- Ого, да ты выбираешь в свои примеры для подражания сильных людей. Высокого полета. - Крестная почти усмехнулась, но мне показалось, она одобряет мой выбор. - Да, лучше равняться на тех, кто добился много. Это помогает добиться своего. Окрыляет. Тебе так нравится журналистика?
Я молча кивнула. Все-таки дурочкой я тогда была, честное слово!
- Хорошо, - непонятно почему сказала Матильда.
Ее телефон, лежащий, видимо, в сумке, зазвонил - раздалась знакомая мне мелодия - ария Каравадоси из оперы Джакомо Пуччини "Тоска" в исполнении Андреа Бочелли. Интересно, крестная любит оперную музыку? Я тоже люблю. У меня на звонке стоит "Песня половецких девушек" из балетного фрагмента 2-го действия оперы "Князь Игорь", написанной великим композитором Бородины в исполнении известного хора в современной обработке.
- Иди первой, - решила она, вытаскивая из сумки телефон, - я пока отвечу на телефонный звонок.
Я торопливо кивнула.
- Спасибо, - сказала я искренне, встала и, заставив себя не оглядываться, ушла.
Пальцы болели от напряжения - так сильно я их сжимала.
Я не знала, что после моего ухода два года назад, у нее состоялся один очень интересный разговор, иначе бы, наверное, заподозрила Матильду в чем-то. Но я не слышала, а потому остась в священном неведении.
- Я с ней поговорила, она только что ушла, - сообщила безэмоциональным голосом Матильда по телефону, когда Настя покинула кафе. - Да, я все сделала так, как ты сказал, Леша. Ты знаешь, она угостила меня тирамису. А она интересная делавочка.
Женщина, словно забыв о том, что ей нужно попасть на совещание к губернатору, вытащила из кожаной сумки пачку сигарет и, поставив оба локтя на стол, закурила, глядя куда-то вверх и что-то обдумывая и глядя то в потолок, расписанный весенними узорами, то на свои аккуратные ногти с белым френчем. Скурив тонкую белую сигарету до половины и небрежно, но тщательно затушив ее в пепельнице, выполненной в виде прозрачной полусферы, Матильда вновь взялась за телефон - большой сенсорный, который, казалось, с трудом умещается в ее небольшой ладони. Касаясь экрана кончиком указательного пальца, она открыла папку с фотографиями, сделанными, кажется, на каком-то торжественном официальном мероприятии, где было много мужчин в строгих костюмах и женщины в вечерних платьях, между которыми сновали официанты в форме, напоминающей мундиры позапрошлого столетия.
- Тебе судьба сделала подарок, - вдруг сама себе тихо, но очень жестко, даже зло, сказала женщина, с отвращением глядя в большой экран, на фотографию, где были запечатлены двое мужчин и деве женщины, в том числе и сама Матильда, - а ты так бездарно отказалась от него. Глупая идиотка. А мне такого подарка не сделали.
Еще раз глянув на светловолосую красивую женщину лет сорока, одетую в черное, с открытыми плечами, платье в пол, Матильда кинула телефон в сумку, подозвала официанта, попросила чек, быстро расплатилась и ушла прочь из этого освещенного невероятно ярким и ласковым для декабря солнцем места.
Да, я ничего не знала о разговорах Матильды с неизвестным человеком и продолжала радоваться тому, что у меня появился родной человек. Ну или почти родной - с крестной я так и не стала близка. Думаю, с этой железной женщиной, которую я очень уважала, невозможно в принципе было стать близким человеком - она держала дистанцию, и делала это отменно. По жизни она была одиночкой и сама всего всегда достигала - это я поняла по ее биографии, которую изучила вдоль и поперек, а также по ее редким оговоркам. Мужа и детей у Матильды не было, подруг - тоже, лишь приятельницы, родители ее уже давно отправились в мир иной. Получается, у нее была лишь я, и мне, если честно, это нравилось, хотя я понимала, включая здравый смысл и логику, что, скорее всего, помогает мне крестная не из-за сильной любви, а из-за чувства долга перед своей умершей лучшей подругой. Раньше она не могла этого делать, а теперь у нее появилась возможность и она помогала мне так, как считала нужным. А я пыталась научиться быть похожей на нее. Я тоже хотела стать успешной женщиной, стальной леди, которая в свои сорок пять лет выглядит куда круче, чем большинство моих ровесниц, при этом даже не скрывая свой возраст.
