- Как коктейль? – спросила Наташа, вернувшись.
Маша в два глотка допила второй бокал и кивнула. А вслух заверила:
- Феерично! Знаешь, у меня в голове всё сложилось! Точнее, разложилось, по полочкам. Твой Ваня просто волшебник!
Наташа прищурилась, приглядываясь к ней, после чего усмехнулась.
- Я смотрю, он тебя уже не раз осчастливил.
Маша её за руку схватила.
- Он классный парень, он всё про меня понял.
Наташа скептически хмыкнула.
- Прямо взял и понял? Сходу?
Маша руку к груди приложила.
- Я тоже удивилась. Но я теперь всё понимаю!
- Это настораживает. И что ты понимаешь?
Маша благодарно разулыбалась Ване, когда он придвинул к ней ещё бокал. Потом снова к Наташе повернулась.
- Понимаю, кто во всём виноват! Я и раньше это понимала, но я должна была соблюдать эти самые… приличия! А теперь я их не буду соблюдать! Потому что он мне кто? Никто!
- Ты про Стаса говоришь?
- Причём здесь Стас? – искренне поразилась Маша. – Я про этого негодяя говорю! Который мне работу предлагал! Ты понимаешь, Наташ, он меня работой соблазнял!
- Но ты не поддалась, да?
- Конечно, нет! Потому что он гад! Он паук! Он сидит в своём дорогом офисе, на своей лакированной заднице, и лезет не в свои дела! Всюду лезет, всех контролирует! И я ему сказала решительное «нет»!
Наташа наблюдала, как Маша пьёт коктейль, забыв про соломинку. Наклонилась к ней и уточнила:
- Ты про своего Харламова говоришь?
Маша возмущённо вытаращилась на неё.
- Он не мой! Он, вообще, ничей! Не знаю, где найдётся женщина, способная выдержать его снобизм и высокомерие. Господин Харламов! Мистер столичный адвокат! Я выше всего этого, и я его послала!
Наташа перевела взгляд на Машин мобильный, лежащий рядом на барной стойке.
- Машка, ты ему позвонила и послала его? Правда?
Маша смятённо кашлянула, выпрямилась на стуле, облизала сладкие губы. Выглядела немного ошарашенной и захмелевшей.
- Я звонила, - кивнула она. – Но он не ответил, я ничего не слышала. И я ещё раз позвонила!
Наташа телефон взяла, прокрутила список вызовов. Повернула к Маше экран.
- Семь раз?
- Он не взял трубку! – Маша руку её оттолкнула. – Но я всё равно ему всё сказала!
- Маша, он брал трубку! Просто ты ничего не слышала! – Наташка наблюдала за Машиным удивлённым, непонимающим лицом, потом расхохоталась. – Ты чума, ты что ему наговорила?
Сосредоточиться и вспомнить было очень трудно, и Маша только вздохнула.
- Не знаю… Правду. Я ему сказала правду! – Она осторожно слезла с высокого стула, подругу обняла, но тут же отодвинулась. – Я хочу танцевать.
Наташа её останавливать не стала, отпустила от себя, наблюдала за Машей, как та легко влилась в толпу танцующих людей. А потом телефон в её руке завибрировал. Она взглянула на экран, хмыкнула в задумчивости, после чего зашла за стойку бара и скрылась за служебной дверью. Приняла звонок.
- Здравствуйте. Нет, это не Маша, это её подруга. Маша сегодня… несколько расстроена. Она вам звонила? Мы в «Клетке», она просто вас не слышала.
Харламов помолчал, выслушал, после чего чуть слышно выругался в сторону. А в трубку сказал:
- Я сейчас приеду.
7.
Едва ли не десяток телефонных звонков за короткое время могут испортить вечер кому угодно.
И так, как он ощутимо испортился, во всяком случае, здорово повлиял на настроение, Харламов и решил поехать и разобраться, услышать внятные претензии к нему, раз Маша так настойчиво выкрикивала их в трубку. Дима плохо её слышал, музыка и голоса на заднем фоне оглушали даже по телефону, и Маша, по всей видимости, сама не понимала, что ему говорит и каким тоном, но кричала и кричала в трубку. О том, что он всё испортил, он виноват, и она точно знает, что он нарочно. В принципе, Харламов догадывался, о чём она и почему сегодня недовольна и даже зла, утром Стас вернулся из Москвы и должен был встретиться с невестой, и, видимо, они не сошлись во мнениях на возникшую проблему. Радовало это или огорчало лично Дмитрия? Вроде как нет. Хотя, надо признать, что он ждал Машиного звонка. Ждал, что она примет верное решение и ухватится за его предложение о работе. Ему снова была любопытна и интересна её реакция и поступки. Но столь бурная реакция с пьяными выкриками и обвинениями, всё же удивила. И поэтому, вместо того, чтобы выйти из себя и отключить телефон, он отправился за ней в ночной клуб. Просто потому, что не представлял, как Маша, в её настроении этим вечером, выберется оттуда без последствий. Поэтому Дима оставил приятелей в «Шарль», оставил приятную девушку, которая скрашивала ему этот вечер, и, наслушавшись невнятных выкриков и жалоб на то, что он негодяй и специально не желает отвечать на её звонки, отправился в «Клетку».
