— Все, Арви. Приготовься.
Тот не двинулся с места, но она была уверена, слышал ее. Как же глухо звучит собственный голос.
— Создатель помоги мне.
Дрожь нахлынула с новой силой, стало трудно дышать. Чувствуя, что еще секунда — и наступит паника, Марика взялась за край листа и «вдвинула» его в поток — тот тут же начал медленно подниматься вверх (чертов Рон, нашел же метод…), а через секунду, успев автоматически «перемолиться» всем богам, запрыгнула на него сверху. Чувствуя неустойчивость пластины, судорожно на карачках отползла в сторону, резко перевернулась и плюхнулась на попу. А после заорала не своим голосом:
— Прыгай сюда!!!
Арви не шелохнулся. Лист медленно полз вверх; Марика сжала кулаки.
— Арви-и-и-и!!!
Сервал пригнул голову и жалобно, хрипло мяукнул. Она впервые слышала, чтобы он мяукал.
— Прыгай, ты, чертов кот! Я без тебя не поеду! Слышишь? Я же смогла!!! ПРЫГАЙ!!!
Он трясся, она видела это даже отсюда. Трясся и все не двигался. И она уже готова была ступить вниз — к черту лист, пусть летит без нее, — как Арви подобрался, взял разгон с места и в длинном красивом прыжке — вытянутые вперед лапы, блестящая на солнце шерсть — перелетел на лист. Она знала, что запомнит этот момент на всю жизнь. Сервал приземлился в сантиметре от нее, выпустил все когти, распушил загривок и дикими глазами посмотрел прямо перед собой.
— Ты молодец! Слышишь? Молодец!!!
И она впервые обняла кота за шею, чего тот, в приступе нервной дрожи, даже не заметил.
А минуту спустя она визжала от восторга. Просто не могла сдержаться.
Вот почему танцевал Рон, вот почему он так счастливо смеялся; как не смеяться, когда вокруг так красиво?
Земля оставалась все дальше, а небо становилось все ближе, за спиной медленно плыл каменистый утес, а лифт — вполне себе устойчивая платформа, без дрожи и крена, — мягко скользил вверх. И на место страха вдруг пришел восторг — беспричинная эйфория. Какой красивый, оказывается, сверху лес! А эти далекие горы за ним — серо-голубые исполины и белые снежные шапки на фоне синевы. Какие краски, какие цвета! Зеленый, желтый, оранжевый, глубокий красный… Почему она не видела их там, снизу? Почему не видела прозрачность воздуха, многоцветность пейзажей, почему не видела размах окружающей красоты, ее величия?
В эту минуту Марика поняла, что абсолютно счастлива, и в порыве безудержного восторга закричала снова — звук подхватил в играющий поток ветер. Тот самый Ветер…
Может быть, за всю оставшуюся жизнь она больше не сделает ничего подобного. Может, будет жалеть об этом, может, нет, но сейчас — тот самый момент, когда можно стать совсем настоящим. Можно открыть рот и в немом восторге просто плыть над землей; можно, не помня об этом, зарыться пальцами в жесткую рыжую шерсть и прижать к себе дрожащего друга; можно пропитаться моментом настолько, чтобы потом никогда — никогда-никогда — не забыть ни единой, даже самой мельчайшей детали.
Они валялись на земле, словно беззаботные подростки, словно знали друг друга всю жизнь. По крайней мере, так казалось в эту минуту. Мягкая под пальцами трава, и хочется смеяться.
— А ты боялась! Видела, как классно?
— Я решилась! До сих пор не верю! Я решилась!
В глаза било яркое солнце — Марика прикрыла их; шевелил челку ветер.
— Я теперь никогда этого не забуду. Вообще никогда…
Она глубоко вдохнула и выдохнула напоенный запахом медуницы воздух.
А полчаса спустя настало время прощаться — теперь стрелки на их картах указывали в разные стороны.
Рон улыбался чуть смущенно, несмело. Держал в руках толстовку и все время поддевал сползающую с плеча лямку рюкзака.
— Мне налево, куда-то в чащу. Похожу еще немного сегодня да выберу место для стоянки.