Отправив статью редактору газеты и немного пообщавшись с ней по скайпу, чтобы обсудить кое-какие рабочие моменты, я вытащила диктофон, на который было записано интервью с деканом физмата, и принялась за вторую статью - уже для университетской газеты, в которой числилась на хорошем счету. И только потом, усталая, потирающая глаза, но довольная потащилась в душ и провела там не меньше часа - сначала приняла ванную, нечаянно заснув минут на двадцать, хотя и не люблю там долго "разлагаться", как говорит моя подруга Алена, а потом опробовала подарки Даниила, оставшись ими очень довольна. Подозреваю, что после душа я и мои волосы пахли ванилью за версту, как от булочки.
Поделав еще кое-какие дела по дому, я долго крутилась около зеркала, решая, что лучше надеть в клуб - остановилась на черных прямых брюках из плотной ткани, облегающих ноги, чуть ли не как вторая кожа, белой простой майке и черном же приталенном пиджаке с короткими рукавами и манжетами в черно-белую полоску. Сверху надела длинные бусы, поглазела немного на себя в зеркало и, чуть подумав, нацепила на запястья крупные белые браслеты из пластика. Вышло вроде бы даже ничего.
Не скажу, что одежды у меня прямо-таки много, но из всего имеющегося я пыталась выбрать то, что лучше всего подойдет для празднования моего любимого праздника в хорошем местечке. Ну и чтобы еще и удобно было и при этом и не очень холодно. Глядишь, может быть, с милашкой каким-нибудь познакомлюсь.
Ну, я, конечно, познакомилась, но только не с милашкой, а с отпетым негодяем и лицемером, правда, я об этом еще не знала.
Выбрав одежду, я, подпевая американской певице, чей клип крутили по музыкальному малоизвестному каналу, однако мною очень любимому, накрасила ногти в алый цвет. Подождав, пока тот высохнет, привела волосы в порядок - расчесала и завила плойкой в крупные локоны, которые тут же залила профессиональным сухим лаком, позаимствованным у Дана, чтобы прическа не распалась. Волосы-то у меня хоть и прямые от природы, но своевольные.
Затем, все так же напевая вслед за очередным музыкантом на ТВ, принялась за мейк ап. Подаренный Даниилом bb-крем вместо тональника, немного пудры, чтобы сделать цвет лица ровным, корректор для скул, придающий лицу несколько более четкие контуры, карандаш-подводка, темно-серые и белые тени - глаза должны быть выразительными, а взгляд - загадочным, тушь и светло-розовый блеск для губ.
Всему этому меня научил ни кто иной, как Дан, который одновременно учился в университете на менеджера и посещал курсы парикмахерского дела и визажа. У него очень даже неплохо получалось делать людей красивыми, а самое главное, он испытывал от этого удовольствие, а потом планировал связать свою жизнь с индустрией моды. Он постоянно, в ущерб учебе, правда, участвовал во всевозможных фотосессиях, где красил как профессиональных моделей, так и самых обычных людей, преимущественно девушек до тридцати лет, оплативших профессиональный сет у фотографа, с которым Даня частенько работал в паре.
Руки у меня хоть и не золотые, но слава Богу, растут не совсем из того места, на котором принято сидеть, поэтому Даниил быстро научил меня разного рода хитростям в визаже и прическе и даже сказал как-то, что я смогла бы стать неплохим специалистом в этой области, если бы пошла учиться, но я лишь отмахнулась. У меня была совершенно другая цель - журналистика. Люди, правда, меня постоянно спрашивают, почему я учусь в таком случае на филологическом факультете, а не на журфаке, на что я всегда неизменно отвечаю, что мое личное дело, а журналистами становятся люди с совершенно разными образованиями, даже технари. Говорить о том, что я не поступила на журналистику, мне как-то не очень хотелось.