Про «Клетку» он слышал, и даже бывал в подобных клубах далеко не единожды, но всё это случалось с ним раньше, в бурной молодости, как он сам называл тот период своей жизни. Бурная молодость закончилась незаметно для него самого, вскоре после того, как он переступил тридцатилетний рубеж. Больше не хотелось проводить вечера и ночи среди пьяных, шумных, потных людей, загружая своё сознание алкоголем. Аня говорила, что он повзрослел, и непременно добавляла, что очень рада этому. Теперь она с нетерпением ждёт, когда это произойдёт с её сыном. И сейчас, оказавшись в полутёмном зале с грохочущей музыкой и беснующимися от адреналина и алкоголя людьми, Дима остановился, привыкая к шуму. Огляделся. Главная клетка посреди зала, на возвышении, в ней полуголая девица с татуировкой на бедре, весьма неплохо танцевала и время от времени тянула руки к людям внизу через прутья. Харламов за девицей понаблюдал, после чего направился к бару.
- Вы Дмитрий Александрович?
К нему подошла симпатичная девушка в брючном костюме, заинтересованно глянула. Затем руку ему протянула:
- Я Наташа. Мы с Машей квартиру на двоих снимаем.
- Мило, - отозвался Харламов без всякого энтузиазма. Глянул на переполненный бар, затем поинтересовался: - Как вы меня узнали?
- По костюму. Мы с вами здесь самые официальные.
Дима машинально поправил галстук. За последние годы он настолько свыкся с этим официальным стилем, что перестал его замечать, и считал, что на фоне других совсем не выделяется. Но он выделялся, и ему не раз на это указывали.
- Где она? – выкриком поинтересовался он.
Наташа указала на толпу танцующих.
- Где-то там! – Протянула Диме женскую сумку и сунула в руку Машин телефон. – Мне нужно работать, а вы последите за ней. А лучше увезите домой! Она коктейли, как воду пьёт!
- У меня счастливый вечер, - проговорил Харламов ворчливо, пытаясь отыскать Машу взглядом.
- Что? – переспросила Наташа, но Дима лишь рукой махнул.
Он совершенно не собирался нырять в омут хаотичных плясок. С женской сумкой под мышкой разыскивать в толпе загулявшую и захмелевшую подругу. Это показалось ему чересчур. Поэтому Дима присел на высокий стул в баре и попросил коньяк. Бармен странно глянул на него, и не из-за коньяка, скорее, из-за костюма. Дима явно не вписывался в привычный контингент клуба.
И вот он сидит в «Клетке», пьёт дурной коньяк, вместо того, чтобы ужинать в «Шарль» и общаться если не с приятными, то с понятными для него людьми. И высматривает среди танцующих строптивую претендентку на должность младшего юриста в его фирме. Спрашивается: когда он начал бегать за младшими юристами? У него такая серьёзная проблема с кадрами? Нет. Но зачем-то он приехал.
- Ещё налить? – прокричал у него над ухом бармен.
Харламов голову повернул, вернул парню бокал.
- Как только прикупите что-то стоящее.
Бармен не смутился, только плечами пожал.
- У нас это не популярно.
- Тогда налей водки.
Машу он увидел неожиданно. Точнее, даже не увидел, а понял, что это именно она. Некоторое время отстранённо наблюдал за танцующей особой в чёрном, а затем вдруг осознал, что это та, кого он уже несколько минут сосредоточенно высматривает. Маша танцевала, ни на кого не обращая внимания, закрыв глаза и откинув голову. Волосы разлетелись по плечам, она откидывала их за спину, рука скользила по бедру, снова поднималась к волосам… В общем, было на что посмотреть. Харламов махнул рюмку водки, выдохнул, ослабил галстук. А взгляд сам собой следил за Машей. А когда она развернулась в танце, открыла глаза, чтобы осмотреться, он поманил её пальцем. Она могла и не заметить, в такой-то толчее, но её взгляд упёрся прямо в него, мгновенно, Маша остановилась, переводила дыхание и раздумывала одновременно, потом к нему направилась. Судя по её походке, была пьяна. Стараясь обратить ситуацию в свою пользу, Дима ей улыбнулся, очаровательно. Если для дела нужно, то он это умел.