Арви все еще нервно вылизывал шкуру и иногда озирался по сторонам, но уже не дышал по-собачьи высунув язык, успокоился.
— Да, а я куда-то туда. — Марика неопределенно махнула рукой вправо. Повисла неуклюжая пауза, та самая, когда волею судеб ставшие вдруг друзьями незнакомцы снова становятся чужими. Когда тает связь и ширится пропасть — возрастная и социальная; когда становится непонятно, почему минутой раньше не чувствовалось никакого отчуждения.
Хотя они чувствовали это оба: совсем связь не растаяла, от нее осталась тонкая — не шире паутинки — прозрачная ниточка. Еще не друзья, но уже не чужие. И уж точно не враги. Просто люди, что-то преодолевшие вместе.
— Давай, я дам тебе с собой еды. Положишь в кружку, накроешь чем-нибудь…
— Не надо. — Рон засмущался и потупился, теперь глядел в землю. Через секунду поднял глаза. — Если вдруг встретимся, я буду рад.
Она улыбнулась в ответ на его взгляд: «А ты не такая стерва, какой казалась раньше». Мысленно согласилась: «Да и ты не такой увалень. Спасибо, что помог».
— Ну, я пошел.
И не дождавшись ответа вслух, он зашагал к густеющему вдалеке лесу. Махнул на прощанье рукой и не стал оборачиваться.
— Пока, — тихо ответила Марика. — Удачи.
* * *Интересно, а из ее знакомых кто-то смог бы?
Смог бы вот так залезть на поднимающийся вдоль горы лист, смог бы с неподдельным интересом и любопытством постигать, изобретать, рисковать? Проверять на себе кажущиеся неподдающиеся логике замыслы, зная, что неверный шаг может легко привести к гибели. Стал бы кто-то из них звать за собой незнакомца, подбадривать его, протягивать руку тогда, когда мог бы попросту развернуться и уйти? Ведь, как она сама считала, на Магии у каждого свой путь.
Да, именно так она и считала. А теперь сидела тут, на вершине горы, и испытывала тихую, но чрезвычайно душевную признательность.
Нет, не полез бы Ричард на лист. Где там! Он бы и на Магию никогда не ступил, не просчитав заранее риски. А тут их не просчитать — в этом и прелесть. Смог бы пересилить себя тот же Арнольд? Или секретарша Катти? А ее бывшая подруга Эмили? Хоть кто-нибудь из них?
Потягивая из фляжки воду, Марика поймала себя на мысли, что Катти, возможно, смогла бы. Тихий нрав, но несгибаемая, несмотря на доброту, решимость в серых глазах — девушка-загадка. Такой бы, наверное, здесь понравилось.
Она так и не спросила Рона о том, как он попал на Магию. Забыла. Как люди вообще сюда попадают? Все через несуществующий на второй день веб-сайт? Сплошные загадки. Ничего, если встретятся еще раз, спросит.
Запихивая флягу обратно в рюкзак, она наткнулась пальцами на зеркало. Зачем-то вытащила его, погладила узорную рамку.
— Привет, Лао. Как ты? Я просто хотела сказать привет.
На поверхности бодро высветилось: «Привет». А затем: «Ты молодец!»
— Спасибо.
Марика смущенно улыбнулась. Огляделась вокруг, с особенным наслаждением, как бывает после удачного парашютного прыжка и осознания, что ты все еще жив, втянула в легкие чистый горных воздух и посмотрела направо. На лес, на вьющуюся как ни в чем ни бывало тропку, на растущие по ее краям колокольчики и клевер.
— Мне хорошо с тобой, знаешь? — зачем-то добавила, не глядя на магический предмет-спутник. А когда, налюбовавшись пейзажем, опустила взгляд, то прочитала:
«Так может сказать только человек, которому хорошо с самим собой».
Улыбнулась шире.
— Тебе лучше знать.
И, поднявшись, кивнула сервалу.
— Пойдем, кот?
* * *— Как вы думаете, у человека существует только физическое тело?
Вопрос поставил их в тупик.
Одетая в белую спортивную курточку Агнес потупилась на руки; Том наоборот пытался взором, в котором угадывалась напряженная мозговая работа, проделать на Учителе дыру.
