– И сколько Хэнк предлагает? – спросила я. – Может, мне удастся выудить из своей памяти что-нибудь подходящее.
– Тебе-то зачем? Ты можешь просто взять его кредитку. Сомневаюсь, что он заметит пропажу пары сотен. А если ты даже попадешься, не думаю, что он даст тебя арестовать. Ведь это лишит его всяких шансов на отношения с твоей мамой.
«Если бы все было так просто, – подумала я, вымученно улыбаясь. – Если бы только с Хэнком можно было играть в открытую».
Парковка рядом с «Дьявольской сумой «была просто крошечная, и Ви кружила по ней минут пять, но места так и не нашла. Она делала круги все больше и в конце концов припарковалась около обочины, оставив «неон «торчать задом на дороге.
Ви вылезла из машины и, прищурившись, оценила свои усилия, потом пожала плечами:
– Пять очков за креатив.
До «Сумки «мы шли пешком.
– Итак, что это за «друг семьи»? – начала Ви. – Это мужчина? Он симпатичный? Он одинокий?
– «Да»– насчет первого, «возможно»– насчет второго, «наверно»– насчет третьего. Ты хочешь, чтобы я тебя ему представила?
– Ну… нет. Просто я хотела узнать, стоит ли мне укрепить свою броню. Я больше парням не доверяю, но у меня отказывают тормоза, когда дело касается красавчиков.
Я хмыкнула, представив себе Скотта при параде.
– Скотт Парнелл кто угодно, только не красавчик.
– Ого, погоди-ка! Что ж ты мне сразу не сказала, что «старый друг семьи»– это Скотти-Котик?
Я хотела объяснить ей, что просто очень старалась не афишировать сегодняшнее появление Скотта на публике, не хотела, чтобы Хэнк прознал об этом… но я только махнула рукой:
– Прости, я, должно быть, забыла.
– У нашего мальчика Скотти тело, которое невозможно забыть. Ты должна это признать.
Она была права. Скотт был не слишком мощным, но он был очень мускулист и имел фигуру атлета. Если бы не его постоянно угрюмое выражение лица, вокруг него, наверняка, увивались бы толпы девчонок. И среди них, возможно, и сама Ви, которая провозгласила себя мужененавистницей.
Мы завернули за угол, и перед нами выросла «Дьявольская сума»– неприглядное четырехэтажное здание, увитое омерзительным плющом и с затемненными окнами. С одной стороны от него располагался ломбард, а с другой – ремонт обуви, про который я всегда подозревала, что на самом деле он только прикрытие для торговцев фальшивыми документами. Потому что – ну серьезно! – кто в наше время ремонтирует обувь?!
– Нам нужно предъявлять документы? – осведомилась Ви.
– Сегодня нет. Они не продают сегодня алкоголь в баре, ведь почти половина группы несовершеннолетние. Скотт сказал, что нужны только билеты.
Мы встали в очередь и через пять минут уже были у дверей. Просторный зал внутри вмещал сцену с одной стороны и бар – с другой. У барной стойки были высокие стулья, у сцены стояли столики. Надо сказать, что толпа уже собралась приличная и людей все прибавлялось, и я начала сильно нервничать, ожидая появления Скотта. Я пыталась высмотреть в толпе нефилимов, но мне не хватало опыта, чтобы быть уверенной в своих предположениях. У меня не было особых причин думать, что «Дьявольская сума «является излюбленным местом для тусовки «нелюдей», особенно для соратников Хэнка. Просто считала, что никогда не стоит терять бдительность.
Мы с Ви сразу направились к бару.
– Выпьете чего-нибудь? – спросила рыжая барменша, она явно не экономила на подводке для глаз и кольцах для носа.
– Мне «суицид», – заказала Ви. – Ну, вы знаете, это когда в бокал наливают всего понемножку!
Я взглянула на нее:
– Ви, сколько нам лет?!
– Детство бывает в жизни только раз. Так радуйся жизни!
– Вишневую колу, – попросила я.
Пока мы с Ви потягивали напитки, повернувшись к залу, в приятном возбуждении перед концертом, к бару подошла плавной походкой стройная блондинка с небрежным – и сексуальным! – пучком на голове. Она положила локти на стойку и бросила на меня мимолетный взгляд. На ней было длинное цыганское платье, что придавало ей какой-то особый, безупречный шик. Если не считать ярко-красной помады, макияжа на ней не было, и я невольно все время возвращалась взглядом к ее пухлым, словно надутым губам.