Не знаю почему - может быть, включилась моя интуиция, почувствовавшая неладное, но чем ближе был вечер, тем хуже у меня было настроение. Оно у меня вообще сумасшедшее, скачет туда-сюда без видимых причин. Добрый Данечка, строящий из себя ханжу, но вопреки этому любящий скабрезные шутки, конечно, находит этому объяснение, но я, пожалуй, не буду о нем говорить - слишком уж оно неприличное и связано с моим непосредственным общением с миром мужчин.
Обзвонив всех друзей, которые должны были приехать в клуб, я при полном параде выкатилась из дома, цокая по припорошенному снегом тротуару высокими каблучками ботинок, купленных мною недавно на одной очень классной распродаже. Правда, идти было неудобно, и я сто раз обругала себя за то, что не купила нормальную удобную обувь. Интересно, как я всю ночь на ногах проведу в клубе? Чем ближе я подходила к остановке, тем почему-то хуже становилось мое настроение. А еще раздражал снег, плавно ложащийся на мои волосы - я прямо-таки чувствовала, как он разрушает мне прическу! Я же ведь была без шапки, подумав, что она, как всегда, помнет локоны. Чем больше я злилась, тем больше шел снег и вскоре вообще началась чуть ли не пурга.
Перед самой остановкой я умудрилась поскользнуться и на беду себе упасть, едва не порвав брюки. Естественно, от этого настроение у меня понизилось еще на градус. А вот температура на улице - на градусов десять, как минимум.
Нужного автобуса, который, когда не надо, ходит каждые десять минут, не было чуть ли не час, и когда он, наконец, приехал, я казалась похожей на окоченевшую сосиску с негнущимися пальцами - даже через перчатки они сильно замерзли. Вместе с парой сотней людей, вместе со мной дожидавшихся этого маршрута, я не без труда залезла в автобус. Несмотря на отсутствие пробок, до нужного места мы ехали еще минут сорок, едва-едва плетясь около обочины. Я все это время стояла, а не сидела, с трудом дотягиваясь до высокого поручня, а потому стала еще злее - ноги, непривычные к высоким каблукам, умудрились устать.
Единственное, меня порадовала кондукторша - веселая тетенька лет пятидесяти с золотым передним зубом. Иногда мне казалось, что она была в легком подпитии.
- Пассажиры, - командовала женщина, активно пробривая себе дорогу сквозь людской род, то есть через тела людей, - входите, делайте мне план! А кто не рассчитается, тот огребет, - добавила она радостным тоном.
Всю дорогу я нервничала, потому как опаздывала на встречу с друзьями и боялась, что они будут стоять на морозе и ждать меня, потому что комната забронирована была на мое имя, и без меня ребята не попали бы внутрь.
Короче, к клубу с наиглупейшим названием "Горячая Сковорода", который к этому времени уже открылся и радовал округу радостным светом неоновых огней, я подошла в край злая. И на фирменный логотип клуба - огромную раскаленную сковородку, из которой вырывались малиново-красные лучи света, я посмотрела чуть ли не с отвращением.
В голове я уже сочиняла слова извинения друзьям, которые, должно быть, замерзли, но пришла в самое настоящее изумление, поняв, что никого из них еще нет. Вот поэтому-то они не названивали мне - сами еще не приехали!
Это открытие меня не обрадовало, и я сама принялась им звонить. Оказалось, они все сейчас были вместе и почти что подъезжали к клубу на машине.
- Что значит почти что? - подозрительно осведомилась я у Дани, с которым, собственно, и разговаривала. Сквозь смех и вопли: "С Днем рождения!", я с трудом услышала его ответ:
- Ну, вот так, почти, - как-то уклончиво отвечал Даня, и я нахмурилась - не зря он юлит. - Да заткнитесь вы, Наську не слышно! - заорал он шумной компании. - Дорогая, мы скоро, минут через десять. У Ранджи просто все время машинка глохнет.
У Ранжи был большой старый внедорожник Toyota Land Cruiser, доставшийся ей от отца, где могло поместиться семь человек, а при большом желании и не менее большой нужде - даже десять. Мы пробовали. Было тесно, но весело. Однако иногда "Укупник" - так мы прозвали автомобиль, вел себя плохо и почему-то глох, хотя специалисты никаких неисправностей в нем не находили.
