на улицу, где за мной тут же хвостом пристроится вездесущая охрана.