Глядя на сцену, она заговорила:
– Я вас здесь раньше не видела, девочки. Вы здесь в первый раз?
– А тебе-то что? – сказала Ви.
Девушка рассмеялась, и хотя смех у нее был мягким и звенящим, у меня от него волосы на затылке встали дыбом.
– Старшеклассницы? – предположила она.
– Возможно. – Ви прищурилась. – А возможно, и нет. А ты?..
Блондинка лучезарно улыбнулась.
– Дабрия, – она посмотрела на меня в упор. – Я слышала о твоей амнезии. Какая жалость.
Я подавилась своей вишневой колой.
Ви задумчиво проговорила:
– Ты мне кого-то напоминаешь. Но вот твое имя… имя незнакомое…
Она разглядывала блондинку, сощурив глаза.
В ответ Дабрия холодно взглянула на Ви. И тут же в мгновение ока с лица Ви исчезли сомнение и подозрительность, ее лицо стало спокойным, словно море в тихую погоду.
– Я никогда в жизни тебя не видела раньше. Мы встретились впервые в жизни, – монотонно произнесла Ви.
Я свирепо уставилась на Дабрию:
– Мы можем поговорить? Наедине?
– А я уж думала, ты никогда не предложишь, – беззаботно пропела она.
Я пошла через толпу, прокладывая себе путь к туалетам. Когда толпа чуть поредела, я повернулась к Дабрии:
– Во-первых, прекрати эти фокусы с сознанием моей лучшей подруги. Во-вторых, что ты здесь делаешь?! И в третьих, ты намного привлекательнее, чем Патч меня уверял.
Последнее, наверно, говорить не стоило, но сейчас, когда мы с Дабрией остались с глазу на глаз, я не собиралась плясать вокруг да около. Лучше всего сразу перейти к сути дела.
Ее губы искривились в самодовольной улыбке.
– А ты явно более проста, чем я помню.
Мне сразу захотелось, чтобы на мне было что-то более утонченное и изысканное, чем «джинсы-бойфренды», футболка с граффити и кепка в стиле милитари.
Я заявила:
– Сейчас круче он. Это я для ясности.
Дабрия внимательно изучила свой маникюр, а потом взглянула на меня из-под опущенных ресниц и с очевидным сожалением произнесла:
– Хотела бы я так сказать про себя.
«А я тебе говорила!»– обратилась я мысленно к Патчу со злостью.
– Неразделенная любовь – это кошмар, – просто констатировала я.
– Он здесь? – Дабрия вытянула шею, оглядывая толпу.
– Нет, его здесь нет. И я уверена, что ты прекрасно об этом осведомлена, ведь ты все время пытаешься «случайно «встретиться с ним.
У нее в глазах плясали озорные огоньки.
– Ой, он заметил?
– Очень трудно не заметить, ведь ты буквально поставила себе цель его получить.
Ее улыбка стала жестче.
– Просто к твоему сведению: если бы у Джева не было за пазухой спрятано мое перо, я бы, не раздумывая, вытащила тебя сейчас на улицу и бросила бы под колеса первой попавшейся машины. Возможно, сейчас Джев рядом с тобой, но я бы не расслаблялась на твоем месте. Он нажил себе за эти годы немало врагов, и не могу даже назвать точное число тех, кто с удовольствием отправил бы его в ад. Не получится спать спокойно, если предаешь людей так, как делает это он, – в ее голосе звучало холодное предупреждение. – Если он хочет остаться на земле, он не может отвлекаться на какую-то… – она окинула меня презрительным взглядом, – глупенькую маленькую девочку. Ему нужен настоящий союзник. Кто-то, кто будет прикрывать его и от кого будет реальная польза.
– И ты считаешь, что этот «кто-то»– ты? – вскипела я.
– Я думаю, тебе стоит общаться с представителями собственной расы. Джев терпеть не может чувствовать себя связанным, а одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что ты увязла в нем по уши.
– Он изменился, – сказала я. – Он совсем не такой, каким ты его знала раньше.
Ее смех отозвался эхом.
– Никак не могу определиться: то ли умиляться твоей наивности, то ли попытаться вбить тебе в башку хоть немного здравого смысла. Джев никогда не изменится, и он не любит тебя. Он использует тебя, чтобы подобраться к Черной Руке. Ты знаешь, какая награда объявлена за голову Хэнка Миллара? Миллионы. Джев хочет получить эти деньги так же сильно, как и любой другой падший ангел. А может быть, даже сильнее, потому что эти деньги дадут ему возможность расплатиться с врагами, а они, уж поверь мне на слово, наступают ему на пятки. Он сейчас ближе всех к Хэнку, потому что у него есть ты, а ты – наследница Черной Руки и можешь подобраться к Хэнку так близко, как многие падшие ангелы могут только мечтать.