- Радость моя, ты здорово танцуешь.
Маша приблизилась к нему, смотрела непонимающе.
- Что ты тут делаешь?
- Сумку твою сторожу. И телефон.
Сзади её слегка толкнули, и Маша невольно сделала ещё шаг к Харламову. Он сидел, и поэтому они были с ним наравне, нос к носу. Вот в его нос Маша едва и не ткнулась своим. Пришлось ухватиться за его плечо.
- Я тебе не звонила! Это телефон… сам!
- Ну, конечно, это телефон сам мне семь раз набирал и кричал в трубку, что я негодяй и последний мерзавец.
Маша руку от его плеча убрала, спрятала её за спину. Взглядом с Дмитрием старалась не встречаться. Он её весело разглядывал, а она головой крутила по сторонам.
- Где Наташка?
- Маша, что случилось?
- Ничего.
Он обнял её за талию и придвинул ещё ближе к себе.
- Маня.
Ей снова пришлось упереться руками в его плечи, на этот раз для того, чтобы попытаться отодвинуться. Но Харламов держал крепко, и она, в конце концов, бросила пытаться, посмотрела ему в лицо и сказала:
- Ты всё испортил!
Дима спокойно кивнул.
- Хорошо, я всё испортил. Что именно?
- Ты влез!.. Ты влез в мою жизнь, а права не имел!
- Я не влезал.
- Ты влез! – Маша стукнула его по плечу, и Харламов поморщился, но не отпустил её. Она выглядела расстроенной, раздосадованной, а на него смотрела обвиняюще. Взгляд не был трезвым, не был осмысленным, но то, что Маша озвучивала, что на самом деле думала, сомнения не вызывало.
- Ты его бросила? Скажи мне.
Она задыхалась от возмущения, но этот вопрос поставил её в тупик. Маша застыла, смотрела Дмитрию в лицо, и могла поклясться, что в его взгляде было довольство. В зале был полумрак, свет мерцал, играл, скользил по стенам и потолку, и точно сказать, что видела в глазах Харламова, Маша не могла. Но он смотрел на неё в упор, и ждал ответа.
- Нет… - проговорила она, но совсем тихо, он не мог услышать.
А Дима вдруг руку поднял и погладил её по волосам. Наклонился к ней и проговорил прямо на ухо:
- Всё будет хорошо, он тебе не нужен.
Получалось так, что он её обнимал. Держал рядом с собой, одна рука на её спине, другая легла на затылок, что-то говорил на ухо, а у Маши сильно билось сердце. Оно и до этого билось сильно и быстро, от алкоголя и танцев, но сейчас оно замедлило свой бег и билось сильно и прочувствованно. Чужие руки её держали, оберегали, ничего особого не требуя и не посягая на её достоинство, но личного пространства больше не осталось. С каждым вздохом оно вытеснялось чужой силой, настойчивостью, непонятным шёпотом, что волновал кровь. Он звучал вопреки оглушающей музыке, проникал в глубину сознания, успешно боролся с алкогольной дымкой, и Маша не хотела, но слышала:
- Он тебе не нужен. Всё правильно. Я всегда прав, ты это поймёшь.
Она закрыла глаза, кажется, покачнулась. Дима чуть отстранился, в лицо ей заглянул. Обвёл пальцем щёку и подбородок.
- Улыбнись мне.
- Не могу.
- Глупости. Всё ты можешь. Помнишь, как я учил? В любой ситуации…
Маша смотрела на него и понимала, что улыбнуться не может. Губы её не слушались. В голове бил набат в такт музыке, сердце подстраивалось под этот ритм, а у неё по телу дрожь. Руки Харламова скользили по её телу, ощупывали, а он сам вдруг нахмурился, словно принимал какое-то важное решение, потом коснулся большим пальцем её нижней губы, а следом поцеловал.
Её целовал Дмитрий Харламов!
И целовал не просто так, не с банальной похотью, Маша как-то сразу потерялась в этом поцелуе, у неё закружилась голова, она оглохла, даже громкая музыка показалась чем-то естественным, будто она жила с ощущением этого ритма, и он всегда гнал её вперёд. А поцелуй стал ступенькой, маленькой наградой за все сегодняшние переживания, и от него стало жарко, но в то же время спокойно. Вот, свершилось, и ей теперь есть, о чём подумать завтра утром, помимо того, что что-то в её жизни отныне не так, что-то сломалось.