— Наверное, есть еще невидимые, да? — спросил он, смахнув вбок упавшую на глаза челку.
— Невидимые, скажем так, они лишь до поры до времени. Если вам однажды станет хватать энергии, вы их увидите.
Майкл вытянул руку, в которой держал сучковатую палку, и принялся ей рисовать на покрытой хвоей земле. Сегодня он решил провести занятие пораньше и место выбрал другое; в итоге, вместо зимней ночи, потрескивающего костра и стужи вокруг царил теплый, тонущий в закате вечер; шелестел в густых кронах ветер.
— На самом деле, дополнительных тел у каждого человека достаточно много, и все они отвечают за разное. — Сдвигая иголки, он схематично нарисовал человечка и окружил его дополнительными яйцеобразными слоями. — Но только если все они сбалансированы и находятся в гармонии, вы будете здоровой, счастливой, полноценно развивающейся личностью. От их баланса зависит не только ваше умение общаться с невидимым миром, но также и тонкость восприятия, и настроение, и способность принимать новые идеи, анализировать их.
— Учитель, а как сделать так, чтобы стало хватать энергии?
Агнес хотелось увидеть все невидимое уже сейчас; он понимал это. Сам когда-то был таким, хоть и не столь торопливым.
— Практикуя уже рассказанные мной вещи, вы постепенно копите ее. Учитесь концентрировать энергию, становитесь сильнее.
— То есть надо ждать? А нет ли такого источника, чтобы сел в него и зарядился?
— Как робот что ли? — хохотнул Том. — Подключился вилкой в розетку, и глаза загорелись?
— Для всего требуется ожидание, — произнес Майкл, глядя на распластанного между иголок человечка. Зачем-то потрогал кончиком палки его сердечный центр, а затем присоединил его линией от макушки к небу. Помолчал. Затем вынырнул из далеких мыслей и добавил: — Для всего. И это едва ли не самое первое, чему вам придется научиться, — терпению.
Несмотря на то что эти двое начали посещать его занятия более полугода назад, терпение все еще не являлось их сильной стороной.
Как, впрочем, сегодня и его: Майк то и дело поглядывал на электронную карту-планшет, на которой час назад напротив имени Марики Леви высветилось «+1», а затем и «+2». За что еще два балла? Хорошо идет, молодец. Значит, прошла подъем и сделала другие верные выводы. Хотелось бы послушать, какие именно, но сейчас идет занятие, он и так перенес его на час раньше для того, чтобы завершить до темноты.
— Так какие, по вашему мнению, существуют дополнительные тела?
— Аура? — после паузы неуверенно предложил Том; рука в его кармане беспрерывно двигалась, будто пальцы комкали невидимую бумажку.
— Верно. Еще?
— Тело здоровья? — включилась в диалог Агнес.
— Не совсем. Тело здоровья — это гармоничная работа всех составляющих.
— Тогда, может, тело настроения? Мыслительное тело?
— Близко. Что ж, давайте разбираться по порядку. Когда вам требуется какая-то идея или новая информация, которой ваш разум до сих пор не обладал, по осознанному запросу действительно можно активировать мыслительное тело, оно называется «ментальным». Ваше настроение всегда отражается на астральном теле, теле эмоций…
— А они все находятся вокруг нас? Рядом с физическим телом? — любопытная ученица все еще не оставляла попыток понять, можно ли упомянутые тела каким-нибудь образом разглядеть.
— Некоторые находятся рядом, некоторые — удаленно в различных слоях энергетического мира.
— Значит, так просто не увидеть?
Майкл мягко улыбнулся.
— Когда-нибудь, Агнес. Не торопитесь. Итак, перейдем к общей классификации, над которой вам впоследствии придется подумать самостоятельно…
И он принялся слева от человечка, заключенного в окружности, чертить палкой новую схему.
— Шесть?!
— Да, шесть. Но может становиться больше, если в этом есть необходимость.
Майкл взглянул на удивленную Агнес и улыбнулся.
— Не верится?