Я даже глазом не моргнула.
– Я тебе не верю.
– Милая, я знаю, что ты тоже хочешь достать Черную Руку. Хочешь сама его уничтожить. Это не так-то просто, учитывая, что он нефилим, но представь на минутку, что это возможно. Ты действительно думаешь, что Джев отдаст Хэнка тебе, если у него есть возможность передать его кому надо и получить чек на десять миллионов долларов? Просто подумай.
С этими словами Дабрия мило изогнула тонкие брови и растворилась в толпе.
Когда я вернулась к бару, Ви сказала:
– Не знаю, как тебе, а мне эта фифа не понравилась. Она, пожалуй, могла бы составить Марси конкуренцию в моем списке отвратительных гламурных стерв.
«О, она хуже, – подумала я мрачно. – Она гораздо хуже!»
– Кстати, я еще не определилась со своим отношением к этому Ромео, – заявила Ви, выпрямляясь на своем стуле.
Я проследила за ее взглядом и увидела Скотта.
Возвышаясь над толпой на целую голову, он пробирался в нашу сторону. Выгоревшие каштановые волосы были коротко пострижены, и это здорово гармонировало с небрежными джинсами и обтягивающей футболкой. Он действительно выглядел в точности как басист подающей надежды рок-группы.
– Пришла все-таки, – сказал он, улыбнувшись, и я почувствовала, что он доволен.
– Я бы не пропустила такое событие ни за что на свете, – произнесла я, стараясь подавить то беспокойство, которое одолевало меня из-за решения Скотта выйти из укрытия. Взглянув мельком на его руку, я увидела, что кольцо Черной Руки он не снял. – Скотт, это моя лучшая подруга, Ви Скай. Я не помню, представляла ли вас друг другу.
Ви пожала Скотту руку и проговорила:
– Рада видеть, что в этом помещении есть хотя бы один человек выше меня.
– Да, рост достался мне по папиной линии, – ответил Скотт, явно не горя желанием продолжать эту тему. Он повернулся ко мне: – По поводу школьного бала. Я пришлю к твоему дому лимузин в девять часов. Водитель привезет тебя в школу, я встречу тебя прямо там. Мне нужно, наверно, было купить эту штуку из цветов тебе на запястье, да? Я абсолютно забыл про нее.
– Вы идете на школьный бал вместе? – спросила Ви, недоуменно вскидывая брови и тыча в нас пальцем попеременно.
Я чуть не пнула себя за то, что до сих пор не сказала ей. В свое оправдание я могла только признать, что у меня было слишком много тем для размышлений в последнее время.
– Как друзья, – поспешила я ее успокоить. – Если ты хочешь, ты тоже можешь пойти, вместе веселее.
– Ага, только у меня же теперь нет времени, чтобы купить платье, – протянула Ви, она казалась искренне растерянной.
Соображая на ходу, я воскликнула:
– Завтра же пойдем с тобой в «Силк Гарден». Времени-то еще куча. Тебе же вроде понравилось то фиолетовое с пайетками, которое было на манекене?
Скотт ткнул большим пальцем себе за спину:
– Ладно, мне пора на разогрев. Если останетесь после концерта, найдите меня за кулисами, я проведу для вас небольшую экскурсию.
Мы с Ви переглянулись, и я догадалась, что Скотт только что передвинулся в ее личной шкале на несколько делений вверх. Я же в свою очередь молилась, только чтобы он дожил до этой небольшой экскурсии. Оглядываясь незаметно по сторонам, я все время искала признаки присутствия Хэнка: его самого, его людей или чего-то еще, что могло бы стать причиной для волнения.
Группа «Змеевик «вышла на сцену, проверяя и настраивая инструменты и барабаны. Скотт прыгнул к ним на сцену, набросив ремень гитары на плечо. Он тронул струны и сыграл несколько нот, зажав медиатор в зубах и качая головой в такт. Искоса взглянув на Ви, я заметила, что она постукивает ритмично ногой.
Я слегка толкнула ее локтем:
– Ничего не хочешь мне сказать?
Она ответила, пытаясь спрятать улыбку:
– Ну… он славный.
– Я думала, у тебя мораторий на парней.