- Даю вам 10 минут, - строго сказала я, ежась на ветру и ненавидя снег еще больше. - Не приезжаете - ухожу, делайте, что хотите.
Им всегда нужно грозить - они все, как на подбор, странные люди, за которыми нужен глаз да глаз, а еще им нужны инструкции, что да как делать.
- Хорошо-хорошо, не злись, Насть, мы приедем, - пообещал сквозь новую порцию поздравляющих криков Дан. Я улыбнулась и отключилась. Все-таки что бы я делала без своих друзей? Они для меня - самые близкие люди, и я всегда благодарна высшим силам за то, что они у меня есть. Хотя, конечно, их выкрутасы меня иногда раздражают. Ну, меня на самом деле многое раздражает, но я стараюсь держать свои эмоции в себе и делиться с ними только с самыми близкими людьми.
Я задумчиво посмотрела на трехэтажное здание клуба, около которого собралось много народа. Сегодня суббота, день законного отдыха. И поэтому сюда многие хотели бы попасть. Однако строгий фейс-контроль процентов шестьдесят просто-напросто разворачивал обратно. Конечно, если тебя куда-то не пускает охрана, к тому же без объяснения причин, это неприятно, но политику руководства клуба я поддерживала - заведению нужно держать марку, чтобы в него не валили толпы гопников со всех районов с их некультурными подружками. Часто ведь бывает - открывается какое-нибудь новое пафосное заведение, куда может ходить только богема, а через пару-тройку лет становится нерентабельным, потому что контингент в нем - мягко говоря, не айс. Клуб "Горячая сковорода" был заведением несколько иного уровня, и меня это в нем, если честно, и привлекало.
Я пристально всматривалась на дорогу, ожидая увидеть старый, но верный внедорожник Ранджи, но его все не было и не было.
Блин, у нас все, как обычно - друзья опаздывают. Они всегда так дружно опаздывают, что это выглядит так, словно я раньше приезжаю, хотя всегда прихожу к назначенному сроку, по крайней мере, стараюсь.
Пока я хмуро вглядывалась в дорогу, заполненную потоком медленно движущихся автомобилей и автобусов, подмигивающих городу фарами и отблесками зеркал, ко мне прицепился какой-то тип в кожаной куртке и коротким низким хвостиком, сидящий за рулем дорогой машины, кажется, новенького белоснежного "БМВ" с высоченной подвеской. Он наполовину открыл окно и, жуя жвачку, разглядывал меня. Я одарила его равнодушным взглядом и отвернулась, открыв свою раскладушку и принявшись писать гневное сообщение Алене, которая ехала вместе со всеми в "Укупнике". Спину какое-то время мне настойчиво прожигали, а затем, наконец, водитель "БМВ" покинул свою тачку, чтобы подойти ко мне.
- Привет, - услышала я и невольно обернулась. - Я хочу с тобой пообщаться. Ты можешь сейчас? - Голос у парня был приятный, неторопливый, но слишком уж развязный, словно мы сто лет знакомы. Наверное, поэтому он мне и не понравился, впрочем, его владелец тоже не очень-то пришелся мне по вкусу, хотя выглядел вполне ничего: чуть выше среднего роста, довольно спортивный, скорее всего, сильный и, почему-то мне показалось, смелый, с правильными чертами лица, находящимися на тонкой грани между грубыми и мужественными, а также наличие кожаной крутой куртки, серьги в ухе и длинных темных волос, собранных в низкий короткий хвост, делали его похожим на какого-то обманчиво милого мафиози из итальянского фильма про бандитов. Он довольно близко приблизился ко мне, неотрывно и приветливо глядя в глаза.
- Я людей жду.
- Молодого человека?
- Друзей.
- И когда они придут? Скоро? - его улыбка была искренней, и если бы не моя природная подозрительность и плохое нервное настроение, я, может быть, даже повелась и была бы милой, хотя сразу же заподозрила в нем человека, как говорится, состоящего в теме, в одной прелестной теме.