— Верится. — Она смутилась. — Просто живешь и не думаешь, что есть что-то помимо того, что видишь глазами. Например, отражение в зеркале.
— Вот для того, чтобы научиться видеть не только глазами, мы и будем разбираться, как усовершенствовать и развить наши тонкие тела. И если преуспеем, научимся слышать и видеть структуры тонкого мира. Вам ведь это интересно?
— Очень интересно!
— Конечно, интересно, Учитель!
Теперь они смотрели на него, как на волшебника, собирающегося открыть принесенный с собой и до того завязанный тесьмой куль с подарками.
Он любил эти моменты. Горящие интересом глаза, сконцентрированное внимание, искрящаяся в воздухе нетерпеливость и готовность слышать. Любил ощущение того, что Знание интересно не только ему самому, но и другим. Ценные моменты.
— Хорошо, тогда перейдем к классификации. — Второго «голого» пока еще человечка, нарисованного на земле, коснулся кончик изогнутой палки. — Тело номер один — астральное. Тело эмоций. Оно заключено в физическом, но иногда его контуры расширяются или сужаются, в зависимости от испытываемого настроение, например, радости, злости, прилива вдохновения, уныния, счастья. На этом теле всегда отражены наши эмоции, и по нему же можно увидеть, «здоровы» ли они.
— А как?
— Агнес… — предупреждающе произнес Майкл.
— Все-все. Молчу и слушаю. Учусь не торопиться.
— Молодец. — Он сделал паузу. — Тело номер два — эфирное. Это тело защиты. Оно находится снаружи и плотно прилегает к физическому, как невидимая рубашка. — Новая линия сомкнулась вокруг контура человечка. — Это тело защищает нас от вредоносных энергетических воздействий извне, от избытка получаемой информации, от многих вещей. Далее идет аура (новый контур, чуть дальше от первого). Она является телом взаимодействия с другими людьми, телом контакта. И она так же является защитным телом, и в данном случае именно на него в первую очередь ложатся вредоносные энергоструктуры, такие как: порчи, сглазы, наговоры, проклятия. Хотя последнее ложится не только на него, увы, но и на посылающего…
Майкл задумчиво помолчал, пожевал губами. С ветки на соседнем дереве вспорхнула птица — захлопали крылья, раздался птичий крик, мол, лечу я уже, ждите; почему-то ему показалось что она прокричала именно это. Вновь задвигался по земле кончик палки.
— Далее идут казуальное — причинно-следственное тело, так же отвечающее за умение удерживать финансовые потоки, успех и прочее, следом — ментальное тело — тело получения информации и ее обработки, и бодхиальное тело — тело взаимодействия с высшим проявлением — Вселенной, Источником или Создателем, если хотите.
После того как речь умолкла, Агнес и Том, глядя на нарисованную Майклом схему, целую минуту молчали — переварили услышанное. Не решались ни спрашивать, ни комментировать. Ждали продолжения.
— Все понятно? — он спросил это, зная, что пока ничего не понятно. Так и должно быть: детали встанут на место позже, а пока стоит дать им время подумать. — Если пока вопросов нет, то вот домашнее задание: попробуйте осознать наличие у себя тонких тел и их предназначение. Чувствовать каждое по отдельности не нужно, только осознать. Ясно?
— Ясно.
Место урока ученики покинули, забыв попрощаться, загруженные новым доверху, как тяжелые составы с углем.
Майкл смотрел им вслед, пока между деревьями не перестали мелькать спины — одна в белой курточке, другая в черной.
* * *— А я нашла зеркалу имя, представляете? Так долго искала! Перебрала десятки вариантов, а ему все не нравилось. Но ведь в итоге нашла!
Марика болтала без умолку. Носилась вокруг проводника, что появился возле ее стоянки пять минут назад и теперь складывал костер, и рассказывала-рассказывала-рассказывала. Ее переполнившемуся кувшину впечатлений срочно требовалось выплеснуться через край, и слова напоминали бурную речку.
— А Арви! Ему с утра котелок наварил гороховой каши, и тот с полчаса морщился, прежде чем поел. А мясо никак — сколько ни пыталась его наколдовать, ничего не вышло. А как он сегодня храбро прыгнул!