Ви толкнула меня в ответ, посильнее, чем я ее:
– Не будь занудой.
– Да я просто уточнить.
– Если бы мы с ним замутили, он мог писать мне баллады и вообще. Ты должна признать, что нет ничего сексуальнее, чем парень, который пишет музыку.
– Хм-м-м-м, – произнесла я.
– Сама ты хм-м-м-м.
На сцене в это время ребята из «Дьявольской сумы «помогали настраивать микрофоны и усилители. Один из них стоял на коленях, распутывая провода. Он остановился, чтобы вытереть пот со лба, и тут мой взгляд упал на его руку. И я чуть не рухнула, словно молнией пораженная. На предплечье были вытатуированы три слова. Как мантра.
Холод. Боль. Тяжесть.
Я не знала, что означает эта комбинация слов, но точно знала, что уже видела их раньше. Мне даже не понадобилось долго рыться в памяти – я почти сразу вспомнила, что видела это тату, когда меня выбросило из машины Хэнка. Я была абсолютно уверена, знала наверняка: этот человек со сцены был там, на месте аварии. Он держал меня за запястья, он тащил мое бесчувственное тело по грязи и листьям. Он был одним из падших ангелов, которые сидели в «эль камино».
Я как раз пришла к этому неутешительному выводу, когда падший ангел вытер руки и спрыгнул со сцены, смешиваясь с толпой. Он обменялся парой слов с некоторыми посетителями, не торопясь двигаясь в противоположную часть зала. И вдруг он свернул в тот коридор, где я разговаривала с Дабрией.
Я крикнула на ухо Ви:
– Я сбегаю в туалет. Покарауль мне местечко.
Протискиваясь сквозь толпу около бара, я последовала за падшим ангелом. Он остановился в самом конце коридора, слегка подался вперед, повернулся боком и поднес зажигалку к сигарете, которая висела у него на губах. И, выдохнув облако дыма, он вышел на улицу.
Я подождала пару секунд, а потом открыла скрипучую дверь и высунула голову. Несколько курильщиков фланировали тут и там, никто не обратил на меня никакого внимания, просто скользнули равнодушным взглядом по моему лицу. Я вышла наружу в поисках «своего «падшего ангела. Он прошел уже половину переулка и шел по направлению к шоссе. Может, он хотел просто покурить в одиночестве, но мне показалось, что он уходит совсем.
Я быстренько прикинула свои шансы. Можно было побежать внутрь и позвать Ви на помощь, но мне не хотелось подвергать ее риску и вообще вовлекать ее во все это, если я вполне могла справиться сама. Можно было позвать Патча для подстраховки. Но если я буду ждать, пока он появится, я рискую потерять этого падшего из виду. Или можно было воспользоваться советом Патча и остановить его, обездвижить через шрамы от крыльев, а потом уже звать его на помощь.
Я решила оставить Патчу сообщение и молиться, чтобы он не опоздал. Мы договорились с ним звонить и писать друг другу только в случае самой крайней необходимости, чтобы не оставлять улик для Хэнка. Но если это не крайняя необходимость, тогда я не знаю, что такое крайняя необходимость.
«Переулок за «Дьявольской сумой», – торопливо написала я. – Я вижу падшего ангела из машины. Буду целиться в шрамы от крыльев».
У задней двери в помещение ремонта обуви стояла лопата для уборки снега, и я, не задумываясь, схватила ее. У меня не было никакого плана, но я собиралась обездвижить падшего ангела, а значит, мне нужно было оружие. Стараясь держаться на безопасном расстоянии, я шла за ним до самого конца переулка. Он вышел на главную улицу, бросил недокуренную сигарету в канаву и набрал на своем мобильном номер.
Я старалась не высовываться и не попадаться ему на глаза. До меня долетели обрывки разговора:
– Да. Я закончил работу. Он здесь. Да, я уверен, что это он.
Он отключился и потер шею. Потом вздохнул так, словно в нем боролись какие-то противоречивые чувства. Или, возможно, смиряясь с чем-то.
Воспользовавшись тем, что он стоит спокойно и не видит меня, я подкралась к нему сзади и обрушила на него лопату прямо туда, где должны быть шрамы от крыльев, с такой силой, которой я у себя даже не подозревала.
Падший ангел упал на колени.
Я снова ударила его лопатой, на этот раз более уверенно. Потом еще, и еще, и еще раз. Зная, что убить я его все равно не могу, я нанесла ему сокрушительный удар по голове.