Маша потянула за галстук, пальцы поднялись по нему выше, забрались за твёрдый воротничок белоснежной рубашки, кажется, пощекотали, потому что Дима в этот момент прервал поцелуй и сделал глубокий вдох. На Машу смотрел, а у неё кроме ощущения вакуума и чувства полёта в нём, переживания поцелуя, никаких эмоций.
- Пойдём отсюда. – Он взял её за руку и поднялся. – Иначе я оглохну.
Машину сумку сунул под мышку, её телефон в свой карман, за руку её взял и повёл к выходу. А Маша оглянулась на клетку в середине зала и прокричала:
- Я вернусь, и буду там танцевать!
- Надеюсь, я этого не увижу.
По сравнению с раскалённым, пахнущим концертным дымом, воздухом танцевального клуба, на улице было свежо. По крайней мере, Маше так показалось. Они из клуба вышли, прошли немного по улице, и она остановилась. Обхватила себя руками за плечи. Дима обернулся на неё, снял пиджак.
- Надень. Замёрзла?
Пиджак она приняла. Потом спросила:
- Куда мы идём?
- Сейчас такси поймаем. Я, знаешь ли, так к тебе торопился, что машину оставил на стоянке ресторана. Бегом прибежал.
- Никуда вы не бежали, Дмитрий Александрович, - не поверила Маша. Завернулась в его пиджак, и даже нос за воротник сунула. Пахло уже знакомым одеколоном. Она на Дмитрия посмотрела, вспоминая недавний поцелуй. Он её взгляд встретил и спросил:
- Так что случилось?
- Стас праздновал покупку здания на Спасской.
- Что, очень бурно праздновал?
Маша снова остановилась, на Харламова уставилась.
- Это ты всё устроил.
Он заинтересованно хмыкнул, волосы взъерошил.
- И что?
А, на самом деле, что?
Маша так и не смогла найти слов для полноценного, логичного обвинения. Разозлилась на себя, Дмитрия аккуратно обошла, зашагала по тротуару. Харламов догнал её в два шага. Догнал и обнял за плечи, притянул к себе, даже носом в её волосы зарыться сумел, хотя Маша пыталась сопротивляться.
- Мань, ты из-за чего злишься?
- Не называй меня так, мне не пять лет!
- Боже мой, совсем взрослая! Так из-за чего злишься?
- Ты не должен был!..
- Что? Помогать племяннику или делать то, что не доставило мне особых трудностей?
Маша снова остановилась, повернулась к нему, и они замерли, глядя друг на друга.
- Всё, что происходит со мной в последнюю неделю, связано с тобой, - призналась она.
Дима глубокомысленно хмыкнул. Его ладони прошлись по Машиным плечам, пальцы пробежали по воротнику его же пиджака, стянули полы у Маши под подбородком. Она напряглась, вытянулась в струнку, задрав нос к верху. Взгляда Дмитрия избегала. А он тихо спросил:
- Тебя это злит?
- Что ты лезешь…
- Что от меня больше толка, чем от твоего жениха?
- Как ты можешь так говорить? Он же твой племянник.
- И это единственная его черта, которая вызывает мой интерес.
- Ты циник, - обвинила она.
Харламов с готовностью кивнул.
- Отпусти меня, - потребовала она, потому что Дима продолжал держать её за лацканы пиджака, притягивая к себе.
- Ты мне нравишься пьяная. Ты такая… честная. Перестаёшь себя контролировать.
- Предлагаешь меня споить?
Он рассмеялся.
- Предлагаю пользоваться моментом. Скажи мне, я тебе нравлюсь?
Маша глаза на него вытаращила, но не от удивления, а от того, как просто прозвучал его вопрос. И этой простотой жутко её напугал.
- Совсем с ума сошёл?
- Почему? Очень простой вопрос.
Маша решила подловить его и задала тот же вопрос:
- А я тебе нравлюсь?
Дима ответил не сразу, разглядывал её, потом на щёку её подул, сдувая волосы.
- Странно, но да.
- Почему странно? Ах да, я недостойна…
Он наклонился к ней и проговорил на ухо:
- Не люблю женщин, которые страдают по кому-то другому.
Если бы Маша была абсолютно трезва, то не попалась бы в эту ловушку. Наверное. А сейчас, не успев обдумать свой ответ, выдохнула в лёгком возмущении:
- Я ни по кому не собираюсь страдать.